* * *
Время тянулось чрезвычайно медленно, по каплям. Спартак подумал, что еще немного - и он не выдержит. Боль постепенно овладевала его существом. Первый запал прошел, теперь неповиновение отзывалось невыносимой ломотой во внутренних органах и костях. Вновь начало изменять зрение, перед глазами поплыли радужные пятна, однако с этой напастью он сумел справиться. Сил и воли пока хватало. Вот только бы его не стошнило! Тогда эта компашка тут же разбежится - стреляй в каждого по отдельности. Ничего, постреляем - эта жирная крыса далеко не убежит. Ишь как разъелась. Любит, наверное, вкусненькое… В лучах полуденного солнца металл на карабине заметно нагрелся, уже начал жечь руки. К удивлению Спартака, эта добавочная боль словно сняла часть нагрузки с психики. Терпеть стало заметно легче. В этот момент над ухом раздался голос Викса:
- Водитель возвращается.
Брат указал куда-то вбок, однако Спартак не рискнул повернуться в ту сторону. Нельзя было ослаблять внимание.
- Пойди и возьми лекарство, потом поднимись на корабль и положи возле носилок. Возле самой головы, - приказал он.
- Возле чьей головы? - не понял Викс и вдруг восхищенно закричал: - Батюшки, это не водитель. Это Тиорин. Все такой же рыжий!..
- Мне нет дела ни до какого Тиорина, - зло ответил Спартак. - Выполняй, что я сказал!
В этот момент его поле зрения совершенно заволокло радужными пятнами. Он ничего не видел, ничего не соображал от боли, не мог справиться с тошнотой. Он так и выхлестнул на лестницу струю блевотины, потом его подхватили под руки, втащили в шлюз, почему-то вокруг сразу потемнело - зрение вернулось к нему? Но не соображение. Две рыжие головы склонились над ним, они что-то кричали, чему-то радовались. Он покорно отдал оружие, затем опять внезапно провалился в темноту, в которой где-то далеко-далеко раздавались чьи-то знакомые и почему-то очень приятные голоса.
XI
Ясность пришла не скоро. Сколько времени утекло - вечность или несколько секунд, - определить было трудно. Спартак потерял способность оценивать его ход. Кое-как восстановилось зрение, и то хорошо. Теперь он опять отчетливо видел перед собой две рыжеволосые головы. Один точно Викс, кто же второй? Ему ведь назвали имя… Викс сообщил. Конечно, это Тиорин. Память подтвердила - да, это он. Подсунула картины детства, более позднюю пору. Сомнений не оставалось. Теперь хорошо бы выяснить, где он находится. В каюте. Лежит на откидной койке.
- Спартак? - Над ним появилось озабоченное лицо Тиорина. - Как ты себя чувствуешь?
- Плохо.
Надо же, он даже способен разговаривать. Это дает надежду, и младший брат с трудом добавил:
- Ничего, я поправлюсь.
- Клянусь всеми лунами Аргуса, это просто чудо! - восхитился Викс. - Такого мне никогда видеть не приходилось. Как тебе удалось удержать палец на спусковом крючке?
- Не знаю, - слабо ответил Спартак. - Жалко стало.
- Кого?
- Эту девицу.
- Они там, в университете, знают и умеют много такого, о чем на просторах галактики уже давным-давно забыли, - заявил Тиорин. - Где этот бульон, который наварила твоя подруга? Дай немного Спартаку, ему сразу полегчает.
Викс осторожно поднес кружку к губам младшего брата. Другой рукой приподнял его голову, принялся потихоньку вливать содержимое. Спартак все охотнее глотал наваристую еду. Время от времени бросал взгляд на Тиорина, которого не видел со дня их последней встречи.
Второй брат стал заметно старше. Ему - Спартак с трудом подсчитал в уме - уже, должно быть, сорок один. Когда-то, в эпоху расцвета империи, этот возраст считался самым прекрасным в человеческой жизни. Его обычно называли поздней молодостью, никому в голову не приходило считать сорок лет порой зрелости. Однако вскоре, с началом заката государства, становилось все труднее поддерживать здравоохранение на высоком уровне. Со временем прежние достижения в геронтологии сохранились на немногочисленных мирах, подобных Энануорлду. На большинстве планет мужчины от непосильной работы старели в двадцать, в тридцать женщины теряли способность к деторождению. Это было жуткое зрелище - изможденные, морщинистые крестьянские лица, старухи с грудными детьми на руках…
- Тиорин, - наконец вымолвил младший брат, - поверить не могу. Мы все-таки нашли тебя.
- Ну, не совсем вы, - добродушно ответил старший.
Даже голос у него изменился, стал гуще, весомей. Слова теперь Тиорин произносил с некоторой растяжкой, словно вдумывался в смысл каждого из них.
- Я уже объяснил Виксу, как все произошло. Он мне тоже кое-что открыл, особенно твою ненависть к бюрократическим порядкам, на которые молятся на некоторых планетах. Декладор еще что! Есть еще более мракобесные миры. Однако должен признать, что подобный консерватизм, в общем-то, спас мне жизнь. На Декладоре до сих пор придерживаются прежних установлений и традиций, древних табелей о рангах. Согласно подобной росписи я, являясь вторым сыном правителя планеты, получил высокий гражданский статус, оказался вхож в достаточно высокие круги. Конечно, никакой реальной помощи никто из местных не стал бы оказывать чужаку, и все равно, когда на планете появился наемный убийца, посланный Бьюсионом, один из высокопоставленных друзей предупредил меня. Я успел подготовиться, и после неудачного покушения бандит был схвачен моими людьми. От него я узнал о существовании культа Бельзуека и о прочих мерзостях, творящихся на родной планете. Узнал и о смерти Ходата. Кроме того, он сказал, что ваши жизни тоже находятся под угрозой. Вот я и смекнул направить в космопорт своих агентов, которые должны были сообщать о всех кораблях в ближайших секторах, направляющихся в сторону Эсконела. Одним словом, они должны были держать руку на пульсе галактических перевозок. Как видишь, я оказался предусмотрителен.
Неожиданно тень легла на его лицо.
- Ах, Ходат, Ходат… - тихо добавил он, потом продолжил в прежнем тоне: - Ладно, хватит о былом. Проморгал наш старший брат престол, какой смысл теперь винить погибшего. Что было делать? Прежде всего я отправился на Аргус и там поднял шум - мол, буду просить помощи при дворе, чтобы свергнуть узурпатора. Затем сразу вернулся на Декладор.
- При чем здесь шум? - пожал плечами Викс. - Это вполне разумная мера.
- Ладно, вам я могу открыть все без утайки, - ответил Тиорин. - Подобные мероприятия уже давно вне пределов возможностей так называемой империи. Центральное правительство - это пшик, фуфло. Пустое место!.. У него нет никаких сил. Знаешь ли ты, что все флоты восстали и провозгласили свою независимость? Знаешь ли ты, какую цену запросил бывший Двадцать седьмой флот за то, чтобы вновь вернуться под начало Аргуса? Нет? А ты, Спартак? - Не дождавшись ответа, он закончил: - Они потребовали отдать им на разграбление планету Норг.
Спартак даже сел на кровати, нечаянно скинув на пол пустую кружку.
- Но ведь Норг является одним из последних приграничных фортов по ту сторону Декладора!
- Так и есть. Значит, за помощь, оказанную нам при освобождении Эсконела, мы должны были позволить опустошить собственную планету? Это неподходящая для нас цена. Но теперь, по крайней мере, ясно, сколько стоит освобождение родины. - Тиорин нахмурился, погрузился в молчание. - Вот вкратце, как обстоят дела. Я еще подумывал об использовании капитала, оставленного мне отцом и отошедшего после смерти Ходата, но и этого недостаточно. Теперь вам понятно, что я направил агентов в космопорт, чтобы они справлялись о каждом корабле, собирающемся лететь на Эсконел или прибывшем оттуда. Я ожидал появления большой группы наемных убийц - ясно, что Бьюсион не остановится. К счастью, это оказались вы.
- Предположим, - нахмурился Спартак, - что тебе…
- Нам! - перебил его Тиорин.
- Хорошо, нам удастся собрать армию. Ты уверен, что наше обращение к жителям Эсконела подняться на борьбу за освобождение родины найдет отклик в народе?
- Конечно, - пожал плечами Тиорин.
Спартак отрицательно покачал головой:
- А меня берут сомнения… Я разговаривал с Корицу - с убийцей, который должен был покончить с Виксом, потом со мной. Эта беседа произвела на меня гнетущее впечатление, заставила о многом задуматься. Если Бьюсиону за такой короткий срок удалось настолько оболванить людей, что этот парень покончил с собой, узнав, что дело не выгорело, то, по моему мнению, голой силой и пропагандой нам его не свалить. Наши сограждане будут защищать его до последней капли крови.
Наступило напряженное молчание.
- Во время полета, - подал голос Викс, - у нас будет много времени, чтобы обсудить план действий. Как ни крути, а мы, Тиорин, до сих пор находимся под психопринуждением. Я уже не в состоянии выносить эту муку - нам необходимо срочно вылететь в Найлок и там наконец избавиться от этой напасти. Вот в пути и поговорим.
- Девушка! - неожиданно воскликнул Спартак. - Ты уже дал ей противоядие?
- Знаешь, - почесал голову Тиорин, - мы решили с этим повременить. Понимаешь, нам ничего не известно об этом кататоне, а совать свой нос в подобные дела без твердой уверенности, что поступаешь правильно… - Он теперь почесал ногтем висок. - Кто ее знает, дашь ей эту дрянь, потом сам рад не будешь. Подождем до Найлока.
- С вашей стороны это, конечно, очень мудрое решение, однако человек страдает. Это тоже надо учесть.
Он с трудом поднялся. Тут же пришлось покрепче сжать челюсти - в желудке сразу началась буря. Некоторое время он стоял, пытаясь справиться с подступившей тошнотой. Наконец осилив приступ, спросил:
- Где она?
- Я сказал Винете, чтобы она приготовила соседнюю койку, - откликнулся Викс.
- Послушайте, братишки, - обратился к ним Спартак, - я понимаю, насколько невыносима для вас - и для меня тоже - мысль, что рядом с нами будет находиться существо, для которого чужие мысли как открытая книга. Понятно, почему вы не стали давать ей противоядие. Но ведь она - человек, точно такое же существо из плоти и крови. Не важно, умеет она читать в наших мозгах или нет. Она страдает!.. И между прочим, из того, что мне известно насчет мутантов, - если ей удастся выжить, она скоро научится не совать нос в каждую постороннюю башку. Она никогда не посмеет нарушить тайну твоих мыслей.
- Надеюсь, что не посмеет, - буркнул Викс, потом, видимо застыдившись, отвернулся.
Тиорин, в свою очередь, достал из сумочки, прикрепленной к его поясу, пузырек и протянул Спартаку.
- Бери, - сказал он. - Надеюсь, это не какая-нибудь фальшивка, которую мне всучили, чтобы только побыстрее вытолкнуть нас с планеты.
- Скоро узнаем, - ответил Спартак.
Винета испуганно глянула на Спартака, когда тот вошел в ее кабину. Потом виновато улыбнулась. Он кивнул в ответ, опустился на колени возле неподвижно лежащей девушки, придвинул поближе свой медицинский кейс.
- Она совсем не может двигаться? - раздался сзади голос Винеты. - Даже шевелиться? Как же она дышит?
Вопрос был интересный. Спартак невольно отметил про себя, что эта молчаливая девушка соображает куда лучше Викса. Братец, в сущности, много говорит и мало делает. Винета поступает наоборот - много думает и мало говорит.
- По-видимому, тебе никогда не приходилось бывать под подобной "балдежкой"? - не оборачиваясь, спросил он. - И в подобное покрывало тебя никогда не заворачивали?
- Нет, - с дрожью в голосе ответила девушка. - Этого я тоже понять не могу - как оно способно намертво обездвижить ее?
Спартак молча откинул лежавшую сверху накидку. Оказалось, что девушка была одета в подобие поблескивающего трико из металлизированной ткани. На месте груди был большой бугор, такая же выпуклость на животе. Создавалось впечатление, что девушка беременна.
- М-да, мне уже доводилось встречаться с подобными аппаратами, - произнес Спартак, обращаясь скорее к себе, чем к Винете. - Иди сюда, - не оборачиваясь, позвал ученый и, когда девушка встала рядом на колени, сказал: - Ну-ка, отведи ей голову в сторону, мне надо сделать инъекцию в сонную артерию. Если я промахнусь, ее песенка будет спета.
Наконец укол был сделан, оставалось только ждать. Секунды тянулись медленно, нестерпимо долго складывались в минуты. Неожиданно пленница шевельнулась. Едва заметно, чуть-чуть… Непонятно даже чем - рукой, ногой. Просто пришло ощущение, что она двинулась. Точнее - изменила позу. Тут же это ощущение усилилось, пришла уверенность - ага, грудь ее поднялась и опустилась. Спартак вскочил на ноги. Винета повторила его движение.
- Быстрее, - заторопил ее Спартак, - снимай этот костюм. Застежки на плечах и на спине. Поторопись!..
Металлизированное трико с шелестящим шумом сползло на пол. Кожа под ним отливала нездоровой синевой, местами были видны отеки и пролежни. Кое-где открылись глубокие рубцы.
- Вот как ей приходилось дышать. - Он указал на снятый с груди механизм, который нагнетал воздух в ее легкие. - Мало того, что эта штука работает как мехи, она еще и заставляет биться сердце. А это устройство, снятое с живота, заставляет отправлять естественные функции, но не очень эффективно.
Винета слова в ответ не могла выговорить - она, расширив до предела глаза, неотрывно смотрела, как на лице пленницы появляется страдальческое выражение. Это была не просто гримаса страдания и боли, а что-то более страшное. Словно несчастная, испытывавшая запредельные муки, уже вроде и примирилась с ними. Губы ее начали растягиваться, зрачки расширились, слезы обильно полились из глаз - Спартак тут же повернул ее голову набок. Справившись с подступающей тошнотой, он спросил:
- Можешь сделать ей массаж? Святая галактика, кто может сказать, как долго она пролежала без движения. Теперь, когда тело начинает обретать чувствительность, ей необходимо помочь.
Винета без слов принялась массировать ноги несчастной.
* * *
- Спасибо. - Голосок оказался тоненьким, чуть надтреснутым. Спартак едва услышал его. Винета сразу прекратила массаж.
- Большое спасибо, - уже громче и отчетливее сказала девушка. - Достаточно. Боль прошла.
- Ты уверена? - подавшись вперед, спросил Спартак.
- Совершенно.
Мужчина во все глаза смотрел, как пленница кончиком языка облизнула сухие губы.
- Вы Спартак? А вы Винета? Правильно?.. - спросила она.
Спартак вздрогнул - вот оно, начинается. Насколько ему известно, он ни разу не назвал девушку по имени. Выходит, пленница сумела отыскать ее имя в чьем-то сознании? Он так и спросил ее.
По лицу мутантки пробежала смутная улыбка.
- Да, - сразу призналась она. - Это меня так порадовало. Я ощущала столько страха в людях, которым было известно, кто я, что это знание буквально убивало меня. А у вас просто настороженность, страх наносной, поверхностный. Скорее робость. Куда сильнее вы желаете узнать, с кем имеете дело. Вас просто гложет любопытство. Вашу соседку тоже. Если бы вы знали, как я рада оказаться здесь.
- Значит, вам известно, что собираются с вами сделать? - предположил Спартак.
- Да. Я знаю, почему вы спрашиваете. Если честно, меня не очень-то волнует, куда меня отправят. Лишь бы вырваться из… прошлого. Хуже не будет. - Лицо ее затуманилось. Она вновь горько заплакала, но на этот раз совсем как человек, как маленькая девочка, узнавшая горе. Спрятала лицо в ладошках…
- Ладно, - вздохнул Спартак, - я вас сейчас оставлю. Винета, может, ты напоишь ее своим бульоном. Я, кажется, полностью восстановил силы.
В этот момент в его сознании родился естественный вопрос, однако он не решился его задать, просто повернулся в сторону пленницы и замер.
Она засмеялась, потом сказала:
- Меня зовут Джюнора. Вы очень ясно мыслите, Спартак. Это все выглядит как большой фосфоресцирующий сосуд, наполненный до горлышка. Или бассейн, где я способна разглядеть всю толщу воды, кроме одного места. Там есть какое-то черное пятнышко. Это касается того требования, которому вы вынуждены подчиняться. Вы летите в Найлок?
Спартак не ответил. Он сделал паузу, потом сказал:
- Воображаю, с какой легкостью вы сможете проникнуть в мысли моих братьев. Однако я не уверен, что они отнесутся к этому так же спокойно, как я.
- Нет, в их сознание мне проникать значительно труднее. И нет большого желания. Хотя можно попробовать. - Она закрыла глаза, замерла и некоторое время лежала затаив дыхание. Словно прислушивалась к шуму свободного пространства.
- Они оба пышут от ярости - психопринуждение сковывает их мысли. Оно похоже на густой туман. Один из них никак не может избавиться от мысли, что это я виновата в задержке на пути к цели.
Она замолчала - видно, ее потянуло в сон. Спартак показал Винете глазами на дверь и вышел из кабины. Постоял у порога, затем направился в рубку.
XII
Возле самой двери он задержался. Изнутри доносились голоса братьев. Неожиданно Викс громко заявил:
- Я знаю, как Спартак смотрит на эту проблему. Он сам говорил мне об этом.
- Ну и?..
- Он сказал, что мы можем потратить месяцы на твои поиски. Может, придется обыскивать Аргус - мы тоже попались на твою уловку. Здесь, когда Рочард добрался до нас, он тоже предупредил, что спешить не стоит. Мы вполне можем слетать на Найлок и вернуться обратно.
- Очень удобная линия поведения. Мне такая знакома… Философия мелких дел, постепенных шагов.
Обернувшись и увидев входящего в рубку Спартака, он продолжил:
- Особенно для человека, который дал клятву верности ордену Энануорлда. Так может рассуждать только человек, просидевший много лет в парнике, вот что я вам скажу. Что касается меня, я согласен с тобой, Викс, - если удача на нашей стороне, если вам удалось так быстро отыскать меня, значит, надо хватать ее за хвост и держать крепко! Неужели нет средства, посредством которого вы могли бы избавиться от психопринуждения? Если же его сейчас действительно нет в нашем распоряжении, то вспомните - я-то свободен! Понимаете? Ты покажешь, как управлять кораблем, и мы помчимся в сторону Эсконела.
- Это невозможно по двум причинам, - откликнулся Спартак и подошел к братьям. - Первое: в этом случае психопринуждение тоже действует. Если Викс попробует научить тебя управлять кораблем и изменит курс, ему и мне несдобровать. В этом смысле нет никакой разницы, кто командует звездолетом. Второе: даже если ты успешно доставишь нас на Эсконел, мы прибудем туда в таком состоянии, в каком я находился, когда ты принес противоядие для Джюноры. А то и хуже. То же самое будет и с Виксом и с Винетой. В конце концов психопринуждение добьет нас. В любом случае мы будем неизлечимо больны.
- Эта мутантка… - Лицо Викса заметно напряглось. - Она что, уже выздоровела?
- Как, ты сказал, ее зовут? - тут же спросил Тиорин.
- Джюнора, - ответил Спартак и задумчиво расчесал пятерней бороду. - Думаю, это правильное выражение - она именно выздоровела. Вполне оправилась от парализанта. На первый взгляд она вполне нормальна и уравновешенна. После того как с ней обошлись таким изуверским образом, трудно было ожидать подобной рассудительности - я бы сказал, умиротворенности. Она совсем еще девочка.
Он помолчал, поиграл бровями, словно прикидывая, в чем может заключаться причина подобной терпимости. Потом добавил: