Толпа нищих вздрогнула от страшных воплей и хруста ломающихся костей. Подбежавшие зеваки окружили выпавшую из кареты женщину. Они с удивлением смотрели, как какая-то нищенка склонилась над упавшей и что-то шептала.
- Передай своим черноликим сестрам, чтобы они забыли дорогу в наш мир! - было последнее, что услышала в тот день побежденная ведьма.
Слуги ворожеи спрыгнули с запяток и занесли бесчувственное тело хозяйки в карету. Подоспевший придворный лекарь нашел лишь следы крови в дорожной пыли. А черная карета со своей страшной ношей уже мчалась во весь опор прочь от заговоренного замка. На пустой дороге стояла странная нищенка. Раскинув руки в черном одеянии, она махала ими, как крыльями.
На мгновенье лекарю показалась, что на кровавых следах ворожеи пляшет огромная ворона. Она издавала победные крики и махала крыльями кому-то на башне замка.
Венди из последних сил махала матери платком. Она с трудом осилила винтовую лестницу башни и теперь еле дышала.
Когда лекарь обернулся, помощница кухарки едва успела пригнуться. От неожиданности девушка выпустила платок. Ветер подхватил его и превратил в белую чайку, парящую над замком. Венди хотела поймать его, но от высоты закружилась голова и внутри все сжалось.
Час пятый
Сияющий никелированными стенками лифт принял каталку с больной из реанимобиля. Серебряная кабина, как ртуть в градуснике тифозника, стремительно взлетела вверх, на мгновенье сжимая внутренности своих пассажиров. Ее сверкающие стены отражали тревожные огни перемигивающихся приборов, которыми была обвешана пациентка. При торможении один из проводов, фиксирующих работу сердца, соскочил, и кардиомонитор тут же забил тревогу. Его пронзительный писк, усиленный металлическими стенками и замкнутым пространством, пробрал до мозга костей.
* * *
По всей квартире разносился выворачивающий наизнанку писк пожарной сигнализации. Он моментально заглушил несущиеся из телевизора звуки аэробики и топот прыгающей кураторши. Из-под двери потянуло удушающим запахом подгоревшего молока.
Трясущийся пол давно разбудил Нику. Она приоткрыла глаза и с замиранием сердца посмотрела на мужа. Сегодня была суббота, единственный день, когда ее любимый мог вволю выспаться. Денис настолько был измотан, что его не разбудила даже утренняя разминка хозяйки. В Нике кипела злость на скачущего в гостиной "колобка", но она тихонечко лежала под бочком у Дини, боясь потревожить его сон. Однако возникшая какофония могла поднять даже мертвого.
- Сколько времени? - не открывая глаз, спросил Денис.
- Шесть часов! - с негодованием ответила она.
Ни слова не говоря, он встал, накинул халат и выскочил в гостиную.
Такой отборной и хорошо поставленной брани Ника от него никогда не слышала. Она знала, что ее Диня всю жизнь прожил в коммуналке и был закаленным бойцом кухонного фронта. Но то, что он умеет столь искусно убеждать, удивило даже ее. То ли его крики разогнали весь дым, то ли нелестные слова в адрес кураторши были слишком крепки для чувствительной пожарной сигнализации, но ее высокочастотный писк вдруг смолк.
- Не понимаете слов, будем учить вас рублем! С завтрашнего дня вы на оставшийся месяц снимаете нам гостиницу!
Ничто так не убеждает крохоборов, как возможная потеря денег. В квартире наступило временное затишье, совпавшее с неожиданно проснувшимся у хозяйки чувством справедливости.
- Муж Вероники работает, и они теперь имеют медицинскую страховку от работодателя! - не поленилась она сходить в благотворительный фонд. - Я думаю, что в вашей опеке они больше не нуждаются!
Утром хозяйка ждала их на кухне с распечаткой в руках.
- Распечатка за распечатку! - злорадно заявила она и хлопнула бумажкой по столу. - Хотели самостоятельности? Получите!
- В связи с наличием у вас медицинского полиса, вы больше не можете претендовать на помощь нашей организации, - прочитала вслух Ника.
Она глядела в упор на торжествующую крохоборку, но энергетические запасы викканской воительницы были пусты, и интриганка безнаказанно порхала по кухне. Если, конечно, коровы могут порхать.
- Это что? - Денис взял листок у жены. - Простая распечатка? - он повертел бумажку в руках и бросил обратно на стол. - Нас такой не взять!
Он сходил в комнату и вернулся с пластиковым файлом.
- Ваша карта бита! - он бросил файл поверх распечатки кураторши. - Козырная распечатка! Одобренный кредит на покупку автомобиля!
- Что же ты ничего не говорил! - запрыгала от радости Ника.
- Хотел сюрприз сделать! Получилось?
- Еще как получилось!
Дверь в комнату кураторши громко хлопнула.
- Проигравший застрелился! - улыбнулся Денис.
Но он ошибся. Утренний выстрел дверью ознаменовал окончание перемирия. В следующие выходные у Рашель опять стоял дым коромыслом.
- Она нам здесь спокойно дожить не даст! - расстроилась Ника.
- Спроси завтра Фиру, где можно жилье подешевле снять.
Ночью их разбудила пьяная драка в гостиной. Мойша бился с обитателем дивана за этот самый диван.
- В тесноте, да не в обиде! - Денис затолкал обоих в комнату к Рашель и ошибся.
Теснота никому не пошла на пользу. Утром ночные бузотеры ходили настоящими тиграми: все их лица были в полосочку от ногтей хозяйки вечеринки. Сама же хозяйка красовалась с шикарным фингалом.
- Кто тебе разрешал открывать дверь в мою комнату, да еще этих козлов запихивать?! - набросилась она на Дениса.
- Хорошо, в следующий раз просто вызову полицию!
- Да ты не знаешь, с кем связался! - перешла на визг кураторша. - Я вам устрою веселую жизнь! Я тебе сама полицию вызову!
Обещала - сделала. Следующим вечером, когда Ника кормила уставшего мужа, в дверь требовательно позвонили. На пороге стоял полицейский.
- К нам поступил сигнал, что гражданин по имени Дэнис избил квартирную хозяйку.
- У меня нет квартирной хозяйки! Наша комната считается гостиничным номером, оплаченным благотворительным фондом!
- Что ты придуриваешься! - заорал выкатившийся из комнаты "колобок". - Это он меня только что побил! - она показала на свой фингал.
- Посмотрите на цвет этого синяка, - спокойно сказал Денис. - Я как врач вам заявляю, что коричневые разводы по краям указывают на то, что синяку этому не меньше двух дней. А кстати, сколько у вас дают за клевету?
Жалобщицу как ветром сдуло. Блюститель порядка понимающе улыбнулся и решил не связываться с сумасшедшими эмигрантами. Как только за ним закрылась дверь, негодующая Ника выскочила на балкон. Ее ярость искала выхода, но запасники черной энергии были пусты: "Матрена, когда же у меня появятся силы поставить зарвавшуюся кураторшу на место?!"
Час шестой
Муж пациентки стоял в коридоре реанимации возле тринадцатого бокса и ждал, пока его жену переложат с каталки на многофункциональную кровать.
"Кто бы сомневался", - грустно улыбнулся мужчина, глядя на номер бокса, в котором шла кропотливая работа.
Подключение к аппарату жизнеобеспечения и разным мониторам занимало немало времени. Денис все еще стоял в коридоре, когда к нему подошел дежурный пульмонолог.
- Томас?!
- Я, дружище! Рассказывай, что случилось?
Пока вокруг Ники суетился медперсонал, Денис поведал их невеселую историю этой ночи.
- Держись, Дэнис! Мы сделаем все возможное, чтобы спасти Виронику, и начнем с нашей последней разработки по охлаждению тела. Наши невропатологи показали, что охлаждение организма в первые сутки защищает мозг, подвергшийся длительному кислородному голоданию, - вселил он маленькую надежду.
- Это как раз то, к чему ты стремилась, малыш! - тихо произнес Денис, склоняясь над Никой. - Лучший госпиталь с передовыми технологиями. Уж если они не помогут, то никто не поможет.
- Я не хочу тебя пугать раньше времени, но ты должен знать, - продолжил Томас. - Многолетняя практика показывает, что если через трое суток рефлексы не вернутся, мы уже ничем не сможем помочь. Ты сам врач и понимаешь, что положение очень серьезное. Держись!
Несмотря на знакомые лица вокруг, на душе было пусто и одиноко: "Что я буду делать в этой чужой стране, если Вини не станет? Без нее жизнь потеряет всякий смысл!"
Он не сразу заметил, как бокс наводнился медперсоналом. Бригада медтехников вкатила аппарат для охлаждения тела. Это был незамысловатый агрегат, гоняющий холодную воду внутри прорезиненных простыни и одеяла, между которыми и уложили хрупкую пациентку. Поставив температуру циркулирующей воды на тридцать два градуса, их оставили вдвоем.
- Я знаю, как ты не любишь холод, но надо потерпеть, чтобы поправиться! - шептал Денис, гладя волосы жены.
Некоторые пряди были окрашены кровью. Со стороны казалось, будто дьявольский парикмахер искусно сделал мелирование, и сквозь разметавшиеся по подушке волосы прорывались всполохи пламени. Пылала и сама Ника. Несмотря на охлаждающий агрегат, температура тела упрямо держалась на тридцати восьми. Через какое-то время пациентку начал бить сильный озноб, и муж вызвал медсестру.
- Так мы не сможем сбить температуру, - посмотрела она на трясущуюся пациентку. - Надо делать мышечные релаксанты, - и тут же пояснила: - Озноб - это не что иное, как защита организма от переохлаждения. Дрожащие мышцы вырабатывают тепло в больших количествах и не дают человеку замерзнуть.
Денис терпеливо выслушивал то, что сам прекрасно знал, и гладил трясущееся плечико жены:
- Конечно, твой организм борется с холодом, он же не знает, что холод ему сейчас необходим!
После инъекции мышцы расслабились, и дрожь постепенно улеглась. А вскоре и жар пошел на убыль.
* * *
Что такое холод, Ника по-настоящему узнала, когда они с мужем съехали от кураторши. Двухэтажный флигель им сдала мать сослуживицы Фиры. Радости отдельной жизни не испортила даже проблема с теплом. Флигель отапливался газом, и чтобы нагреть старое строение, газа требовалось изрядное количество. Первый счет от газовой компании поверг их в шок.
Хоть их новое жилье и было в два раза дешевле обычной квартиры, они едва сводили концы с концами, так что пришлось ограничить себя в тепле. Сыграло ли это какую-то роль или черные сестры выследили викканскую воительницу, но вскоре случилась беда.
В тот день Денис только что завел их старенький автомобиль и побежал наверх переодеваться.
- Когда мы уже поедем?! - кричала Ника из кухни. - Долго ты там будешь копаться?!
- Уже иду! Ты список продуктов взяла?
Ответа не последовало. Почувствовав неладное, Денис быстро спустился на кухню. Ника сидела на стуле, облокотившись о стол, и боялась шелохнуться. Она с трудом балансировала на грани сознания. В глазах было темно от боли. Казалось, что чья-то невидимая рука вонзила ей в бок острый нож и шевелит им во все стороны. Когда терпеть не стало больше мочи, сознание сжалилось и покинуло ее. Локти разъехались, и она упала грудью на край стола…
Боли больше не было, лишь что-то твердое неприятно уперлось в грудь. Это был каменный подоконник, через который она перевесилась и наблюдала за своим любимым. На заднем дворе замка он разбирал повозку с лекарственными травами. Весь день Дерек объезжал окрестные деревни, забирая собранные для лекаря травы и расплачиваясь с крестьянами микстурами и снадобьями, приготовленными его дядей.
Таская громоздкие тюки, он то и дело поглядывал на Венди, которая выглядывала из верхнего окна и дарила ему воздушные поцелуи. Ни усталость, ни хмурое небо не могли испортить ему настроения. Его любила самая лучшая девушка на свете, и счастью Дерека не было конца. Ему не терпелось обнять свою ненаглядную, но нужно было успеть разгрузить все тюки до дождя. В спешке он не заметил, как стоявшая на пригорке повозка с бочками ключевой воды сдвинулась с места. Набирая ход, она покатилась в сторону Дерека. Кто-то прошмыгнул через двор, бросив вороватый взгляд в сторону ничего не подозревающего сына лекаря, и скрылся в каретном дворе.
- Дерек! Берегись! - что было сил закричала Венди.
Тот обернулся и увидел несущуюся на него телегу. Отбежать он уже не успевал. Подпрыгнув, юноша завалился в отцовскую повозку и едва успел поджать коленки, как раздался страшный треск. Лежа на дне изуродованной повозки, Дерек увидел Венди, безжизненно свесившуюся из окна. Ветер раскачивал ее тонкие руки. Не обращая внимания на ссадины и ушибы, он ринулся вверх по лестнице. Из глубины каретного двора пара белесых глаз с ненавистью следила за соперником. Дерек поднял бесчувственную Венди на руки и исчез из окна.
Увидев запыхавшегося племянника с обмякшей девушкой на руках, эскулап тут же бросил свою ступку и склонился над помощницей кухарки.
- Что с ней, дядя?!
- У нее все признаки сквозного ранения в грудь, но я не нахожу раны!
До девушки доносились обрывки приглушенного разговора. Мужские голоса становились все сильнее, и вместе с ними сильнее становилась боль…
* * *
Вместе с болью вернулось сознание. Ника услышала испуганный голос мужа:
- Что с тобой?!
- Очень больно!
- Где?
- Слева. Не может же это быть инфарктом?!
Нет, это был не инфаркт. В тот вечер у нее впервые порвалось легкое. До этого дня они не подозревали, что при ее болезни бывает еще и такая напасть. Рентген подтвердил неутешительный диагноз пневмоторакса, и они снова оказались в больнице.
Случившееся напугало Ника, и она стала готовить почву для поездки домой.
- Нам просто необходимо навестить родных, чтобы они поняли, что мы от них всего в десяти часах лета, и убедились, что мы здесь не бедствуем.
- Может, подождем, пока ты окрепнешь и легкое заживет получше? - отговаривал Денис, не подозревая, что обессилевшая викканская воительница нуждалась в помощи родной природы.
Для нее это был поход за силой земли русской, совсем как в ее любимых сказках.
- Нет, милый. Поехали на праздники, когда все будут выходные!
Город детства встретил новогодней иллюминацией. Дух наступающего Нового года витал в морозном воздухе. Их сердца замирали в предвкушении долгожданного свидания с родными и близкими. И ожидание не обмануло. Их дом ни минуты не пустовал. Приходили друзья и родственники, одноклассники и сокурсники, соседи и сослуживцы. Ощущение постоянного праздника превратило отпуск в настоящую сказку. И лишь поездка к маме Дениса оставила неприятный осадок.
- Похоже, моя мама чем-то встревожена, - шептал Денис, помогая жене носить тарелки и салатницы со всякой снедью на праздничный стол.
- Не переживай, - погладила его по щеке Ника. - Когда гости разойдутся, вы сможете спокойно поговорить.
Мамины подруги, знавшие Дениса с пеленок, не давали им поесть и все расспрашивали о заморской жизни. "Американцы" рисовали все в розовых красках, то и дело заставляя всех восхищенно ахать. Но годы берут свое, и гости засветло засобирались домой. Тогда-то Денис с Никой наконец-то насладились кулинарными творениями хозяйки.
Когда дверь за последними гостями закрылась, Ника пошла на кухню мыть посуду, оставив Дениса наедине с мамой.
- Вы возвращаться не надумали?
- Да нет пока, у меня рабочая виза на пять лет, а там, может, учиться пойду. В общем, планы наполеоновские.
- Я так и думала, поэтому стала подыскивать варианты на наши две комнаты. Хочу их на однокомнатную квартиру поменять.
- Ну и правильно. Давно пора! Хватит жить в коммуналке!
- Вот только моя подруга всячески мешает мне с обменом.
Он знал, что сосед-алкоголик, живший в третьей комнате, продал свою площадь дочери давней маминой подруги.
- Я предложила ей меняться вместе, - продолжала мать, - но желающих съехаться из однокомнатной и двухкомнатной квартир мало. Так моя подруга стала продвигать идею размена на однокомнатную и большую комнату в "двушке". Конечно, подразумевается, что отдельная квартира достанется ее дочери!
- Еще не хватало! - возмутился Денис.
- И я о том же! Я ей так и сказала! Я шило на мыло менять не буду! И стала меняться сама по себе. И даже нашла подходящий вариант, но тут вмешался ее сын!
- Это который? Что служит в той самой организации? Да-а-а, с ним справиться будет непросто!
- Так он и не церемонится!
Молодой офицер действительно не стал ходить вокруг да около и сразу же припугнул соседку сестры.
- Смотри, соглашайся! - вкрадчиво говорил он. - А то мы твоему сыну в Штатах хвост-то прищемим.
- Руки коротки! - не спасовала перед ним женщина, но на душе стало неспокойно.
Денис тут же вспомнил, как во время телефонных разговоров с матерью он все чаще слышал тревогу в ее голосе. Теперь он нашел объяснение ее постоянным вопросам: "У вас там все в порядке?"
Офицер понял, что запугать эту битую жизнью женщину не удастся, и зашел с другой стороны. Выяснив, с кем готовится обмен, он навестил владельцев однокомнатной квартиры. Ими оказались двое только что разведенных мужчин. Оставив одну из квартир женам, они пытались разменять другую на две комнаты. Эти клиенты оказались намного сговорчивее и решили не связываться с представителем тайной власти. Обмен оказался на грани срыва.
- Мамуль, я что-нибудь придумаю! - успокоил Денис.
Они втроем попили чаю, и сын с женой ушли спать в свою комнату, где они когда-то провели столько счастливых дней. Они лежали обнявшись на такой знакомой тахте, и Денис рассказывал о маминых передрягах.
- Давай напишем этому офицеру письмо! - предложила Ника.
На том и порешили. К утру текст был составлен. Взяв конверт, Ника отправила мужа на кухню помогать матери с завтраком, а сама принялась запечатывать их послание: "Я не знаю, восстановились ли мои силы, но попробовать надо!"
Через пять минут все было готово. На кухонном столе соседки белым пятном светилось письмо, адресованное ее брату. Оно содержало вежливую просьбу не мешать с обменом и дать заслуженной работнице хоть на старости лет пожить в отдельной квартире.
Прочитав письмо, молодой офицер лишь криво усмехнулся и отработанным движением скормил его уничтожителю документов. Пока наивное послание сестриной соседки превращалось в бумажную вермишель, невидимый шлейф черной энергии высвобождался из позабытого на столе конверта. Неприятный холодок пробежал по спине хозяина кабинета. Он встал и подошел к окну.
"Откуда свозит?! - форточка была закрыта. - Уж не ветер ли перемен?!"
И точно, перемену в отношении себя он заметил сразу. Не зря же он служил в таком месте!
"У чекиста должны быть горячее сердце и холодная голова! - успокаивал он себя. - Надо разъяснить, откуда ветер дует!"
Однако в горячее сердце все сильнее проникал холодок страха, и скоро по температуре оно уже не отличалось от головы чекиста. И было от чего!