Перед тем как вместе с войском отправиться за ними в погоню, Артур передал бразды правления Мордреду, который, воспользовавшись отсутствием короля, совершил переворот. По возвращении в Англию Артур встретился с Мордредом в жестокой схватке и пронзил копьем неверного племянника. Но перед смертью Мордред успел нанести королю смертельную рану. С кончиной Артура завершился и золотой век Камелота.
Верные соратники короля положили умирающего в ладью, которая, медленно скользя сквозь белый туман, унесла его по морю в загадочную страну Авалон. "Утешьтесь, – сказал король убитым горем рыцарям, стоящим на берегу, – и знайте, что я снова приду, когда понадоблюсь Британской земле".
По некоторым долго бытовавшим преданиям, Артур стал правителем подземного царства или превратился в ворона.
В связи с изложенной сюжетной канвой возникает вопрос: что же исконно кельтского осталось от легенды после ее многочисленных интерпретаций?
По правде говоря, не очень много. Разумеется, нет никакого сомнения, что Артур был истинным кельтом по своей древней крови, по своему призванию, предназначению и роду деятельности. Но это был идеализированный кельт – по- другому предание в изложении Гольфрида Монмутского и других сказителей не понять. Поэтому и есть резон сказать о некоторых несоответствиях в артуровском цикле.
Взять хотя бы такое: почему Артур, сын Утера Пендрагона, должен пользоваться волшебством Мерлина и вытаскивать меч из камня? Зачем главы кланов (короли) собираются на совет, чтобы решить, кому же стать главным? Если трон не наследуется, то почему бы просто не взять власть в руки самому сильному или самому богатому?
А потому, что осуществление власти у кельтов понималось и исполнялось совершенно уникальным для тех сообществ образом. Король (племенной вождь) не был хозяином земли – земля была всеобщей, принадлежала всем. Владыка получал власть на правах доверенного лица – осуществлял правление от имени народа, а не от своего собственного.
Это очень важно, поскольку нам, воспринимающим миф в его средневековой (европейско-средневековой) форме, Артур представляется королем-сюзереном, его рыцари – вассалами, или ленниками, а население страны – подданными. На самом же деле кельтский повелитель не мог ни унаследовать, ни принять власть, не мог ее и единолично осуществлять. Власть была ему поручена по договору, а при ее осуществлении властелин обязан был руководствоваться благом страны и народа. Это благо понималось как благо земли – при хорошем владыке страна, или земля в буквальном смысле, была здорова и счастлива, цвела и давала урожай, кризис же власти либо хаос безвластия означали недород, голод и другие напасти.
Скверно управляемая страна (этот мотив позже неоднократно использовался в литературе) превращалась, по сути, в бесплодные земли. В мифологии и преданиях всего мира довольно распространен образ короля-богатыря, который благодаря своим героическим усилиям получает уважение и почитание всего народа и которому народ в знак признания заслуг и личных качеств доверяет власть. И править он должен так, чтобы народу жилось как можно лучше.
При этом в других странах такие легенды были не более чем психическим противоядием от личности владык и их поступков, от сознания, что король есть постольку, поскольку он трон унаследовал либо добыл силой. Земля является его собственностью, которой он может свободно и без ограничений распоряжаться. Подданными он правит по самой сущности обязательных общественных условий и еще потому, что у него в руках аппарат принуждения. А перестанет он править, когда умрет или кто-нибудь – чаще всего другой король – его низложит.
У кельтов тоже существуют подобные легенды, но они опираются на традиции и реальные факты. Король кельтов получал власть как бы по доверенности – потому что был богатырем, потому что его фактические деяния и заслуги делали его достойным того, чтобы доверить ему власть.
По отношению к людям и земле кельтский король исполнял формальные обязанности – ничего больше. Его приказам подчинялись, если они заслуживали того, чтобы их исполнять. Ни на что более власть не уполномочивала, в особенности же не давала права владеть землей и распоряжаться ею по собственному усмотрению.
При таком положении вещей легче понять яростное сопротивление, которое столетиями оказывали норманнским и английским феодалам валлийцы, ирландцы и шотландцы. Система реализации власти, которую норманны и англы старались навязать валлийским, ирландским и шотландским кельтам, совершенно не вписывалась в их жизненный уклад. Потому-то Артур и был провозглашен королем всех бриттов и надеждой страны. Потому-то он – первейший среди богатырей, именно он, а не кто другой извлекает меч Эскалибур из камня, получает его как символ власти из рук Владычицы Озера.
Поэтому Артур, героически защищая страну, "собственноручно положил под Бадоном почти тысячу саксов". Разумеется, это легенда, выражающая кельтскую тоску по королю-герою, по непобедимому королю-богу, которому богиня (Великая Мать, символ земли) вложила в руки магический меч. По королю, признанному самой землей, которую в качестве выразителя воли народа он будет достойно защищать. По королю, принятому всеми, объединяющему всех.
Конечно, таких королей не было. Это миф, родившийся во времена, когда мир британских кельтов уже рушился под ударами иноземных захватчиков. Когда выяснилось, сколь слаба по сравнению с жестоким феодализмом наивная кельтская демократия – несбыточный кельтский идеал…
Что ж, от кельтов действительно осталось не очень много. Но идеал выжил, поскольку был – в противовес самим кельтам – несокрушимым и невероятно притягательным.
Такова внешняя сторона легенды и ее отражение на историческом фоне. Внутренний ее смысл чаще всего скрывается в тех таинствах, благодаря которым предание обретает величие и мистическое предназначение.
Символы мистерий
Друиды и Мерлин
Редко какой сюжет артуровского цикла обходится без упоминания о волшебнике Мерлине, принадлежавшем к священной касте друидов, которые считались посредниками между богами и людьми. Друиды имели огромное влияние на общество, а перед их таинственными мистериями, искусством и тайными знаниями преклонялись все древние племена.
Название друид берет начало от кельтских слов дерево, дуб. Отсюда в современном английском слово tree, а во всех славянских языках слова дерево, drzewo и drewno. Друиды были духовными вождями народа. Каждый из них обладал достаточными знаниями, чтобы исполнять функции верховного жреца, советника, арбитра, оракула, медика, теолога, ученого, историка и хрониста.
В кельтском обществе авторитет друидов был настолько непререкаем, что они имели полное право не подчиняться светской власти. Любой кельтский вождь никогда не должен был сомневаться в разумности совета друида. Более того, он обязан был к нему прислушиваться, иначе ему угрожала пол-. ная гражданская смерть.
Друиды делились на три основные группы: мудрецы и судьи, вещуны и пророки, а также барды, которые обладали знанием всех основных мифов и искусством их художественной интерпретации перед слушателями. Эти группы объединяли друидов, сведущих в таких сферах, как мудрость, обычай, закон, знание, в том числе тайное, ворожба и поэзия, соединенная с пропагандой и хроникерской работой. Мерлин, похоже, обладал знаниями во всех этих сферах, поскольку был не только чародеем, но и человеком, сведущим во всех областях жизни кельтов.
К деяниям Мерлина миф относит множество чудес. Это перенесение каменного круга Стоунхенджа из Ирландии в Британию; предсказание "пришествия Артура" и активное участие в этом событии; помощь Артуру в овладении троном; укрепление власти юного короля путем постройки ему (с помощью магии, разумеется) гаваней, кораблей и дворцов; организация рыцарства Круглого стола. Помощь, советы и менторские предостережения Артур, кельтский король, естественно, игнорировать не мог. Но когда проигнорировал (измена Гвиневеры), последствия оказались весьма трагическими.
Судя по некоторым более поздним версиям, церковные власти не могли простить Мерлину занятий черной магией и даже нарекли его отщепенцем, сыном дьявола и девственницы. Возможно, поэтому судьба друида в результате оказалась печальной – его постигла суровая "кара за прегрешения", поскольку, несмотря на всю свою мудрость, под конец жизни Мерлин повел себя очень легкомысленно. Он всерьез увлекся прекрасной чародейкой по имени Нимуэ, мало того, посвятил ее во все свои колдовские тайны и позволил заточить себя в хрустальном магическом гроте.
Кстати, могилу Мерлина до сих пор показывают туристам в Бретани – в Долине ворожеек, расположенной в знаменитом лесу Брокелианде, неподалеку от Квинтина.
Святой Грааль
Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; он пришел к Пилату, просил Тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать Тело. И, взяв Тело, Иосиф обшил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился.
О том, что Иосиф удалился, свидетельствует не только Матфей, но и другие евангелисты. А вот в артуровском цикле эта сцена изложена совсем по-другому. Оказывается, Иосифу явился Христос, живой, а из раны его, той, что нанесена копьем центуриона Лонгина, текла кровь. Иосиф взял сосуд и собрал в него последние капли крови Спасителя. И только после этого удалился, покинул Иерусалим, отправился в город Сарра, а оттуда уплыл в Британию.
Именно благодаря Иосифу все языческое население этой земли обратилось в христианство. Сосуд, в который были собраны капли крови мира, был спрятан, а потомки Иосифа стали наследственными Стражами Тайны.
Грааль исчез, но мудрый Мерлин напророчил, что когда- нибудь он непременно вернется. Позже у хронистов сосуд впервые становится чашей, той самой, из которой Христос вкушал во время Тайной вечери. Затем описывается исход Иосифа в Британию, передача священного предмета потомками друг другу и последнему из них, который должен стать тем самым Стражем.
Эта легенда послужила благодатной почвой для различных теорий, вплоть до невероятных. По одной из них Христос вовсе не был распят, а с помощью Иосифа Аримафейского и своей жены (!) Марии-Магдалины бежал в Европу. Таким образом, святой Грааль – это реальная кровь, династическая линия, тайну которой стерегли друиды, меровинги, альбигойцы, тамплиеры, розенкрейцеры и масоны.
А вот клирики ввели в действие фигуру, которой никогда раньше не было, – Галахада, сына Ланселота, рожденного от него девственницей Элейной, внучкой потомка Иосифа Аримафейского по прямой линии. Сообщается, что Грааль объявился в Камелоте точно в момент прибытия Галахада ко двору в день Пятидесятницы.
Случилось это во время ужина, после вечерних молитв. "Загремело, озарилось – и вот пред очами собравшихся возник накрытый покровом сосуд, несомый невидимыми руками. Дворец заполнился наипрекраснейшими в мире ароматами, а на столах пред рыцарями явились изысканнейшие яства, и перед каждым было такое, кое он желал".
Но Грааль исчез так же неожиданно, как и появился. А вот инициатором Великого поиска оказался не Галахад, не Пер- сифаль, не Артур, а Гавейн. Именно он предлагает разгадать великую тайну, выяснив, что же было сокрыто под покровом. "Пусть каждый из нас, – призвал Гавейн, – даст рыцарскую клятву, что завтра же с утра отправится в поход, который будет длиться один год и один день…".
Теперь у рыцарей только одна цель, один путь – поиски Грааля, поскольку в представлении рыцарей чаша и Христос – суть одно и то же. Отыскать Грааль после долгого, опасного, полного трудов странствования – значит проплыть по жизни, обходя рифы грехов. Обходя соблазны, но не страшась страданий, восторжествовать духом над слабым телом и грешной, неустойчивой материей бренности. Овладеть Граалем – значит добиться искупления, взобраться на гору Монсальват – свершить мистерию.
Как бы то ни было, идеалы христианства, попавшие на почву Артуровских легенд, стали более возвышенными и благородными, а христианский Грааль (неизменно в форме чаши или кубка) занял в современной культуре достойное место как символ святой и высочайшей цели.
Эскалибур
Известно, что так называется волшебный меч Артура (Сокрушающий, или Режущий, сталь), подаренный в качестве символа власти Владычицей Озера. Клинок меча был украшен двумя золотыми змеями или драконами, и когда король выхватывал его из ножен, казалось, будто "из пастей змей пышет живое пламя, и пламя это поражает глаза всех".
Кроме меча король владел еще и другим священным оружием: копьем, кинжалом и щитом, а также несколькими волшебными артефактами, в том числе плащом-невидимкой. Ножны королевского Эскалибура, хранившие от ран, тоже были презентом от Владычицы Озера.
Но Артуру не повезло: ножны и меч похитила у него чародейка-изменщица фея Моргана и вооружила ими своего любовника. С помощью драгоценного оружия тот намеревался без особых усилий победить Артура, однако во время боя королю удалось отобрать у противника свой меч и победить. А вот ножны фея Моргана утопила в озере, к Артуру они так и не вернулись.
Круглый стол
Когда король Леодегранс узнал о планах Артура относительно своей дочери Гвиневеры, он тут же заявил, что дарует Артуру Круглый стол – предмет, некогда изготовленный чародейской силой Мерлина для Утера Пендрагона. Одновременно со столом, который тотчас после бракосочетания установили в Камелоте, Леодегранс вручил Артуру и более практичный подарок – сотню своих рыцарей. Затем Мерлин сделал так, что на каждом стуле при столе загорелись магические буквы, составляющие имена каждого из воинов.
Однако одно место осталось необозначенным. "Король Артур, – молвил чародей, – позаботься о том, чтобы стол заполнился, ибо он вместит сто пятьдесят храбрых и благородных людей, кои будут именоваться рыцарями Круглого стола. Но место не должен занимать никто, поскольку это есть гибельное сиденье, на которое когда-нибудь усядется избранник, достойнейший из достойных. А случится это в великий день, когда будет объявлена Великая цель".
Речь шла, разумеется, о рыцаре Галахаде и о появлении Грааля. Стол, за которым вместе со своими рыцарями восседал Артур, имел круглую форму, у него не было ни почетного "верха", ни второстепенного "низа", что должно было символизировать равенство и братство.
Более поздние толкователи мифа позаботились о том, чтобы "усовершенствовать" идеологию стола. Он стал третьим по счету Круглым столом, продолжателем идеи предыдущих двух. Первым же был стол Тайной вечери, за которым сидел Христос с апостолами. Вторым – стол Грааля, поскольку продолжатели Иосифа Аримафейского, которые опекали Грааль в Британии, тоже сиживали с друзьями за Круглым столом, в центре которого как раз и стояла чудесная чаша. Именно за этим столом рыцари получали титул Богатого Короля-Рыбака, который впоследствии носили все очередные поверенные и стражи Грааля.
Символику и более глубокое значение придали также гибельному сиденью, которое до прибытия избранника должно оставаться пустым. Оно изображало место, которое во время Тайной вечери занимал Иуда. Когда в Камелот прибыл Галахад и уселся на гибельное сиденье, то этим действием он свершил символическое искупление Иудовой вины и укрепление стола Иисусова, униженного предательством.
В Англии легенду об Артуре пытались использовать и в политических целях, возвышая королевское наследие и его атрибуты. Именно в те времена возник популярный при многих дворах Европы обычай устанавливать в тронных залах круглые столы, за которыми монарх и его вассалы разыгрывали роли Артура и его рыцарей.
Такое же значение имел, вероятно, и круглый стол в Винчестере, изготовленный около 1300 года, в правление Эдуарда I. До наших дней дошла лишь столешница 18 футов в диаметре, расчерченная для мест короля и 24 вкушающих.
Понятно, что Круглый стол короля Артура для 150 рыцарей должен был быть намного объемнее. Исходя из теоретического распределения по метру стола на каждого рыцаря, получался весьма внушительный круг диаметром больше 50 метров. Не говоря уже о технических возможностях тогдашних ремесленников и проблемах с установкой такого гиганта в каком-либо зале, следует заметить, что рыцарь вряд ли хорошо слышал сотрапезника напротив.
Правда, некоторые исследователи предполагают, что в Камелоте имелось несколько круглых столов. Главным был, конечно же, тот, за которым восседал сам Артур и элита в количестве 12 рыцарей, т. е. классический стол Иисуса и апостолов.
Во времени и пространстве
Объективно оценивая героев легенды, надо признать, что Артур и его дружина явно "не дотягивают" до греческих богов и героев, тем более что их деяния укладываются всего лишь в одно поколение. Но вот парадокс: подвиги рыцарей Круглого стола закрепились в легендах и народной памяти, пожалуй, не менее прочно, чем мифологические сюжеты Гомера и Овидия.
Вряд ли сами хронисты и сказители рассчитывали на такое долголетие этого мифа. Однако произошло невероятное: ар- туровский цикл за 15 веков приобрел огромную популярность, даже если учесть, что само рыцарство и его идеи позже подверглись ироническому переосмыслению – уже в эпоху Сервантеса. Сегодня эпопею можно без особой натяжки поставить рядом и с "Илиадой", "Нибелунгами" и с древнеиндийской "Махабхаратой". Подобно этим масштабным легендам арту- ровский цикл как бы подвел итог рыцарскому Средневековью, как английскому, так и всему западноевропейскому.
Со всей очевидностью это проявилось в XIX – XX веках, когда можно было убедиться в огромном влиянии цикла на английскую поэзию и изобразительное искусство. Рыцарские повести, объединенные именем короля Артура, стали наряду с сочинениями Шекспира наиболее известным памятником человеческой культуры.
Так, в 1842 году поэт и драматург Алфред Теннисон начал составлять своеобразную летопись рыцарской хроники, издав в итоге цикл произведений под общим названием "Королевские идиллии". Писатель придал эстетическое звучание древним легендам, увидев в рыцарской утопии недостижимый морально-этический идеал. Примерно в том же духе на сюжеты артуровских сказаний созданы в XIX веке поэмы Ч. Суинберна.
Упомянутые авторы не были одиночками в этом жанре. К древним преданиям о рыцарях Круглого стола не раз обращались такие разные авторы, как Чосер, Петрарка, Данте, Спенсер, Мильтон, Шекспир, Элиот, Скотт, Блейк, Шиллер, Джойс и др., еще добрых два десятка имен. И уж, конечно, у всех на слуху знаменитый роман Марка Твена "Янки при дворе короля Артура", написанный в известной степени как пародия на псевдосредневековье, мода на которое захлестнула массовую культуру тех лет.
Дело зашло так далеко, что в конце концов литература в ка- кой-то мере вытеснила историю и реальность. Ведь если послушать доводы некоторых ученых, то получается такая картина. Во-первых, у артуровской столицы Камелота, если она вообще существовала, не могло быть высоких стен и стрельчатых, расцвеченных знаменами башен, а напоминала она, скорее, холм, на вершине которого за деревянным частоколом стояли обыкновенные хижины.