– Чего-чего? Того! Боекомплект бери. – Прапорщик кивнул на деревянный ящик со специальной маркировкой, на котором стоял уже открытый кем-то из парней цинк с патронами, и на застывшего возле него сержанта Васильева по кличке Гора и скрылся в недрах железной бронемашины.
Андрей дозарядил основной рожок автомата, который чуток опустошился благодаря забредшему на огонек зомбопсу, проверил, полны ли запасные рожки, а затем, немного поразмыслив, насыпал несколько горстей патронов в объемные карманы форменных брюк, здраво рассудив, что запас карман не тянет. Бумагу, в которой патроны хранились в цинке, Доронин запихнул в другой карман.
Стоявший рядом Гора только одобрительно хмыкнул, глядя, как пришлый капитан без каких-либо погон и с нашивками охранного агентства набивает карманы патронами.
– Чего хмыкаешь, Гора?
– Да ниче, товарищ капитан. Вы же все равно офицер.
– Да какой я тебе офицер? Я ж уволился года два назад.
– А кому сейчас до этого дело есть? Офицер – это не только звездочки, что на погонах носятся, это здесь… – здоровенный сержант постучал кулаком по широкой груди, – …в душе.
– Эка ты загнул! – присвистнул Андрей, сам поразившись философской мысли сержанта, и только руками развел.
– Я ведь, товарищ капитан, в вуз поступать думал, чтобы офицером стать. Мечта моя такая. С детства еще. Да, видно, не судьба теперь…
– Не минорь, Кирюха! Ты же сам сказал, что это должно быть в душе. А у нас сейчас сама жизнь похлеще всяких вузов будет готовить командный состав, потому как если командовать правильно не научишься да мыслить нешаблонно – твоя песенка спета. Противник-то у нас необычный – такому в академиях не учат и учебников таких не издают.
– Это точно… – пробасил сержант Васильев.
– Так а чего хмыкал-то? – вернулся к своему изначальному вопросу Доронин.
– Да вы патроны гребете прямо как знающий. Воевать доводилось?
– Да нет… Максимум на учениях. А это было уже и не помню когда. А что, сам воевал?
– Да было дело… – скромно ответил сержант-вэвэшник.
– Эй, Гора, ты там языком нёбо не чеши, тайны военные все не выдай, – донесся из чрева БТРа голос Ежа.
– Да ты их все уже давно растрындел – ему уже ничего не осталось, – проскочил мимо Макс Антонов.
– А вот и брехня, – начал отнекиваться Ежов. – Посмотри в мои честные глаза.
– А кто в переписке с американской студенткой рассказывал, как у нас караул несут, что вокруг объекта колючая проволока и ты с автоматом и ручным медведем в дозоре ходишь?
– Чего? – переспросил Доронин. – С каким медведем?
– С ручным… – заржал Еж.
– А ну-ка… поподробнее, – попросил Андрей.
– Да чё там! Познакомился я на одном ресурсе с американской студенткой. Красивая, грудь как у Памелы Андерсон… Эх, мечта, а не баба. Ну так давай она меня расспрашивать, а как у нас в России живется. Не понимала, бедняжка, что мы вроде как в другой стране. Хотя ей простительно – за такие… – Еж раскрыл ладони, обхватывая воображаемое достоинство американской студентки. – А глаза ее голубые-голубые и така жо… жэ… женская судьба…
– Еж, спокойнее, а то тебя что-то в последнее время перемкнуло. Прям как в анекдоте – жениться вам, барин, надо…
– Да я спокоен. Короче, возьми я да ляпни, что тепло – медведи повылазили из берлог, можно ушанки снять да на балалайке сбацать калинку-малинку.
– Слушай, ну это же баян баянистый… – скривился Доронин, словно лимон съел. – Только не говори, что поверила.
– Тогда я лучше помолчу.
– Да ладно!
– Поверила-поверила, – высунулся из люка Коля Нечуев. – Мы потом всем скопом ей письмо сочиняли. А жо… судьба ее женская действительно была классная.
– О! Еще один озабоченный.
– Так, токсикозные вы мои, а ну по местам! – рявкнул Рябошеев, и его голос гулким эхом пронесся по недрам "коробочки". – Хлыст, твою дивизию! Ты какого из кабины выперся? Васильев, Антонов, целый цинк в зубы и внутрь. Устроили тут вечер воспоминаний.
Парни подхватили нераспечатанный цинк с автоматными патронами, предварительно под неодобрительным взглядом Доронина отшвырнули подальше деревянный ящик и по очереди пролезли в открытый люк, воспользовавшись как подножкой нижней половиной дверцы.
– На, держи, – протянул Рябошеев Андрею рацию с гарнитурой. – Обещал ведь.
– О! Спасибо, – повертел в руках небольшую коробочку с отходящим от нее проводочком Андрей, пытаясь понять, как ее лучше прикрепить.
– Вернешь потом. Она казенная, – приземлил Рябошеев свою пятую точку на сиденье справа от водителя-механика.
– Вот хочу тебе гадость сказать, а не буду…
– Все на местах? – повернул голову в салон Рябошеев.
– Все… – послышался нестройный ряд голосов, парни сидели спиной к спине на центральной лавке.
– Хлыст, жми давай…
И Хлыст поднажал. Да так, что дорога вместо положенных двадцати минут заняла всего десять с копейками.
– О! Железка… – хмыкнул Макс, таращась в амбразурное окошко. Такое крохотное, что непонятно было, как он умудрился что-то в нем рассмотреть. – А я и не обращал внимания на нее. А куда она идет?
– Макс, ты как спросишь… – отмахнулся Ежов, широко зевая и прикрывая рот рукой. – Да фиг его знает, куда она идет? Прямо!
– Эх-х… Нам бы товарнячок да машиниста толкового… По всей стране могли бы гонять на нем. Ну или по Крыму.
– Угу. А топить ты его чем будешь? Где столько мазута возьмешь?
– Блин! Да что ж это такое! Куда ни кинь – везде клин. Света нет, тепла нет, топить нечем… У меня стойкое желание эмигрировать туда, где есть мазут и все такое прочее.
– Так флаг тебе в руки и барабан на шею. Только "калаш" на тумбочке оставишь – он нам еще пригодится, – повернув голову, прокричал со своего места Рябошеев.
– Хозяйственный какой… – себе под нос пробормотал Макс.
БТР выскочил на асфальтированную дорогу, соединяющую Северную сторону, Голландию, Мекензиевы горы и трассу Севастополь – Симферополь. Справа, в низине, показался гаражный кооператив, а чуть в стороне от него – автозаправочная станция.
– Хлыст, притормози! – похлопал водятла по плечу командир.
Сержант сбавил ход, а после и вовсе остановился прямо посреди проезжей части.
– Да твою налево, ты что, не видишь, что тут кусты ежевики все закрыли! Подай вперед немного.
– Щас! – согласно кивнул водитель.
БТР снова рыкнул движком и, проехав пару метров вперед, остановился. Рябошеев открыл крышку люка над своим сиденьем и, приподнявшись, выглянул из него. Потом снова нырнул в нутро БТРа и коротко бросил:
– Гора, Еж, марш на заправку, проверьте там все. Хлыст, свяжись с нашими и оставайся на связи.
– А что проверять-то?
– Отсутствие мертвяков и наличие ништяков, – пошутил Доронин, повязывая на голову свою привычную бандану с надписью – названием известной рок-группы.
– Раз такой умный, вот и чеши вместе с ними. Хотя нет, отставить. Еж, на броню! Ежели чего, прикроешь их. А ты, капитан, вместе с Горой на заправку.
– Есть! – козырнули Ежов и Васильев, тогда как Доронин только согласно наклонил голову и пожал плечами, типа "ну надо так надо".
Виталька Ежов ловко выбрался через верхний левый люк боевого отделения и застыл статуей, ощетинившись своим АКС.
Доронин же с Васильевым отперли боковой десантный люк, откинув влево верхнюю створку и вниз – нижнюю, по которой, как по ступеньке, спустились на асфальт.
– Тихо-то как… – пробормотал Андрей, оглядываясь по сторонам.
– Ага. Как на кладбище.
– Типун тебе, Кирюха, на язык. И так кладбище под боком, а ты еще каркаешь.
Доронин повернул голову чуть правее и посмотрел на центральный холм старого кладбища, увенчанный храмом-пирамидой святого Николая Чудотворца. Кладбище действительно было старым, основанным еще во время Крымской войны. Вдоль центральной аллеи попадались мраморные плиты братских солдатских захоронений. Хоронили защитников города чуть ли не ежедневно, погребали в одной могиле пятьдесят, сто, а то и более тел, которые засыпали известью и только потом землей.
Помимо мраморных плит попадались и отдельные захоронения высших чинов – гробницы, пирамиды, стелы, кресты, звезды. Среди знаменитых людей того времени, похороненных на Братском, был известный граф Тотлебен, руководивший строительством оборонительных сооружений города во время Первой обороны.
Даже умерший спустя одиннадцать лет после Крымской войны генерал Хрулев, фактически руководивший обороной города на последнем этапе, завещал похоронить себя рядом с теми, с кем он одиннадцать месяцев делил невзгоды осады.
Адмирал Кумани – севастопольский градоначальник, командир порта адмирал Спицын – участник Синопского сражения и обороны Севастополя, князь Горчаков – командующий Крымской армией, вице-адмирал Руднев, в честь которого названа одна из улиц города… Сколько знаменитых людей похоронено в этом месте, наполненном миром и уединением?
За прошедшие годы кладбище было облагорожено – посадили зеленые насаждения, выложили тропинки и аллеи, саму территорию огородили каменным забором, который со временем лишь немного посерел, но остался все таким же крепким, как и при постройке.
Центральная аллея, с двух сторон украшенная стройными вечнозелеными кипарисами, вела к Свято-Никольскому храму, под которым, по слухам, имелось несколько подземных ходов. Один из них, опять-таки если верить слухам, проходил под бухтой к Владимирскому собору на Центральной горке.
Но не только герои Первой обороны обрели покой на склоне этого холма – последующая оборона славного города пополнила ряды братских могил. Здесь же были похоронены погибшие на затонувшем крейсере "Новороссийск", подводных лодках "Комсомолец" и "Курск".
Андрей обвел взглядом холм, заросший деревьями, которые своими кронами давно уже закрывали гробницы и могилы. И тут, словно в подтверждение его слов, с одного из деревьев сорвалась стайка ворон и пронеслась в сторону виноградников с сердитым карканьем.
– Пойдем, Кирюха, глянем, что там как… – Андрей, постоянно озираясь по сторонам, начал спускаться вниз по дороге, ведущей к заправке.
Та на первый взгляд была брошена: будочка, где обычно сидел кассир, открыта нараспашку, на полу валялись разбросанные связки дров, которые продавались чуть ли не на каждой АЗС, особенно в разгар летнего сезона, в холодильнике, в котором обычно стояли штабеля разнообразной воды, малопригодной для утоления жажды, было хоть шаром покати. А сам холодильник с разбитой стеклянной дверью валялся возле будочки.
– Слушай, а как проверить, есть ли бензин в хранилище? – поинтересовался Андрей у идущего позади сержанта.
– Не могу знать, товарищ капитан.
– Хреново. Ну что-нибудь придумаем. Ты побудь на стреме, а я будку проверю.
Андрей, прежде чем войти внутрь, заглянул через запыленное окошко – на случай, если кто-то имеется внутри. Но никого не было. Доронин пощелкал выключателем на стене возле входа – ноль толка. На наличие электричества здесь, как и в Голландии, рассчитывать не приходилось. Внутри царил полный беспорядок – касса была вывернута, на полу валялись денежные купюры, по которым кто-то нещадно потоптался. Но, судя по их количеству, основную часть денег все же забрали. Андрей стал дальше осматривать помещение, и его глаз зацепился за характерные следы от пуль. Это была не дробь от охотничьего ружья, а именно калибр 7,62 от автоматического оружия или от "Сайги" – уж такого-то Андрей не мог перепутать.
– Хм… – задумчиво протянул он, выходя на улицу.
– Ну что там, товарищ капитан? – крикнул сержант.
– Глухо.
– Я вот что подумал – может, возле самих резервуаров какие-нибудь счетчики или датчики уровня топлива есть?
– Ну пойдем глянем, – согласился Андрей. – Глядишь, и действительно обнаружится какой-нить измерительный прибор с наглядной шкалой.
Над кладбищем снова вспорхнули птицы – на этот раз стайка воробьев. Гора тревожно глянул в ту сторону.
– Что-то не так? – заметил его взгляд капитан.
– Не знаю. Птицы взлетели.
– И что?
– Пока ничего.
– Ладно, пошли к резервуарам. Они вроде вон там! – Андрей кивнул в сторону забетонированной площадки. Железная крышка, покрашенная ярко-зеленой краской, со скрипом откинулась, обнажив какие-то вентили и трубы.
– И как дальше?
– Методом научного тыка. – Андрей присмотрелся к тому, что пряталось под крышкой. – Если есть крышка, то ее можно попытаться открыть… Правильно? – самому себе задал он вопрос. – Во-от. Пошла, родимая…
Крышка с одной из вертикально торчащих труб наконец открутилась, и Андрей поднес ее к носу – в ноздри сразу же ударил специфический запах, который современный человек не перепутает ни с чем.
– Бензином пахнет…
– А сколько там бензина, товарищ капитан? – заглянул через плечо Андрея Кирилл.
– А я почем знаю? – отмахнулся от парня Доронин. – Не стой над душой.
– А если туда палку засунуть и посмотреть по следу на ней?
– Почему бы и нет… Главное – найти палку нужной длины. О! Смотри! Это, наверное, штука специальная для замерки уровня топлива, – показал Доронин на металлическую фиговину с нанесенной разметкой. – Давай ее сюда!
Судя по следу на палке, бензина в емкости было примерно на метр глубины.
– Доронин, – неожиданно для самого капитана прошипел наушник в ухе, – чего так долго копаетесь? Что у вас?
– А у нас в квартире газ. С каждым годом меньше нас…
– Не понял.
– Бензин есть. Сколько – не знаю, но глубиной в цистерне его примерно на метр, а по объемам ничего не скажу.
– Ладно, сейчас свяжемся с нашими, а вы возвращайтесь – со стороны зеленки какое-то шевеление.
– Что-то серьезное? Мертвяки?
– Да фиг его знает. Давайте, возвращайтесь!
– О’кей! Гора, начальство требует твоего комиссарского тела. – Андрей отбросил железный прут и начал закручивать крышку.
– Чего? – не понял тот.
– Пойдем, говорю. Кстати, Рябошеев тоже что-то про зеленку говорил. Так что тебе там так не понравилось? – Доронин перешел с шага на легкую трусцу.
– Птицы неспокойно себя вели, – пропыхтел семенивший рядом сержант. – Будто их спугнул кто-то. В лесу птицы и союзники, и противники одновременно – и врага могут выдать, и тебя.
– Хитро… – запрыгнул на подножку Андрей, нагибаясь, чтобы не приложиться макушкой о железяку.
– Все, задраивай, и валим дальше! – скомандовал прапорщик. – Сегодня поставим на заправке пост, чтобы, не дай бог, никто левый не залез, а завтра подчистим ее.
– А как чистить-то будем? Света на заправке нет. Насосы не работают! – прокричал сквозь шум дизельного двигателя Кирилл Васильев.
– Так завтра изымем пожарные машины, а в них встроенный насос имеется. Вот и высосем бензин через рукав. Все ж просто.
11.00. Севастополь, Казачья бухта
Владимир Володин, старший сержант
Сержанту пришлось ждать около двух часов, пока шеф не вернулся с совещания. Обычно все происходило намного быстрее, а тут затянули что-то…
Вэ Вэ покосился на окна первого этажа четырехэтажного здания штаба. Их дополнительно укрепили решетками, а изнутри соорудили нечто вроде ставен. Сейчас повсеместно укрепляли оконные проемы первых этажей. Хотя с чего бы это? Вроде зомбаков на территории гарнизона не имелось, но все равно перестраховывались.
На полигоне, что располагался вдоль обрывов над морем, со стороны гарнизона разобрали бетонный забор, а вот сторону, обращенную к дачным участкам, наоборот, укрепили. Пока решили не трогать частный сектор – слишком затратно, да и выгоды практически никакой. Хотя дачные дома и пансионаты, располагающиеся по эту сторону стены – от Казачки до Маяка-2, – все же зачищали. Домики были, как говорят, "для бедных" – двух-трехэтажные, а в пансионатах – так и вовсе можно было размещать человек по тридцать-сорок. К тому же последняя мода, по которой строились подобные домики, намного облегчала жизнь их новым владельцам. Камины были практически во всех домах, кроме гостиниц, – там предпочитали кондиционеры, но пока окончательный монтаж ветряков не был закончен и электроэнергией запитать весь гарнизон не удавалось.
Если бы Володин сейчас находился на третьем-четвертом этаже, он бы легко увидел море и несколько маячивших на кромке горизонта рыбацких судов, вышедших в море за уловом.
Очень много оставалось пришвартованных яхточек – как в Камышовой, так и в Казачьей бухте. Маленькие, прогулочные, они не имели никакой ценности для гарнизона – кто сейчас будет тратить ценное топливо для морских прогулок? С них слили топливо да и оставили возле неиспользованных причалов. Хотя некоторые катера очень даже пригодились бы – на них было удобно заходить в бухты со стороны моря и проводить разведку по поиску выживших и всяческих ништяков.
Выживших, которых удавалось спасти, становилось все меньше и меньше – вероятно, большая их часть сумела выбраться из зазомбленного города.
Во время вылазок в город мужики сталкивались с бывшими сослуживцами, да и просто знакомыми. Реакция на то, что значительная часть выжившего личного состава РОВД вместе с начальником базируется на территории, контролируемой морпехами, была разной. Одни понимающе кивали, другие недовольно морщились, а третьим было откровенно фиолетово – главное, что все живы.
Вчера Володин вместе с Серегой Парковым и капитаном-морпеховцем Трофимовым с его группой выбрались на дерибан ближайшего супермаркета. Там пришлось немного пострелять, и не только в зомбаков. Почувствовав наступление анархии, на поверхность вылезли все, как в народе говорят, асоциальные элементы. Бандиты, проще выражаясь. А так как кушать хотелось тоже всем, да не просто кушать, а кушать вкусно, началась охота за брошенным в городе добром.
Вот и вчера военные и бандиты нежданно-негаданно встретились возле небольшого супермаркета, стоявшего на пересечении улицы Борисова и улицы Героев Бреста.
Бандиты рыпнулись было стрелять, но, когда из-за поворота вырулила парочка БТРов и открыла огонь по машинам противника из КПВТ, ребята горько пожалели о допущенной ошибке. Автомобили, на которых они сюда прибыли, буквально сразу же превратились в ни на что не годный металлолом, а те, кому не повезло в этот момент находиться внутри авто, – в фарш. Нескольким удалось скрыться, но у военных не было желания мотаться по закоулкам – все равно шанс выжить у убежавших на своих двоих стремился к нулю. Ну если, конечно, они где-нибудь во дворе не найдут запасной автомобиль и умудрятся при этом не попасться в лапы морфам, зомбопсам или самым тривиальным зомби.
"Тьфу ты! – оборвал размышления Володин. – Уже фраза про тривиальных зомби не вызывает желания покрутить пальцем у виска. Привыкаем, видать".
Ни Володин, ни Парков в зачистке супермаркета не участвовали – в их задачу входило указывать на подходящие объекты. А с грязным делом вояки уже и сами разберутся.