Подошли Козырев и Володя (с моторами наш юнга уже успел управиться), которым я поручил заняться варкой, копчением мяса, а также нарезкой заготовок для отбивных. Оставив свою помощницу командовать на камбузе (получалось это у неё с каждым днём все лучше и лучше), я лично занялся погрузкой "Прогресса". Первоначально я снял ещё остававшееся заднее сиденье, разобрал его и положил в носовой багажник к уже находящемуся там другому креслу. На освободившееся место уложил лодочный мотор "Ветерок-15", а сверху на него - две тёплые палатки, чтобы хоть немного (скорее не по весу, а по объёму) уменьшить багаж на надувных лодках. Погрузил десять тридцатилитровых канистр с топливом, рюкзак и мешочек с изумрудами, под приборную доску (как в нашем круизе) поставил три ведра со свежими овощами и положил десятка полтора оставшихся дынь. Положил ещё кое-какую мелочь, в том числе остатки сыпучих продуктов, моющих средств, сухого горючего и печку на жидком топливе (печка на сухом горячем так и находилась здесь в багажнике). Для постельных принадлежностей и личных вещей моих и моей помощницы оставалось ещё достаточно места в носовом багажнике. Проверив дистанционное управление и найдя его в удовлетворительном состоянии, я подошёл к стоявшим наполовину в воде четырём надувным мотолодкам с уже установленными двухсильными моторчиками и закреплёными по бортам по-походному веслами. Внимательно осмотрев лодки и проверив затяжку воздушных клапанов, я распорядился начать погрузку. На самое дно уложили в первую очередь остальные два "Вихря", а потом тщательно распределили примерно три с половиной тонны золота по всем четырем "надувнушкам", после чего сложили весь остальной груз (канистры с топливом, лёгкие палатки, спальные принадлежности и личные вещи остальных участников экспедиции). Сложили также оставшиеся овощи, которых набралось пару мешков, оружие, инструменты, а скоро стали распределять в пищевые полиэтиленовые пакеты копчённое и вареное мясо кабанов (собак накормили во время разделки туш). Заглянув на камбуз, где работа шла полным ходом, я поставил тесто для лепёшек, пустив на него почти всю имеющуюся муку (пара килограммов находилась ещё в носовом багажнике "Прогресса"). Как-то незаметно приблизилось время ужина, на который стали жарить подготовленные отбивные (стучал молоточком лично доктор) и печь лепёшки. В коптильнях тем временем "доходила" последняя партия свинины; из котлов прямо перед ужином вынули крупные куски мяса, а оставшийся после трёх партий очень наваристый бульон тут же разлили по тарелкам (отказался от него лишь я один).
- Значит, спать-то нам сегодня на поклаже предстоит, Николай Александрович? - уточнил доктор в перерыве между второй и третьей тарелкой бульона. - Да ещё вы остаётесь… Как-то неспокойно даже!
- Только не начинай, Олег Сергеевич! - даже нахмурился Огнев. - У меня самого душа не на месте… Избаловались мы под присмотром Николая Александровича. Самим за себя отвечать надо уметь!
- Видел я, Иван Ильич, как ты сегодня с кабаном воевал, - заметил Козырев.
- Страшно вспомнить…
- Лучше не вспоминай, Олег Сергеевич! - остановил я врача, а потом глянул на заместителя. - Да и ты, Иван Ильич, тоже что-то раскис совсем! Понимаю, конечно, что подзатянулась наша экспедиция и устали все очень, но недельку нужно ещё потерпеть, а там уже все вы у меня на судне будете - Да вот судно бы только на месте оказалось… - начал было Козырев, и мой заместитель тотчас шумно вздохнул и покачал головой.
- Не вздумайте у меня в дороге ругаться! - строго сказал я. - Узнаю - и тому, и другому несдобровать!
- Всё нормально будет, Николай Александрович! - немедленно заверил меня Огнев. - Постараемся.
Через полчаса мои люди забрали личные вещи, посуду и даже оставшиеся заготовки под деревянные примусы: кубрик и склад как-то сразу сиротливо опустели - даже мне не понравилась эта картина, а Наташе стало вовсе не по себе. В четырех лодках разместились семь человек и два здоровенных пса, а потом я определил степень загрузки каждого судёнышка, и мы несколько перераспределили багаж между ними.
- Часов через восемнадцать - двадцать мы вас нагоним, - сказал я на прощание. - Будьте все внимательны, длительных остановок не делайте, а оружие держите наготове!
Негромко загудели двухсильные моторчики, и лодки неторопливо тронулись с места - я проводил их взглядом и оценил скорость против течения примерно в четыре узла. Совсем неплохо для начала, но дальше течение, несомненно, заметно усилится, и это скажется на времени продвижения лодок к Ледовому барьеру. Но ничего страшного, всего лишь сто километров, рукой подать. Доберутся!
Мы с Наташей подошли к корме "Дредноута", я вскочил на неё сам и подал руку девушке - Адмирал запрыгнул следом. В моей "каюте" Наташа, как обычно, забралась на лежанку, а я взял с полки "ежедневник" и сел у стола на скамейку, чтобы сделать необходимые записи и произвести некоторые расчёты.
- А мне почему-то тревожно, Николай Александрович, - после минутного молчания поделилась моя помощница. - Понятно, что с вами я в полной безопасности, а вот за наших мужиков я даже немного волнуюсь…
- Всё будет в порядке, - отозвался я, занятый расчётами. - Можете быть спокойны. - Так вы возьмёте меня замуж, Николай Александрович? - слегка изменившимся от весьма щекотливой темы вопроса голосом вдруг спросила девчонка.
- Прямо сейчас? - машинально спросил я, переходя от колонок цифр к действительности, а потом, подняв голову и, встретившись взглядом с собеседницей, несколько даже смущённо рассмеялся. - Простите меня пожалуйста, Наташа! Я имел в виду совсем не то, что могло вам сейчас показаться…
- Вот уж не знаю, Николай Александрович, что вы на этот раз имели в виду, - мило улыбнулась в ответ девушка. - Может быть, как раз то, что мне показалось…
- Ничуть не бывало! - возразил я и опять засмеялся. - Просто слишком уж углубился в расчёты! А что касается вашего вопроса… Давайте мы поставим его иначе: вы пойдёте за меня замуж?
- Да, Николай Александрович! - ещё более мило улыбнулась девчонка. - А вы сомневались?
Минут через десять я отправил свою помощницу спать, пару раз поцеловав в щёки на прощание, а потом обошёл "Дредноут", наглухо закрыв двери и окна кубрика, после тщательно заперев и кормовую дверь (в помещении Наташи одно из окон было полностью закрыто, а другое - наполовину). Проведя в раздумье ещё с полчаса, я наконец стал готовиться ко сну и сам.
XV
Через пять часов я поднялся - меня ждала большая тренировка, надел спортивный костюм и вышел наружу. Вокруг всё было спокойно, дул лёгкий северный ветерок, Агни светил сквозь умеренную дымку, а температура так и держалась около восемнадцати градусов тепла. Где-то в чаще неподалёку опять похрюкивали кабаны (наверное, из другой семейки, ещё не напуганной нашими собаками), с резкими криками пролетели невысоко надо мной сразу несколько крупных серо-белых птиц, а за рекой раздался протяжный трубной звук… Тщательно прикрыв наружную дверь, приступил к своим занятиям, решив даже во время пробежки не удаляться от "Дредноута" более чем на пятьдесят - шестьдесят метров. И опять всё обошлось без происшествий - даже мой верный сторож ни разу не заворчал, лишь метрах в ста по течению реки группа оленей вышла из прибрежного кустарника на водопой, да вчерашнее стадо мамонтов прошествовало вброд через русло в обратном направлении… По окончании тренировки я вновь искупался в реке и даже проплыл с десяток метров, хотя вода и была здесь уже обжигающе холодной. Минут двадцать я потратил на разборку своего тренажёрного комплекса и укладку его в рубке моторки со стороны правого борта. Набрав воды в ведро из нержавеющей стали, я прихватил из носового багажника лодки печку на жидком горючем, отнёс всё это к "Дредноуту" и прямо на кормовой площадке поставил греть воду для помощницы (печку разжёг от бензиновой зажигалки, которых у нас имелась ещё пара коробок, да и у всех моих людей в каждом кармане). В своём помещении я порылся в одной из своих необъятных сумок и вытащил новенький комплект: рубашка и брюки тёмно-синего цвета из плотной джинсовой ткани - к исходу сегодняшнего дня должно было стать ещё прохладнее. Неторопливо оделся и тщательно навесил на себя весь обычный арсенал, не забыв также пристегнуть патронташ с патронами двенадцатого калибра на пояс. К этому времени вода успела нагреться, и я поставил ведро у дверей своей помощницы, предварительно постучав. Бензиновую печку я теперь водрузил на стол в своей "каюте", чтобы приготовить обед (по привычному нам времени шёл первый час пополудни) - находиться в опустевшем кубрике как-то совершенно не хотелось. Поставив на огонь один из малых котелков, я вскипятил в нём воду, развёл сухого молока, высыпал овсяные хлопья, добавил немного соли и сахару, а потом и обезвоженного сливочного масла, вскрыв очередной герметичный пакет с ним. Когда каша стала "подходить", я убрал её с огня, плотно прикрыв котелок крышкой, а на его место поставил сковородку, чтобы напечь оладьей из пресного теста. Между делом пришлось сходить к мотолодке, чтобы захватить из носового багажника, помимо муки и разрыхлителя, пару банок сгущённого молока с какао - для будущих оладьей. За их выпечкой меня и застала Наташа, появившаяся на пороге моего тесного помещения тщательно причёсанная и слегка подкрашенная (приобретённых Огневым комплектов косметики при очень умеренном потреблении хватило на год), но… пока в голубом халате - совсем по-домашнему.
- Вам помочь? - спросила она, привычно подставляя щёку для поцелуя. - За мной салат, если не возражаете…
В тесноте "каюты" нам было не повернуться, и мне пришлось свернуть свой спальный мешок с одеялами (воздух из надувного матраса я уже выпустил), чтобы моя помощница могла готовить салат прямо на топчане, поставив миску на доски и нарезая овощи (помидоры и огурцы) на весу. На сильном огне бензиновой печки оладьи испеклись в считанные минуты, и я поставил кофе, успев намолоть зёрна на ручной мельнице.
- Кажется, всё готово, - заметил я, расставляя тарелки. - Вы очень голодны, Наташа?
- Чуть-чуть, - отозвалась она, подкладывая себе на доски лежанки тёплое одеяло. - Вчерашние отбивные, которые вы не пожелали есть, оказались очень тяжёлые!
Мы помолчали несколько минут, занятые салатом, а я время от времени поглядывал на так близко сидевшую (наши колени соприкасались) от меня очаровательную девчонку и никак не мог представить её своей женой… Раскладывая кашу, моя помощница приподнялась, а потом устроилась на лежанке, положив нога на ногу - полы халата, не имевшего застёжек, и державшиеся лишь на поясе, разошлись, почти целиком открыв гладкое полное бедро. Поймав мой невольный взгляд, девушка заметно покраснела и без лишней суеты поправила халат.
- Я накинула его сразу после душа… - весьма откровенно сообщила она, а потом, после секундной паузы, спохватилась и смущённо добавила. - Просто очень спешила помочь вам. Вот и не стала надевать под него ничего…
- Вы это зачем сказали, Наташа? - с лёгкой улыбкой мягко спросил я. - Я и без того сразу отметил это обстоятельство, но промолчал из деликатности, решив, что вы уже имеете полное право чуть-чуть поиграть в замужнюю даму.
Каша на получившемся концентрированном молоке (я не пожалел порошка), щедро приправленная маслом, получилась неожиданно вкусной, а оладьи, к которым я открыл пару захваченных из лодки банок молочных консервов, вовсе не оставляли желать лучшего. К тому времени, как я разлил по кружкам кофе, мы молчали уже несколько минут - лишь иногда встречались глазами, и девушка всякий раз смущённо улыбалась, а лёгкий румянец так и не сходил с её нежных щёк.
- Николай Александрович, - наконец заговорила моя помощница. - Вы как-то сказали, что брак - лучшее средство от любви… Для вас действительно со свадьбой все хорошее заканчивается?
- Здесь нельзя дать однозначный ответ, - чуть улыбнулся я, думая о том, что надо срочно выбираться из-за стола - меня тянуло к девчонке словно магнитом. - Вполне может статься и так, что с браком начнётся другое - возможно даже, лучшее.
- Звучит уже более оптимистично, - заметила моя собеседница, подвигая мне свою кружку, и я тотчас долил в неё из котелка горячего напитка. - Наверное, нужно много стараться?
- Лучше всего, когда стараться вовсе не приходится, и всё хорошее получается само собой, - поднимаясь, отозвался я. - Допивайте кофе, Наташа, а я пока займусь посудой. Через полчаса отправляемся.
- Мне бы хотелось посидеть здесь с вами подольше, - негромко проговорила девушка. - Мы ещё не оставались наедине в такой обстановке.
- В нашем опустевшем "ковчеге"? - невольно улыбнулся я, переливая остаток кофе из котелка в стальной термос, и добавил. - А мне бы очень хотелось верить, что это ещё не последний наш с вами день!
- Я не из тех девушек, у которых семь пятниц на неделе, Николай Александрович, - очень серьёзно сказала моя собеседница. - Вам совсем не нужно так настороженно относиться ко мне.
- Мне много лет, Наташа, - задержавшись на пороге, ответил я. - И я очень хорошо знаю, что рано или поздно приходит время, когда ничего и никого нельзя удержать!
С котелком, наполненным посудой, в руках я спрыгнул с кормовой площадки "Дредноута", привычно глянул по сторонам и направился к реке. Следом выскочил Адмирал, потянул носом воздух, пошевелил мохнатыми ушами и побежал следом за мной. Тщательно промывая посуду, я думал о по-прежнему дремавшем в душе, так и не проходящем чувстве тревоги, но с чем оно было конкретно связано, разобраться сейчас пока было невозможно. Закончив эту несложную работу, я постоял несколько минут в задумчивости у воды, а потом, невольно вздохнув, сложил посуду в раскрытый носовой багажник мотолодки и направился к "Дредноуту".
Наташа успела пройти в свою "каюту", и я, сунув в сумки остававшиеся на полки вещи, застегнул молнии и подхватил их, по пути взяв со стола термос с кофе и оставшуюся кружку своей помощницы. Через минуту, сложив всё в багажник, я вернулся и, повесив на плечо оба ружья, взял большой свёрток с постельными принадлежностями, а потом оглянулся на опустевшее помещение и невольно вздохнул: мне, как и моим людям был жаль бросать на произвол судьбы так хорошо послуживший нам плавучий дом. Уложив в багажник и этот груз, я вернулся вновь и тщательно задвинул ставни на окнах-бойницах, сначала в своём помещении, а потом и у Наташи, когда она позвала меня. Поставив сумки с её вещами на кормовую платформу и положив рядом свёрток с постельными принадлежностями, я тщательно прикрыл наружную дверь, потом спрыгнул на землю и помог спуститься девчонке, которая в этот раз была одета в голубой комплект и синий свитер. Пока я относил к лодке и эти вещи, моя помощница с цифровой камерой в руке обошла со всех сторон "Дредноут" и сделала несколько снимков - укладывая всё в багажник, я каждые несколько секунд поглядывал то на неё, то по сторонам, а оба ружья так и лежали наготове на носовой палубе. Через минуту девушка подошла ко мне - благо, что всё обошлось без неожиданных нападений и бешеной стрельбы.
- Жалко, правда? - спросила она, глядя на плот. - Вы, наверное, могли даже придумать, как взять его с собой. Вдруг мы не застанем на месте "Странник"…
- Забирайтесь в рубку, Наташа, - сказал я, захлопывая крышку носового багажника и укладывая ружья через открытое окно между двумя креслами (чтобы были под рукой), а потом, чуть усмехнувшись, добавил. - Надо отправляться, пока я по вашей просьбе не начал решать задачу доставки "Дредноута" к Ледовитому океану…
Моя помощница, придерживаясь за мою руку, прошла по борту, устроилась на своём сиденье и позвала Адмирала, который вскочил в лодку из воды, забрызгав кормовое сиденье. Оттолкнув судёнышко от берега (его сразу понесло течение), я вскочил на нос, прошёл по борту, опустил в воду двигатель, качнул "грушей" топливо и дёрнул за пусковой шнур. "Вихрь" на этот раз завёлся с первого рывка - сказалось хорошее топливо и недавнее обслуживание. Пробравшись на водительское сиденье мимо своего пса, расположившегося, как обычно, непосредственно в узком проходе, я дал передний ход, направил лодку по середине неширокого (восемь - десять метров) русла, где глубина достигала двух метров и стал плавно прибавлять обороты. Минут через пять спидометр (датчик замерял давление создаваемое встречным потоком воды) показал около сорока трёх километров в час, но реальная скорость относительно берегов была ниже километров на пять - шесть. Тем не менее, близкие берега стали быстро проноситься мимо, и требовалось всё мое внимание, чтобы удерживать лодку точно на стрежне. Мои люди к этому времени находились в пути уже шестнадцать часов, но, учитывая необходимые остановки и постепенное усиление течения, они должны были преодолеть что-то порядка семидесяти - восьмидесяти километров, и мы, в принципе, могли бы догнать их на исходе третьего часа пути, если всё пойдёт благополучно, разумеется… Через полчаса я сбросил обороты ниже средних, давая возможность двигателю немного остыть от напряжённой работы на полном ходу. Моя спутница тут же воспользовалась наступившей относительной тишиной и со смущённой улыбкой спросила:
- Николай Александрович, моё поведение сегодня не показалось вам излишне вызывающим?
- Ничуть, Наташа, - улыбнулся и я. - При наших с вами дружеских отношениях вы вполне можете просить меня помочь вам даже, скажем, в ванной комнате…
- При ваших золотых руках, Николай Александрович, можно не сомневаться, что вы отлично справитесь с такой задачей, как купание взрослой девушки! - заметно краснея, рассмеялась моя помощница. - Я подумаю над этим… Вот только, пожалуйста, не представляйте себе эту картину!
- Конечно, нет, Наташа, - почти серьёзно ответил я. - Просто мне показалось, что эта мысль пришлась по душе не только мне, но и вам.
- А вы не опасаетесь, что это может стать вашей новой обязанностью? - быстро глянув на меня, опять со смущённой улыбкой спросила девушка.
- С удовольствием возложу на себя столь приятную обязанность! - улыбнулся в ответ и я, глянул на собеседницу, и мы на этот раз рассмеялись вместе.