ОЛЬГА
Мишкины апартаменты в Кремле мне понравились. Так ему и сказала. А он отмахнулся:
- Постоянно здесь будет жить президент, а я так, временный жилец.
- Ну так ты, - говорю, - не теряйся, пользуйся моментом. Присмотри себе на будущее рядышком хоромы.
- Нет, - качает головой, - общагу из Кремля мы делать не станем. Хватит тут одного президента!
- А ты куда, - спрашиваю, - на Кутузовский?
Опять смеётся.
- А ты его видела? На том месте пока сплошные кривоколенные переулки. Да ты не переживай. Найду подходящее жильё. Будет куда Анну-Марию перевезти…
- Но не раньше, когда ей пять лет исполнится!
Мишка морщится.
- Не надо меня постоянно в наш уговор носом тыкать! Помню я…
Одобрительно киваю.
- Вот и молодец, вот и помни. Слушай, а насчёт двойного имени для дочери ты твёрдо решил?
- А ты против?
Мотаю головой.
- Неа. Просто пока мы зовём её кто Анечкой, кто Анюткой. А как будем звать теперь? Не представляю…
- Да так же и будем, - это муж мой подошёл, - а ещё мне нравится Машаня.
- Машаня? - смотрю на него с одобрением. - Сам придумал? Молодец!
- А вот ты у меня что-то совсем не молодец, чуток расклеилась. - Обнимает за плечи. - Пойдём-ка я тебя в люлю уложу…
Едва касаюсь головой подушки, тут же проваливаюсь в сон…
Просыпаюсь в здравом уме и трезвой памяти. За окном темно. Так вроде когда ложилась, оно уже так и было. Не помню… Из-под закрытой двери пробивается свет, слышна неразборчивая речь. Значит, мужики, в отличие от меня, в осадок не выпали. Встаю с кровати, нашариваю выключатель. При свете быстро нахожу зеркало. Ёшкин каравай! Это кто? То, что "это" надо срочно приводить в божеский вид – понятно. Вот только как это сделать без косметички? А почему без, когда вот она, родимая, лежит на туалетном столике. Васич, ты чудо! И через свою догадливость удостоишься ты и респекта и уважухи прямо нынешней ночью, по полной программе, всё, как ты любишь!
Моё появление в комнате встречено одобрительным гулом. Пока подсаживаюсь за стол, на котором, кстати, всего ещё полно, мне уже набулькивают рюмку водки. Чуть сморщив нос, отодвигаю тару царственным жестом.
- Хочу вина!
- Не вопрос, - Мишка тянет руку к затейливой бутылке.
Интересуюсь:
- От Иосифа?
Мишка кивает.
Это хорошо. Товарищ Сталин всякую дрянь не презентует. Выпиваю и убеждаюсь: так оно и есть!
Какое-то время пытаюсь вникнуть в суть мужской беседы, потом произношу решительно:
- Эй, "канадские лесорубы", может, хватит о лесе, когда дама за столом?
Смолкают, переглядываются, потом супруг мой осторожно интересуется:
- Предлагаешь поговорить о бабах?
Остряки-самоучки, ишь, разулыбались! Ну я вам сейчас…
С самым невинным выражением лица произношу:
- Ага, о них.
От растерянности Мишка тупит:
- Ты это серьёзно?
Снисходительно улыбаюсь:
- Разумеется, нет. Как ни странно, тема леса меня нынче тоже интересует…
Таким ответом я их озадачила, по-моему, ещё больше. Последовала пауза, потом Ёрш спросил:
- И что конкретно тебя интересует?
- Да вот, хочу понять, что вы со страной сотворили? Столько кричали о "Единой и неделимой", а сами взяли и на куски порезали.
Мишка посмотрел на меня как-то подозрительно.
- Ты когда последний раз с Куропаткиным общалась?
При чём тут этот старый мухомор?
- Да я с ним за всё время знакомства и парой слов не перекинулась!
- А говоришь чуть ли не его словами. Вот скажи, у тебя курсанты как спят: вповалку в одном помещении?
Вопрос настолько глупый, что явно таит в себе подвох.
- Нет, - отвечаю, - мои курсанты живут по четыре человека в кубрике.
- И у каждого, - продолжает допытываться Мишка, - небось, отдельная кровать?
- Разумеется. По двое на одной не спят.
- И ведь так удобно и им, и тебе, верно?
- Верно. - Киваю, а сама уже начинаю догадываться, куда Мишка клонит.
- Вот и со страной так же. А то что получается? У финнов отдельный кубрик, у украинцев тоже отдельный, даже у азиатов своя комнатушка. А русские на такой огромной территории вповалку живут. Вот мы и решили русских тоже по отдельным кубрикам расселить. Теперь понятно?
- Вроде, да. А у каждого своя кровать, это…
- Области, национальные автономные образования, казачьи округа! - закончил за меня Мишка. - Умница! Ещё вопросы есть?
- А как же! Дальше-то что будет?
- Ты про Союз? - По лицу видно, Мишка оседлал любимого конька. - Замечательно всё будет, Оленька, вот увидишь! Проведём выборы в Собрание Народных представителей СССР, Собрание выберет Президента, сформируем органы исполнительной власти, и заживём, каждый у себя и все вместе!
Интересуюсь:
- А поконкретнее нельзя?
Мишка кивает.
- Можно и поконкретнее… Тебя, конечно, интересует, почему Собрание, почему не съезд Советов?
Конечно, меня это не интересует, потому что ответ кажется мне очевидным.
- Потому что не везде Советская власть, потому и Собрание, нет?
- И поэтому тоже, - кивает Мишка, - потом на секунду замолкает, - и этого, пожалуй, достаточно. Про Президента рассказать?
Отрицательно мотаю головой.
- Не стоит. Лучше расскажи, чем он будет заведовать?
Мишка смотрит на меня одобрительно.
- Хороший вопрос. Я бы даже сказал, ключевой. Ты уже, верно, догадалась: как кому жить в своих вотчинах Центр сильно голову греть не станет. Угадал?
Подтверждаю:
- А то!
Мишка доволен. То ли моей, то ли своей догадливостью, то ли и тем и другим.
- Что точно останется исключительно в ведении Центра, так это государственная безопасность, включая охрану общих границ.
Жду продолжения перечня, но Мишка молчит. Недоумеваю:
- Это что, всё?
- Всё! - кивает Мишка.
Смотрю на мужа и Николая. Непохоже, что меня разыгрывают.
- А как же армия?
- Васич, разъясни! - командует Мишка.
- Вооружённые силы СССР, товарищ генерал-майор, - (вы не забыли, что, кроме Мишки, мы нынче в форме?), - будут двойного подчинения.
Залпом опрокидываю в себя отвергнутую до того рюмку водки.
- Это как?
- Наркоматы и министерства обороны будут ответственны за оборону подконтрольных им территорий, - пояснил Глеб. - Помимо руководства своих стран, все они будут подчинены также Генеральному штабу СССР, в который будет преобразован нынешний Генеральный штаб России. Помимо этого, но уже исключительно в подчинении руководства СССР и Генштаба, будут находиться ударные войска: быстрые, маневренные, хорошо вооружённые, укомплектованные только контрактниками! Въезжаешь?
Признаюсь честно:
- С трудом. - Потом качаю головой: – Это ж сколько теперь в России наркомов обороны будет?
- Один, - улыбнулся Глеб. - В регионах создание оборонных ведомств не предусмотрено. А всего по СССР – шесть.
- А начальник Генерального штаба один… - Смотрю на мужа. - Ты, товарищ нарком, теперь как бы на понижение пойдёшь?
- Не нарком, а начальник Генерального штаба СССР, - поправляет меня Михаил. - Вопрос о назначении Васича на эту должность практически решён.
Ух ты! Глеба поздравлять впору, а я его как бы жалею. Хотя, с чем поздравлять? Вроде при своих остаётся. Даром что название должности другое. Хотя, нет. Лучше спрошу.
- Выходит начальник Генштаба – это заместо министра обороны СССР?
- Не совсем, - отвечает Мишка. - Насчёт министерства ты верно поняла: не будет союзных министерств, ни одного. Зато будут союзные комитеты, которые возьмут под своё начало сразу по нескольку наркоматов или министерств из всех республик. В частности, будет создан Государственный Комитет Обороны (ГКО). А это и министерство обороны, и министерство оборонной промышленности, и кое-что ещё. В одном ты права: начальник Генерального штаба является старшим над всеми войсками в мирное время.
У меня тут же вырывается:
- А во время войны?
Мишка пожимает плечами.
- Или Президент, или председатель ГКО.
Двигаю в его сторону рюмку.
- Налей ещё.
Уточняет:
- Водки или вина?
Вздыхаю.
- Чего уж там. Лей водку!
1923 год
Москва
НИКОЛАЙ
Виноградов выглядел уставшим. И ещё он был раздражён. Может, второе вытекало из первого? Пока же он просто поймал меня за рукав и оттащил в сторону.
- Ты когда в Петроград отбываешь?
- Сразу после банкета поеду на аэродром.
- Жаль.
"Жаль" было не только в слове, но и в интонации, и в выражении лица. Поэтому я спросил:
- У тебя что-то случилось?
Павел неопределённо повёл плечами.
- Не то, чтобы… - Посмотрел мне в лицо. - Поговорить бы надо…
- Так за чем дело стало? - Я посмотрел на часы. - До начала банкета ещё час. Давай, поговорим!
- Здесь? - Павел выразительно повёл глазами.
Надо сказать, что разговор наш проходил в Большом Кремлёвском дворце. Только что завершилась инаугурация первого Президента СССР (на этот пост был избран Ленин), и собравшийся по этому поводу элитный муравейник расползся, казалось, по всем помещениям дворца. Но так только казалось. Одно моё распоряжение – и через пару минут я и Павел уже сидели в уютном кабинете, где мы были не только одни, но куда не долетал и дворцовый шум.
- Так о чём ты хотел со мной поговорить? - спросил я у Павла после того, как мы уселись в кресла возле низенького столика. - Причина, верно, серьёзная, поскольку вид у тебя, брат, прямо скажу, неважнецкий.
Виноградов слабо улыбнулся.
- Не трудись, Коля, всё я про свой вид знаю. Держусь, честно говоря, из последних сил. Боюсь, что ноша, которую вы на меня взвалили, мне не по плечу.
Так вот оно в чём дело… Понимающе киваю.
- Заместители достали? И это когда их ещё только шесть. А когда станет два десятка, что ты запоёшь?
- Не станет, Коля, - покачал головой Виноградов.
Так, так… Спрашиваю сурово:
- Всё-таки решили?
- Решили, Коля. На последней коллегии КИД (Государственный комитет по иностранным делам) было принято решение: наркоматов (министерств) по регионам не создавать, ограничиться назначением в федеральный наркомат по заместителю от каждого региона. Сегодня утром Госсовет это наше решение утвердил.
Значит Шеф уже в курсе облома. И ничего мне не сказал. Впрочем, когда ему было, если заседание Госсовета закончилось как раз перед инаугурацией?
- А как решили поступить с заявками в Лигу Наций?
- Тут всё остаётся без изменений, - ответил Павел. - Заявка будет подана от каждой республики, подписавшей Союзный Договор.
Ну хоть так. А с МИД в каждой республике мы, верно, и впрямь погорячились. Спрашиваю у Павла:
- Так что там замы. Заклевали?
- Не то слово, - вздохнул Павел. - Они ведь все искушённые дипломаты, не чета мне. Трудно мне их в ежовых рукавицах держать…
Я усмехнулся.
- А знаешь, почему трудно? Да потому, что тебе мои рукавицы велики, с рук сваливаются.
Подождав, пока до Виноградова дойдёт смысл сказанной мной двусмысленности (Смысл двусмысленности – красиво!), я продолжил:
- Так что изобретай, брат, другие методы воздействия на подчинённых.
- Да были бы они подчинёнными – я б на них управу нашёл! - вырвалось у Павла. Потом он смутился своей горячности и стал оправдываться: – Нет, правда. Это двойное подчинение – сплошная головная боль. У каждого моего зама параллельный начальник в Госсовете сидит.
- Ничего, - стал я успокаивать друга, - Это пока механизм новенький – сплошной скрип да скрежет. А когда притрётесь друг к дружке, то всё у вас пойдёт, как по маслу. Да и, к слову сказать, в других комитетах та же фигня, не один ты страдаешь.
- Во всех, кроме твоего, - заметил Павел.
- Так это понятно. Государственную безопасность дробить никак нельзя. А то мы вместо того, чтобы страну охранять, и будем только в своём ведомстве шпионов отлавливать.
- Кстати, о твоём ведомстве. Хочу тебя, Николай Иванович попросить, ты урезонь Турани-то. А то англичане нам постоянно пеняют на нарушение стокгольмской договорённости.
- Англичане, брат Павел, они ведь не меняются. Им сколько ни уступай – всё мало будет. Они, верно, опять на "Красный ислам" сетуют? Так Турани к нему давно никакого отношения не имеет. По крайней мере, формально. Так им при случае и передай.
- Да я-то передам… - Виноградов махнул рукой. - Ладно, это и в самом деле пустяки по сравнению с мировой революцией.
Однако! Такая шутка имела хождение в ТОМ времени, откуда она взялась теперь? Оказалось, что это вовсе и не шутка. Павла всерьёз беспокоила активность Коминтерна.
- Из-за их неуёмной деятельности мне на заседания Лиги Наций хоть не появляйся, - жаловался Павел. - И откуда в вас, коммунистах, столько классовой ненависти?
- Ты, пожалуйста, не обобщай, - попросил я.
- Ну да, - согласился Павел. - Вы в РКП поспокойнее будете. Хотя, не будь в правящей коалиции нас, эсеров, вы бы делов натворили!
Я промолчал. Не объяснять же непосвящённому в наше попаданство Павлу, насколько он прав? А Виноградов продолжал витийствовать:
- Нас, эсеров, и в Социнтерне уважают. Нет, там, конечно, тоже спорят, но такого ора, как в Коминтерне, нет. И ладно бы на горло брали. А то, чуть чего – сразу за винтовки хватаются. Это я сейчас про Германию. А нам потом отход побитых "спартаковцев" в Пруссию организуй! В итоге, страшная головная боль. С одной стороны, коммунисты у власти в Пруссии вроде как на законных основаниях: избраны всенародным голосованием, с другой стороны, Германия де-факто на две части расколота. Как мне такое в Лиге Наций объяснять?
- Потерпи, - успокаиваю я Павла. - Скоро многие в твоей Лиге Наций станут терпимее к прусскому режиму относиться.
- Это ты опять про фашистов? - небрежно интересуется Павел. - Да не придут они к власти в Германии, никогда не придут! Я тебя наслушался: побывал на одном из их митингов, инкогнито, разумеется. Гитлер, скажу я тебе, оратор классный, но ведь откровенную чушь несёт! Кто за ним пойдёт? Результаты последних выборов мои слова только подтверждают.
- Не зарекайся, - предупреждаю я Павла. - Послушаем, что ты скажешь лет этак через десять.
- Да то же и скажу, - отмахивается Павел.
Ловлю себя на мысли "А хорошо было бы, если бы Виноградов оказался прав!". Вслух же произношу:
- Выходит, всё так плохо?
- Ты имеешь в виду внешнеполитическую ситуацию? - уточняет Павел. - А я разве произнёс слово "плохо"? Сложно, да – но не плохо. Взять наши отношения с США. Курс на сближение с этим динамично развивающимся государством, взятый с самого начала возникновения новой России, даёт положительные результаты. Особенно в сфере бизнеса – это их любимое словечко. Тут наши взаимные интересы проявляются наиболее ярко. Политические же интересы серьёзно рознятся. Поэтому друзьями наши страны назвать трудно, скорее партнёрами. Но и это нам ой как на пользу!
- Согласен, - сказал я, поднимаясь с кресла. - Нам пора. До банкета пять минут.
Петроград