Они вышли на дорожку, и внезапно Линда заворчала. В то же мгновение между кустами слева, окаймлявшими дорожку, мелькнул и исчез какой-то силуэт. Андрей не успел его разглядеть – слишком поздно заметил. Но, с другой стороны, – вовремя.
Он понял только, что это было какое-то непонятное существо, расцветкой почти сливавшееся с окружающим фоном, по большей части желто-бурым. Не человек. Какое-то крупное животное. Хотя какие в городе могут быть звери, кроме собак. Если только не мутанты.
"А что – запросто. Наследники и такое могли устроить. Надо было взять оружие", – пожалел он. Но он так был доволен тем, что Кит отпустил его в самостоятельное плавание, что забыл проявить наглость и в этой просьбе.
Он обернулся. Отсюда все еще виден был грузовой проезд и стоявшая немного поодаль "скорая" – Рылов посигналил, видимо, тоже разглядев над кустами застывшую фигуру Рокотова.
Андрей подумал, что, может быть, стоит, пока не поздно, махнуть им, чтобы шли сюда. Или взять с собой хотя бы великана Гарика. Но решил, что паникует прежде времени.
Линда настороженно смотрела в кусты, не издавая ни звука. Хвост ее был спрятан, но к ногам Рокотова она не жалась.
– Ладно, кто бы ты ни был, мы тебе проблем не доставим, так что – отвянь! – громко произнес он, обращаясь в заросли, и продолжил двигаться по дорожке к стеклянному фасаду, не переставая озираться.
Пока шли, он беспрерывно всматривался в траву и кусты, чтобы обнаружить какое-нибудь движение, но ничего не замечал. Они уже приблизились к крыльцу, когда снова что-то быстро и едва уловимо мелькнуло слева. Колыхалась листва, за которой скрывалось неизвестное существо, но подойти туда без оружия Андрей бы не рискнул. Тем более что до здания оставалось всего-то ничего. Линда неотступно следовала за ним и тоже озиралась, теперь уже безостановочно ворча.
В конце аллеи показался бетонный фонтан. Воды в нем было только на самом дне, да и то – позеленела, покрылась сочной ряской и плавающими желтыми листьями. Андрей почуял характерный запах. Но несло не от затухшей воды в фонтане: возле крыльца виднелось несколько человеческих тел, вокруг которых по асфальту расплылись бурые пятна. Он обратил внимание, что у всех немного разбухших на воздухе туш имеются повреждения, словно кто-то пробовал их на зуб.
Андрей заметил, что Линда стрижет ушами, как будто слышит какое-то недоступное для его слуха шуршание по кустам слева, где мог прятаться кто-то невидимый.
– Только не беги, – сказал он, жалея, что нет у него для собаки поводка. Если Линда кинется, это может заставить преследователя атаковать.
По мере приближения к зданию, Андрей взглядом искал какие-нибудь предметы, хоть что-нибудь, что можно использовать в качестве орудия. Внезапно увидел зонт, лежавший возле мертвеца в нескольких шагах впереди. Большой, крепкий, наподобие старинных, сделанный под трость. Андрей на чуть-чуть ускорил шаг, чтобы быстрее заполучить его.
Он схватил зонт. И вовремя.
Молниеносная рычащая тень бросилась к нему из-за бетонного ограждения. Андрей, сам не зная каким образом, успел распахнуть зонт и сделал выпад. В тот же миг Линда немного выдвинулась вперед, залаяла, захрипела. Зверь – а это был именно зверь – отпрянул.
Андрей чуть опустил зонт, чтобы лучше разглядеть животное.
– Ну ни хрена себе! – не удержался он от возгласа.
Перед ним был не мутант, не монстр, а самый обычный хищник кошачьей породы: леопард или ягуар – в этом он не разбирался. На огромной кошке красовался ошейник, блестел хромированными заклепками.
У Рокотова от сердца отлегло. Все-таки зверь – не мутант. Не зомби, в которых он не особо-то верил, но в том-то и дело, что до конца отвергнуть возможность их существования он тоже не мог.
– Ну точняк с цирка сбежала, киса! А ну-ка иди! Иди! – задвигал он зонтом вперед-назад.
"Ягуар-или-леопард" скалил зубы, обнажая нешуточные клыки и двигая пышными усами, щурил злые глаза, но атаковать снова не решался.
– Пшел! Свежатинки захотел?! Ну, давай, давай, убирайся! – наступал Андрей, стараясь не перегнуть и дать возможность здоровенной кошке отступить с достоинством.
Через секунду он перевел дух: обошлось! Впрочем, впечатление оказалось чересчур сильным, и Рокотов точно не смог бы повторить до мелочей все, что произошло в эти мгновения, что он думал и что говорил. Ярко запомнил только нервно дрожащий хвост твари, шагающей прочь.
Он вдруг услышал далеко ревущий сигнал клаксона, и вздрогнул, когда почти одновременно с этим завибрировал от голоса лежавший в кармане "уоки-токи", отозвавшись чистым голосом Рылова, как будто солдат стоял рядом:
– Андрей Валентинович. Здесь, оказывается, тигры водятся! Мы его напугали. В вашу сторону двинулся.
– Шутите, парни! – ответил в рацию Андрей, поеживаясь от проходящего испуга. – Еще и тигры?
– Нет, серьезно! Вы там поосторожней будьте!
– Ага! Буду! – ответил он. – Вы тоже сидите в машине, не высовывайтесь!
Он убрал рацию в карман.
– Тигров нам только не доставало, – произнес он, обращаясь к Линде и складывая зонт. Не опуская его и стараясь не подставлять спину, двинулся к стеклянным входным дверям, впустил первой собаку. Войдя внутрь и прижавшись к двери спиной, чувствовал, как бешено колотится сердце.
Осмотревшись, он обнаружил терминал охраны и вход в служебное помещение. Двери оказались не заперты, но никого живого он не нашел. Пошарив по комнатам, где обитали когда-то охранники, наткнулся на пожарный шкаф, из которого взамен зонтику взял топор с длинной рукоятью, на тот случай, если нужный кабинет окажется запертым.
Он вернулся в холл, отыскал на щите название нужной фирмы с номером офиса и далее двинулся по указателям.
Удивляло, что в этом здании, которое заведомо больше того, где они побывали с Эдиком, вовсе не было людей, и стояла тишина. Изредка она прерывалась внезапными естественными звуками: скрипом козырька от ветра за окном, шумом ветвей на заднем дворе, ударяющих в стекло, задуванием сквозняка в стволах вентиляции. Все эти звуки давили на психику, заставляя Андрея искать взглядом их источник. Он немного завидовал Линде, которая совершенно не обращала внимания на то, что его так пугало, и вместе с тем была достаточно сосредоточена, будто впитывала информацию из каких-то других граней пространства, какие были недоступны Рокотову.
Когда нашли офис, дверь пришлось ломать. Забравшись внутрь, Андрей, не стесняясь, вытаскивал ящики из шкафов и тумбочек, наспех осматривал их, затем вываливал содержимое на пол, чтобы не наткнуться на эти же документы снова. Вроде нашел, что искал – стопку подшитых номенклатур с названиями и номерами изделий и даже местами хранения на складе. Он мысленно похвалил когда-то работавших здесь клерков за доблестное отношение к службе и теперь спокойно мог возвращаться вниз. Теперь-то уж на складе легко будет сориентироваться.
"Знать, с мозгами все в порядке!" – порадовался он за себя.
Увлекшись поисками, Рокотов совсем позабыл про Линду, и когда вспомнил, не обнаружил ее в кабинете. Вышел в коридор, но и там было пусто.
– Линда! – крикнул он и прислушался, но ничего не услышал в ответ.
Представил вдруг лицо Эдика, если вернется без собаки. Да и вообще, он сам привык уже к Линде. Умная овчарка, так неожиданно привязавшаяся к нему, словно восполнила тот пробел в чувствах, который случился после расставания с Грозным. А ведь именно щенок оказался главным связующим звеном. Они явно общались с Линдой. И ничем иным, как его влиянием Рокотов не сумел бы объяснить те внезапные перемены, случившиеся с сукой в тот именно день, когда солдаты пытались отыскать в степи девушку с собакой. Что-то там произошло – это теперь ясно, как божий день. Но рассказать кому-нибудь о своих подозрениях или догадках Андрей еще не был готов.
– Линда! – снова позвал он, и в этот раз, к облегчению своему услышал дробный цокот когтей из перехода к лестнице.
Увидев Андрея, овчарка тут же развернулась и поманила за собой, давая понять, чтобы он непременно отправился следом. Впрочем, Андрей сразу понял, чего она хочет. Они взошли на этаж выше, и Андрей неожиданно услышал донесшийся из ответвления коридора бодрый мужской голос, заставивший его остановиться:
– Прошу извинить меня за эту долгую паузу, возникла острая необходимость!
Голос был громкий и в тишине особенно отчетливый.
Андрей в недоумении высунулся за угол, ожидая увидеть стоявшего там человека. За углом он увидел ответвление в другой коридор.
– Надеюсь, вы поймете мою маленькую слабость! – оправдывался голос.
Вслед за этим раздался дружный многоголосый смех.
– Ребята, только не думайте, что со мной здесь уйма народу, не пугайтесь, это я включил закадровый смех! Это у меня на студии есть такая кнопочка – жму, и сразу я для вас не один! А с целой толпой!
Сунув накладные под мышку, Андрей медленно двинулся на голос, который все так же воодушевленно продолжал:
– Для интересующихся докладываю обстановку по погоде. Спутник сообщает, что в ближайшее время на всей территории Западной и Восточной Сибири осадки не ожидаются. В южных районах местами дневная температура поднимется аж до двадцати градусов, ночью будет прохладно – всего плюс пять. И на ближайшие дни – безветрие, но облачность, друзья мои, сохранится высокая облачность!..
Снова свернув, Андрей увидел перед собой открытую дверь. Здесь, в коридоре, голос оказался еще бодрее и звонче.
Теперь Рокотов двигался еще медленнее, боясь спугнуть человека, сидевшего там. Он уже догадался, что здесь, вероятно, какая-то радиостудия и обосновавшийся в ней человек ведет свой эфир.
– Ну что же, друзья, с погодой разобрались, теперь я подумаю, чем развлекать вас дальше, а пока – музыка. Я тут выбрал кое-чего на свой вкус. Уж не обессудьте, если он не совпадает с вашим…
И в коридор полилась музыка, которую Андрей никогда и ни за что не спутал бы ни с какой другой: второй концерт Рахманинова с набатными раскатами вступительных ударов, от которых создавалось ощущение, что по всему телу волосы становятся дыбом. Величайшая тайна была сокрыта в этой музыке, умение выразить напряжение, тревогу и передать слушателю свои переживания.
За эти секунды, что он подходил к раскрытой двери, Андрей вдруг вспомнил урок из детства, когда учительница музыки рассказывала об умирающем семидесятилетнем старике, который целые дни проводил полулежа на койке, слушая радио с его далекой, находящейся на другом конце света и теперь уже навсегда потерянной Родины, где шла жестокая война. И однажды заплакал, услышав трансляцию собственного концерта, понимая, что в России его музыку все еще знают и любят. Андрей и сейчас не знал, правда ли так было на самом деле, или учительница прибавила что-то от себя, но тогда, в детстве, услышав эту музыку и представив беспомощного больного старика, лежавшего в кровати, он и сам заплакал…
Чтобы своим неожиданным появлением не напугать сидевшего в комнате человека, Андрей сначала позвал:
– Эй!
Но ему не ответили. Видимо, музыка была слишком громкой.
Он хотел придержать Линду, но та все же вырвалась и заскочила в комнату. Андрей подошел ближе и замер на пороге.
Ощущение обмана было таким сильным, что он застонал с досады.
Это был обычный офис, только забитый всевозможными предметами, и в особенности щедро обставленный коробками с едой. Посреди комнаты он увидел стол и на нем – музыкальный центр с огромными колонками, по типу старых бумбоксов, популярных лет двадцать назад или даже раньше. Подсоединенные к нему провода уходили под стол, где стоял на полу автомобильный аккумулятор. Еще один кабель уходил за окно, там висела антенна.
Андрей вошел в помещение, все еще ожидая увидеть кого-нибудь за шкафами или в местах комнаты, не доступных его взгляду. Но здесь было пусто. Подойдя к столу, он выключил радио.
Теперь его охватила злость. Беспочвенная вроде бы, если не считать того обстоятельства, что причина ее не лежала на поверхности, а была спрятана глубоко внутри. Ему так хотелось встретить еще кого-нибудь. Живого разумного человека, а не оставленное кем-то включенным радио. И ведь где-то он есть – этот парень, который ведет эфир.
"А кто же был здесь?" – спохватился он и заново осмотрел комнату, как будто мог не заметить среди нагромождения вещей человеческую фигуру.
– Ты кого-нибудь видела? – спросил он Линду, но та в ответ только повиляла хвостом.
На подоконнике, откуда бывший обитатель, очевидно, любил наблюдать за улицей, Рокотов нашел открытую упаковку с пряниками и стакан с газировкой. Газ из нее давно выдохся, а пряники высохли. Если был здесь человек, то давно ушел.
Андрей снова включил бумбокс, чтобы посмотреть, на какую волну настроен приемник, и вздрогнул от громкого голоса:
– … может быть, она вам и показалась траурной, но поверьте моему мнению – это шедевр! Гарантированное место в топ-листе лучших композиторов мира. И вряд ли мы сумеем создать что-либо подобное в будущем. Если оно у нас еще, конечно, есть, будущее!..
Андрей запомнил номер в строке – это была частота на диапазоне цифрового радио. Сигнал мог идти с какой-нибудь станции. Но запросто – и напрямую со спутника. Тогда ему не требовались линии ретрансляторов и огромные передающие антенны, а станция вещания могла находиться в любом городе, да и вообще, в любой точке планеты, где мог бы найтись человек, говорящий на родном языке.
Он снова выключил приемник. Хотел забрать бум-бокс, но подумал, что в "скорой" наверняка должно быть радио.
Обратно спускался с большей предосторожностью, ожидая еще какой-нибудь сюрприз. Но Линда вроде ничего опасного не замечала, и по аллее они вернулись без приключений. Обогнув здание, Андрей снова увидел "скорую" и запертых в ней скучающих парней, искренне радуясь их неопрятным бородатым физиономиям.
– Ну-ка, ребятки, включите-ка приемник! – первым делом произнес он, забравшись в салон.
Они посмотрели на него, как на сумасшедшего.
– Давай-давай. Прямой эфир президента! – и Андрей поторопил их нетерпеливым жестом руки. – Шучу, конечно. Спутниковый диапазон, пожалуйста.
Через минуту поиска приемник откликнулся жизнерадостным и неутомимо болтающим голосом, которого не переговорил бы самый завзятый краснобай:
– … прописать параметры доступа. Вот и все. И тогда вы сможете не только слушать меня, а меня, напоминаю, зовут Сумра-а-ак! – нараспев произнес ведущий, – и тогда вы сможете присоединиться ко мне, чтобы общаться напрямую, а так же задействовать аудио-визуальный канал, и я увижу, как выглядит ваша рожа. Или симпатичная мордашка, если вы женщина! Надеюсь, вам повезет найти терминал связи "Сибкомсат". Запомните, как он выглядит – черная коробочка с дисплеем, на упаковке, естественно, написано "Сибкомсат". К ней прилагается антенна – такая хреновина вроде подставки под книгу. Если же вы пропустили это сообщение и только сейчас настроились на мою станцию, ни в коем случае не меняйте волну – обещаю, я регулярно буду повторять сведения о подключении и настройках. Да, и не забывайте – эта станция коммерческая. Была раньше, по крайней мере. Так что без рекламы никак нельзя…
И немного измененный голос этого же человека, Сумрака, начал диктовать под легкую вдохновляющую музыку:
– Халява – как много в этом звуке!.. Предлагаем вашему вниманию полную халяву! Берите все, что вам заблагорассудится. Доступные для разбазаривания склады пусть будут вам в помощь! Сегодня представляем вам самые востребованные товары апокалипсиса: мука, соль, спички. Ищите данный товар в лавках, продмагах, сельпо, универсамах, супермаркетах и моллах нашей необъятной планеты!
Андрей посмотрел на солдат – Рылов и Диковски, раскрыв рты и развесив уши, внимали голосу.
– Ладно, поехали! – скомандовал Андрей.
В этот момент голос по радио радостно воскликнул:
– Внимание, проводится конкурс на лучший конец света в отдельно взятом районе! Если вы считаете, что ваш конец света определенно интереснее, чем у соседей, расскажите нам о нем, и если голосование нашего клуба пользователей определит в вас победителя, гарантируем главный приз…
Автомобиль нырнул в тоннель полуподвала, и приемник замолчал. Сидевшие в "скорой" люди так и не услышали, что же обещал им ликующий голос Сумрака.
5
– …Если вы считаете, что ваш конец света определенно интереснее, чем у соседей, расскажите нам о нем, и если голосование нашего клуба пользователей определит в вас победителя, гарантируем вам главный приз – замечательные последние денечки в обществе благодарных слушателей! Обещаем, что ваш рассказ и ваше имя услышит вся планета! Нехай слышат, даже если они не говорят по-русски, ексель-моксель!..
Вера в раздражении выключила радио. Голос ведущего казался чересчур бодрым, даже до неприличия.
– Два дня назад отыскал эту станцию, – сказал Иван Федорович, входя в комнату из кухни. – Других в эфире не нашел. Забавный, наверное, человек – этот Сумрак. Очень интересно было бы с ним пообщаться. Уж я бы ему рассказал о своем конце света. Жаль, ничего не понимаю в настройках интернет-систем. С другой стороны, я и вы лишний раз можем теперь удостовериться – другие люди существуют. Где-то рядом, и они – реальны.
Вера немного поморщилась.
– Да я это знаю. Сама ведь чуть в чужие лапы не угодила.
– Наверное, вас Грозный вытащил из беды? – спросил старик.
– Да, если бы не он, не говорила бы я сейчас с вами! – ответила девушка.
За окном постепенно смеркалось, она спросила разрешения раздвинуть тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату уходящий вечерний свет, но старик объяснил темноту своим нежеланием, чтобы с улицы были видны светящиеся окна.
– Я-то ведь не знаю, день или ночь на дворе…
Вместо этого предложил разжечь камин, – в комнате было прохладно, – и вскоре гостиную осветили яркие всполохи разгоравшегося огня. Стало светлее, однако по дальним углам и стенам забегали тени, зашевелились контуры мебели, привнося в атмосферу дома тревогу. Потек воздух, двигаясь от пола к камину. Слегка задрожали шторы. Теперь гостиная пугала Веру своими размерами. Девушке казалось, что здесь неведомым образом присутствуют призраки чужих душ, быть может, тех людей, которых она видела на фотографиях, словно они могли обосноваться здесь после своей смерти и охранять хозяина и его жену от незваных гостей.
Чтобы отрегулировать задвижкой тягу, старик застыл на некоторое время возле камина, немного наклонив голову к топке, прислушиваясь к гудению огня и протягивая к нему другую руку, словно ощупывая жар. В свете камина старик выглядел еще более худым, чем казалось раньше. От слезящихся глаз его отражалось пламя. Вера представила вдруг такую картинку: что будет, если вдруг распахнуть шторы и дозволить предзакатному солнцу ворваться внутрь? Уж не света ли боится старик?
Слепец у камина зашевелился.
– Пора и поужинать, – сказал он и направился к двери, ведущей на кухню. Пересек гостиную и, немного не доходя до порога, обернулся к тому месту, где сидела Вера.
– Будет жареная картошка. Вчерашняя. Несмотря на слепоту, у меня неплохо получается готовить.
Пока его не было, Вера заставляла себя отбросить глупые мысли и страх. Заметила, что Грозный устроился поближе к огню и сладко позевывал, млея под греющими спину лучами. От его спокойствия и она старалась не обращать внимания на танцы теней и собственное беспокойство.