* * *
Ника проснулась и с трудом разлепила глаза. Из приоткрытой форточки тянуло выхлопными газами. За разрисованным снежной мозаикой окном таунхауса хмурилось холодное утро. Стекла слабо дребезжали, поскрипывая инеем. Прямо под окнами Мойша опять разогревал свое старое такси. На часах было еще шесть утра, а он уже сидел и газовал на весь двор. Крякающие и чихающие звуки убитого мотора разлетались по морозному воздуху и будили всю округу. Конечно, если бы здесь жили приличные американцы, они бы давно поставили наглеца на место. Но окружающие таунхаусы сдавались малоимущим, и проживающий в них контингент особой привередливостью не отличался. Да и были они, в своем большинстве, еще не вставшие на ноги эмигранты из бывшего социалистического лагеря. Они бы и рады пожаловаться, да одного желания мало. Для начала им надо было выучить язык, на котором разговаривали в жилконторе.
Но нет худа без добра. Такое соседство имело и свои выгоды. Волны негативной энергии соотечественников служили хорошей подпиткой для Ники. Однако ради своего любимого ее уже давно подмывало утихомирить наглеца. Денис напряженно учился, стараясь уложить в четыре года шестилетнюю программу аспирантуры, и лишняя нервотрепка ему была ни к чему. Вчера он опять просидел за учебниками допоздна и залез к Нике под бочок, когда было уже давно за полночь.
- Лишняя минутка сна - это мешок здоровья! - зевал он по утрам и тянул до последнего, недовольно выключая будильник.
А тут дорвавшийся до свободного общества жлоб из позабытого богом местечка в очередной раз украл не мешок, а целый вагон того самого здоровья. Обнаглевший таксист продолжал самозабвенно газовать. Не отрегулированные клапаны стучали металлическими молоточками прямо по мозгам.
- Взорвался бы он уже когда-нибудь, что ли! - в сердцах бросил Денис. - Откуда такое наплевательское отношение к людям? И главное, сволочь такая, паркуется на нашей стороне двора!
- Так на другой стороне Рашель бы ему давно глаза выцарапала, - возмущалась вместе с ним Ника. - Просто у нас терпение ангельское. Но я чувствую, ему приходит конец!
Она сказала это таким тоном, что Денис даже оторвал голову от подушки:
- Кому конец, терпению или Мойше?!
- Спи! Много будешь знать - скоро состаришься.
Вся округа выла от беспардонного соседа. Чего они уже только не делали! И просили, и совестили, и даже отрядили Лелиного бойфренда пожаловаться домовладельцу, но все было без толку.
- Я законы знаю! - выпендривался жлоб. - Вам не жаловаться надо, а вставать пораньше. Кто рано встает, тому Бог подает!
- Тут он прав. Ничего не попишешь! - подтвердил Лелин бойфренд. - В отличие от Европы, у нас шумный период привязан не к часам, а к солнцу. Солнце взошло - шуми не хочу. Солнце село - молчи в тряпочку.
- То-то бы молодежь в Питере, с его белыми ночами, обрадовалась бы такому закону! - ухмыльнулась Ника.
Но они были не в Питере, да и на дворе был не май месяц. За окном стоял январь, а зимой она всегда себя плохо чувствовала. Вот и в это морозное утро Ника только уснула. Еще с вечера ей не хватало воздуха, даже форточку пришлось приоткрыть. Потом всю ночь першило в горле, и она один за другим сосала мятные леденцы. Когда, наконец, удалось заснуть, как по расписанию, зазвенели стекла от надсадного воя мотора.
Накинув поверх пижамы зимнюю куртку, Денис выскочил на улицу.
- Эй! Ты, законник хренов! - заорал он хриплым ото сна голосом. - Солнце еще не взошло. Давай глуши свою таратайку или выезжай со двора.
- Задницу не отморозь, студент! - открыв дверцу, ответил тот, громко гоготнув.
- Рот закрой, а то мозги простудишь! - рассвирепел Денис. - Хотя, я смотрю, тебе и простужать-то нечего!
- Будешь много трындеть, я скажу в жилконторе, что ты незаконно держишь барбоса! - припугнул Мойша и с самодовольной ухмылкой захлопнул дверь своей колымаги.
- Еще громче хлопни, а то на другом конце города не слышно! Тогда, может, твой рыдван развалится быстрее!
Ника присела на подоконник и ловила каждое слово перепалки. Бурлящее негодование подкатило к горлу, и в нем снова запершило.
- Не трать нервы на этого жлоба! - успокоила она вернувшегося Дениса. - А вот про Волчу он зря сказал, - добавила она сквозь кашель и проводила взглядом уезжающее такси.
"Ловко я его прищучил с барбосом! - веселился Мойша. - Надо будет Рашель рассказать! Вот они у меня где!" - он потряс в воздухе волосатым кулаком.
Не успел он опустить руку, как перед его глазами, откуда ни возьмись, закувыркалась соседская собака. Похожая на огромного волка, она вытворяла что-то невообразимое. Ее шерсть, припорошенная снежной пылью, серебрилась в лучах придорожных фонарей. Позабыв обо всем на свете, таксист неотрывно следил за ярким пятном, прыгающим по дороге. Вдруг фонари погасли. Густые утренние сумерки окрасили собачью шкуру в серый цвет. Подъехав ближе, он увидел не добродушного пса, а оскалившегося волка с налитыми кровью глазами. Ничего не соображая, он резко вывернул руль. Его колымага юзом влетела на заснеженную боковую улочку и, набирая ход, понеслась под гору. Как бобслейный боб, она билась то о левый, то о правый поребрик. Из темноты показался поворот, ведущий в тупик. Перепуганный водила ударил по тормозам. Такси закрутило на нечищеной дороге и со всего маху кинуло на бордюр. Переднее колесо погнулось, и машину выбросило на тротуар.
Домой скандального жильца привезли друзья-таксисты. Пока его колымага была в ремонте, вся округа наслаждалась крепким и здоровым сном. А сам нарушитель спокойствия пребывал в непрерывном пьяном угаре. В сотый раз он задавался одним и тем же вопросом: "Что это было? Неужели болтовня о том, что эта пигалица - ведьма, правда? И что я, дурак, послушался Рашель и парковался у нее под окнами? Другого места что ли не было?!"
Он вспомнил, как после очередной гулянки он загружал собутыльников в свое такси, когда они обратили внимание на черную тюль на ее окнах.
- Да у тебя тут ведьма живет! - с наигранным ужасом балагурили они. - Так вот почему твое такси все время ломается!
Он тогда промолчал и не стал усугублять ситуацию рассказами о других странностях жильцов черных окон. Иногда он замечал, как молодая пара ходила в ближайший лесок выгуливать свою огромную собаку. И в этом не было бы ничего удивительного, если бы время от времени студент не возвращался домой один.
"Не иначе, она там превращала свою собаку в волка, которого я увидал тем утром, и ездила на нем на ведьмины посиделки!" - пугала Мойшу хмельная фантазия.
Откуда ему было знать, что соседка была человеком творческим и писала стихи. Под присмотром Волчи она оставалась наедине с природой, ища вдохновения. Во всяком случае, так она говорила мужу. Денис не замечал, что эти походы за вдохновением совпадали с полнолунием, и с пониманием относился к коротким уединениям жены. Он по себе знал, что иногда надо побыть одному, чтобы отвлечься и привести мысли в порядок. Тем же самым сейчас пытался заняться и наш безлошадный таксист. Но только его мысли в порядок не приходили. Скорее наоборот, они еще больше путались, и он уже с трудом отличал фантастические грезы от действительности.
"Ну ее к едрене-фене! - решил он под утро. - Как получу назад машину, буду парковаться у своего таунхауса. А то себе дороже выходит!"
Но, как говорится, умная мысля приходит опосля. Его беды только начинались. Через неделю ему пришло письмо из налоговой инспекции с приглашением на проверку. Как и все таксисты, он вносил в налоговую декларацию лишь часть заработанных денег. Остальное вычитал на липовые ремонты машины и горюче-смазочные средства, а кое-что и вовсе тупо укрывал. Так как с таксистами рассчитывались в основном наличными, то подкопаться к ним было непросто, и налоговые службы их обычно не трогали. Таксистская братия привыкла к такому положению дел, поэтому неожиданное письмо от налоговиков вызвало среди них немалый переполох. Сам же "везунчик" пребывал еще какое-то время в безоблачном неведении. Поскольку по-английски Мойша читал по слогам, то смысл гербовой писульки разобрал не сразу.
- От вас, умников, все зло! - набросился он на Тимоху, когда тот перевел ему содержание письма.
Другой "умник", но уже из налоговой инспекции, вывел его на чистую воду и доказал, что доход таксиста был намного больше, чем тот декларировал. Заплатив штраф и налоги с утаенных денег, Мойша решил, что теперь-то он чист перед законом и может расслабиться. Расслаблялся он долго. Уже больше недели его драндулет стоял с новыми колесами и скучал по хозяину и их утренним распевкам. Однако до игры на нервах соседей было еще далеко! Не успел хозяин старого такси выйти из запоя, как тут же нырнул обратно в хмельную реку, прячась от нового удара судьбы. На столе лежало залитое пивом уведомление из управления льготным жильем:
"Уважаемый квартиросъемщик, поскольку ваш доход оказался выше ранее заявленного и вы больше не являетесь малоимущим, вам необходимо освободить занимаемую жилплощадь до конца месяца".
Выселение получилось шумным. По двору нескончаемым потоком лились проклятия. Досталось всем, а особенно ведьме, живущей в таунхаусе с черными занавесками.
"Ты, глупенький, должен благодарить меня за проявленную мягкость! - Ника глядела во двор сквозь черную тюль. - Не могу же я рубить сук, на котором сижу! Энергия, излучаемая эмигрантами из матушки-Европы, покоряется только мне и недоступна сестрам Вуду! Поэтому ты, сам того не ведая, являешься частичкой плацдарма сестринства Викка!"
После отъезда возмутителя спокойствия жизнь вошла в спокойное русло. Денис учился. Ника вела хозяйство. В компании кота и Волчи она уже не так скучала, но чего-то все равно не хватало. Она совсем неплохо себя чувствовала, и мысли об увеличении семейства уже не казались ей пустыми мечтами.
- Диня, давай узнаем у доктора, можно ли нам иметь детей?
- А и узнавать не надо! - улыбнулся муж. - Я уже давно узнал! В медицинской литературе описана куча случаев, когда женщины с твоим недугом рожали здоровых детей.
- Тогда, чур, будет девочка!
- Год ит с я!
- А назовем ее Алиской!
- Не вопрос!
Время шло, а Алиска никак не получалась.
- Может, удочерим девочку из России? - как-то предложил Денис.
- Я тоже об этом подумывала, - обняла его Ника. - Да и мама совсем недавно предлагала.
Эмма быстро навела мосты с коллегами из местных роддомов. Но, как назло, когда уже почти все было обговорено и улажено, разразились первые скандалы с усыновлением российских детей за границей. Взятки за оформление документов взлетели до небес, убив надежду многих бездетных семей усыновить малыша из России.
Навестившая их в тот год Эмма рассказывала о своих хождениях по роддомам и с грустью смотрела, как дочь нежно держит на руках купленного для племянницы пупса. Пупс выглядел как живой и придавал Нике вид благородной мамаши. Эмма вспомнила тот день, когда Яну привезли из роддома с недельной Дианой. Руки Ники дрожали от избытка чувств, она прижимала к себе живой кулечек и со слезами радости раскачивалась из стороны в сторону вместе с новорожденной племянницей.
- Никуля, тебе надо своего! - выразила тогда общее мнение Янина свекровь…
Чужие дети растут быстро, и Диана уже собиралась в первый класс. А на пороге школьной жизни ей нужно было обязательно навестить тетю в Америке.
- Как ты вымахала! - воскликнула Ника, присев перед смущенной Дианой, и жарко ее обняла. - Если бы не твоя мама, ни за что бы тебя не узнала!
- Прошу в наш Понурок! - распахнул перед ними двери легковушки Денис.
- Дядя Денис, а почему Понурок? - удивилась Диана.
- А это твой дядя насмотрелся средневекового сериала, в котором один монах так назвал своего осла! - ответила за него Ника.
На остальные вопросы Денису пришлось отвечать самому. Всю дорогу из Нью-Йорка сестры щебетали на заднем сиденье, оставив дядю на растерзание маленькой почемучке.
С приездом гостей у Ники открылось второе дыхание. Она без устали болталась с ними по музеям с достопримечательностями и, конечно же, по магазинам. Каждый вечер к ним наведывался кто-нибудь из друзей, а Тимоха так вообще у них прописался. Неожиданно жизнь открылась с другой стороны. Оказывается, можно было не только бороться за нее, но и в полной мере наслаждаться ею! Пиком единения русской общины стала поездка в вашингтонский филиал Диснейленда, славившегося своими американскими горками и водными аттракционами. Ранним утром кавалькада из разномастных автомобилей выстроилась у порога их дома. Разудалая толпа соседей, окруженная гурьбой детей, распределялась по машинам.
На Понурка совсем недавно навесили новые "копыта", и он летал, как орловский рысак, давая фору машинам посерьезней. Так что всю дорогу они держались в голове колонны, что приводило Диану в неописуемый восторг. Она с удовольствием корчила рожицы оставленным позади попутчикам и гордилась своим дядей и быстрым тезкой средневекового осла.
В парке дети хотели перепробовать все аттракционы, и Диана раз за разом тянула за руку Нику, умоляя:
- Ну, тетечка Никочка, покатайся со мной, сюда без взрослых не пускают!
- Вон, дядю попроси.
- С дядей я уже каталась на американских горках, а на эту ракету я хочу с тобой! - упрямилась племянница.
- Диана, я не могу.
- Ну почему?
- Потому что меня стошнит! Ты же не хочешь, чтобы я испачкала твое новое платье?
И опять приходилось отдуваться дяде. К вечеру он уже еле держался на ногах.
- Похоже, Дианка, нам придется заночевать здесь! - пугал Денис неугомонную оторву. - У меня уже голова идет кругом. Так что за руль мне никак нельзя!
- Ой, здорово! - запрыгала от радости племяшка.
- Похоже, ты это зря сказал! - тихо хихикнула Ника.
По домам разъезжались порознь. Веселой кавалькады больше не было, но ощущение праздника не проходило. И только Диана грустно сидела на заднем сиденье Понурка. Она вцепилась в тетю и не сводила с нее своих влажных глаз.
- Не печалься, - сказал Денис, глядя в зеркало заднего вида. - Завтра еще куда-нибудь съездим.
Но Диана его не слышала. Она заглянула тете в лицо и тихо попросила:
- Обещай мне, что ты никогда не умрешь!
У Дениса упало сердце, холодная дрожь пробежала по спине.
- Что ты такое говоришь? - обернулась сидевшая спереди Яна.
- Мне мальчишки сказали, что тетя Ника не каталась на аттракционах потому, что скоро умрет! - не выдержала и разревелась Диана.
Ника прижала ее к себе. Девочка спрятала мокрое личико в тетином платье, ее плечики задергались в судорожных рыданиях.
- Они пошутили, - успокоила ее Ника и нежно погладила по голове.
Дорога вдруг расплылась, как будто на лобовое стекло налетел поток разбушевавшегося ливня. Денис притормозил и не набирал скорость до тех пор, пока не проморгал предательские слезы.
"Какое же человек жестокое животное! - думал он. - Ну ладно - дети. Они не понимают. Но зачем же говорить при них о таких вещах?!"
Ника держалась молодцом. Оставшиеся дни она не позволила ни на минуточку усомниться в том, что полна сил и умирать совсем не собирается. На следующий же день Денис повез всех в подземные пещеры Западной Виргинии. Конечно же, небольшая передышка Нике не помешала бы, но на карту было поставлено душевное спокойствие племянницы. Держа Диану за руку, они в первых рядах спускались по длинной лестнице в холодный полумрак подземелья. Ника старалась не думать об обратном восхождении и весело болтала с племяшкой. После изнуряющей летней жары прохлада пещер уже не казалась такой неуютной. Они послушно следовали за экскурсоводом по узким переходам, попадая из одной каменной каверны в другую.
- И чего они нас тут таскают? - ворчал Денис. - Посмотрел одну пещеру, значит, увидел все!
Он был откровенно разочарован. Еще по детским книжкам он представлял себе богатые красками и переливающимися изумрудами подземные кладовые. А здесь все минералы были уже давно слизаны волной черных копателей, оставивших после себя скучный желто-серый ландшафт. Чтобы хоть как-то оживить картину, некоторые сталактиты были подсвечены разноцветными прожекторами.
- За те бабки, что они берут за билеты, могли бы быть и поизобретательнее! - не унимался недовольный экскурсант.
- Слушай! Если у тебя плохое настроение, не порти его другим! - урезонила его жена. - Мы пришли любоваться красотой девственной природы, а не нагромождением спецэффектов!
- Куда мне до вас, до эстетов! - насупился муж и до конца экскурсии больше не проронил ни слова.
Осмотр подземелья заканчивался органной пещерой. Еще первооткрыватели этого чуда природы обратили внимание на ее удивительный акустический эффект. Форма перевернутой колбы делала эту каверну звуковым усилителем. Сметливые предприниматели установили здесь орган и издавна завлекали сюда путешественников. Волны органной музыки отражались от сводов и падали лавиной на ничего не подозревающих слушателей. Вот и сейчас пещера поджидала свою очередную жертву. Уже начинающих скучать туристов выстроили плотной группой посередине каверны. Первые звуки органа вызвали удивленный шепот. Экскурсанты крутили головами, пытаясь понять, откуда льются потоки оглушающей утробно-трубной музыки. И только взгляд Ники оставался неподвижным. Проникая сквозь толщу веков, он устремился в неведомую даль, туда, где она сидела на жесткой деревянной лавке, положив голову на плечо любимому.
Каменный пол под ногами ходил ходуном, как будто она все еще была на шхуне, которая привезла их в это священное место. Всю дорогу ее ненаглядный твердил:
- Верь мне! Это паломничество обязательно принесет тебе облегчение!
Еще весной Дерек предвидел грядущую беду. Рецепты отца Венди перестали ей помогать. Тогда он сам стал изменять составы микстур, отваров и дыхательных паров. Иногда его любимой становилось легче, и душа юноши наполнялась радостью за нее и гордостью за свое лекарское искусство. Но эти просветления были недолгими и случались все реже. Наконец, признав свое бессилие, Дерек сдался на милость Божью. Он выложил свои небольшие сбережения за два места на шхуне, везущей семейство герцога в западные земли. Каждую весну весь двор отправлялся в церковь святых Джеймса и Николса, чтобы насладиться органной музыкой и причаститься в известном на всю Померанию храме.
- Поехали, это намоленное место тебе обязательно поможет! - убеждал Дерек свою малышку.
И Венди поддалась уговорам. Однако, как только они отплыли от берега, странная энергия, носившаяся над морем, завладела ею. Девушка то и дело рвалась к борту шхуны.
- Почему меня не выбросили в море, как других младенцев?! - вопрошала она серые волны. - Заберите меня к себе!
Дерек заперся с ней в канатной клети, подальше от людских глаз.
- Я не хочу плыть дальше! - билась она в истерике. - Дай мне умереть спокойно!
Поймав страдающий взгляд любимого, она вдруг замерла. Остаток пути Венди как могла сопротивлялась зовущим вглубь моря силам и победила.