Мы с женой ступили на берег, с нами был один из старцев. Он заранее извинился, что нас доставили в это место, просто они полностью были уверены - нас сегодня здесь не побеспокоит ни одна из воюющих сторон, да и нейтралы не заглянут. Нас сопровождали три деревянных паровых фрегата, на тот невероятный случай, что стукачи пиратов ошибуться датами. Здесь на берегу я и поделился всеми доступными мне сведениями и соображениями на счёт местоположения острова. Извинился за неполноту сведений, но мне с улыбкой ответили, что знают эти корабли, довольно известный торговый дом и в нём, разумеется, пираты имеют некий оговоренный процент. Так что теперь он понял, о каком острове идёт речь, и это достаточно странно, ведь по их сведениям 25 лет назад там в округе нужных водорослей не было, по крайней мере в заметном колличестве. Подумав, старик сказал, что после порверки сведений, если мои слова будут заведомым враньём, это будет считаться тяжким оскорблением, с тем и откланялся, сказав, что если попадёмся ещё раз нам сделают скидку.
Мы поблагодарили любезного пирата и припустили в лес от приятственной беседы. Моя жена, когда почуствовала, наконец, что ей не грозит пуля в спину, встала на колени и поцеловала родную землю. Встала с колен уже совсем другая женщина, которая сказала мне приказным тоном - Вперёд, муж мой. Незаметно подкралась ночь, было достаточно тепло и сухо, так что мы переночевали между корней какого-то большого дерева. Утром, через два часа быстрой хотьбы, я наконец прекратил на неё дуться и спросил, куда мы так отчаяно спешим. Оказалось, она узнала это место, пираты сжульничали, но в рамках неких правил. Недалеко отсюда она училась и, хотя считалось что здешняя территория контролируется империей, фактически здесь хозяйничали небольшие отряды противника. По её мнению самыми ближайшими имперскими силами были блокадные корабли и, так как она знала территорию, у нас был небольшой шанс проскочить по тихому. Точного плана не было, но был девид рода - Лоеси не здаются! С этими словами все мои сомнения были отметены в сторону. Ей в голову, видимо, через чур ударил аромат родного леса. По её скромному разумению флот должен будет сделать не меньше двух фортов на нашем берегу, как раз за пределами дальности орудий серединников в проливе. Место одной из баз она знала наверняка, сама бы там устроилась. И подходы неприметные знала, правда с чужих слов. И, надо же, она почти не ошиблась! Этим почти, оказался последний, на пути к нашей цели, пикет врага. Не знаю, почему нам пираты всё же выдали оружие, но оно пригодилось. Я, благодаря урокам брата, свечу с пяти метров гасил легко. Пистолеты мне вручили двуствольные, старой модели. Серединники удивились нашей встрече сильнее, потому я и смог выстрелить первым. Пока я делал из четырёх живых людей, четырёх мертвецов, моя жёнушка вцепилась в глаза пятому, шедшему чуть в стороне. От боли этот боров на секунду забыл о своём оружии за поясом, а когда дикая кошка, получчив мощный тычок, полетела в кусты, было уже поздно. Пара секунд неравной борьбы позволила мне дотянуться до револьвера одного из упавших.
Система оказалась незнакомой, всего четыре заряда, но хватило и одного. Вытащив мою растрёпанную, рассерженную и ругающуюся благоверную из колючего кустарника я убедился, что передвигаться быстро она не в состоянии и, закинув её на плечо, побежал к батареям. По нам стреляли, но видимо с достаточно большого расстояния, так как пуля у моих ног взвизгнула о камень лишь однажды. К нашему счастью то, что стреляют именно по нам заметили и на батарее. От пулемётного огня на такой дистанции не скрыться, а так несколько очередей охладили пыл наиболее ретивых преследователей. Когда мы перебрались через первый земляной вал, я опустил свою ношу в руки подбежавших солдат, а сам рухнул без сил. Когда нас привели к командиру, по чину где-то чуть ниже земного полковника, я представился, назвал так же полное имя жены. Мол возвращались после медового месяца, подлец капитан был нанят за бешенные деньги, чтобы доставить домой, но договор не выполнил, а высадил на территории занятой противником. Пришлось прорываться, в скоротечном бою противник понёс потери, пять человек убитыми.
Манера доклада полковнику понравилась, он поинтересовался моим чином и местом службы. После того, как я назвал своё королевство, ок сказал, что знает о нашем бардаке, и поинтересовался, как я то остался в живых? Я рассказал историю, что мы были обвенчаны ещё нашими дедами, рассказал что потерял семью и в сражении был ранен. Очнулся в госпитале соседнего герцогства и на последние средства поспешил к месту заранее оговоренной встречи с моей наречённой, так как это был последний приказ моего батюшки. Я поинтересовался, почему батареи этого берега ещё не подавленны. Ведь, по идее, я служил в артилерии и этот вопрос был обязан был прийти мне на ум в первую очередь. Да и всои двенадцать лет я проштудировал множество военных книг, ведь мне предстояло через несколько лет поступать в морской корпус. Я шёл по выбранной родителями стезе, и мне казалось, что этот путь, именно то, что мне нужно. Я ведь был сыном действительного статского советника, то есть в армии его чин приравнивался к генеральскому. Значит имел на это право, хоть и происходил не из дворянской семьи.
Вот я и спросил полковника, почему до сих пор не подавленны правобережные батареи. Ведь даже временное их молчание позволит протралить проход достаточный для семи броненосцев. Есть там у них подлодки на велоходу иили нет, без элемента внезапности они как боевая еденица мало чего стоят. Достаточно подолгу не оставаться на одном месте. Полеовник с досадой покачал головой, эх молодость, молодость, всё время горячку порит. С берега пяточёк где умостилась батарея прикрывают неприступные скалы. У противника был один воздушный шар, но его удалось сбить, блародаря дерзкому рейду диверсантов-снайперов. На этом заканчиваются все хорошие новости.
Мы пробыли на батарее неделю, когда прибыл корабль и все всполошились, забегали. Один монстр, увиденный мной мельком на одной из барж, поражал воображение. Как я узнал у конаниров к этому орудию полагалось всего двадцать зарядов. Создано было это чудо техники по прихоти предыдущего императора. С приходом его сына, Миротворца, или как иронизировали некоторые - мудозвонца, все военные задумки батюшки были заморожены. В частности, на счёт этого монстра, на том основании, что стрелять эта бандура не сможет, была подписанна бумажка с приказом об уничтожении орудия. Ответственным за флот был поставлен один из дядьёв нового царя. он предпочитал строить новые корабли на бумаге, но старые кадры всё ещё имели вес и попытались решить проблему имеющимися средствами. Это устраевало стареющего ловеласа, предпочитающего проматывать корабельные деньги с балеринами, даря им огромные брилианты.
Но старые адмиралы держались, мне очень по душе такие люди. Мой отец принадлежал именно к таким людям, к так называемой прослойке державных интелигентов, считавших, что родине надо продолжать служить несмотря ни на что. Но было в этой, своевременно спрятанной батарее одно но. Колличество снарядов было жутко ограниченным, и нужен был коректировщик. Радио здесь ещё не знали, поэтому бить нужно было точно по артскладу. Место на пяточке для батареи поотивника было достаточно ограниченное, и серединники устроили артпогреба в одном месте. У нас имелось два воздушных шара, но для удачной арткорректировки надо было подойти к проливу минимум на километр. Тогда мне в голову пришла идея и я высказал её полковнику. Через пять суток, часть ночи на небе не будет ни одной из лун. На флоте, в связи с нехваткой судов, присутствовал в качестве вспомогательного такой раритет, как гребная галера. Обматываем уключины и в середине ночи прижимаемся вплотную к скалам и выпускаем шары. Чуть свет начинаем стрелять. Времени в обрез, пока галеру не потопят огнём с противоположного берега, или навесным с правобережной батареи.
План понравился всем участвовавшим в совещании, состоявшимся на следующую ночь. К тому же мне было предложенно стать одним из корректировщиков-смертников, что каждый из присутствующих почитал великой честью, так что отказаться не было ни какой возможности, тем более Ван Семов ни когда бы не позволило настоящему представителю столь древнего рода отклонить столь лестное предложение. Четыре дня тренировок на карте, благо я знал о корректировке что-то от брата, что-то из книг. Сутта узнав о плане надавала мне пощёчин, заявила, что я её намеренно бросаю, потом прижалась ко мне и разревелась. Ночи прощания были такими горячими, что днями я ходил полусонный.
И был тот день, и была ночь. Викинги новой эры, надёжно обмотав уключины, поплыли вперёд тёмной дорогой славы пировать за столом Одина. Враги опомнились только после десятого нашего выстрела. То есть палить просто в белый свет они стали уже на третьем, но только на десятом осознали опасность галеры и стали бить целенаправленно. Наш восемнадцатый выстрел совпал с попаданием в грабное судно, галере хватило одного попадания. Мой конец верёвки внизу оборвался и меня понесло в открытое море, напарнику не повезло больше, видимо в его шар попали из ручного оружия и он стал быстро снижаться. Специальными фонарями с зеркалами внутри я дал корректировку для последнего выстрела, недолёт два влево. Мой шар тоже стал стремительно снижаться и последнее, что я помню, запутавшись в страховочных ремнях, перед ударом о воду был звук девятнадцатого выстрела, а чуть позже, как бы вторя ему, раздался сильнейший взрыв со стороны вражеской батареи.
Глава 5
Галактика М51.
Эстиана. Восточная Империя.
382 год Династии.
Мне хотелось выть, проклиная своё невезение. Вокруг меня простираются родные горы, я, наконец-то вернулась, но это единственная новость, которая радует безо всякого подвоха.
Возвратилась я не одна, а с мужем, героем, награждённым высшим знаком Белого листа, но… Вот уже третью неделю он не выходит из комы, хотя сильных наружных, да и внутренних, по словам врачей, повреждений нет. После последнего выстрела орудия, который он скорректировал, снаряд угодил в артелерейский склад. Дальше была протралена полоса, достаточная для прохода судов и, хотя одно из них и было потоплено батареей с другого берега, до того момента как её подавили, семь стальных имперских морских змеев и несколько пузатых торговцев проскользнули в горловину и поставили за собой минный заслон против опомнившихся судов Хартии. Затем одно из судов сменило флаг, и новый корабль серединников стал отгонять неприятельские тральщики. Берега Внутреннего моря отлично подходили для высадки десанта, и всего лишь в двадцати километрах от горловины. Вместе с десантным кораблём к берегу подошёл купец. Партизаны-южане, заранее предупреждённые о возможной высадке, им наши флотские рассказали сказку о лодках с оружием, действительно получили это оружие, причём в таких количествах, о которых не смели и мечтать. Сотни пулемётов, винтовок, тысячи патронов и гранат.
Через день была подавленна база миниатюрных подлодок на велосипедном ходу в одном из заливов прибрежного острова. Правда малютки всё же потопили один из кораблей, но адмиралы согласились на этот размен. Корабль из стали, гордость серединников загнали и потопили к концу недели. Тут подоспело второе но… Хартия вдруг признала настоящими южанами какое-то другое правительство. Новое и демократическое, под руководством никому неизвестного местного коллаборациониста. Это правительство тут же вошло в Хартию как сателлит Ашкуа, которое тут же направило в помощь вассалам пятьдесят тысяч своих гренадёров. Прямо в район проливов. Наши генералы и адмиралы, мгновенно поняв в чём дело, вырезали всех новоявленных эмигрантов-серединников на Прибрежном и других островах архипелага Внутреннего моря. Они верно просчитали следующий ход противника.
Наш слабовольный монарх опять прислушался не к тем советам и подписал мир, правда его мать, чуть ли не валяясь у него в ногах, упросила его оставить границы как были до войны, а не отдавать территорий. Разумеется был в договоре пункт о Комиссии Хартии, они всем сейчас такие навязывают. Эти деятели, допущенные на Архипелаг, не нашли там не одного серединника. Хорошую работу наших генералов на якобы спорных территориях комиссары признали, пусть нехотя, но признали. Но пункт о свободном проходе через проливы военных судов любой стороны весь наш народ, особенно военные, однозначно расценили, как предательство. Вырезанные горские и приморские деревни, на Прибрежном осталась только половина довоенного населения, всё это теперь лежало на императоре. Хартийцы же, на этот раз, очень сильно засветили своё участие в наших дворцовых интригах. Во всяком случае теперь странная смерть, якобы от простуды, старшего брата императора, везде трактовалась однозначно. Да и долгую болезнь батюшки нынешнего монарха извлекли из забвения. Страсти постепенно накалялись.
Третье но… Моё родное герцогство потеряло в процентном соотношении больше всех вместе взятых. Как оказалось серединники получили от Хартийцев ещё один кредит на пять новейших дирижаблей. На достаточно большом протяжении Внутреннего моря селиться невозможно - и в воде и в глубине суши идут сплошные непролазные скалы. Тянется эта полоса около четырёхсот километров. Но эти скалы скрывают золото и с другой стороны, со стороны герцогства Лоеси, эти богатства уже разрабатываются. Если протянуть через непроходимые пропасти от одной из точек побережья воображаемую прямую, то ближайшая золотая шахта будет в сотне километров. Есть у серединников такая часть элитная - Серебряные пояса. Всего тысяча бойцов, но отборные, и наши генералы с ужасом ожидали где же противник бросит против них это подразделение, но такого не предвидел никто. Натаскали их по горам хорошо, чтобы скрытно взять первый рудник они высадили лучшую сотню за десять километров от него. Они оставили на скалах два десятка людей, шахту же они захватили без потерь.
Следующая ночь, новый заброс, продолжалось это удовольствие для них дней пять, затем они не учли, что не все шахты у нас учтены центральными властями, а так же паранои моего отца. Но всё-таки хоть герцог, кто мог предположить, что орудия с эсминца, установленные у пяти крупнейших золотых шахт, и их канониры-отставники когда-либо понадобятся. Серединники слишком расслабились от лёгких успехов и потеряли два летательных аппарата и четыре с половиной сотни бойцов - снарядами отец тоже запасся. Пушку они завалили через одну ночь, кинув на неё морскую мину с третьего дирижабля, но темп был потерян, связь у нас в герцогстве протянули чуть ли не самой первой в империи, так что папаня раздал весь свой дворцовый арсенал и во главе ополчения рванул к прорыву. Герцогство не уклонялось от мобилизации, ибо понимало, что при серединниках будет намного хуже, поэтому с отцом были все - от десятилетних мальчишек до седых старцев. Серебряные пояса были элитой, за ними уже шло пушечное мясо калибром поплоше, но смерть ополчения ни кто не назовёт напрасной. Пока они перемололи наших мужчин, женщинам удалось сдержать основные перевалы и не дать выплеснуться захватчикам на оперативный простор, или самим занять пригодные к обороне перевалы. Подмога успела в самый последний момент. Вместо женщин, уже сражающихся зубами и камнями, так как пули, арбалетные болты и динамитные шашки были уже израсходованы, заняли войска с равнин. Наше герцогство потеряло шестерых мужчин, из каждых десяти, и каждую пятую женщину. Серединники уже наращивали в глубине занятых позиций новый ударный кулак, но тут наши адмиралы протиснулись, с весёлым чпоком, через игольное ушко пролива. Высшие военные знали о ситуации в горах, но основная масса войск, нет. Мне не сказали, чтобы не расстраивать меня, чтобы я не расслабляла мужа, вдруг полезшего в герои. То войско, что пришло герцогству на помощь, было из резервистов, но самых лучших - ополчение северных баронов. Они были недавно оснащены самыми лучшими образцами оружия, да и своего у них было много, а железную дорогу мы перекрыть не дали. На расстояние выстрела к базе дирижаблей на прибрежных скалах подошёл самый маленький из эсминцев. Итог закономерен, ни одного дирижабля ни одного транспортника не ушло от расплаты. Северяне и горские вдовы пленных брали только для уточнения диспозиции оставшихся, что характерно, Хартия о горной экспедиции серединников не вспомнила и даже не попыталалась навязать в Лоеси ни одну из своих знаменитых благотворительно-шпионских миссий. Во Внутреннем море теперь свободно плавали военные суда Хартии, а на берегах Великой Западной реки, осознав необходимость подводного флота, уже сделали первую копию с вражеской подлодки.
Ну и последнее но… У меня жуткая депрессия, раньше, во время такого далёкого детства, я убегала из дома и лезла в горы, теперь же и это бы мне не помогло. Моему мужу было плохо, и я не могла оставить его надолго, но несмотря на это я почти каждый день выкраивала время, чтобы сходить на могилы отца, братьев и сестры. Хоть тело отца и не было найдено, но в нашем герцогстве сейчас старшинство моей матери абсолютно ни кто не оспаривал. В этом случае надо подождать шесть лет буде он не объявиться и если нет, то передать трон сыну или внуку рождённому в законном браке, вот так вот слово в слово в договоре о принятии нашего герцогства в Восточную империю и записано. Так что единственный шанс на сохранение династии был, если мой муж очнется и в течении шести лет подарит мне сына.
Могила же отца пока представляла из себя большой камень в дальнем конце кладбища. Все наши знали что он мёртв, было даже два подтверждения от пленных. Его пост они смогли пройти только завалив его с дирижабля зажигательными бомбами. Сегодняшний поход на кладбище стал последней каплей в омут моего отчаяния. Я прошла к отцу мимо таких же как он камней без лиц и без дат. Хотя я и пришла к могилам сегодня чуть свет, там уже было с десяток женщин так же отрешённо стоявших кто у молчаливых кусков скалы, кто у именных надгробий. Чуть позже они разойдутся по своим дневным делам, стряхнув воспоминания, продолжив заботиться об оставшихся в живых. Мать решила проблему нехватки мужчин кардинально. По её личной просьбе командующему северного ополчения, по стечению обстоятельств являющемуся её троюродным кузеном, тот разрешил ей бросить среди неженатых воинов клич. Тридцать тысяч человек, а это немногим меньше половины, северное воинство потеряло за один день.