У Акихира были свои принципы работы, свои идеи, которые он никому не рассказывал. В мире кузнецов считалось, что у него нелегкий характер, что он скрытен настолько, что даже ближайшие помощники в какие-то моменты работы должны выходить из мастерской – не должны видеть, что именно он делает с клинком, начинающим приобретать классическую форму. Главным действием было при этом закаливание, здесь он справлялся в одиночку, а что именно делал Мияири, никто точно не знал.
* * *
Через своих друзей, а надо сказать, что китайское землячество в Москве весьма разветвленное и с обширными связям, Ма довольно быстро вышла на японистов. И хотя особых симпатий две великие нации друг к другу не испытывают, корреспондент токийского телевидения порекомендовал ей связаться с русским профессором из Инстита стран Азии и Африки, который больше интересовался искусством, чем политикой "вверенной ему державы". Созвониться и договориться о встрече, объяснив какой именно предмет её интересует, оказалось довольно просто. Более того, профессор пригласил Ма и Виталия к себе домой – честь, огромная во все времена. На самом деле он полагал, что придется показывать некоторые альбомы, которые предпочитал из дома не выносить.
– Вообще-то этих самых катан в мире имеется довольно много, – начал свой рассказ Сергей Николаевич Архипенко, усадив гостей на диван, а сам расположившись в большом кресле. Он был явно обрадован тем, что к нему пришли двое симпатичных молодых людей, которых интересуют не политика или бизнес, а вот такая необычная тема – японские мечи. Отчасти и этим объяснялось его гостеприимство.
– Во время второй мировой войны каждому японскому офицеру был положен меч, даже летчики – камикадзе садились в кабину своего самолета, имея при себе катану. Американцы, когда оккупировали Японию, начали "охотиться" за мечами и довольно много катан увезли к себе. Но они не знали, досталась ли им обычная штамповка, как ножи или вилки, такое часто бывало, или настоящая вещь. Японцы очень часто не хотели отдавать мечи, а американцы, видя сопротивление, были все более настойчивыми и даже бесцеремонными. Они считали, что имеют право, как победители в войне, взять какие-то трофеи. Конечно, грабили не так, как наполеоновская армия в начале девятнадцатого века в Египте или в Европе, но и не особенно стеснялись. Так что, вполне вероятно, что где-то в домах бывших военных в США и по сей день хранится некоторое количество действительно уникальных экземпляров.
За годы работы в Японии Архипенко стал энциклопедически "подкованным" в различных сферах жизни этой страны. Конечно, кое-что он знал лучше, кое о чем имел представление из книг. Но друзей в стране Восходящего солнца у него было предостаточно, причем, начиная от ученых историков и кончая загадочными неожиданными личностями, о которых за глаза говорили, что они связаны с якудза.
– А вы уверены, что вам нужна именно катана? Ведь существует еще и меч тачи? – поинтересовался Сергей Николаевич?
– А какая между ними разница? – удивился Виталий.
– Не слишком большая. Но в старину почти все мечи были тачи. Тачи держали в одной руке, его использовали в поединке верхом на лошади. Оба меча носили на левой стороне, но тачи – на специальных подвязках, прикрепленных к поясу, причем лезвием вниз. А вот катану вставляли в специальное отверстие на поясе и лезвием вверх. Тачи был длиннее.
Профессор полюбовался эффектом, который произвели его слова на искателей меча, и решил смилостивиться.
– Не переживайте, – как бы между прочим, почесывая свою седую короткую бородку клинышком, произнес Сергей Николаевич. – Катана появилась в середине правления Камакура, а с середины периода Муромачи стала использоваться повсеместно. А вот тачи стал исключением и редкостью. Так что все правильно, вы ищете катану. В тридцатые годы прошлого столетия тачи уже не делали.
– А как определить цену меча? – неожиданно "бухнул" Виталий. – Вот, к примеру, того меча, который снимали в рекламе кофе "бусидо"?
– Вопрос наивного человека! Если он вам даже достанется, не вздумайте его показывать настоящим японским коллекционерам. Из вежливости смеяться не будут, но отношение к вам будет соответствующим, какой-нибудь пройдоха попробует всучить вам уж совсем дешевую штамповку. Все зависит от знаний. Для настоящего коллекционера, прежде всего, важно точно знать, кому и когда принадлежал меч, – профессор улыбался, при этом снял очки в тонкой золотистой оправе и его лицо приняли какое-то "крестьянское", хитроватое выражение. – Была это персона, известная в мировой истории, или безвестный воин, бросивший меч на поле сражения. Впрочем, это почти невероятно. Был ли это специальный меч, использованный при сэппуку? Тогда его стоимость, конечно, возрастает.
– От этого отдает каким-то средневековьем, – заметила Ма.
– Извините, я оговорился, я имел в виду высшую, так сказать, духовную ценность меча, а не денежные единицы, – поспешил исправить неловкость Виталий.
– Так и оружие это – не сегодняшнего дня. Сейчас вон пистолеты, да и прочие штуки коллекционируют! Кто-то, вон, слышал, вознамерился немецкий танк со дна озера где-то под Звенигородом для своей коллекции вытащить. Но, вернемся к мечам. Да, важно, был ли сделан клинок по особому заказу, трудился над ним один мастер или несколько, к какой из известных школ кузнецов они относились. Если работа мастера синто высшего класса, то он сразу стоит вдвое дороже. Даже неважен его износ. Правда, важно и кто проводил атрибуцию меча, удалось ли ему точно определить все важнейшие моменты в жизни меча.
– Нас интересует меч, подаренный императором Хирохито своему коллеге – китайскому императору Пу И, – вступила Ма, решившая, что все равно секрет долго не удержать, мир синологов довольно тесен и эта информация быстро разойдется.
Профессор посмотрел на нее с удивлением – откуда она знает о таком подарке, вроде бы среди участников конференций "восточников" ни ее, ни ее друга он не видел. И вот, оказывается, они знают о таком не очень-то афишировавшемся событии.
– Вот это да! – вполне искренне удивился Архипенко. – Не больше и не меньше! Это, знаете, все-таки, прежде всего, историческая ценность. Он в боях не был, так что это, скорее, произведение искусства. Тут иные критерии оценки, боюсь, я вам не помощник. А вам удалось до него добраться? До настоящего?
– У нас есть подозрение, что мы очень приблизились к этому самому мечу, – Ма немного блефовала, но она хотела, чтобы профессор, если что-то знает, сам поделился бы важной информацией.
– Прежде всего, мой вам совет: с клинка сканируйте все надписи, снимите рукоятку, там обычно на неполированном куске клинка находится информация о том, кто над этим мечом работал. Потом приходите ко мне, меч можете и не приносить. Я свяжусь со своими друзьями в Японии. Разумеется, молодые люди, ваше инкогнито будет соблюдено. Надеюсь, они смогут помочь.
* * *
Рабочий день младшего научного сотрудника Славы Кудинова начался как обычно. Кофе он готовил на старой электрической плитке с открытой спиралью. На плитку водружался короб из нержавейки, заполненный крупным речным песком. Кофемолка была ручная, старинная. Размолов зерна, Слава засыпал кофе в толстую пузатую турку, налил воды и поставил турку в песок. Затем сел за пульт и начал щелкать тумблерами, включая электронный микроскоп.
В институте кристаллографии на Ленинском проспекте в Москве вообще-то где-то в вестибюле стоял обычный микроскоп, скорее, как иллюстрация архаичного прошлого. Это, как в каком-то информационном агентстве выставили в качестве экспоната пишущую машинку, кажется "Ундервуд", и старенький телетайп. Вся работа там теперь велась только на компьютерах и через Сеть. Так и здесь – электронный микроскоп на несколько порядков сильнее доброго старого оптического предшественника.
Образец был привезен из Липецка, у них на комбинате оказалась хорошая старая коллекция, можно сказать, чудом сохранившаяся в перестроечные годы. Просьба разобраться с образцом была из ФСБ, а к обращениям из этой организации, независимо от того, под какой аббревиатурой она существует, относились с уважением. Судя по форме образца, он был взят из какого-то клинка.
Надо было бы сделать точный химический анализ стали – что-то в ней было необычное, когда лаборант взял образец рукой. Ему показалось, что от прикосновения металла у него начали подрагивать пальцы, появилось покалывание в "подушечках". И ведь никакого нарушения "спортивного режима" не было! Больше того, еще не так давно это самое нарушение случилось, но тогда только голова гудела, пока не похмелился, и принял-то так, самую малость. Он давно усвоил "золотое правило": неправильный опохмел ведет к запою. С известными последствиями. Но он-то ничем подобным не страдал!
Наконец прибор "прогрелся", вернее какие-то элементы электронной пушки прогрелись и насосы охлаждения вышли на рабочий режим, и на экране появилось изображение структуры металла. Младший научный сотрудник Слава Кудинов спокойно, даже равнодушно набрал на компьютере несколько стандартных команд, чтобы получить снимок и вывести его на бумагу. Это он проделывал много раз, набил руку, и академик Паршин поручал именно ему самые интересные образцы, с которыми надо было "покопаться". И только после того, как дал компьютеру задание на печать, Слава внимательно вгляделся в картинку. Он видел самые разные стали, но такого не встречал никогда, какой-то уникальный материал: зерна есть, а вот черных вкраплений углерода – практически нет. Ну, максимум три десятых процента. Нет, точно нужен другой образец, этот не дает представления о самом предмете.
* * *
Теперь Слава менял фокусировку, структурная сетка лишь немного менялась, хотя для неопытного глаза оставалась прежней. Да, виден мартенсит, а дальше – троостит-мартенсит.
Вот тебе и обычная аустенитная сталь!
С металлом все было понятно, действительно уникальный сплав, но как его сделали, по какой технологии? Не пришельцы же с других планет руду и присадки привезли?! Какая-то чертовщина, или, как любил говорить его шеф Антон Сергеевич Паршин – достоевщина. Вроде бы вот оно – есть, а логического объяснения, откуда оно взялось – нет.
И Кудинов взялся за телефонную трубку, чтобы узнать, на месте ли шеф.
* * *
Академик изумился структуре почти также, как Кудинов. Поджав губы, пару минут молчал, разглядывая отпечаток на обычной белой бумаге, а потом взялся за телефон. Слава попытался было встать – что сидеть-то, может разговор не для его ушей предназначен. Но Паршин показал рукой – сиди.
– Образец металла уникальный, – начал кому-то разъяснять Паршин. – Я такой структуры стали никогда в жизни не видел, и не поверил бы, что такое может быть, но вот оно – на столе, передо мной. Но для верности, мне хотелось бы, чтобы вы привезли мне клинок целиком, мы исследуем его магнитные свойства, электропроводимость и все прочее. Это очень интересно и, прямо скажу, может быть даже очень важно для специальной металлургии.
Потом он поблагодарил собеседника и отключил телефон.
– Вот что, Вячеслав Викторович, этот образец был взят из клинка меча последнего китайского императора. Но это по предположениям заказчиков, а они ведь могут и ошибаться, – начал академик свое объяснение, перейдя с младшим научным сотрудником на имя-отчество, что означало особую доверительность и значимость беседы. – По легенде меч императора обладает какой-то магической силой, вот нас и попросили разобраться, какой такой особенностью обладает этот предмет. В магические силы, кроме как в достоевщину, я не очень-то верю, но эти снимки могут "двинуть" любого металловеда. Так что нам нужно будет вместе разбираться с этим мечом. Все-таки не случайно китайцы порох придумали.
– Но меч-то японцы сделали, – возразил Кудинов.
– Японцы вообще-то считают своими учителями во всем китайцев. Другое дело, что они в последнее время их обошли, но все равно отрицать китайцев не стоит. Даст Бог – разберемся мы с этим мечом. Его завтра привезут. А может, и не его? К полудню. Человек, который привезет, будет все время при мече, так что ты не удивляйся, обеспечь допуск ему в лабораторию. И не показывай, что ты тут самый главный. Да, и снимки на качественной бумаге отпечатай.
– Может, ему еще в "три дэ" раскатать? И очки выдать за наш счет? Для просмотра! – возразил было Кудинов. – Вы же знаете, Антон Сергеевич, как у нас с расходными! Моя заявка у вас уже месяц пылится!
– Во-первых, у меня ничто и никогда не пылится! – для убедительности академик провел рукой по идеально зеркальному столу. – Вот! – довольный, самому себе сказал Паршин. – Во-вторых, попросят, сделаешь и "пять дэ"! Таким людям не отказывают!
– И, в-третьих?.. – робко обнадежил себя Слава.
– Подписал я твою заявку! И, четвертое – скромнее надо быть в желаниях. Не хуже меня знаешь, как у нас сегодня с финансированием.
– Так попросите прибавку! – дал совет повеселевший Кудинов.
– Какую прибавку? У кого? – не понял академик.
– Ну, у этих, которым не отказывают! – медленно пятясь задом, стал выдавливаться из кабинета младший научный сотрудник. Академик тяжело засопел, еще раз провел рукой по столу рукой, поднес ладонь к глазам. Что-то его там заинтересовало. Может, пылинка, может, линия жизни, напомнившая о том, как много еще нужно успеть сделать.
– Молод ты еще. И наивен. Иди, работай! – махнул рукой Паршин Славе Кудинову.
Глава девятая. Кажется, Вадим нашел свою "катану"
Япония. Июль, 1939 год
…Его заметили, когда он еще помогал наследнику великого Хории Тосихидэ, ему помогли, но некоторые секреты не достались по наследству, до большинства своих открытий он дошел сам. Для него кузница стала особым храмом, в котором было место и статуэтке Будды в специальной нише в стене, и инструментам, которые стали святынями. Надо сказать, что он уважал и синтоизм, но все-таки Будда был главнее. И теперь в этом храме ему предстояло сделать чудо – из привезенной с юго-западного побережья, где находятся черные пески, новой стали сделать меч.
Акихира знал, что сталь выплавили в татаре, наверное, последней в Японии. Мастера трудились три дня и три ночи, они отобрали железистый песчаник, которому нет равных нигде в мире. Они получили уникальную сталь, и мастер по шуму пламени определял, как идет плавка. Разумеется, у них было современное оборудование, позволяющее контролировать температуру плавки, но им хотелось сделать все так, как предписывают традиции. Время от времени старший мастер поворачивал голову к выемке в стене, той, где стояло божество, охраняющее мастеров и плавильню.
* * *
Даша проснулась рано и, накинув на себя легкий халатик, не собирая большой сумки, отправилась к морю, чтобы окунуться, пока не начали накатывать большие волны, которые во второй половине дня обещала сводка погоды. На пляже, в ее облюбованном уголке на месте лежака появился песчаный холм, чем-то напомнивший Даше место погребения автора "Войны и мира" в Ясной поляне. Правда, на этот кто-то накинул сверху какое-то старое рваное одеяло. Даша остановилась подле него, сбросила халатик и потянулась, повернув лицо к поднимающемуся солнцу, навстречу чуть ощутимому утреннему прохладному бризу. Расстегнула лифчик, не глядя, бросила его в сторону на большой камень. Игриво покрутила попкой, все еще решая, пойти ли ей в воду голышом или в трусиках. Сзади послышался шум струящегося песка, какой-то шлепок. Даша с ужасом почувствовала, как что-то прохладное коснулось ее спины и скользнуло вниз, оттягивая резинку стрингов.
– Ай! – вскрикнула она, отскочив вперед. Силы внезапно покинули ее, она развернулась и непроизвольно присела. Поразилась, что думает не об опасности, а о том, успеет ли искупаться до перемены погоды.
"Что-то" оказалось мужчиной, пытавшимся сесть в песчаной "могиле". Левой рукой он вычесывал песок из шевелюры, правой протягивал в воздух смятую бумажку.
– Да вы что себе позволяете?! – закричала Даша, удивившись не самому факту появлению "из-под земли" мужчины, а неприличному его поведению.
– Извините, богиня, ну нет у меня с собой миллиона наличными, а вы так хороши! – пробормотал мужчина, уставившись на нее мутными глазами.
– Да вы что?! – возмутилась девушка, разглядев, что он пытался сунуть ей под резинку трусиков какую-то необычную купюру, не рубли и не доллары.
Возмущение ее хотя и было искренним, но испуг в голосе уже не слышался.
Мужчина, наконец, сумел широко открыть глаза и начал понимать, где он находится.
– О, господи! Ради бога, простите! Это они надо мной так подшутили. Мы вчера с друзьями хорошо проводили время в баре, потом переместились в стриптиз, а потом, оказывается, они меня оттащили на пляж и оставили здесь спать. Хорошо хоть на лежаке. Кто же мог знать, что вы здесь захотите купаться!
Даша успокоилась. И даже начала сочувствовать бедняге. Это сколько же надо было выпить накануне! Она была готова даже расхохотаться, забыв, что перед ней все-таки молодой мужчина, который пришел в себя и "зафиксировал" взгляд на ее открытой груди.
– Посмотрите по карманам! Деньги хотя бы оставили на дорогу? – это было уже сочувствие.
Мужчина покопался в карманах, достал несколько бумажек по сто рублей и одну пятисотенную.
– Благородные люди, – выдохнул парень. – Я, кажется, говорил им, что мечтал встретить рассвет на берегу моря, видеть, как солнце поднимается из воды. И вот…
– Проспали! К тому же здесь солнце поднимается из-за гор. Идите к себе и досыпайте, – посоветовала, рассмеявшись, Дарья. – Вам еще повезло, что полиция на вас не наткнулась.
– Ага! Спасибо им! И вам. Простите, ради бога. А как я вас найду потом? – стоит мужчине хоть чуток освоиться, как он сразу же начинает задавать банальные вопросы.
– Ни к чему это, – решительно отрезала девушка.
– Да, действительно, после такого пассажа лучше вам на глаза не показываться. Но вы все-таки обо мне плохо не думайте. Меня Вадимом зовут. Я вообще-то кинооператор. Правда, документалист, – зачем-то уточнил мужчина.
– Вот и хорошо. Желаю вам удачи! На "съемках"! – отшутилась Даша.
И пошла в море. Вадим двинулся следом, разулся, закатал штаны, зашел так, что тихая прибойная волна лишь лизала ему ноги. Плеснул в лицо прохладной солоноватой водой. Все равно освежает.
"Богиня" уверенно плыла от берега – было видно, что плавать она умеет, а короткая стрижка черных волос, такой цвет чаще встречается у итальянок или других южанок, не требовала шапочки.
Вадим повернулся к берегу и, взяв туфли в руки, тяжело побрел по мелкому песку к бетонной дорожке, которая вела к пансионату.
"Потрясающая девушка, – думал он. – Вот такую увидеть и влюбиться. Надо бы ее дождаться…"
Он обернулся к морю, но девушки не увидел, и халатика ее уже не было на том месте, где всего минут пять или десять назад они встретились.
"Ну, вот, любовь с первого взгляда! Теперь ищи ее, – складывались слова в предложения в голове, постепенно возвращавшейся в нормальное мыслительное состояние. – Прямо, как в голливудских мелодрамах тридцатых годов. А, может быть, это и хорошо? Все, теперь трезвость – закон жизни! Вот только, как ее найти? Хотя бы, как ее зовут?"