- Мы будем на месте завтрашней ночью, если выйдем рано. Мы достаточно далеко, а путешествия не так легки, как были прежде. Но в компании моей леди мы будем путешествовать без помех. Никто не побеспокоит ни ее орден, ни ее отца.
- Ты говоришь с гордостью.
- Верно. Я горжусь ей.
- Она истинная леди.
- Она... Да, она истинная леди.
- Если бы только...
- Что?
- Если бы только она сама могла увидеть это...
* * *
- Жалеешь о чем-нибудь?
Л'Нир оторвалась от своего чтения. Это была захватывающая книга про религию центавриан, предмете, который она находила бесконечно запутанным и сбивающим с толку. Занятно знать, что другие расы запутаны и сбиты с толку природой мироздания точно так же, как и она, и что они пытались познать ее столь же многими и разнообразными путями, как и она.
Они добились не больших успехов, чем она, но некоторые из их методов были весьма интересны.
Она, разумеется, может спросить Исток, но ей хотелось вникнуть во все самой. Спрашивать Исток будет... в каком-то смысле жульничеством. Если даже он и ответит ей.
- Прошу прощения? - спросила она.
Г'Кар посмотрел на нее и вздохнул. В нынешнее время он не любил путешествовать. Однажды он сказал ей, что надеется никогда вновь не покинуть Дорак-7. Что-то в этом путешествии одновременно тревожило и подбадривало его, и, с тех пор, как прибыли Вир и Та'Лон, он проводил большую часть времени, колеблясь между возбуждением и депрессией.
Сейчас он выглядел находящимся в депрессивной фазе цикла.
- Ты жалеешь о чем-нибудь?
Она закрыла книгу и на секунду задумалась над ответом.
- Да. - сказала она, наконец. И, пожалуй, о многом. Мне жаль, что я не имела возможности помочь Джораху, когда могла это сделать, и не имею возможности поговорить с Тиривайл и Маррэйном. Мне жаль, что я не могу быть гласом рассудка для Синовала.
Она остановилась, размышляя.
- Длинный список. - заметил он.
- Я не закончила.
- И чересчур длинный для такой, как ты. - продолжил он так, словно она не ответила. - Ты слишком юна для столь тяжелых оков.
- В самом деле? Иногда я чувствую себя древней. Мне жаль, что мой отец никогда не узнает, насколько он повлиял на меня, пусть, увы, и не так, как он хотел бы.
- О, да - еще мне жаль, что я не узнала больше о том, чье имя я ношу.
- Он гордился бы тобой. Также как и я; я в этом уверен.
- Мне все же хотелось бы узнать его.
- У людей есть поговорка насчет сожалений. Иногда я думаю, что они мудрее любого из нас, даже мудрее Изначальных, а иногда - что они невежественней булыжника.
Они странный народ - но это же можно сказать про всех нас.
Они говорят: "жалею об одном - о том что не сказал." Я хотел бы сказать подобное. Есть так много того, что я мог или должен был сделать, так много того, чего я хотел бы избежать, или сделать иначе. Я принял ответственность за столь многое в судьбе галактики и показал себя недостойным. Будь я сильнее - быть может, Великая Машина осталась бы в моей власти и, возможно, Шеридан остался бы в живых. Возможно, я раньше узнал бы о Да'Кале и мог бы спасти свой мир. Может быть, я сумел бы образумить Синовала и увести его с края безумия, на котором он стоит слишком часто.
Но больше всего мне жаль, что я не могу спасти моего лучшего друга. Я видел его лишь раз за... двенадцать лет. Нет, больше. Тринадцать, четырнадцать. И тот, кого я видел пять лет назад... Хотел бы я знать - видел ли он во мне больше перемен, чем я видел в нем.
Давным-давно у Лондо было видение. Это дар его народа...
- Исчезающий в наши дни. - поддержала Л'Нир. - Есть разные теории о том, как это получается, но всякий раз видение оказывается правдой, хоть и редко когда это случается так, как кто-либо мог предполагать.
- Он видел меня. Он и я были в нескольких шагах от трона, во дворце Центаври Прайм. Он был одет как Император, а я ...
У меня был лишь один глаз.
Мы убили друг друга, вырвав жизнь из тела противника.
Я поклялся не допустить этого. Как Синовал, ненавидящий предначертания - я поклялся не допустить этого. Мы стали союзниками, друзьями - я не убью его. Я избегал посещать Центаври Прайм, а когда приходилось - оставался там не дольше необходимого. Когда он стал Императором - я встревожился. Когда я лишился глаза - испугался.
Но никогда прежде я не чувствовал такой совершенной уверенности, что сказанное им близится, чтобы сбыться.
- У Синовала есть поговорка: "Ничто не высечено в камне, а если и высечено - то камни можно разбить".
- Не смотри на Синовала, как на всю мудрость мира. Он знает многое, но истинный источник его знания - Исток Душ, а не он сам. И все, что он знает - подпорчено его личными предубеждениями.
- Исток.... он знает ответ на любой когда-либо заданный вопрос кроме одного. Как он сказал мне.
- Чего он не знает? Ты знаешь?
- В некотором смысле. Я когда-то спросила его, давным давно. Он ответил.
- Это может мне помочь? Это знание полезно мне хоть как-то?
- Нет, хотя я думаю что ответ тебе понравится. Хочешь чтобы я рассказала?
- Нет. Оставь мне одну загадку, которую я унесу с собой в могилу. Может быть, разберусь с ней, когда умру.
- Вы не можете умереть.
- Обожаю отношение молодых к жизни. Для вас все на свете бессмертно. Нет, ты не можешь знать, когда я умру. Если только ты... - Он прервался, выпрямился на стуле и посмотрел на нее.
- Если ты не спросила Исток. Ты спрашивала?
Она не смотрела на него. Она кивнула, глядя в пол.
- Я не могла... Я должна знать.
- Когда?
- Лет десять назад. Больше. После Проксимы.
- И? Нет. Нет. Не говори мне.
- Ничто не высечено на камне.
- Синовал ошибается. Некоторые слова именно что высечены.
Она не ответила, не зная что сказать. Она опустила голову и чуть погодя продолжила чтение. И они продолжали свое путешествие.
К Центаври Прайм.
* * *
Великая Война распалась на многочисленные бои и кампании. Какие-то из них тянулись долго, некоторые области галактики война терзала почти все двенадцать лет. Самой кровавой и затяжной из тех кампаний была та, что освободила Забар.
Альянс захватил пространство Дрази за несколько месяцев 2262, известных как Конфликт Дрази, что последовал за ранней попыткой нового Правительства Дрази покинуть Альянс. Позднее было обнаружено, что некоторые вассалы Теней в то же самое время работали на Забаре, хотя так и осталось неизвестным - насколько велико было их влияние на Правительство.
В то же время, из пространства Дрази поступали доклады о встречах со странными чужаками, которых не наблюдали достаточно близко для однозначной идентификации. Многие считали это слухами и выдумками паникеров - и ни один из этих докладов не пробился достаточно высоко, чтобы достичь ушей Генерала Шеридана или Благословенной Деленн. Случись так - многое могло быть иначе, ибо любой из них, конечно же определил бы эти фрагментарные описания, как соответствующие Охотникам за Душами.
Позднее стало известно, что Синовал был в ответе за спасение многих влиятельных дрази, включая бывшего Посла Вижака. Он и Вижак тайно работали в течение 2262-2263, помогая дрази покидать их вновь порабощенные миры, и закладывая основу для создания весьма солидной армии. Впервые она появилась в битве за Вавилон-5 и была заметна после.
Цели Вижака были просты - освобождение его мира и его народа. Куломани предоставил значительную помощь и тесно работал с Вижаком. Пространству, соседствующему с Бракири, сейчас угрожали ворлонцы.
Торговая Гильдия бракири никогда не была официально союзником Синовала, намереваясь быть лояльной к Альянсу. Это изменилось когда Посол Летке был убит на Вавилоне-5 - и бракири немедленно покинули Альянс. Они никогда не контактировали с самим Синовалом, но были намерены драться с ворлонцами и Альянсом. Куломани потратил большую часть 2265, уговаривая Торговую Гильдию поддержать дрази в их кампании, и, в конце концов, добился успеха.
Другие Неприсоединившиеся Расы предоставляли помощь в той или иной форме, хотя в основном, она была неофициальной и несанкционированной. Известно что несколько кораблей гаймов и пак'ма'ра сражались вместе с Куломани на ранних этапах кампании.
После вынужденного присоединения врии и последовавшими сделками с другими нейтральными мирами силы Вижака существенно выросли. Середина 2267 года увидела их первую большую победу - уничтожение базы обеспечения Альянса в системе Велатастата. Это был миг эйфории.
А затем ворлонцы решили вновь обратиться к мощи их союзников. На этот раз применение Чужаков было прямо санкционировано Верховным Командованием, и оно, очевидно, надеялось что использование одного лишь флота Чужаков позволит избежать той катастрофы, которая случилась на Проксиме.
Без сомнения, даже самые скептичные из Светлых Кардиналов были впечатлены последовавшими разрушениями. Флоты бракири и дрази были практически уничтожены, а врии потеряли своего командующего. Флоту Неприсоединившихся удалось отступить благодаря исключительно тесной работе Вижака и Куломани, но потери были ужасны.
Хуже всего был тот факт, что Чужаки последовали за ними через гиперпространство, перемещаясь способом, который никто не мог себе представить, и преследовали их до ближайшей планеты, небольшой колонии врии. Флоту вновь удалось уйти, но колония была стерта в порошок, вырезана до последнего ее обитателя. И, судя по всему, не остановись Чужаки для уничтожения колонии - флоты Вижака и Куломани были бы уничтожены. Поражение и так было ужасным. Когда рапорты о потерях достигли мира врии - они немедленно попытались отозвать свои корабли. Хоть это решение было немедленно заблокировано их Правительством - оно подтолкнуло события, приведшие к мятежу следующего года и его горьким последствиям.
Кампания Марраго, напротив, в этом году продвигалась быстро и он взял систему Фраллуса с примечательно малыми потерями. Он продвигался быстро и агрессивно, обманывая Альянс, и направляя его по ложные цели, он нейтрализовал и взял под контроль всю систему менее, чем за месяц. Одной из интригующих подробностей относительно той кампании было присутствие юной нарнской девушки, помогавшей раненым центаврианам и многие часы говорившей с ними.
Синовал, разумеется, не был в стороне.
Он просто был где-то в другом месте.
Уильямс Г.Д. (2298) "Великая Война: Исследование."
* * *
Перед ним расстилалось все сущее. Вся галактика. Все, что ему требуется - это потянуться, и он прикоснется к нужному. Все, что ему надо - это сделать шаг вперед - и он окажется там где пожелает. Он может видеть и быть всюду, где ему вздумается.
Вся эта мощь могла бы вскружить ему голову.
Синовал стоял на вершине высокой башни, погруженный в свои мысли. На самом деле он не ожидал, что Деленн согласится с его планами - хотя это и было бы предпочтительней. С ней на борту все было бы много проще. А так - ему придется положиться на... других агентов.
Деленн, считал он, имела право на покой. Также, как имел на это право любой другой. Но покой в нынешние дни имел свойство быть недолгим. События шестилетней давности это подтверждали. Несколько месяцев не было битв, а стычки были буквально считанными. Сражение за Забар, наконец закончилось, вторжений Чужаков не было. Можно было надеяться, что война закончилась.
Синовал никогда в это не верил, ни на одно мгновение, но он был рад позволить думать так другим. Это давало ему больше времени на подготовку.
И народ Кары заплатил за это.
Ответственность лежала на небольшой ячейке Культа Смерти. Они были повсюду, даже сейчас. Фаталисты, кто почитали Чужаков, как богов и верили, что галактика скоро будет очищена от всякой жизни. У них были сотни разных объяснений их поклонению. Одни считали, что лишь в смерти все создания могут быть истинно равными. Другие верили в какие-то райские кущи, которые ждут их после смерти и что Чужаки были орудием высших сил, которые приведут их в этот рай. Третьи верили даже, что они избраны и что умрут лишь неверующие.
Все они ошибались, но Синовал едва ли собирался упрекать кого-то за его веру.
Теперь все начинает сходиться вместе. Он мог видеть в мыслях, как сплетаются нити. Со самой Голгофы, где они убедились в существовании друг друга, они работали вместе - и некоторые более тесно чем остальные. Дружба между Марраго и Маррэйном была желанным сюрпризом, как и возродившиеся отношения между Сьюзен и Дэвидом Корвином. Ей полезно быть счастливой - пусть и ненадолго.
Разумеется, были и неудачи. Добровольное изгнание Г'Кара после инцидента на Иммолане. То, что постигло Декстера и Талию. Бегство Деленн. Ранения Тиривайл. Похоже, что никто из них не остался прежним.
Кроме самого Синовала, конечно. Что ж, он был созданием войны - и куда в большей степени, чем любой другой. Он жил для войны. Больше в нем ничего не было.
Ничего больше.
Он все еще хранил ее цепочку. Спустя двенадцать лет она все еще была с ним. Она глубоко врезалась в его ладонь после Проксимы. Он почти что умер там - и был уверен, что она ждет его.
Гордилась бы она им теперь? Наверное, нет. Он обезумел от ярости после этого. Потребовалось несколько месяцев лечения и медитации, чтобы восстановить его израненное тело - но его душе понадобилось куда больше. Все эти смерти, все эти муки - а затем пришлось вновь бросить Проксиму врагу, и смотреть, как они, в свою очередь, бросают ее.
Не в первый раз гнев овладел им - и расплатились за это врии. Тогда - и два года спустя.
Будут ли они звать его спасителем?
Или же разрушителем?
- "Ибо стал я Смертью, убийцей миров." - процитировал он сам себе. Он разрушал миры, расы и даже звезды - и разрушит еще больше. Чтобы выиграть эту войну, он сделает все что угодно.
Он был всем, что у них есть.
А когда война закончится? Что тогда? Не будет больше войн для Синовала? Больше не будет кровопролития? не будет больше цели?
Он негромко засмеялся. Разумеется. Войны есть всегда. Где-то всегда будут нуждаться в нем. Не здесь, так... где-нибудь еще.
Как ни посмотри - он был королем. Он слишком важен, чтобы быть забытым. У всех рас есть подобные легенды : про некоего великого героя, кто спит где-то в скрытом месте, и вернется в час величайшей нужды его народа. Какие-то из них были правдой, прочие - ложью.
Синовал мог бы стать подобным великим королем.
Но сначала - закончить эту войну. Его план был сложен и многогранен, и зависел от чересчур многих переменных, но это ему и требовалось. И, как в любой стратегии - способ справиться с чем-то - это разложить проблему на составные части.
Все они хорошо знали свои роли : Талия, Сьюзен, Маррэйн, Марраго, и прочие.. Он тоже хорошо знал свою часть.
Он простер свой взгляд над галактикой, и увидел перед собой свою цель - сияющая драгоценность из надежды и памяти, мир, рожденный в кровопролитии и заключенный в оковы света.
Казоми 7.
* * *
Я Альфред Бестер.
Теперь он говорил это себе постоянно. Он не мог позволить себе забыть. Вместе с этим простым кусочком знания пришли и другие воспоминания, но это было самым важным.
Его звали Альфред Бестер. Он был человеком и телепатом. Не более и не менее важным, чем остальные. Его родителями были Мэттью и Фиона Декстер. Он не знал никого из них. Корпус был матерью, корпус был отцом.
Он был заточен внутри вещи, называемой Сетью, созданной из тысяч заточенных и порабощенных разумов. Все - телепаты. Некоторые были людьми, некоторые - чужаками, известными ему - такими как минбарцы или центавриане. Некоторые были чужаками, про которых он никогда не слышал, и даже представить себе не мог.
Его звали Альфред Бестер.
Какие-то части сети были испорчены: разъедены и почернели от великой тьмы. Что-то двигалось в тех областях, и он держался от них подальше, за исключением тех случаев, когда забывался, и по ошибке попадал туда. Хотя он всегда мог спастись. Он был сильным, умным и одним из избранных.
Его звали Альфред Бестер.
Он любил женщину со многими именами. Он была высокой, со светлыми волосами. У них был ребенок, дочь по имени Абби. За свою жизнь он знал многих друзей и союзников. Среди них был человек по имени Майкл Гарибальди, который назвал в честь него своего сына. Теперь он мертв. Майкл Гарибальди, не его сын. Был еще нарн по имени Г'Кар, которого он предал.
Его звали Альфред Бестер.
Иногда с ним заговаривал голос... впрочем это был не просто один голос, а многие. Слишком многие, чтобы он мог их сосчитать.
Он донесся до него сейчас.
Ты готов?
Он хотел, чтобы он что-то сделал. Он, также, знал что это может быть не тем, чем кажется. Это был всего лишь голос, в конце концов, а его способности телепата здесь не работали как следует. Это могла быть иллюзия.
Но потом он подтвердил свою подлинность. Он знал пароль.
Однажды лемминг полетит.
Это было важно. Он не мог сказать - почему. Иногда он вспоминал, но потом забывал вновь. Но это было важно.
Ты нашел душу, которую мы ищем?
Конечно, нашел. Он исследовал это место уже... какое-то время. Тут были закономерности для тех, кто мог разглядеть их; указательные знаки - для тех, кто мог их прочитать. Проблемы возникли бы лишь если этот разум находился в одной из пораженных областей - но его там не было. Найти его было достаточно просто.
Они войдут скоро. Ты проводишь их к тому разуму, который мы ищем.
Да, он сможет это сделать. Сеть была запутанна, но он был уверен что те двое, которых он будет направлять, были тут прежде. Может быть, они были призраками, как этот голос.
Он хотел бы знать - были ли другие, кто скитается по сети, скользя по ней также, как он. Он видел что-то, но то могли быть призраки, путанные воспоминания или иллюзии - или вообще что угодно. Что случилось с сетью? Она все время, казалось, находится на грани коллапса.
Она стала слишком большой для своей задачи. И прокралась энтропия - как это случается всегда. И хуже того, в сеть встраивали людей. Люди не уникальны, но они необычны. Твои страхи, твои мечты, твои заблуждения - ты приносишь все это с собой, и с ними также входит хаос твоего разума. Люди были далеко не преобладающей расой в сети, но их так много на новых участках, новосозданных узлах, границах и окраинах - и хаос прокрадывается с ними, начиная с краев.
Вот. Это было его ответом. Он попытается запомнить его.
Они вскоре будут готовы. Ты готов?
Он уже спрашивал это. Он это знал. Но да - он готов.
Он был Альфредом Бестером.