А Хохлов тем временем выбежал на улицу, сорвал с плеча автомат и выпустил в воздух длинную очередь.
- Внимание! Боксы н-не открывать! К детям не п-прикасаться!
- Что случилось? - из-за угла здания показался старшина Телегин.
Дверь барака хлопнула и почти одновременно наружу выскочил поляк-проводник и младший сержант Гордеева.
Затрещали кусты и с автоматом наизготовку на свету возник Пивоваренко.
- Что за шум, медицина?
- Всем оставаться н-на местах! - закричал Хохлов, внося еще большую сумятицу.
- А что случилось-то? - Оля шагнула вперед.
- С-стой! - врач замахал на девушку руками. - Никому не п-приближаться!
- Смирно! - Малышев понял, что пора вмешаться и прекратить панику. - Группа, слушай мою команду! Всем оставаться на своих местах, вплоть до особого распоряжения! Капитан Хохлов! Ко мне!
- Командир, ты не…
- Отставить! - Малышев, когда хотел, мог одним только голосом, заставить встать по стойке смирно оплывшего на весеннем солнышке снеговика. - Ко мне!
Хохлов непроизвольно подтянулся и даже попытался изобразить строевой шаг.
- Т-товарищ капитан, капитан медицинской с-службы…
- Отставить, - козырнул Малышев. - Приказываю прекратить панику и доложить, как положено! П
- Мы в-в ловушке.
- Попрошу по существу!..
- Дети заражены. Любой к-контакт с ними с-смертельно опасен. Эти нелюди п-превращали их в биологическое оружие. Я еще не п-просмотрел журнал до конца, но д-думаю, что кроме новеньких, все дети носители с-самых смертоносных вирусов. Мы должны в-возобновить изоляцию!
- Что мы должны сделать?
- Всех запереть обратно в-в боксы! - военврач отвечал негромко, но твердо. Видимо, первый шок уже прошел. - А также, - его взгляд мазнул по Оле и поляку, - изолировать в-всех тех, кто уже имел с ними непосредственный к-контакт.
- Погоди, Сергей Фомич… - Малышев мотнул головой. - То есть, как изолировать? А зачем же мы их у фрицев отбивали?
- На этом и с-строился расчет… - потемнел Хохлов. - Н-на милосердии… Что сделают с-советские солдаты, наткнувшись на такой лагерь? П-правильно, освободят, накормят, обогреют и в тыл отправят. А у большинства б-болезней, которые я успел заметить в бюллетенях, инкубационный п-период - месяц и больше. Как раз хватит, чтобы детишки успели к своим д-добраться… Заражая по пути всех, с кем будут общаться. И вспышка множественных очагов эпидемии в стране г-гарантированна. Никакой карантин не п-поможет. Каждый из них, пока обнаружат след, сопоставят и сделают выводы успеет з-заразить тысячи людей. А те, в свою очередь… - Хохлов замолчал.
Малышев представил себе обрисованную картину и судорожно сглотнул.
- Мама родная, это ж… Вот, суки!
Потом до него окончательно дошел смысл сложившейся ситуации.
- Сергей Фомич, надеюсь… ты не предлагаешь их всех уничтожить?
- Мы же н-не фашисты, командир… - опять вытер лоб военврач. - Немцы скрупулезны во всем, а если з-знать наверняка: кого от чего лечить, причем задолго до того, как вирус активизируется, - шанс на п-положительный исход очень неплохой. Т-только, как ты понимаешь, для этого нужны медикаменты и время.
- Твое предложение?
- Ну, во-первых, п-пусть те из наших, кто входил в бараки, не приближаются к тем, кто оставался снаружи. Во-вторых, - мне и всем тем, кто мог заразиться, п-придется остаться здесь. Под моим наблюдением.
- Йоперный театр! Вот влипли! - Малышев стукнул кулаком в ладонь. - На ровном месте, без боя потерять половину группы! И какую?! Проводника, радистку, старшину и врача!.. А по другому никак?
- Можно, - кивнул Хохлов. - Но без гарантии. С вероятностью п-пятьдесят на пятьдесят, что через несколько дней в горячке свалятся все. Успев з-заразить и тех, к кому направляемся на встречу.
- Черт!.. Умеешь ты успокоить…
Малышев присел прямо на землю, по-турецки скрестив ноги, и вытащил сигарету.
- Группа, вольно. Можно курить. Друг к другу лучше пока не приближаться, независимо от того: кто где находился…
- Андрей, - старшина Телегин окликнул командира с того места, где его застиг приказ. Рядом с углом здания. - Меня не торопись списывать. Я внутрь не успел зайти. Захотелось до ветру… Ну и задержался маленько, вот…
- Спасибо, старшина… Хоть что-то приятное. Жаль, что ты проводника за компанию не прихватил. Нам без него, через эти чертовы болота, все равно вовремя не поспеть.
- А кум зачем? - возмутился поляк. - Пусть пан капитан не переживает. Кубусь нас в эту историю втравил, ему и вытаскивать. А леса он не многим хуже меня знает. Доведет, как миленький.
- Думаете, - от второй хорошей новости Малышев заметно приободрился.
- А то… - усмехнулся Збышек. - Если некому, то кум куму… Эй, Кубусь! Покажись людям!
- Чего? - старший Залевский словно не слышал пальбы Хохлова. - Бал закончился, пора по домам расходиться?
- Как бы не так, - в тон ему ответил Збышек. - Вот теперь как раз все только начинается. Впрочем, малого можешь отправить на хутор, чтобы Кася не волновалась. А сам - готовься к новой выцечке* (*пол., - прогулка).
- Шутишь?
- Не приближайся! Як Бога кохам! - видя что кум хочет подойти, воскликнул Збышек. - Стой, где стоишь! Шутки закончились! Последняя была швабов. И нам всем теперь долго предстоит веселиться. Как бы со смеху не лопнуть…
- Не понимаю?
- Ты знаешь, что в этом лагере происходило?
- Откуда? - пожал плечами Куба Залевский. - Я же только издали за ними наблюдал.
- Швабы детей разными болячками заражали, чтобы те, выйдя на свободу, разносили их дальше.
- Пся крев! - выругался хозяин лесного хутора. - Вот лайдаки! Чтоб им подохнуть всем, один поперед другого! Швабам, то есть… И что теперь?
- Да ничего страшного. Доктор у русских хороший. Вылечит. Беда в другом, кум. Меня вместе с ребятишками в карантин определили. Значит, друзей наших к замку графа Соколовского тебе отвести придется.
- Тьфу на тебя, пердун ты старый, я уж было всерьез испугался!.. А это ерунда… Отведу, конечно. Почему не отвести хороших людей? Может, они по пути, еще с десяток-другой швабов пристрелят… - Куба Залевский широко перекрестился. - Пусть пан Бог будет нам всем в помощь.
* * *
Отделив здоровых от условно больных и взяв с товарищей слово, что они не будут нарушать условий карантина, Хохлов повел Малышева в кабинет начальника лагеря. Журнал регистрации болезней лежал сверху на столе, но военврач заприметил в углу за шторкой для переодевания, что-то вроде несгораемого шкафа. И Сергей Фомич очень опасался, что самый главный и неприятный секрет изуверской лаборатории они еще не раскрыли.
- В-вот… - военврач отодвинул ширму и продемонстрировал командиру сейф.
- А ключ?
- Я н-не видел… - мотнул головою Хохлов. - Всех н-немцев я не обыскивал, но что у той п-парочки его нет, м-могу утверждать. Осматривал их одежду т-тщательно.
Малышев заглянул в ящики стола, обвел взглядом помещение, высматривая место, где можно хранить ключ. Чтоб и неприметно для посторонних глаз положить, и одновременно, не слишком хлопотно было доставать, когда сейф понадобиться открыть. Но ничего подходящего не заприметил. Провел ладонью снизу по подоконнику, приподнял горшок с геранью и пожал плечами.
- Да наплевать… - открыл окно и высунулся наружу. - Петров! Виктор! Подь сюда. Работа по твоему профилю нарисовалась.
- Нормальный у меня профиль, - наигранно весело огрызнулся тот, прикасаясь к мясистому носу. - Особенно, если с доктором сравнивать. В нашем роду все мужчины такие… видные. С деда-прадеда… Природные русаки.
- Шутник… - хмыкнул Малышев. - Я не Геббельс чтоб твои данные с шаблоном сравнивать. Шнифером* (*жар., - взломщик) поработаешь? А то у нас тут сейф закрытый и без ключа.
- Распахнуть или приоткрыть? - деловито осведомился сапер.
- Лучше так, чтобы внутренности в целости сохранились. Доктор считает, что там еще кое-какие важные секреты хранятся.
- А м-может и не только с-секреты… - уточнил Хохлов. - П-пробирки со штаммами болезней обычно в-в холодильнике держат, но м-мало ли. Так что, Витя, ты н-на самых мягких лапках сделай. П-пожалуйста… У нас и так здоровых в группе осталось - р-раз-два и обчелся.
- Я понял, - кивнул сапер, входя в комнату и разминая пальцы, будто пианист перед концертом. - Ну, и где тут у нас пациент? Ага, вижу… А вы, товарищи офицеры, в сторонку отойдите. Свет загораживаете. И не волнуйтесь, не волнуйтесь. Сейчас все спроворим в лучшем виде. И высморкаться не успеете, как шашка прыгнет в дамки. Это нам, что семечек налузгать…
Петров постучал костяшками по железному боку сейфа. Потом - по дверке. Вынул из кармана какую-то железку. Сунул ее в замочную скважину, повернул ручку, дернул особым способом, одновременно прижимая коленкой дверцу внизу. Внутри несгораемого шкафа что-то противно хрустнуло, и сапер отошел в сторону.
- Шубки и жакеты, кольца и браслеты, разве ж я тебе не покупал… - пропел он пару слов из популярной воровской песенки. - Готово. Можно пользоваться…
- Капитан, а ты до войны чем на хлеб с маслом зарабатывал? - Малышев с удивлением посмотрел на Петрова. - Больно ловко у тебя получилось. А говорил, что на химика учился…
- Разве ж это сейф? - пренебрежительно махнул рукою сапер. - Этажерка металлическая, не больше. От огня упаковка, чтоб при пожаре не все сгорело… сразу. Так что, получите и распишитесь.
- П-потом, - Хохлов отстранил Петрова. - А теперь п-попрошу мне не мешать. И лучше, если с-с улицы п-понаблюдаете.
- Не вопрос, - капитан Малышев ловко перемахнул через низкий подоконник. - Мне сейчас болеть недосуг. Ты только не копайся там, лады? Время бежит, светает скоро, а нам еще топать и топать…
- Вот и не з-задерживайте меня.
Военврач подождал пока сапер шагнет за порог кабинета и только после этого осторожно открыл дверцу. К счастью, в шкафу не было ничего кроме нескольких гроссбухов.
Хохлов взял верхний. Открыл и начал читать. Через несколько страниц отложил и взял второй. Его он уже просматривал бегло. Третий - только полистал. Потом взял, лежащий отдельно, журнал регистрации и расшифровки телефонограмм и прочитал последнюю запись.
- Понятно…
- Что именно? - тут же отозвался Малышев, стоящий хоть и снаружи, но рядом с окном.
- В-в общем, командир, у меня, как в анекдоте, две н-новости: плохая и хорошая. С-с которой начнем?
- Я вижу, Сергей Фомич, что сапер и тебя заразил? - построжел голосом Малышев. - Весело вам, да? Шутки-прибаутки, блин горелый.
- Н-не заводись, Андрей, - примирительно произнес военврач. - Т-такая реакция на стресс, вполне н-нормальна. Это я тебе как врач говорю.
- Да? Ну, если нормальная, то начинай с хорошей.
- Я нашел для вас п-подходящий транспорт. Чтоб почти до м-места встречи добраться, без остановок и п-пересадок.
- Здорово, - серьезно ответил Малышев, видя что на этот раз военврач не шутит. - А какая плохая?
- Н-на нем сюда утром н-немцы приедут…
Петров, стоящий рядом с командиром, не сдержался и фыркнул.
- Точно, как в анекдоте.
- Понятно, - кивнул Малышев. - Считай посмеялись. А теперь доложи внятно и подробно. В смысле…
- Я п-понял. Докладываю. Это не просто лагерь, а м-медицинская лаборатория… Язык не п-поворачивается назвать ее н-научной. В общем, здесь не столько изучали с-способы лечения, как методику продления инкубационного п-периода. Так чтоб носитель в-вируса был заразным, но сам не болел, к-как можно дольше.
- Зачем?
- Цель, как я п-понимаю, простая и изуверская. Поскольку п-позволяет заразить максимально большее количество людей, к-которые до какого-то определенного времени будут оставаться з-здоровыми, а потом - п-под воздействием какого-то фактора - раз, и разразится н-невиданная эпидемия. Одновременно п-по всей стране. Не зря здесь только дети из Советского Союза. В-впрочем, где-то еще, м-могут находиться аналогичные лагеря, но с детьми д-других национальностей.
- Вот сволочи!
- Ф-фашисты… - пожал плечами Хохлов.
- Ну, понятно… А что с транспортом?
- Все эти дети уже более-менее удовлетворяют п-поставленные требования и завтра… в-вернее, уже сегодня утром за ними п-приедут.
- Час от часу не легче… - Малышев, словно ища поддержки, оглянулся на сапера. - Что же тут хорошего? Мы же не успеем увести детей. Еще один бой? Какими силами? Ведь для транспортировки полторы сотни заключенных, пусть и детей, фрицы не меньше взвода охраны пришлют.
- А вот и нет, - отрицательно помотал головою Хохлов. - Это ж н-не просто заключенные, это б-биологическое оружие. И проходит совсем п-по другому ведомству. За ними пришлют специальные грузовики, а с-сопровождение будет в защитных костюмах, резиновых п-перчатках и п-противогазах.
- Думаешь?
- Ну, в-варианты, конечно, возможны. И стопроцентной г-гарантии дать нельзя. Но вероятность изложенного х-хода событий достаточно высока, чтобы п-принять ее за руководство для дальнейших д-действий.
- Здорово, - уважительно прищелкнул языком сапер. - Так завернуть надо как минимум аспирантуру закончить.
- В резиновых перчатках не постреляешь, - выцепил главное Малышев, уже разрабатывая в уме план боя. - Машины нам достаточно одной… Если перенести на вышку у ворот и второй пулемет, а группу расположить… Интересно, интересно… А что, машины Nebeltruppen* (*нем., - туманные войска, химическая служба) действительно не подлежат проверке? Откуда сведения?
- Ну что ты, командир. Такое в принципе невозможно… - усмехнулся военврач. - Но интуиция мне п-подсказывает, что желающих остановить спецтранспорт и подвергнуть д-досмотру без конкретного приказа, особенно, если из кабины в-взирают "чудовища" в противогазах, даже среди полевой ж-жандармерии, будет исчезающе мало.
Малышев вспомнил последние довоенные учения, когда курсантам приходилось преодолевать задымленный район с использованием индивидуальных средств противохимической защиты, то - как при этом выглядели его товарищи и ухмыльнулся.
- А ведь сработает, черт меня дери… Действительно сработает. Молодец, Сергей Фомич. Выношу тебе благодарность.
- С-служу трудовому народу!
* * *
Пять тентованных пятнистым брезентом грузовиков выползли из леса ровно в одиннадцать тридцать, как и было указано в телефонограмме. Двигалась колонна, как и предположил Хохлов, без сопровождения. Да и чего им опасаться в своем тылу?
Помигав фарами, быстрой, размеренно рычащей моторами змейкой машины подкатили к воротам лагеря, даже не сбрасывая газ, явно рассчитывая сходу въехать на территорию. Но лагерь безмолвствовал. Водитель переднего грузовика за несколько метров от ворот дважды коротко и требовательно просигналил, но ничего не изменилось. И он вынужденно затормозил, почти уткнувшись бампером в опущенный шлагбаум.
Из кабины грузовика хорошо был виден пустой двор лагеря и фигура часового на вышке. Он смотрел вниз, удерживая колонну машин в прицеле пулемета. И больше ничего. Никакого движения.
Сидящий рядом с водителем офицер, приоткрыл дверцу, встал на подножку и что-то возмущенно прокричал. Подождал ответа и прибавил еще одну фразу. Громче и резче. Видимо, что-то очень обидное. Потому что в ответ протарахтела пулеметная очередь, изрешетившая и офицера, а заодно и водителя первой машины.
И пока немцы, сидящие в следующих грузовиках, еще не поняли настоящей причины задержки и только недоуменно завертели головами, услышав выстрелы - из леса к грузовикам подскочили диверсанты. Одновременно с обеих сторон. Фрицев выдергивали наружу и кончали ножами. Что бы детей лишний раз не пугать.
И только у предпоследней машины вышла заминка. Увидев перед собою усатое лицо старшины Телегина, ни капельки не похожее на европейца, водитель поднял руки и крикнул:
- Товарищ! Гитлер капут!
- Брянский волк тебе товарищ, - проворчал Кузьмич, но удар придержал.
- Товарищ, я-я!.. - быстро подтвердил немец, видимо только одно это слово и поняв. - Эрнст Тельман! Камрад…
- Чего? - опешил пробегающий мимо Пивоваренко и громко окликнул Малышева. - Слышь, командир. Тут у нас вождь немецких коммунистов объявился.
- Отставить балаган! Вечно ты, Виктор, со своими хохмами! - Малышев быстро подошел к ним. - Старшина! В чем дело? Одного фрица кончить не можете? Откуда здесь товарищ Тельман? Он же в концлагере. Об этом когда еще газеты писали. И потом - фрицу не больше тридцати лет, а Тельману…
- Нет есть товарищ Тельман, - замотал головою шофер, видимо сообразив, что происходит недоразумение. - Их бин Дитрих Хорстман. Их бин коммунист.
- А-а, - протянул Малышев. - Понятно… Товарищ, говоришь? А сам с нами воюешь. Солдат…
- Найн, нихт зольдатен!.. - отчаянно замотал головою пленный. - Их бин… шафёр. Fahrer… Ich musste… Meine Familie… Meine Frau ist… Meine Tochter… Оh, meinem kleinen Else (*нем., - Водитель… Мне пришлось… Моя семья… Моя жена… Моя дочь… О, моя маленькая Эльза).
Немец торопливо расстегнул прорезиненный плащ, вытащил из кармана гимнастерки портмоне и вынул из него слегка выцветшую фотографию. На изрядно потрепанном глянцевом снимке радостно улыбалась молодая белокурая женщина с таким же улыбчивым и кудрявым ребенком на руках.
- Богородица прямо, - проворчал старшина. - И что? Прикажешь нам на нее молиться? Ты видел, скольких таких ангелочков, за которыми ты, кстати, приехал… ваши изверги к смерти приговорили? Нет?.. Так пойдем, покажу!
- Шофер, говоришь? Коммунист? - Андрей понимал чувства Кузьмича, как никто другой. Но знал так же, что всех под одну гребенку стричь нельзя.
- Командир, ты же не хочешь… - начал было Телегин.
- Почему нет? - Андрей еще раз внимательно посмотрел на притихшего немца. - Нам надо добраться на место быстро и не привлекая внимания. А фриц уж точно лучше нас с тобою грузовик водит. К тому же - правила движения в немецком тылу знает. Где газануть, где притормозить или там… просигналить. Сечешь, старшина?
- Да, но…
- Остынь и угости человека сигаретой.
- Обойдется.
- Зря ты так… Не пацан ведь. Должен понимать, что жизнь не только приласкать умеет. Но если не дать человеку шанса, то он так и может умереть врагом или трусом. Знаешь, Кузьмич, я в штрафбате недолго побыл, пару суток всего, но увидел и услышал больше чем за год…
Старшина молча кивнул. Ни один политрук и уж тем более особисты не одобрили бы этого решения, но в словах капитана действительно была простая, житейская мудрость. Без затей… И Кузьмич полез в карман за куревом.
- Сергей Фомич! - Малышев увидел Хохлова, вытаскивающего из соседнего грузовика какой-то чемоданчик помеченный большим белым крестом. - Иди сюда…
- Очень удачная находка… - военврач довольно похлопал рукой по саквояжу. - Тут у них запас разных противоядий. Кое-что очень даже может пригодиться.
- Кузьмич тут, тоже… кое-кого нашел. Поговори с пленным. Объясни. Если просто жить хочет и не вредный, оставь себе в помощь. Куда он отсюда денется… Болота одни кругом. А если решительнее настроен - с нами поедет. Точнее, машину поведет.
Хохлов такому поручению не удивился. Три месяца в штрафбате и военврача научили смотреть на все более философски.