* * *
Ника сидела с закрытыми глазами под теплыми лучами весеннего солнышка, а Диня расчесывал ее волосы пальцами в поисках противных жуков. Буквально несколько минут назад она мирно обходила свои любимые розы, которыми был засажен их участок. На одном из кустов она увидела нагло сидевших бронзовых жуков, с аппетитом уплетавших желтые лепестки.
- Ах вы, сволочи! - вырвалось у нее, и она тряхнула куст.
Облако майских жуков, которых здесь почему-то называли японскими, взмыло в воздух. Внезапный порыв ветра бросил их прямо на Нику. Несколько насекомых попались в сети ее распушенных волос. Пытаясь освободиться, пожиратели роз еще сильнее запутались в ловушке из золотых кудрей.
- Диня! Спасай меня! - с наигранным испугом закричала она.
- Что случилось? - послышалось из дальнего угла участка.
Не выпуская лопаты из рук, муж распрямился и посмотрел в ее сторону.
- Меня жуки едят! - отозвалась она, мотая копной волос. - Беги скорее, пока твою жену совсем не съели!
И вот теперь они сидели на лавочке, как два шимпанзе, и Диня вылавливал насекомых из ее головы. Может, он втихаря их даже и ел, но Нике было лень открывать глаза, чтобы проверить.
От непривычной кропотливой работы пальцы быстро устали.
- Ф-у-у-у! - выдохнул муж. - Дай отдохнуть!
- Ага! А как я могу?!
Каждый вечер перед сном Ника слышала от насидевшегося за компьютером мужа привычное:
- Пришло время дефрагментации жесткого диска!
Денис быстро прыгал к ней под одеяло и подставлял свою шевелюру. Ее тонкие пальцы послушно тонули в его волосах и начинали нежно и убаюкивающе почесывать натруженную за день голову…
Пристыженный Денис поближе придвинулся к жене и снова принялся вылавливать жуков. Она чувствовала его любящие руки, и приятное тепло разливалось по всему телу. Они сидели на узкой лавочке, прижавшись друг к другу, и Ника думала: "Если есть на свете счастье, то оно должно быть именно таким!"
Судьба наконец-то благоволила им. Даже болезнь, казалось, взяла передышку, уступив место заботам о семье и доме. Каждый день был наполнен новыми идеями, как поуютней обустроить свое гнездышко. Муж старался пораньше сбегать с работы, чтобы побольше успеть сделать по дому. Он безвылазно копался на заднем дворе, сажая кусты, деревья и так обожаемые ею розы.
Но однажды эта идиллия была нарушена. В самый разгар посадочных работ Денис схватился за руку.
- Что, укололся?! - подбежала Ника.
- Да нет, что-то локоть замкнуло!
- Это последствие старого перелома, - сказали в травмпункте. - Сустав износился. Можно попробовать прооперировать, но гарантии, что функция вернется, нет.
Как Денис сломал руку, Ника знала лишь в общих чертах.
- Да в десятом классе на физкультуре упал, - односложно отмахивался муж.
Она видела, что ему неприятно вспоминать об этом и перестала расспрашивать. О том, что Дениса исподтишка толкнул главный качок класса, она узнала от его мамы.
- Куда смотрел физрук, ума не приложу! - был ее возмущенный рассказ. - Ты же знаешь моего Дениску. Он всегда был таким настырным. Где-то не уступил, вот и поплатился!
"Пришло время познакомиться поближе с этой грозой школы!" - Ника достала школьный альбом мужа и попросила показать, кто сломал ему руку.
- Зачем это тебе?
- Примета такая. Мы должны посмотреть ему в глаза и сказать, что все прощаем, тогда операция будет успешной.
Как только ритуал был совершен, Денис тут же забыл о школьных фотках. Лежа в больнице, он не знал о том, что Ника вновь открывала альбом. На этот раз она не прощала меченого парня, а предупреждала:
- Моли своего Бога, чтобы операция помогла, иначе…
Глубоким вдохом она погасила поднимающуюся из глубины злость и не дала проклятию выплеснуться раньше времени. Но держать его в себе пришлось недолго. По другую сторону океана Бог был глух. А может, бугай просто поленился к нему обратиться. Как бы там ни было, спустя пару месяцев, как только в Балтиморе подул северо-восточный ветер, на его крыльях отправился в дальний путь невидимый сгусток энергии. Прибрежный бриз передал эстафету воздушному потоку, что сопровождал Гольфстрим, и посылка понеслась в сторону Старого Света.
Ее получатель даже не подозревал, какие великие силы были приведены в движение из-за его жалкой персоны. А вид его действительно был жалок. От былой могучей фигуры не осталось и следа. Как высохший дуб, склонивший к земле ветви, он сидел на брошенном на пол матрасе, из которого во все стороны вылезали клочья ваты. Из мебели были только батарея пустых бутылок и пара знакомых бомжей, которые пихали ему в руку засаленные рубли и пытались втолковать что-то про винный магазин.
"Откуда так смердит? От них? Или в подвале опять нагадил какой-нибудь придурок? - он посмотрел на огромную трещину в гнилом паркете. - Когда это было? Весной ли? Какой?"
Он уже ничего не помнил: ни того, как под ним нашли сумасшедшего узбека, ни сколько лет он не просыхая пил. За последний год он еще больше опустился, хотя, казалось, дальше уже некуда. Давние знакомые, проходя мимо, уже не узнавали его. Жизнь потеряла всякий смысл и катилась под уклон.
"Да и для кого жить? - думал он, машинально беря деньги. - Жена с ребенком бросили, родители и друзья отвернулись".
- Для вас, что ли? - обратился он к собутыльникам.
- Для нас! Для нас! Смотри, сам по дороге не выпей!
"Сдохнуть бы уже, что ли?" - с горечью подумал он, выходя в темноту лестничной клетки.
В подворотне кто-то из таких же, как он, страждущих, освободил его от горьких мыслей, а заодно и от денег. Одного удара пустой бутылкой по голове оказалось достаточно, чтобы приобрести бутылку полную.
Его поврежденный мозг медленно осмысливал произошедшее. Он прокручивал жизнь хозяина, лежавшего в пустой подворотне, и пытался понять, когда же тот вышел из-под контроля. Клетки серого вещества отдавали хранившуюся информацию о самых запоминающихся событиях и отмирали.
По другую сторону океана Ника даже не могла представить, что через какое-то время и ее собственная память отправится в многослойное путешествие по прошлой жизни. Путь этот будет ярким и необычным и навсегда сохранится в скрижалях викканского сестринства…
Ну а пока она была полна сил и решимости. Воительница сестринства Викка уже твердо встала на ноги в логове врагов, и пришло время действовать. Нужно было срочно навестить Матрену, чтобы наконец узнать, в чем заключается ее главная миссия.
- Кого Бог дает? - встретила ее заметно постаревшая целительница.
- Американскую сестру! - весело ответила Ника и сердечно обняла старуху.
Та долго ее не отпускала и все гладила своими высохшими руками.
- Где же твой суженый?
- На мостках с удочкой сидит!
- Дачу-то уже, наверное, на зиму законопатили, вам, поди, и перекусить негде? Ты его сюда приводи, я вас накормлю!
- Да ладно ты о еде! - не терпелось гостье. - Я научилась использовать энергию заморской природы и держать удары черных сестер! - выпалила она. - Это пришло само собой! Как именно, я не знаю. Поэтому боюсь, что научить этому пока не могу.
- Чувствую в тебе силу, - наконец произнесла Матрена и заглянула молодой женщине в глаза. - Вижу, что созрела ты для главного!
Они присели на лавку, и, как много лет назад, старуха положила ее голову к себе на колени. Она гладила ее по золотистым волосам и вещала о том, что есть и что будет. Старая знахарка чувствовала, что гостью что-то беспокоит, но не торопила ее.
- Матрена, - начала Ника. - Я хочу попросить тебя о помощи.
- Все, что в моих силах! - ободряюще заверила Матрена.
- Мы хотим ребеночка!
Знахарка долго не отвечала.
- Здесь я бессильна, - наконец произнесла она. - Я боюсь, что пока ты не научишься удерживать хоть малую толику белой энергии, это невозможно. Но отчаиваться не надо. В истории викканства есть тому примеры.
Они помолчали еще немного.
- Я вижу, ты научилась изменять чужую энергию! - нарочито бодро заговорила Матрена. - Теперь ты можешь делать ее доступной для нас. Скоро наши сестры начнут прибывать к тебе. Каждое полнолуние отдавай свою энергию ветру, и он принесет ее им. Они будут рядом, но ты не должна искать встречи с ними. Через тебя их могут найти и извести. И помни: без твоей энергии они беспомощны. Пройдет немало времени, прежде чем они сами научатся укрощать чужеродные силы и смогут управляться без тебя. Но я должна предупредить, что, пропуская сквозь себя несметные потоки энергии, ты ускоришь свое разрушение. Готова ли ты к такой жертве?
- Да, сестра! Я буду биться до конца! - попыталась забыть о грустном известии Ника.
- Ну, давай прощаться, - поднялась старуха. - И помни, чем дольше ты продержишься, тем больше наших сестер сумеет продолжить начатое тобой дело.
- Я продержусь! - с гордостью заверила викканская воительница. - Ну, я побежала, пока моего Диню "щука-с-руку" не утащила! Потом, мы еще хотели грибы пособирать!
- Проголодаетесь, приходите! - Матрена смотрела вслед своей воспитаннице, и ее подслеповатые глаза наполнялись слезами гордости за это хрупкое создание с непоколебимой волей и духом победительницы: "Подумать только, даже жуткая болезнь не может сломить ее!"
Преисполненная сил, Ника быстро шла, почти не задыхаясь. У нее была новая цель, и она сделает все возможное, чтобы достичь ее: "Для начала нужно подготовить Диню к моим ночным отлу чкам".
Уже в третий раз викканская воительница покидала родину и летела во вражье логово. Теперь ей обязательно должно повезти. Не зря же американская пословица гласит: "Третье попытание - есть очарование!"
Конечно, есть похожая пословица и у нас, которую коммунисты взяли от старого режима и пустили в народ, абсолютно не понимая ее истинного значения.
"Какими же надо быть идиотами, чтобы церковное выражение "Бог любит Троицу" подогнуть под идеологию! По коммунистам выходит, что все нужно делать по три раза, чтобы получилось как надо! Неудивительно, что коммунизм до сих пор не построили! Хотя, с другой стороны, осталось еще две попытки!" - веселилась Ника.
Все вокруг забавляло и радовало ее.
- Что такая довольная? - приобнял ее Диня.
- Я теперь знаю, как сделать, чтобы у нас всегда водились деньги! Яна сказала, что нужно отложить одну денежку и каждое полнолуние купать ее в лучах ночного светила. И обязательно приговаривать: "Смотри, что у меня есть!"
- И кто теперь будет ответственным за наши финансы?
- Конечно же, я!
Теперь, как только наступало полнолуние, она выходила во двор с однодолларовой бумажкой. Простерев руки к небу, она отдавала накопленную за месяц энергию незримым сестрам. Тень беседки скрывала ее от посторонних глаз, и только от Волчи было не спрятаться. Мохнатый великан уже давно отказался жить в доме и теперь оттягивался в огромной конуре. Ему ночные бдения хозяйки были не в диковинку. Волча еще помнил тесные таунхаусы и совместные прогулки по лунному лесу. Вот и теперь каждое полнолуние он выходил из будки и поджидал свою хозяйку под дверью. Седая шерсть Волчи переливалась в лунном свете и освещала путь к их укромному месту. Доведя хозяйку до беседки, он ложился у ее ног и зорко глядел по сторонам. И горе тому, кто решился бы помешать их тайному ритуалу.
Несмотря на непреодолимую тягу к ночному светилу, о его дневном собрате Ника тоже не забывала. Она любила поваляться в шезлонге под лучами ласкового солнышка. Особенно она любила дни, когда стригли газон. В воздухе висел аромат свежескошенной травы. Волча лежал в тени шезлонга хозяйки и исподлобья поглядывал на надрывающих глотки малышей, которые гонялись за шумной газонокосилкой. Денис то и дело притормаживал и покрикивал на рыжиков:
- Вот я сейчас кому-то носы пообстригаю!
Ника знала, что с газонокосилкой шутки плохи. Она может отстричь не только нос. Викканская воительница помнила, как одна газонокосилка с умела разгромить целую армию мексиканских сезонных рабочих! Война с сезонниками в тот год разыгралась не на шутку. Каждую неделю они назойливо предлагали свои услуги по уходу за участком. Денис уже устал отбиваться от них.
- Вы английский язык понимаете? - не выдерживал он. - Слово "нет" означает "нет"!
- Но предыдущие хозяева пользовались нашим сервисом! - продолжал настаивать их бригадир.
- Значит, у них были на это деньги, а у меня нет. Если вы будете обслуживать мой участок бесплатно, то милости просим!
Обозленный бригадир уходил, но в следующие выходные его стук в дверь снова будил несговорчивых хозяев. Не оставлял мексиканец в покое и соседей. Паша как-то объяснил Денису, откуда взялась такая настойчивость:
- На нашей улице только мы и стрижем траву сами. Остальные уже давно поддались на уговоры настырных мексов. До нас они своими газонокосилками за один прием проходились сразу вдоль всех домов, а теперь им приходится объезжать наши участки. Вот они нас и достают!
К сожалению, одними уговорами дело не обошлось.
- Эти сволочи украли из моего сарая газонокосилку! - прибежал однажды взволнованный Паша.
- Какие сволочи?
- Да мексы же! Кому еще это нужно? Поверь, если бы не Волча, ваш сарай тоже бы обнесли!
- Давай заявлять в полицию!
- Какую полицию?! Они кражами до трехсот долларов не занимаются! Да и свидетелей нема!
Верите или нет, но сами подозреваемые набрались наглости и через пару дней снова предложили Паше свои услуги. На этот раз его отказ сопровождался отборным английским матом. Но поскольку язык чопорных англичан матерными выражениями не изобилует, то незамысловатая тирада большого облегчения говорившему не принесла. А что до мексиканца, так тот, наверное, и половины из сказанного не понял и ушел, пожимая плечами.
- Жаль, что теперь за воровство не отрубают руку! - прокричал ему вслед Паша.
Бригадир машинально потер кисть, поскольку в яростном крике хозяина украденной машинки уловил два последних слова: "отрубить" и "рука".
К великому разочарованию сезонников, коммуна приняла решение стричь траву оставшейся газонокосилкой. Недовольные мексы больше порогов не оббивали, но и в покое не оставили - они просто начали мелко пакостить! Со стороны дороги, где забора не было, они раз за разом заезжали на их клумбу и скашивали под корень только что распустившиеся тюльпаны. А во дворе тюльпаны даже распуститься не успели. Все бутоны были съедены откуда-то взявшимися зайцами. Конечно, в соседней лесополосе их кишмя кишело, но сетчатый забор надежно защищал задний двор. Загадочное появление лесных гостей вскоре объяснилось: Денис обнаружил несколько порванных звеньев в проволочной ограде. Дырки находились у самой земли и имели явные следы механического воздействия.
- А я-то думала, что это был за скрежет, когда их мини-трактор стриг траву вдоль нашего забора, - вспомнила Ника.
- Эти гады так выставили ножи, чтобы цеплять ограду! - ругался муж.
Денис стянул порванные звенья старым электрическим шнуром, и нашествие зайцев прекратилось. Но не прекратилось мелкое вредительство. Очередную свинью им подложили уже не в переносном, а в прямом смысле. Как-то, запуская нагулявшихся рыжиков домой, Ника увидела, что их мордочки измазаны каким-то жиром. Волча в это время лежал возле будки и что-то уплетал за обе щеки. Подойдя к грозно зарычавшему великану, Ника с ужасом увидела обглоданное свиное копыто. Озверевший Волча злобно оскалился, но, поняв, что его хрупкая хозяйка чихать хотела на угрозы, завилял хвостом и виновато посмотрел исподлобья. Добыча была отобрана, однако от поноса это уже не спасло. Хорошо, что было лето и маленьких дристунишек можно было держать на улице. Когда отчаянное урчание в собачьих животах прекратилось, наступил банный день. Малышей купали в ванной, а мохнатого Волчу под садовым шлангом.
Вдоволь поглумившись над цветами и собаками, сезонники принялись за саму хозяйку. Они собирались около забора и пялились на отдыхающую после уборок Нику. Она уже несколько раз переставляла свой лежак, прячась от назойливых глаз. Но неугомонные мачо подходили с другой стороны забора и снова начинали тараторить по-испански и тыкать в нее пальцами. Бася и Пеша непрерывно тявкали на чужих мужиков и напрыгивали на сетку забора. Один из мексов запустил руку в мешок, набитый мелко скошенной травой, и швырнул целую горсть перемолотого крошева в заливавшихся лаем померанцев. Рыжики моментально покрылись зеленой пылью и начали отчаянно чихать. Эта выходка стала последней каплей. Разъяренная Ника приблизилась к забору и, глядя на веселую троицу в упор, что-то произнесла на непонятном им языке. Дольше всех она задержала взгляд на обидчике собак. Потом сладко зевнула и скрылась в доме, оставив в шезлонге недочитанную книгу.
Потеряв объект насмешек, мексы вернулись к работе. Зная, что во дворе никого нет, бригадир вплотную подъехал к ограде. Однако вращающиеся ножи на этот раз вгрызлись не в жесткую заборную проволоку, а прихватили мягкий провод, которым была залатана брешь. Намотав на ножи провод, мини-трактор пару раз чихнул и заглох.
Бригадир кликнул помощника. Тот прибежал и запрокинул газонокосилку на себя. Пока он удерживал машину на двух колесах, бригадир проворачивал руками ножи и сматывал с них провод. Как назло, начинало моросить. Нельзя было терять ни минуты. Стричь прибитую дождем траву будет сплошным мучением. Бригадир заторопился. Половина провода была уже освобождена, и ножи стали проворачиваться веселее. В спешке он не заметил, как от энергичного вращения ножей стал прихватывать мотор. Когда раздался звук неожиданно ожившего двигателя, было поздно!
Срезанная кисть взмыла высоко в небо и, описав дугу, упала на свежескошенную лужайку. Ее окровавленные пальцы мелко подрагивали. Раздался душераздирающий вопль. Державший газонокосилку помощник в ужасе потянул машину на себя, пытаясь закрыться от страшной картины. Поскользнувшись на влажной траве, он завалился назад и опрокинул работающий агрегат прямо на себя. Как огромный перевернутый жук, мини-трактор лежал на спине и шевелил в воздухе лапами-колесами. Под его панцирем-капотом корчился придавленный человек. Помощник плохо понимал, что происходит. Звенящую тишину в ушах не нарушал даже весело стрекочущий мотор. Вдавленный в газон, он слышал лишь непонятный хруст в области таза, по которому елозила вибрирующая машина. Глядевшие в небо ножи газонокосилки со свистом раскручивали часть освобожденного провода.
На крик прибежал обидчик рыжих песиков и тут же напоролся на рассекающий воздух провод. Он в удивлении остановился.
"Где это я успел так разорвать рубаху?" - думал он, глядя на вспоротую материю, которая на глазах наливалась кровью.
Окружающий мир стал погружаться во мглу…
B наступающем мраке появился образ молодой хозяйки соседнего дома, над которой они только что потешались. Она смотрела ему прямо в глаза и шептала посиневшими губами о прожорливых змеях, сидящих в его животе. За ее спиной угадывался силуэт прикованной к стене женщины с искаженным от боли лицом.
"А ведь ее муки - дело моих рук!" - Страшная догадка стеснила грудь, но тут же непривычное чувство вины сменилось безразличием, а вслед за этим и удовольствием, превращая его в настоящего палача.
Девушка исчезла. Вместо нее появился богато одетый вельможа.
- Что твоя дочь делала в моем замке? - орал он на узницу.