Опасно это. Миллиметровать на такой глубине. Может, там и не 130, а 129 или 128, удариться о дно - самое что надо сейчас. Над головой гребут винты конвоя. Ройтер пристраивается в кильватер танкеру. Только бы успеть перезарядить аппараты. А эсминцы уже тут как тут. Уже не 2, а 6 прожекторов утюжат поверхность вод. В наблюдательный перископ видны только блики. Скорость сбрасывать нельзя, отклоняться от курса нельзя, идем в кильватере конвоя. Эсминцы начали кидать бочонки - пока еще наобум, но это пока. "Асдики" щупают пространство. У нас еще есть 5-й аппарат! И мы его обязательно используем, только бы вот изловчиться… В пенном буруне от винтов танкера перископ не виден, но постоянную скорость, равную скорости такого монстра, поддерживать трудно. Пока Деккерту удается. Ройтер нащупывает в темноте, по его мнению, достойную цель - войсковой транспорт. Разворачивается под 90 градусов - пли! - кавитационный след окончательно демаскировал лодку, зато "свинка" "покушала" как положено. Точно в машинное отделение. Даже акустик слышит, как падает скорость цели - 9 узлов - 4-2-1-0. Этого можно даже не добивать. Дырявое корыто посредине Атлантики - уже не войсковой транспорт: ни буксировать, ни перегрузить ничего с него уже нельзя… Проще самим затопить. Все - на глубину заряжаться! Хлюп, хлюп, хлюп, раздалось совсем рядом. Опять - футбол. Пенальти можно парировать, только если угадаешь направление - Ройтер угадал. Когда бочонки добрались до лодки, она была уже на 100 метрах. 2–3 бомбы взорвались довольно близко - повредили электрощит, возможно, бак и зенитку - но ничего более серьезного.
Теперь ждать…
Медленно тянутся часы. Конвой выбрал, может, и благородную, но весьма сомнительную с точки зрения военной необходимости тактику - у подбитого войскового транспорта остался эсминец. Если таких насшибать четыре - а это более чем реально, - конвой останется рано или поздно совсем без прикрытия.
Некоторое время пришлось выжидать. Наутро они всплыли и передали сообщение о конвое. Сами же пошли на север, чтобы в надводном положении, идя параллельным курсом, обогнать конвой и атаковать снова. К середине дня пришло подтверждение от командующего о принятии сообщения. Всем лодкам, находящимся в квадрате, было приказано вступить в контакт с Ройтером и атаковать караван. Приказ на патрулирование AL11 отменялся. Ройтер сохранял контакт с конвоем. Заходил вперед то справа, то слева, пользуясь возможностями новой силовой установки. И вот наконец он совершил ошибку. Вылез слишком далеко вперед. Корвет появился с пеленга 90 градусов, под прямым углом. Ситуация была крайне дурацкая. Совершенно беспомощная лодка, которая не может развернуться так быстро, как следовало бы, пересекает курс жертвы. И тут уже жертва сама становится охотником… Глубины катастрофически не хватает. Что делать? Застопорить ход? Пропустить корвет над головой, выплыть и расстрелять из орудия? (С кормы корвет беззащитен.) Или маневрировать под водой, уклоняясь от ударов бомб? Перед глазами Ройтера пронеслись странные видения… Он сам не понял, что бы это такое могло быть, но вдруг явственно представил последствия своих возможных решений, как будто это все уже было. Вот лодка идет на самом полном и выпрыгивает из воды. Расчет несется к орудию, но корвет уже изменил курс, засек и развернул орудия левого борта. Фонтаны вскипают то тут, то там, Унтерхорст успевает поджечь надстройки противника, но тут - взрыв на мостике, и вот Ройтер тащит первого помощника, истекающего кровью, по палубе. Очень натурально. Он чувствует, как мокнет от крови штормовка, он чувствует запах крови, запах гари. Взрыв на баке, Деген пытается развернуть зенитное орудие. Еще взрыв… Дальше тишина. Плещут холодные волны… Секунду-две Ройтер приходил в себя от этого видения… Что это было? Воспоминания о будущем? Или провидение перепутало кинопленку, поставило по ошибке не ту часть? А если попытаться атаковать из-под воды… Скорость мала, а увеличивать нельзя - и так они заметны, а на самом полном будут видны как на ладони… И снова в мозгу застрекотал кинопроектор - аварийная команда по колено в воде ставит распорки. С потолка свисают искрящие кишки проводки. Темно, но что-то горит, и этого пламени достаточно, чтобы разглядеть контуры, очертания предметов. "Задраить командный отсек!" Он слышит, как за переборкой долбят в нее что есть силы оставшиеся торпедисты.
НЕТ! Так не будет!
- Полхода назад! Приготовиться к всплытию.
Корвет был уже достаточно близко. Но то ли легкое волнение, то ли безлунная тьма скрыли перископ от наблюдателей.
- Полный назад! - скомандовал Ройтер, когда корма корвета была уже почти неразличима. Пятно и пятно - темное и темное… А охраняемые суда уже выходили на подходящую для удара позицию.
Всплытие! Полный назад! Штатный режим установки! Табань - лево!
По команде "табань!" двигатели включались в противофазе - один на "полный вперед", другой на "аварийный реверс", лодка разворачивалась почти на месте, не описывая необходимую в таких случаях дугу. Режим, не предписываемый уставом, а по сему Ройтер его не особо афишировал в присутствии начальства. После того как его тактику уничтожения эсминцев раскритиковал даже Шепке, он перестал рваться в бой на коврах штабных коридоров. Тем более что бумажные бои Ройтеру удавались куда хуже, чем морские.
А Шепке чуть было не поплатился жизнью (не только своей, но и экипажа) за попытку атаковать эсминец.
- Я не знаю, как это получается у тебя, - возмущался он после возвращения из похода. - Может, у вас с "томми" какое-то секретное соглашение… И "вилка" эта твоя не работает. Они просто просачиваются между торпедами. Он ушел вообще легко! Одну пропустил по корме, другую - по носу…
Закончилось это все тем, что U-19 сутки пролежала на грунте, осыпаемая градом "бочонков". "Томми" даже пытались вытралить лодку, но обошлось.
* * *
Да, удерживать "семерку" на перископной глубине - это не то же, что удерживать "двойку". Особенно при сильной волне. Она огромна. Ройтер рассчитывает удар для танкера. Поймал его в прицел. Две торпеды ушли. Не дожидаясь исхода, немедленно развернулся.
Корвет нас уже не видит, а торпеды на курсе.
- Дайте мне все 20 узлов!!! Самый полный вперед!
Новая лодка имела отличную силовую установку компании MAN. Она могла выдавать 19 и даже 20 узлов, правда, долго ее гонять на таком режиме не рекомендовалось. Ройтеру самому не очень-то нравился звук машины на максимальных оборотах. В нем было слишком много металлического звона. Но техники говорили - так и надо. Вот и хорошо. Посмотрим, что она нам выдаст сейчас.
За кормой послышался взрыв. Взрыв взрыву рознь. Но это был особый взрыв. Больше всего он походил на треск ломающейся доски, только усиленный стократно. А дальше - над Атлантикой взошло Солнце. Это вспыхнул высокооктановый, очевидно, авиационный, бензин.
Вспышка сначала раздалась вширь, а затем превратилась в огненный столб. Черный дым сливался со мраком ночи, и казалось, что тьма вокруг - это дым с танкера. Лодка, прикрываясь ночью и волнением, уходила на северо-восток, чтобы через непродолжительное время атаковать снова…
Около трех часов к ним присоединилась U-100 Шепке. Позднее вышли на связь U-46 Эндрасса, U-48 Блейхордта. Они сблизились, перекинулись приветствиями, пожелали удачи друг другу и легли на параллельные курсы. Координаты конвоя были теперь известны до минуты. За час до рассвета подошла U-38 Либе. Лодки на параллельных курсах и пошли на сближение с конвоем. Около семи утра на горизонте из сизого тумана появился эсминец. За ним тянулись многочисленные дымы. Ближе они стали превращаться в мачты. Подлодки выжидали. Это было похоже на засаду индейцев из вестерна студии UFA. Чингачгук со товарищи, придерживая лошадей, сосредоточенно наблюдают за тем, как внизу, в каньоне, движется караван переселенцев. Как только он выйдет на ровную местность - те с гиком и улюлюканьем метнутся на свои жертвы. Каждый уже наметил себе объект. Добра на всех хватит. Кресты вам ведерками будут прямо на пирс доставлять.
Ночью было решено, что раз Ройтер этот конвой обнаружил, то ему, соответственно, и право открыть банкет. Сигналом к атаке будет взрыв первой торпеды. И раз темное время суток уже практически пропустили, атаковать будем не позднее 8.00.
Головной эсминец идет очень уверенно. Без рывков и выкрутасов - скорость 6 узлов, как у всех. Вдруг он увеличивает ее до 25 и резко меняет курс. Возвращается - нет, не по нашу душу, показалось, - снова скорость 6 узлов. Его-то Ройтер и определил своей мишенью. Снова - как на траверзе Норт-Волсхам - целиться точно в форштевень. Торпеда на 2 метра Т-1 - скорость 45 узлов. Ждем, когда стрелка секундомера сорвется со своего места. Открываем крышку ТА. "Асдик" долбит по обшивке, как сумасшедший.
- Нас обнаружили, командир! - прозвучал доклад вахтенного.
- Спокойно. Подпустим его поближе, - медленно и холодно проговорил Ройтер, начался поединок нервов. В критической ситуации Ройтер действовал нарочито медленно. Медленнее говорил, медленнее передвигался. Каждый приказ был продиктован трезвым расчетом.
Это был "Клемсон" - небольшой, но хорошо вооруженный противник. И бомбы он экономит, так просто не разбрасывает.
- Ну, ребятушки, с нами бог и фюрер, не так ли? - Ройтер оглядел присутствовавших в отсеке. - Первый - пли!
Курсы эсминца и торпеды пересеклись ровно на секунду, но именно в эту секунду "свинка" рванула из трубы.
- Полный вперед! Приготовиться к резкому повороту вправо!
Расчет был на то, что даже если торпеда войдет под острым углом - все равно включится магнитный взрыватель. Но овсяночник сам помог Ройтеру. Когда до лодки оставалось не более 500 метров, эсминец вдруг дал резко лево на борт и подставил под удар корму. Раздался звук, похожий на удар оркестровых тарелок, - во всяком случае, так слышали на лодке - англичанин подпрыгнул, от кормы к носу пронесся красный огненный шар и пыхнул дымом в утренний воздух, как созревший гриб-дождевик. Эсминец был в огне, может быть, секунд пять. На шестой он уже черпал бортами. И двигался, как тот деревянный кораблик, увлекаемый водоворотом, за который Ройтер получил выговор. Наверное, если бы подводные лодки не были герметичными, над морем пронесся бы возглас "Йях-у-у-у!", или как это там у индейцев. Подводники, прильнувшие к перископам, радовались как дети. Вырывали друг у друга рукоятки, чтобы посмотреть, как это бывает. Браво, Ройтер! Мы много слышали, как ты расправляешься с "томми", но чтоб вот так! На глазах у пяти экипажей! Аплодисменты! Просто с разворота ногой в челюсть. На! Шепке довольно ухмылялся. Ройтер - земляк и почти что его ученик! Но сам он так делать не будет. Ни-ни!
Это была уже половина победы. На 20 торговцев осталось лишь два военных. Одновременный залп с 12 труб стальной гребенкой прошелся по стройным порядкам конвоя. Мелкие каботажники взрывались, как перекачанные воздушные шарики. Оставшиеся эсминцы легли на атакующие курсы. Ордер конвоя рассыпался. Теперь каждая лодка самостоятельно выбирала цель. Ройтер прицепился к танкеру, близнеца которого он сегодня ночью превратил в полыхающее озеро. Часть судов перешли на зигзаг, часть - на круговую траекторию. Однако ожидаемой паники не возникло. И опять эсминец режет своим острым носом волну в 800 метрах, курс - прямо на ройтеровский перископ. Подлодка вздрагивает два раза, отправляя одну вслед за другой торпеды в сторону "охотника". Взрыв! Эсминец поврежден. Силовая установка не дает возможности двигаться. Он уже не способен причинить вред. Он может только огрызаться. Подбитый эсминец кренится на борт. Большой танкер, все еще невредимый, уходит курсом строго на юг… Менее чем за два часа конвой был рассеян и по большей части уничтожен.
- Браво, лейтенант! Когда будете причаливать, постарайтесь не закрывать шею - пришло радио от командования.
Это был добрый знак: не закрывать шею - это значило награждение. Как мало довелось поносить крест II класса… Теперь он превратится в ленту, а на его месте будет I класс. Ремонтники быстренько выпилили из 5 мм листа Железный крест I класса; аккуратность, с которой были выгравированы бортики, свастика и 1939, восхищала. Если бы не следы напильника на обратной стороне - можно было бы не сомневаться. Это именно он. Ну а почему бы и нет - Ройтер обнаружил конвой, уничтожил два военных корабля. Еще 17 000 брутто-регистровых тонн. Конвой уже никогда не придет к пирсам Гибралтара, так что есть чем похвастаться…
Глава 8
В ПАСТИ У ДЬЯВОЛА
Если я люблю море и все, что похоже на море, то более всего, когда оно гневно и противоречит мне…
Ф. Ницше
Если читателю доведется когда-нибудь посетить Лох-Ив, то, несомненно, ему бросится в глаза, что это место не самое подходящее для романтических морских прогулок. Вся Северная Атлантика такова, но эта кромка берега, изрезанная фьордами и заливами, прикрытая с запада цепью Гебридских островов, - особенно. Север Шотландии вообще неприветлив к человеку. Мох, кустарник да редкие северные птицы в короткое лето - пожалуй, вот и все, кто чувствуют себя здесь более-менее сносно. Однако место это не лишено величавого очарования. Поднимающиеся вокруг черно-фиолетового зеркала ледяной воды утесы образуют нечто похожее на венец кельтского вождя и кажутся грозным напоминанием человеку о том, что вовсе он не так могуч, как возомнил себе. А стальные монстры, курящиеся черным угольным дымом, которые он создал для того, чтобы наводить панический ужас на себе подобных, кажутся здесь лишь хрупкими игрушками на сцене этого магического театра камней.
На рассвете, на подмостках этого грандиозного театра, вода была наглейшим образом потревожена всплывшей железной штуковиной, "парусом", как говорят подводники. Этот "парус" медленно поплыл над гладью, по которой курился туман. Из люка высунулась белая фуражка с глазами окуляров бинокля.
Лодка шла на самом малом ходу, не включая дизель, со скоростью 2 узла, чтобы даже плеск воды за кормой не выдавал ее присутствия. В тумане невнятным темным пятном прорезалась кромка берега.
- Дай бог, чтобы здесь не было каких-нибудь поселений, - прошептал Ройтер.
- По карте - все чисто, командир! - так же шепотом отозвался Унтерхорст.
- Глубина?
- Один - два! - отчеканили из отсека.
- Машина - стоп!
Винты замерли, вибрация, передаваемая по корпусу лодки, прекратилась. Сигарообразное тело корабля скользило дальше по инерции. Тишина. Только журчание воды за кормой мостика.
Лодка, скрытая туманом, пробиралась по матовому зеркалу все ближе и ближе к каменистому берегу. Берегу Великобритании, на который еще не ступала нога немецкого солдата. Вдруг раздался глухой удар. Корабль процарапал днищем о камень.
- Реверс оба полхода! - зашипел Ройтер. Не хватало еще тут сесть на мель. Это было бы вообще верхом идиотизма и граничило бы со спланированной акцией сдачи лодки и экипажа. Прин, помнится, тоже чуть не сел на мель в Скапа-Флоу. Но нет уж, не дадим мы ему возможности позубоскалить. Лодка дернулась, за кормой раздалось предательское хлюпанье. Обшивка отозвалась гулким скрипом - мели удалось избежать.
Солнце, похоже, здесь вообще не восходит. Никогда. Уже было 9 часов утра, а небо тускло светилось холодным блеклым сиянием, как в больничной палате. Ни день, ни ночь, а так - нечто среднее. Да еще туман. Только тут надо держать ухо востро! Хватит с нас Хартпула.
Ройтер уже двое суток прокрадывался в логово зверя. Осторожно, тихо, как большой кот на мягких лапах. Всплыл вынужденно. Карлевитц отметил предельное содержание углекислого газа. Слишком долго они барахтались в этих водах, протискивались между брандерами. Искали лазейки в боновом заграждении. Электромоторы еще тянули, но люди становились вялыми и сонными, внимание притуплялось. А это уже были прямые обязанности Карлевитца. "Люди, - говорил Ройтер офицерам, - это оружие. И самое наше главное оружие. Его нельзя запускать. Машины нуждаются в смазке и квалифицированном обслуживании - люди тоже". Внизу, заваленный бушлатами в целях минимизации шума, молотил компрессор. В лодку поступал свежий воздух. Это было настоящее счастье после почти двух суток вдыхания паров соляра, запахов гальюна и 48 потных тел, не имеющих возможности вот уже в течение 12 дней принять нормальный душ. В небесах через непробиваемую облачность раздался знакомый гул "Сандерленда". Он то нарастал, то удалялся и, наконец, исчез. Погружаться было глупо - на такой скорости это займет минуты 2–3, овсяночник успеет отбомбиться и доложить, и в ведомость на ордена будет внесен, прежде чем лодка что-либо успеет сделать. Все равно им некуда деться. Надо сказать, после приновской акции дерзость была неслыханной - немецкая лодка в подвсплывшем положении в нескольких десятках метров от английского берега - этого просто не могло быть, так что если бы пилот в тумане увидел субмарину, он принял бы ее за англичан, зашедших в родную базу, но по каким-то причинам не швартовавшихся у пирса. Но туман не дал английскому летчику такой возможности. Летающая лодка прошла в сторону моря. Возможно, полетела высыпать свой смертоносный груз на кого-то из наших товарищей. Англичанам очень сильно повезло. Уничтожителю эсминцев достались лишь жалкие объедки от шикарного пиршества. Буквально за сутки до этого Лох-Ив покинула эскадра в составе двух крейсеров, четырех миноносцев и нескольких кораблей обеспечения. Гавань была пуста. Почти в центре бухты застыл на якоре малый крейсер типа "Фиджи", да еще два эсминца дремали у пирсов. Если их накрыть на месте, погони можно будет избежать. Крейсер - около 5000 тонн, ну и эсминцы - по 1200 - и того при лучшем раскладе 9 BRT. Негусто. Стоило из-за такого улова рваться в пасть к дьяволу… Ладно, работаем, а там видно будет. Два часа они накачивали кислород в цистерны. Два часа вся вахта была натянута как струна - все в полной готовности отреагировать на любую угрозу, хоть с неба, хоть с суши. Если их засекут - всадить в подонков как можно больше снарядов и уходить в сторону пролива на самом полном. По приливу удастся перепрыгнуть через сеть… если на полном… Только бы прорваться на большую воду. Но берег был пустынен, небо безмолвно. Потом было долгое и мучительное ожидание темноты. И она наступила, как все неизбежное.