- Сбежать решил? - засмеялся Кэттон. Я промолчал. - Перейти можно, как ты говоришь, реально, но потрудиться придется. Нужно сначала охраннику своему доказать, что ты исправился, хочешь работать. Потом приемщики руды должны сообразить, что ты много приносишь. Ну а потом если кто из них будет в хорошем настроение, да тебе повезет, то начальник шахты обратит внимание. Служить нужно долго и много, так что особо не рассчитывай. За тот год, что я здесь, только двоих перевели. Да и то, сдавали они по сотне кусков за день - с детства руду добывают, а потом попали под горячую руку Ольстерра, вот и оказались рабами.
- По сотне кусков, - пробормотал я и приуныл, глядя на кусок руды в стене. Кажется, он поддавался, и еще за пару часов я его вытащу. Рядом с Кэттоном валялись три бруска - это, как пояснил приятель, считалось хорошим результатом за первую смену. - Нереально. Совсем нет.
- Да не унывай ты, - рассмеялся Кэттон, глядя на мою понуренную физиономию. - Ты ищи хорошее что-то. Тебя же не "гальку" добывать поставили.
- Что за "галька"? - спросил я. Для меня галька всегда была небольшими камушками, которые можно был найти на песке. Как оказалось, я был не далек от правды.
- "Галька" - это руби, - улыбнулся Кэттон. - Так называть проще. Маленькие камушки, но очень дорогие. Из них ювелиры украшения делают, для короля, для знати. Самый простой руби продать в городе можно за десяток золотых.
- И что хорошего в том, что мы их не добываем? - удивился я. Кирка в очередной раз врезалась в стену, брусок руды поддался. Показалось, что он немного выдвинулся из камня. Я вытер пот, оставляя на руке черные грязные разводы.
- А то, что руби в основном можно найти в скалах прямо в воде. Не знаю, уж почему, но только там они появляются. А ты попробуй, помаши киркой под водой - ничего не выбьешь. Вот и отправляют туда конченных людей, разбойников, что честный люд губят. Они, как отбой у моря, сразу в воду. И так несколько часов, пока вода снова не закроет скалу. В общем, тоже самое, что у нас, только стоишь в ледяной воде по пояс, а то и по грудь. Там надолго не задерживаются, быстро заканчивается жизнь, - проговорил Кэттон.
Я промолчал, в очередной раз подивившись нравам этого мира. И как мне отсюда выбраться? Я принялся махать киркой, стараясь отогнать грустные мысли о теплом доме, но мне помешал гулкий звук. Кэттон бросил кирку, схватил меня за плечо и закричал:
- Бежим!
Я последовал его примеру, лишь на секунду замешкавшись. Спина онемела, ноги не слушались, будто одеревенели от постоянной нагрузки, и мы, семеня, согнувшись, ринулись прочь из шахты.
- Куда! Стоять, уродцы! - завопил надзиратель, хватаясь за цепь. Закричал скорее радостно, чем грозно - понимал, что от цепочки мы никуда не денемся, но наш демарш позволит ему получить удовольствие. Получить удовольствие через нашу боль.
Цепочка впилась в шею, я захрипел. Рядом рухнул, будто подкошенный, Кэттон. Мужчина схватился за цепь, будто пытаясь оторвать ее, но лишь раздирал в кровь горло и ногти. Что задумал мой приятель? Зачем он побежал? Глупостью было слушать его, думал я, чувствуя, как теряю сознание от нехватки воздуха.
Почему я послушался соседа по камере? Грозный окрик? Усталость? Или тот неприятный гул, несущий опасность? Я прислушался - гул нарастал. Внезапно раздался грохот, многократно усиленный эхом, отраженным от стен.
Пещера шахта напоминала цирковой шатер, только в десятки раз больше. По стенам, на разной высоте были проложены деревянные узкие полы, словно строительные леса в моем мире, только слепленные наскоро, без плана и проекта. С одной из таких площадок, на высоте десятка человеческих ростов, и упал первый камень. Кусок руды рухнул вниз, с гулким стуком приземлился на нижний ярус, подняв пыль. Руда весила больше, чем мы с Кэттоном вместе взятые. И упал кусок прямиком туда, где валялась брошенная моим приятелем кирка. Я поежился - если бы не крик приятеля, такой камень меня бы расплющил.
Стук кирок прекратился. Все, даже охранники, молчали. В воздухе повисло напряжение - словно все ждали чего-то, с неохотой, с опаской. Затем гору прорвало. Камни неслись вниз целыми горстями. Скатился огромный валун, расплющил площадку, где обустроились охранники. Столик для карт, стулья, корзины со съестным - все оказалось погребенным под выродком горы.
Наконец, грохот стих. Я сидел, оглушенный, пытался рассмотреть сквозь стоящую стеной пыль Кэттона. В ушах не прекращался звон. Я ощупал ноги, убедился, что камни не повредили их. Кряхтя, поднялся, зажал нос и рот рукой. Закашлялся, вдохнув осевшую на коже пыль.
Оглушение проходило. Я расслышал многоголосый стон. Похоже, не всем так повезло, как мне. Я опустился на корточки, зашарил по полу. Цепочка-ошейник все еще на моей шее. Такая же у Кэттона, и расстояние между нами не может быть больше пяти метров.
Наконец руки наткнулись на что-то теплое. Плечо. Стараясь не обращать внимания на пыль, что разъедала глаза, я помахал руками перед лицом находки. Точно, Кэттон!
Я похлопал приятеля по щекам. Тот закашлялся. Очнулся!
- Живой? - пробормотал приятель, держась руками за бок. Я отвел ладонь - норма, похоже, просто задело по касательной краем камня.
- Держись, сейчас перевяжу. И нужно выбираться отсюда. Сможешь идти? - спросил я, принимаясь за рану. Оторвал кусок робы Кэттона, сложил вдвое - так, чтобы внешняя сторона оказалась внутри, а свежая, теплая от тела - снаружи. Приложил к ране, перевязал узкой полосой ткани - бывшим воротником робы приятеля. Осмотрел свою работу.
Конечно, не то что нужно, но найти в этом месте что-то, чем можно обеззаразить рану, похоже невозможно. Хорошо, хоть умею делать перевязку - сенсей настоял на том, чтобы каждый тренирующийся овладел навыками первой помощи. Полезное дело, пригодилось.
Пыль постепенно осела, удалось осмотреться. Шахта оказалась разрушена не полностью - завалило лишь пару проходов в расщелины. В том числе и ту, где находились наши камеры.
Кашляя, мимо прошел, тяжело топая, охранник.
- Эй! Ему врач нужен! - окрикнул я надзирателя.
- Сдохнуть ему нужно! - огрызнулся детина, но подошел ближе. Всмотревшись в наши лица, он помрачнел больше обычного. - Черт, вы из правого крыла. Так, падаль, не дергаться, собраться в кучу.
Я махнул ему рукой.
- Черт! - выругался охранник, проследив за моим взглядом по цепочке. Наши соседи поневоле оказались под грудой камей. Наружу торчали лишь ноги в драных, покрытых пылью сапогах.
Я подивился собственной хладнокровности. Нет, вид крови меня никогда не смущал, но если бы кто-то пару дней сказал, что я буду спокойно смотреть, как в десятке шагов от меня лежат расплющенные валунами тела, я бы лишь посмеялся. Все-таки я дитя города, где редко в реальности увидишь много крови на траве перед домом.
Подойдя к нам с Кэттоном, стражник отстегнул ошейники. Проделал тоже самое и с соседями, забитыми ссутуленными юношами и мужчинами. Всего вокруг нас собралось восемь человек - все звено цепи, не считая раздавленной двоицы. Испуганные, пленники озирались, не смея глядеть надзирателю в глаза.
- Эй! Отведи падаль наружу. Пусть начальник сам решает, где их размещать. Крыло их завалило. Давай, поторапливайся. Ответ - и возвращайся. - приказал детина молодому стражнику, который с ужасом оглядывался на раздавленных. Тот кивнул, направился к нам. А надзиратель, обернувшись к остальным пленникам, завопил - Так, работы по руде закончились! Разбираем завалы, быстро! И убрать трупы, мне здесь вонь не нужна. Падаль!
Стражник вытащил меч и кивнул в сторону одной из расщелин. Пленники послушно выстроились в колонну перед стражником, огибая по широкой дуге лезвие меча. Положив руку Кэттона на свое плечо, поддерживая его за здоровый бок, я последовал их примеру.
Похоже, вот он шанс? Сейчас, когда все смешалось? Дойдем на выхода из шахты вместе. Там броситься на стражника. Я оглянулся - совсем молодой парнишка, не чета тем рыцарям, против которых уже довелось сражаться. С этим и драться не придется - просто отобрать меч и связать. Ну а потом - бегом, в леса. Все лучше, чем в рабах ходить.
Кэттон, вяло перебирающий ногами, вдруг споткнулся. Я придержал его, помог сохранить равновесие.
- Прости, Лис. Помутилось что-то. Наглотался пылищи, - улыбнулся Кэттон. Похоже, рана на боку ныла сильно, причиняя приятелю боль - лицо у него исказилось, выдавая вместо улыбки кривую усмешку.
И его мне нужно сейчас оставить, убегая? Я задумался - темный узкий коридор продолжался далеко вперед, но там уже замаячил прогал. Расщелина, откуда пробирался яркий свет. Я еще раз оглянулся на стражника. Тот расслабленно брел сзади, положив меч в ножны. Легкая цель.
- Не тяни, хороший шанс, - пробормотал Кэттон, правильно истолковав мой взгляд. - Прислони меня к стене и действуй.
Захотелось выругаться. Все верно, бежать сейчас - лучший вариант. Конечно, неясно, что ждет впереди. Но ведь все лучше, чем снова подставлять шею под цепь?
Я вспомнил крик Кэттона, когда впервые услышал гул в шахте. Сколько прошло секунд после, прежде чем кусок руды рухнул на кирку? Три? Успел бы я отпрыгнуть? Успело бы изнуренное ранами и трудом тело отреагировать на опасность?
- Еще рано. Слишком опасно. Иди дальше, - сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно увереннее. Не то чтобы я слишком сильно верил в судьбу, но упускать такой шанс. Впрочем, вряд ли я делаю что-то неправильно.
- Зря, - покачал головой Кэттон.
- Вместе еще сбежим. Сейчас главное наружу пройти, а там разберемся, - прошептал я.
- Эй, не болтать там! - рявкнул стражник. Несмотря на субтильную комплекцию, возглас, усиленный узким коридором и каменными стенами, получился убедительно грозным.
Подъем стал круче - оказалось, что шахта начиналась не на уровне моря, как я думал, а уходила далеко под землю. Последние метры к выходу на солнечный свет давались с огромным трудом. Колени хрустели, приходилось кроме себя тащить еще и Кэттона, который после упавшего на ногу камня двигался с трудом. Наконец, преодолев последнюю лестницу, мы вывалились наружу.
Пройдя пару шагов от входа в шахту, я не выдержал. Ноги подогнулись, я рухнул на землю, повалив Кэттона. Черт, как же за день я отвык от яркого солнечного света. Лежа на теплой, прогретой земле, я щурился, глядя на солнце, светящее прямо в глаза. После тусклых факелов шахты оно казалось нестерпимо ярким.
Вдохнул полной грудью, чувствуя, как прохладный воздух, пропитанный ароматом леса и свежести пробирается в легкие. Опершись на локти, я чуть приподнялся. Рядом валялись уставшие пленники. Стражник отошел к группе таких же мужчин в легких доспехах, не обращая на нас внимания.
Вокруг носились люди. Нет, много людей. Кучками, они мельтешили перед глазами, каждый чем-то занятый. Кто-то нес тюки с соломой, другие катили на тележках руду. Вдали прохаживались кони, их оседлали гордо приосанившиеся всадники. Крестьяне в простых одеждах, рабы в грубых шерстяных робах - все старались что-то сделать, превращая мир вокруг в разворошенный муравейник.
- Добро пожаловать в деревню Маринэ, - сказал Кэттон. - Не думал, что увижу ее так скоро.
Я промолчал. Позже, все проблемы позже. Пока просто подышать свежим воздухом, вытянуть огрубевшие мышцы. Дать телу хоть немного отдыха.
К нам направился один из мужчин, до этого слушавший яростно жестикулирующего стражника, что привел нас в деревню.
- Ну что, смертники. Давайте разбираться, что с вами делать, - усмехнувшись в густые усы, сказал новоприбывший. Он был одет в легкую кожаную куртку, с протянутой через плечо синей лентой. Такой же, как у нападавших на меня всадников.
- Начальник стражи, - шепнул Кэттон, заметив мой вопросительный взгляд. Похоже - это лента, отличительный признак офицерского состава? Значит, есть чем гордиться, раз я справился с не одним таким "офицером".
- Пока вам в шахте жить негде, а гонять на разбор камней по два раза в день, - слишком долго. Да и стражников под этого выделять придется, - словно разговаривая вслух сам с собой, проговорил начальник стражи. - Ладно. Повезло вам, благодарите богов. Пока что здесь поработаете, а там посмотрим.
Я не сдержал улыбки. Отлично. Если в шахты спускаться не придется, значит, шансов сбежать больше. Да и проще - судя по тому гвалту, который стоит в деревне, контроля за рабами здесь меньше.
- Эй, в камеры их! - крикнул начальник стражникам, похоже, потеряв к нам всякий интерес.
- Похоже, выживем? - улыбнулся я Кэттону, подставляя плечо. Охнув, тот оперся о меня и мы заковыляли за криками подгоняющими нас стражниками.
Глава 6
- Вообще у нас довольно спокойно осенью - сбор урожая, скотину тогда же режем. Кто же будет воевать, когда пора запасы на зиму делать? А вот потом, когда снег падает, начинается плохое время, - усмехнулся Кэттон, бросая в чан очередную очищенную картофелину. Вообще этот овальный овощ назывался "тофлер", но по вкусу - та же наша картошка. Да и выращивается также. Вообще, мир, в котором я находился, был сильно похож на нашу Землю. Простая, доступная всем еда - такая же как у нас. Те же каши из круп, горячий хлеб, который здесь пекли не кирпичами, как у нас, а шарами. Первый раз зайдя на кухню, куда нас отрядили работать, я вздрогнул - в углу, в плетеных корзинах, были навалены желтые мячи. Потом попробовал - тот же хлеб, только другой формы. Не хватало ему жесткой корочки. А так - вкусно.
- А зимой что? - спросил я, подбирая с земли картофелину. Наверное, тысячную за сегодняшний день. Кто-то бы сказал, что чистить тофтелы на целую деревню, а это человек триста, довольно скучная работа. Но в мои армейские годы приходилось готовить и больше, поэтому время проходило хорошо, за беседой. По крайней мере, намного веселее, чем долбить киркой в затхлой шахте, где из света - один факел на пятьдесят шагов, а воздуха не хватает.
- Зимой реки замерзают, рыбы меньше. Да и в леса соваться не стоит - с гор спускаются твари всякие. Говорят, эльфы с ними дружны, но что-то мне не верится, что эльф сможет сговориться с варгом. Тот его скорее сожрет, чем привяжется, - засмеялся Кэттон и взялся за новую картошку. Рана у приятеля заживала, скоро и следа не останется. Не сильно оцарапался.
Благодарить за работу на кухне, кстати, стоит именно товарища. Я улыбнулся - вот уж правду говорят, в любой беде что-то хорошее найти можно. Ночевать нас поместили в плетеные клетки в углу деревушки, которая из себя представляла скорее крепость, чем что-то пригодное для жизни. Взяли деревья, забили около горы. Полукруг диаметром в тысячу шагов, так, что вход в шахту был ровно посередине - и вернулись к той же горе. Вот и весь забор. А внутри расположили несколько шатров, да деревянные навесы, где хранились куски руды. Вот и вся деревня.
К утру Кэттону стало совсем плохо - рана на боку воспалилась, идти самостоятельно он не мог. Я выпросил у стражников колбу спирта, промыл, приложил новую повязку. Понятно, что в шахту возвращаться ему нельзя было, загнется. И наверху тяжелое делать что-то не может. Вот и отрядили его на кухню - сидеть, чистить тофтеллы. Еще разбирать крупы - что похуже, то рабам, что получше - стражникам.
На кухню, которая расположилась в одном из шатров, Кэттон вошел, уже привычно держась за мои плечи. И здесь везение - только я хотел оставить товарища и уйти грузить руду в телеги, как вышел повар. Который устроил скандал оказавшемуся неподалеку начальнику стражи - ему давно требовался помощник, способный разгрузить продукты. Тут мне и повезло - начальнику стражи надоело слушать повара, он махнул на меня рукой: "Забирай". Грузчиком я работал в основном с утра, а в оставшееся время вместе с приятелем занимался нудной работой поваренка и слушал все новое и новое о мире, где оказался. И так уже четвертый день.
- Хотя осенью и кочевники напасть могут, но сейчас уже реже - и Керч, и графства разрослись, людей много. У нас здесь принято иметь помногу детей, это только у меня в семье две дочери было. Обычно десяток деток у каждого отца, - сказал Кэттон. Вспомнив про семью, приятель погрустнел на секунду, но сразу встряхнулся. Я усмехнулся - сильный он духом, этот Кэттон.
- А кочевники-то что? Им что надо? Земли им вроде неинтересны? - спросил я.
- Из хороших краев ты, Лис, раз таких вещей не знаешь, - улыбнулся Кэттон. Я промолчал - рассказывать не хотелось, а товарищ тактично не выспрашивал у меня подробности про то, откуда я приехал. - У нас каждый знает в деревне - если кочевники на горизонте, значит, бабу и детей прячь, а сам скорее выходи. Они трусливые эти кочевники - если увидят мужиков с оружием, могут и уехать. Но вот если баба или ребенок попадется - все, пиши беда. Бабу-то на месте снасильничают, или чуть дальше отвезут. А дите - с собой заберут.
- А дети-то на что им? - спросил я, невольно перестраиваясь на манеру речи Кэттона. Поначалу меня раздражал его деревенский выговор, с постоянно напевными выражениями, но потом свыкся.
- Кто их знает. Есть разговор, что развлечение у кочевников такое - дитями в гонки играть. Привязывают их веревкой к коню, и давай, по всей степи, или по горам. Ну и наперегонки - кто быстрее. Взрослого-то лошадь далеко не провезет, тяжело ей. А ребенка - что там, хвост легкий выйдет, - нахмурился Кэттон, чуть сильнее сжав тофтель. Картофель треснул, брызнув соком.
Я поежился. Раны на теле почти зажили, дышать было не так больно, как сначала. Порезы на спине тоже срослись, но я хорошо помнил, каково это - скользить по земле, когда камни раздирают кожу и мясо под ней. А если так не мгновения, а целую гонку? Сколько может длится такое развлечение? Минуту? Пять, десять минут? Звери.
Грудь тяжело вздымалась. Я замер, стараясь выгнать из головы все мысли. Этот мир удивлял меня. В начале каждого разговора Кэттон умудрялся рассказать что-то хорошее, но в результате все сводилось к чему-то настолько мерзкому и звериному…
Кэттон замолчал - по его смущенному лицу было ясно, что он понял мое состояние. Товарищ спрятал взгляд и сосредоточился на чистке картошке. Я заметил, что мой тофтель уже очищен, но руки продолжают остервенело срезать уже сочную белую мякоть. Вздохнув, я бросил плод в чан и отложил короткий и тупой нож.
После падения с крыши я оказался на большом полуострове, который сами местные жители называли Приграничьем. Почему? По сути, буквально через десяток километров по морю начинались острова, где безраздельно правили эльфы. Конечно, этого было мало для такого громкого названия, но Кэттон в ответ на возражения пожал плечами: "Не знаю. Всегда так называли, я с детства помню".
На самом полуострове больше всего места занимала гора Прибой, которая расположился прямиков в середине северного побережья. По бокам от него были построены замки графов - Донгеллов и Ольстерров. Первые были ближе к западу, к владениям эльфов. Ольстерры расположились на восток от Прибоя, между горой и еще одной гордой грядой, которую здесь назвали Гномьей границей. Она-то и преграждала путь с полуострова на материк. Путей в большой мир было несколько - по верхам, довольно длинный, но безопасный, который в основном использовали торговые караваны. Через сами горы - гномы вырыли несколько сквозных туннелей, который охраняли и брали плату за проход. Или же по заброшенным туннелям и шахтам - их тоже делали гномы, но не как транспортный путь, а как источник руды и драгоценных камней. Интерес карликов к ним пропал, а вот искатели приключений пытались прославиться, найдя короткий свободный путь через гору. Или сокровища гномов, о которых ходило много легенд.