– Вижу, что представляться не надо. Ну что же, мы будем разговаривать при свидетелях или вы хотите решить все полюбовно? Конечно, мы можем и просто уйти. Но тогда вас навестит другой штаб-ротмистр, Суриков. Ежели только успеет.
– Арсений, пошел вон!
Последним, что услышал буквально умирающий от любопытства приказчик, был простой с виду вопрос, заданный скучающе-вежливым тоном:
– Вы не поделитесь с нами своей версией событий?
Глава 40
– Ну что, Савва? Как доберешься да обустроишься, сразу отпиши. Адрес не забудешь?
– А я его в три разных бумаги записал, Александр Яковлевич. Так-то оно понадежней будет. Через полгода ждем вас?
– Буду. Не люблю долгих прощаний, так что… до встречи?
Бывший денщик и Григорий проводили своего командира взглядами, переглянулись и, не сговариваясь, полезли в карманы за папиросами. Прикурив (с особым шиком – от зажигалок, уверенно становящихся модным аксессуаром каждого настоящего мужчины), так же синхронно вернули их в специальные кармашки-чехольчики на поясе и двинулись к Марысе, бдительно охранявшей немаленькую кучу баулов и узлов. Первым молчание нарушил Савватей:
– Гриш, а чего Александр Яковлевич смурной такой? Случилось, что ли, чего?
– Да сам толком не знаю. Письмо ему какое-то пришло, вроде от стряпчего. Как прочитал, сперва злющий ходил, потом задумчивый, а потом и сам видишь. Торгаш еще этот, ну, ты знаешь, должен посыльного прислать, а сам как умер – ни весточки. Чтоб его черти в аду почаще в котел макали да кочергами парили!
– Дела… Прямо хоть не уезжай.
– Я те дам не уезжай! Командир сказал – пора, значит, вперед и с песней. Пошли, помогу затаскивать ваше барахло. Или сам управишься?
– Чего торопиться, через час же только отправление? В вагоне, поди, духота страшенная, толкотня.
– Да… Мне еще по делу надо кое-куда заглянуть, переговорить.
– Знаю я твои дела, сам, бывало, туда загляды…
Савва слишком поздно сообразил, что Марыся с Ульянкой близко и все слышат, причем молодая жена (недели не прошло, как повенчались) как-то нехорошо смотрит на своего благоверного.
– Ну?! Чего замолчал? И какие такие дела, а?
– А то ты не знаешь какие! Поручения Александра Яковлевича исполнял. Всякие разные, кон-фи-денцияльные! И говорить про них нельзя! Ведь так, Григорий? Вот. Ну, давайте, что ли, уже грузиться?
В Олькуш старший унтер вернулся только под вечер, усталый, но очень довольный удачно прожитым днем. Зашел в казарму второго взвода и, успокоенный, отправился прямиком на квартиру к штаб-ротмистру: посидеть, поболтать на разные темы, повозиться с оружием, продегустировать что-нибудь вкусное и некрепкое. Или (если у Александра было подходящее настроение) выслушать очередную интереснейшую лекцию. Григорий останавливаться на достигнутом не хотел, старательно повышал свой образовательный уровень и уже мог сдать экзамен за… ну, как минимум, старшие классы реального училища. Не любого, конечно, а какого-нибудь провинциального. И все же результат его откровенно радовал. Тем более что князь объяснял все очень доходчиво, да вдобавок приводил многочисленные примеры-параллели из жизни заставы. Ну как тут не запомнить? А вообще унтер подметил за собой одну интересную вещь: жизнь гражданского человека (а в данном конкретном случае еще и далеко не бедного) манила его все больше и больше. С одним условием – что он будет при командире.
Хозяин квартиры встретил позднего гостя в одних штанах и с револьвером в руке.
Клац! Клац…
– Фух, жарко! Бульк…
– О, и мне тоже плесни!
Поставив рядом с Александром бокал с его любимым вишневым ликером, Григорий со вздохом облегчения расстегнул все пуговицы на своей куртке и присел на диванчик, с интересом разглядывая очередное пополнение хозяйской коллекции оружия, разложенное на чистой тряпице.
– Вроде никого не задерживали?
– Это ротмистр Николаев подкинул… Попрошайка!
– В смысле?
– Да он ко мне как ни придет, так сразу новыми заявками трясти начинает: то патронов, то пистолетов, теперь вот зажигалки распробовали. Взамен раритеты всякие подкидывает, в этот раз пять револьверов разом приволок.
– Это сколько же их у тебя, командир?
– Сто шестьдесят восемь револьверов и двадцать семь винтовок в Сестрорецке, ну и девятнадцать винчестеров под револьверный патрон тут. Теперь вот опять пополнение случилось, как видишь, третий раз за последние полмесяца.
Последний раз щелкнув курком вхолостую, князь удовлетворенно кивнул и принялся бережно заворачивать древний (еще капсюльный!) кольт "патерсон" в промасленную тряпицу.
– Вроде все, этот последний был. Завтра все в Сестрорецк отправлю, на склады – там сохраннее будет. И еще кое-что: книги, записи, одежда… Одних бутылок с коньяком штук пятьдесят будет, если не больше. Как-то оброс барахлом незаметно, прямо самому удивительно. А путешествовать надо налегке. Кстати, у тебя есть что из багажа лишнего?
– Да откуда? Бедному собраться – только подпоясаться.
– Бедный… А духами от тебя пахнет вполне дорогими. Правда, женскими.
– Да это…
– Ты еще покрасней! Я тебе не говорил, что Валентин Иванович посылку прислал?
– Ну?! А с чем?
– Тебе понравится. Вон она стоит, в соседней комнате. Все три ящика.
Григорий, позабыв про все на свете, рысью двинулся знакомиться с очередными приятными вещицами. А что еще могут прислать с оружейной фабрики ее владельцу? Минут десять был слышен только шорох и позвякивание, а когда унтер вернулся обратно, Александр не выдержал и натуральным образом заржал.
– Ну…
И в самом деле, Григорий, дорвавшись до "сладкого", тут же одел экспериментальный комплект "Штурмовик", включавший в себя не только встроенные-вшитые бронепластины по корпусу и частично – рукам-ногам, плюс усиленные наколенники и налокотники, но и различный обвес: тактическую кобуру с "рокотом" – на животе, нож в удобном набедренном чехле-ножнах, а на поясе – четыре магазина к пистолету и пара подсумков под патроны для "агрени". Специальные перчатки (с успехом заменяющие кастет), стальная каска. Картину завершал винчестер в руках и суровое выражение лица, типа "зашибу и не замечу".
– С тебя впору плакат рисовать да врагам империи показывать, чтобы трепетали в ужасе.
– Вещь! Прямо как на меня делали!
– Так на тебя и делали. Один тебе, один мне. Так и будешь в нем париться? Набегаешься еще, надоест. Там и "агрень" укороченную прислали, так сказать, оценить.
Григорий с неохотой вернул амуницию в ящик и принялся оглаживать оружейный пробничек, разглядывая и примеряясь.
– Пострелять бы с карабина?
– Ты его с собой забери, а завтра, как дистанцию проверять будешь, опробуешь и отзыв напишешь для Валентина Ивановича. Я тоже приложусь, как время будет. Только дозорных предупреди и патроны не забудь. Эх, вот бы поплавать сейчас всласть в речке или озере!
– Так это… может, завтра вечерком?
– Да нет, сам знаешь – от купчика вестовой в любой момент появиться может.
– Может. Не больно-то он спешит появляться. Командир, давай я с ним немного потолкую? А то до Страшного суда ждать будем!
– Нет, он мне целый и здоровый нужен. Тем более что все идет по плану. Просто почтенный Максим Эдуардович в одиночку терпеть убытки не желает, вот и уговаривает знакомых купцов поучаствовать финансово в освоении будущей контрабанды. Ничего, это нам только на пользу – больше трофеев достанется. И с крючка он не снимется – мне про него каждый день новости рассказывают.
– Да ну? Ха, так вон зачем к тебе пацанва каждый день прибегает!
– Ну да. Ты пока с возчиком "беседовал", я уличных мальчишек подрядил за нашим знакомцем присматривать: всех трат – два рубля в день, а сколько интересного рассказывают! Полицмейстер, наверное, и половины того не знает. Мне бы раньше об этом задуматься, какие возможности упустил!
– А чего так дорого-то?!
– Так они не за одним купцом следят, еще за перекупщиком шпионят помаленьку. Мне на такое хорошее дело денег не жалко. Так что недолго ждать осталось, самое большее – дней пять.
Александр немного ошибся: посыльный от Баумгерера прибежал на следующий день. Прочитав короткое послание, князь ненадолго задумался, не обращая внимания на стоящего рядом с ним курьера – того самого мальца из лавки. Тот мялся, переступал с ноги на ногу, но уходить не спешил, вопросительно поглядывая на офицера.
– Что-то еще?
– Ага. Хозяин… это… про какой-то договор…
– Надо же, какой мнительный у тебя хозяин! Выполнит то, что должен, и больше меня не увидит, даю слово офицера. Теперь все? Ну, тогда давай беги…
Перечитав записку еще раз, князь аккуратно сложил ее и спрятал в карман, после чего посмотрел на часы и вернулся обратно в канцелярию, дожидаться Григория: пока тот вдоволь наиграется с новой игрушкой да проверит все посты, как раз станет попрохладнее.
"Завтра в ночь, вернее, под утро. Теперь главное – возчика не проглядеть. Где он будет ждать, там и мы пристроимся, неподалеку. Взять, что ли, Игоря с собой? Давно ведь просится поучаствовать в "охоте". Как раз его взвод дежурить будет".
Но первым появился не унтер, а ротмистр Розуваев. Молча прошел в офицерскую комнату, грузно уселся за стол, после чего уставился на своего подчиненного тяжелым взглядом. Посидел так минут пять и, не дождавшись никакой реакции, наконец разродился:
– Штаб-ротмистр! Вы отдавали приказ о вырубке леса в зоне ответственности моего отряда?
– Никак нет, господин ротмистр. Я распорядился проредить кустарник для улучшения обзора местности, и, насколько знаю, половина работы уже выполнена.
– Позвольте поинтересоваться, кто же вам разрешил отдавать такие указания?
– Прежний командир заставы, номер приказа можно уточнить у писаря.
Розуваев привычно побагровел, но сумел сдержаться и почти вежливо приказал:
– Немедленно прекратить вырубку! И потрудитесь написать рапорт с объяснениями по поводу вашего самоуправства.
– Сразу после получения вашего приказа в письменной форме.
– Будет вам приказ, штаб-ротмистр, будет! Далее…
Командир заставы бросил на стол перед собой немного помятый конверт и довольно усмехнулся.
– Мне стало известно о том, что вы позволяете себе проводить незаконные обыски на хуторах, угрожать расправой их хозяевам…
Если он ждал, что Александр начнет оправдываться, то остался сильно разочарован – и его ответом, и его спокойствием.
– Так в чем же дело? Надо немедленно передать этот документ по инстанции для самого строгого разбирательства. Конечно, если это написано не анонимом. Если же да, то его следует передать в полицию для установления личности отправителя. Одним словом, поступить так, как полагается по инструкции. Когда я могу получить ваш приказ на руки?
Выйдя из канцелярии, князь облегченно вздохнул и отправился в казарму своего взвода: лучше посидеть час-другой с солдатами, чем полчаса с командиром.
"Господи, дай мне силы не убить этого… Скорей бы уже отставка! Интересно, ротмистр действительно такой недалекий или прикидывается? Неужели не понимает, что подписывает? Нда…"
Когда прилетел голубь от наблюдателей, Александр как раз закончил подгонять на корнете Дымкове свой старый комплект защиты и принялся укладывать в ранец световые… на гранаты они не тянули, но взрывпакетами их обозвать можно было, и четыре саперные шашки в осколочном варианте.
– Командир, есть! Аж две телеги с высокими бортами проехали в сторону старых прудов с полчаса назад. Ребята за ними пошли в отдалении.
– Старые пруды. Посты с девятого по одиннадцатый. Значит, подходить будут по Сухому оврагу – больше для такого количества народа удобных мест нет. Ну что, дождались?
– Ха!
– Игорь, старайся держаться поближе ко мне или к Григорию…
Корнет, краснея нежданным румянцем, коротко кивнул. Узнав о своем участии в засаде на контрабандистов, Дымков едва смог удержаться от радостного вопля, а потом стал необыкновенно молчалив. От предвкушения новых впечатлений, наверное? В выделенный ему винчестер вцепился так, что пальцы побелели, и только чистка-смазка любимого "орла" смогла вернуть ему душевное равновесие, но не привычную разговорчивость.
– Выдвигаемся.
С первых же минут пошли накладки: вначале они едва не напоролись на ротмистра, затем один из ветеранов чудом не выколол себе глаз острым сучком. Пока добрались до линии секретов, царапинами обзавелись все без исключения.
"И это мы еще заранее примерялись, где идти, и места знакомые. Тяжко без ПНВ по ночному лесу бегать".
– Игорь, сигналь своим.
На тихий переливчатый свист из кустов выбрались дозорные с берданками наготове, подозрительно присмотрелись и поспешили к своему командиру.
– Все тихо, вашбродь!
– Тихо – это хорошо…
Узнав комвзвода-два по голосу, дозорные вытянулись еще сильнее и замерли в ожидании распоряжений.
– Значит, так. Кого увидите – сразу стреляете, потом посмотрим, кто это был. Напоминаю, с места не двигаться, у остальных дозоров тот же приказ. Пальбу услышите – сидите тихо и подранков высматривайте. Своих только по ошибке не подстрелите. Обратно пойдем после рассвета. Все ясно? Тогда исполнять!
– Слушаюсь, вашбродь…
До места добирались почти полчаса – с частыми остановками, медленно и осторожно, периодически замирая и прислушиваясь к окружающему миру. А как добрались, молча и тихо расползлись, каждый на свое место (только корнет поначалу замешкался, но затем его утянул за собой Григорий). Потом все дружно поклацали затворами и затихли. Спустя два часа Александр почувствовал легкую сонливость, еще час спустя она перестала быть легкой. Чтобы развеять подступающую дремоту, он несколько раз потянулся, а затем энергично растер себе уши, даже слишком энергично: правое после такого массажа стало слегка гореть. Зато зевать больше не тянуло. Решив скоротать ожидание за обдумыванием ответов на очередной еженедельный ворох корреспонденции, князь почти сразу вспомнил о письме от стряпчего и едва удержался от тяжелого вздоха.
"Кто бы знал, что все так глупо получится. Неужели я так сильно ее обидел своим отказом? Соня-Софья… Из Ченстохова уехала в свое поместье под Краковом, оттуда почти сразу отправилась в вояж по заграницам. И ведь даже письма не написала, зарраза этакая. Почему так? Обидно".
Процесс самокопания пришлось срочно прервать: штаб-ротмистр услышал легкий шорох из оврага, потом тихий хруст ветки.
"Ага, вот и гости пожаловали. Где там гостинцы? Только бы бойцы не забыли лицом в землю уткнуться, а то вдвоем с Гришкой много не навоюем. А вот и зажигалка".
Шум стал отчетливей, ближе – и вот князь услышал негромкое похрапывание лошади и мягкие шаги человека. Еще одного… Чирканье стального колесика-кресала о кремень прозвучало как громкий вскрик – все звуки из оврага как отрезало, и в наступившей тишине слышно было только непонятное шипение.
Ффшххх…
Едва занялся огнем короткий огрызок бикфордова шнура, Александр свистнул что есть силы (силы было много, а вот умение, увы, подкачало, но сошло и так), после чего бросил взрывпакет в овраг, одновременно зажмуривая глаза и отворачиваясь. Негромкий хлопок – и яркая вспышка, ощутимая даже с закрытыми глазами. А в руке уже шипит гадюкой следующий подарочек.
Шшихббум!!!
Близкая вспышка (привет от унтера) и взрыв пироксилиновой шашки почти одновременно ударили по ушам и глазам, по спине простучали небольшие комочки земли – а следом, как эхо, бухнул второй взрыв. Появились и полетели вниз огоньки факелов. В овраге моментально воцарился хаос – ржание обезумевших лошадей, беспорядочная стрельба, панические вопли, и над всем этим – частый треск винчестеров.
Зданг-зданг, зданг…
Ррдаум-ррдаум!!!
Александр стрелял, как в тире, целясь в основном по ногам – ему очень хотелось узнать, кто убил дозорных, и самое главное – как это сделали. Пусть один из них был малоопытен, у второго этого самого опыта хватало на двоих, как-никак третий срок служил. То же самое старались делать и остальные: во-первых, так приказал командир, а во-вторых, их тоже мучило неутоленное любопытство и желание поквитаться с убийцами их товарищей. Боя не было – получилась бойня. Ослепшие, растерянно-испуганные контрабандисты метались в поисках спасения, то и дело попадая под конские копыта, моля о пощаде и богохульствуя, пытались отстреливаться и – падали, падали на сырую землю, обильно поливая ее своей кровью. Прошла минута, другая – выстрелы стихли, и остались лишь стоны людей и жалобное, больше похожее на детский плачь ржание лошадей. Офицер поглядел вправо-влево, на автомате перезарядил "рокот" и рявкнул:
– Слушать меня! Осмотреться, доложить о потерях. Начали!
Дождавшись окончания переклички (все живы, и это радовало его просто неимоверно), князь довольно кивнул головой.
– Еще факелов! Так, первое отделение – вниз на осмотр, второе контролирует. Вперед!
На дне оврага сильно воняло сгоревшим порохом, пироксилином и скотобойней: свежепролитой кровью и содержимым внутренностей. Да и картинка во многом совпадала. Разве что тела валялись в беспорядке, как сломанные куклы. Спустившиеся бойцы стали деловито собирать оружие и успокаивать лошадей, равнодушно перешагивая убитых с ранеными и не забывая при этом зорко следить за руками "контрабасов" – среди них всегда отчаянных хватало.
Зданг!
– А ну не балуй! Брось нож!
Александр только хотел послать за унтером, как услышал выстрел из "рокота", затем второй. На пару секунд все притихли, ожидая продолжения, затем опять задвигались, выполняя тяжелое, но крайне приятное дело – сбор трофеев. Когда на горизонте появилась тоненькая полоска света, вся контрабанда была собрана в одном месте, оружие – в другом, горело несколько небольших костерков, а пережившие эту ночь контрабандисты так и остались в овраге – жалость и сострадание у пограничников еще крепко спали.
– Унтера ко мне!
Почти сразу нарисовался довольный (это было заметно даже в рассветных сумерках) Григорий.
– Корнет где?
– Вон там сидит да в чуйство приходит. Я ж ему говорил: не надо вам вниз спускаться! Так нет же, полез. А как увидел несуна с разбитой головой, так едва не сомлел – у того полморды всмятку. Надо ж пообвыкнуть к такому-то… Помню, в первый раз и меня едва не вывернуло.
– В кого стрелял?
Унтер немного погрустнел и на полтона тише признался:
– Я там не совсем удачно шашку бросил. Последней лошади ноги перебило и хребет. Вот я и избавил животину от мучений. У этих…
Григорий кивнул в сторону оврага:
– Девять убили, пятеро доходят, двое тяжелых и дюжина легкоранетых.
– Понятно. Кто у них за главного, определили?
– Его в шею, наповал.
– Ну, тоже неплохо. А подручные?
– Двое, командир. Один долго не протянет – в брюхе дырка. А второй прямо живчик, удрать пытался, прямо так – с пулей в ноге.
– О как! Ну…
Договорить офицер не успел. К ним подошел второй унтер, младший. В руках он держал два арбалета!
"Опа! Теперь понятно, как убили дозорных и почему никто ничего не услышал".
– Надеюсь, хозяева этого оружия выжили?
– Так точно, вашбродь.
– Давай их сюда!
Молчавший все это время Григорий не выдержал и поинтересовался:
– Знакомцы попались, командир?