Я слушал рассказ Митрофанчика и, одновременно, внимательно осматривался. Из наших рядом были только Селиванов и еще два бойца. Остальных не было видно. Вокруг сновали по своим делам незнакомые партизаны, а невдалеке я приметил троих бойцов, которые явно за нами наблюдали.
- С едой-то у них туго. - продолжал Лешка. - Вот только хлеб, да сало дали. Сейчас бы кашки горяченькой…
- А Оля где? - перебил я стенания по еде.
- Она с командиром. - Лешка махнул рукой куда-то вглубь лагеря. - Сильно того ранило, но, говорят, что может выжить. Оля-то еще на рассвете, как проснулась, сначала тебя разбудить хотела, а потом передумала и к нему пошла.
- Понятно. - внутри зашевелилось что-то похожее на ревность, но я быстро ее задавил.
Сигарет, которые я оставил сушиться у костра, оказалось наполовину меньше - видно кто-то уже успел стащить неосторожно оставленное мной курево. Хорошо хоть не все сперли. Я подкурил одну, а вторую протянул Лешке.
- Держи. - подождал пока он сделает затяжку. - И что дальше делать будем?
- А кто его знает-то? Что командир скажет… - философски ответил он и, после паузы добавил, - А неплохо было бы здесь в отряде остаться. Нас-то хорошо потрепали. А тут отряд большой - просто так не возьмешь. Только вот с едой у них…
- Проглот ты, Лешка. - усмехнулся я. Вчерашнее отупение схлынуло, хотелось жить и радоваться жизни. - Одна еда на уме.
- Главная заповедь бойца, - наставительно поднял палец Митрофанчик, - Поесть побольше, да поспать подольше.
- Угу. - я затушил сигарету и спрятал бычок в карман. - Умрешь сытым, заодно и выспишься. Ладно, пойдем, что ли, посмотрим, что здесь и как.
Я, скрипнув зубами от боли, прострелившей раненую спину, поднялся.
- А еще неплохо бы в местный лазарет зайти. Что б спину посмотрели. Заодно и Оля с капитаном проведаем.
- Это верно. - согласился Лешка и хитро усмехнулся. - Первое дело после завтрака - это по девкам пройтись.
- Тьфу на тебя! - я повернулся к замеченной ранее троице. - Бойцы, где у вас тут лазарет?
- Дак вот прямо иди, - ответил парнишка с торчащими из-за натянутой на лоб пилотки ушами, - Как до кухни дойдешь, сразу слева будет.
Я кивнул и отправился на поиски кухни. Лазарет обнаружили почти сразу. Еще до того как мы заметили кухню, мое внимание привлекли громкие стоны. Видимо кто-то из раненых. Первое, что мне бросилось в глаза, когда я подошел к лазарету, был здоровенный медный самовар, из которого столбом валил пар.
- Они что, чай пить собрались? - от удивления вырвалось у меня.
- Там, в самоваре, Ксанка инструменты свои кипятит. - раздался за спиной Олин голос.
Я обернулся и увидел Олю. Измученное лицо, на котором отпечатались все недавние переживания, изодранная мужская одежда, которую девушка одела еще в первый день нашего знакомства и здоровенное деревянное ведро с водой у ее ног.
- Ты хоть отдохнула? - спросил я, поднимая ведро. - Ты же еще после вчерашнего не отошла, а уже ведра таскаешь!
- Некогда отдыхать. - Оля прошла мимо меня, показывая куда нести воду, - Раненых много, а Ксанка сама не справится…
- Оля, где тебя носит? - тут же, будто из-под земли, появилась девчонка, которая вчера обрабатывала наши раны.
Молодая, с дерзко вздернутым носиком и двумя косичками. Большие карие глаза сверкнули в нашу сторону.
- А вы что здесь делаете? - уперев руки в бока, набросилась она. - Ставьте воду вон там и идите отсюда! Заразу еще принесете, а мне сейчас операцию делать.
Не став спорить с таким напором, я поставил ведро в указанное место и мы с Лешкой удалились на почтительное расстояние.
- Во девка! - качал головой Митрофанчик. - Огонь!
- Гляди, Лешка, сожжет тебя этот огонь. Или пристрелит тебя кто-то. Из ревности.
- Чего это пристрелит-то? - округлил глаза Лешка.
- А ты думаешь, такая девчонка среди сотни мужиков, и никто к ней клинья не подбивает? К ней наверно уже очередь поклонников выстроилась.
Лешка почесал затылок, а потом махнул рукой.
- Ну и пусть очередь. Все равно девка-то хороша! - и, немного подумав, - Идем к кухне. Может еще чего перепадет.
Но к кухне нам пойти не удалось.
- Найденов! - сзади стоял Дроздов. - С вами командир поговорить хочет.
Мы с Лешкой переглянулись и пошли за младшим лейтенантом. Вскоре мы увидели небольшую толпу, в которой узнали остатки нашего отряда - тех, кто мог ходить самостоятельно. Бойцы стояли в неком подобии строя, во главе которого опирался на карабин Митрофаныч. Вдоль строя ходил какой-то, абсолютно лысый, субъект в новенькой форме и что-то говорил. Мы подбежали и встали в конец строя. На петлицах лысого я заметил две шпалы. Вот он, значит, майор - командир этого отряда.
- …мы обсудили, - продолжал свою речь майор, - положение наших отрядов, и я принял решение взять вас под свое командование. Из вас будет сформирован отдельный взвод, командиром которого назначается Комов. Вопросы?
Строй молчал. Митрофаныч возражений не имел, а, поскольку капитан выбыл из строя по ранению, нам оставалось только выполнять приказ старшего.
- Оружие и патроны, кому требуется, получите у Горбунова. Младший лейтенант, - он кивнул на Дроздова, - покажет вам где склад и введет в курс дела. Теперь следующее. Мне сказали, что среди вас есть разбирающиеся в подрывном деле. Шаг вперед!
Я вышел из строя. Чуть погодя, за мной сделал шаг Лешка, а, откуда-то с другой стороны, вышел Селиванов.
- Остальные свободны. - скомандовал майор и, когда бойцы разошлись, повернулся к нам. - Значит так, бойцы. Других подрывников у меня нет, поэтому вся работа по изготовлению и закладке мин ложиться на вас. Справитесь?
- Справимся, товарищ майор. - за всех ответил я. - Разрешите вопрос?
Майор удивленно посмотрел на меня.
- Разрешаю.
- Нас троих оставят в одном взводе или раскидают по другим взводам?
- Представьтесь, боец.
- Боец Найденов. - я встал 'смирно'.
Майор кивнул.
- Из вас будет сформирована отдельная группа, бойцы из которой будут придаваться другим взводам для выполнения отдельных заданий. Еще вопросы?
- Разрешите предложение, товарищ майор. В отряде капитана Трепова я одно время оставался единственным подрывником. Тогда капитан принял решение выделить мне людей для обучения подрывному делу…
- Понял. - перебил меня майор. - Мысль правильная. Сколько людей вам потребуется?
- Зависит от объемов работы, товарищ майор. Но я считаю, что в нашей группе должно быть по два человека на каждый взвод.
- После обеда пришлю вам десять человек. - что-то подсчитав в уме, согласился майор. - Еще вопросы?
Вопросов больше не было.
- Командиром группы назначаю Найденова. Сейчас пойдете за остальными на склад и возьмете все, что вам нужно для работы. Конкретно задание получите позже. Р-разойдись!
Мы кое-как выполнили разворот 'кругом' и побежали за остальными. Вот я и снова легализовался. Даже с повышением! Если в предыдущем отряде я был командиром группы подрывников неофициально, то теперь получил вполне официальное назначение. Да и группа моя вырастет. Пока нас только трое, но с учетом обещанного, составит уже двенадцать бойцов. Явный прогресс для 'попаданца', который маскируется под рядового бойца, еще и потерявшего память.
Склад представлял из себя все то же скопление накрытых брезентом ящиков, какое было и в хозяйстве Марченко. Интересно, где сейчас наш завсклада? Выжил ли? Бойцы, под руководством Дроздова и Митрофаныча, выстроились в очередь и, по одному, подходили к низенькому круглому человечку, который, видимо, и был Горбуновым. Тот быстро снабжал их необходимым и, не давая задерживаться, гнал очередь дальше. Судя по лицам уже 'отоваренных' бойцов, выданное со склада их явно не устраивало. Похоже, этот завсклада в скопидомстве мог поспорить с Марченко. Может людей, заведующих имуществом, специально подбирают такими, что б бойцы не расхватали сразу все содержимое склада?
- Следующий! - прокричал Горбунов и стоящий передо мной боец отлетел в сторону.
Я подошел к завсклада и огляделся. Ассортимента нигде не было видно.
- Тебе чего? - спросил завсклада.
- Пока патроны, - я указал на свой автомат, - а потом - посмотрим.
- Слушай, - завсклада хищно смотрел на мой МП, - давай я тебе за твой автомат дам хороший карабин и полсотни патронов?
Я покачал головой. Ага, разбежался менять хорошую скорострельную машинку на тяжелый карабин, в котором надо еще и затвор постоянно дергать!
- Я тебе еще две гранаты дам! - не сдавался Горбунов. - Даже три. И целую пригоршню табаку! Соглашайся!
При этом толстый завскалада аж подпрыгивал, из-за чего стал похож на мячик. Я не выдержал и засмеялся.
- Та шо ви такое говорите?!! - еврейский акцент из анекдотов вызвал вспышку смеха у бойцов, стоящих позади меня, и улыбу у лейтенанта и Митрофаныча. - такой пгевосходный автомат менять на карабин и всего пригоршню табаку? Так гешефты не делают! Патроны.
Откуда-то из недр одного из ящиков быстро появились два магазина к МП, которые покрасневший от злости Горбунов сунул мне в руки.
- Следующий!
- Погоди, это все? - я удивленно смотрел на две 'палки' магазинов. - Мне ж этого на две минуты не хватит!
- Та шо ви такое говорите?!! - ехидно ухмыляясь перекривил меня Горбунов. - Не задерживай очередь! Следующий!
Я сделал шаг в сторону и подождал пока не отоварятся мои бойцы. Поскольку мы стояли в очереди последними, Горбунов, выдав Селиванову пару винтовочных обойм и увидев, что мы не расходимся, снова повернулся ко мне.
- Ну, что ты стоишь?
- Жду когда Вы освободитесь, - ответил я.
- Я же сказал, что больше патронов не дам. - завсклада повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.
- Командир назначил меня старшим группы подрывников и приказал взять на складе все необходимое для работы. - теперь настал мой черед ехидно улыбаться.
Горбунов снова повернулся ко мне и внимательно оглядел меня с ног до головы.
- И что тебе надо "для работы"?
- А что у вас есть? Взрывчатка, взрыватели, проволока, гвозди… - начал перечислять я.
- А гвозди тебе зачем? - удивился Горбунов.
- Из них осколочная рубашка для противопехотных мин хорошая получается. Так вот…
С Горбуновым мы провозились до обеда. Любую мелочь приходилось вытягивать из него клещами. Я даже два раза пригрозил пожаловаться майору, что завсклада препятствует выполнению приказа командира. Это действовало, но недолго - скаредность в итоге побеждала. В конце концов, мы разошлись в разные стороны. Я, уставший от битвы за снаряжение, но нагруженный сам и нагрузивший своих бойцов добычей, отправился искать подходящую полянку в стороне от лагеря, на которой собирался расположить свою мастерскую, а Горбунов, недовольный нашим налетом на склад, проводить инвентаризацию оставшихся запасов. В этом бою с 'хомячеством' мы добыли два хороших мотка тонкой стальной проволоки, десяток штыков для 'мосинки', которыми привыкли долбить тол, пару немецких штык-ножей, которые я прихватил просто потому что они мне нравились, ящик 82-миллиметровых мин, три десятка запалов Ковешникова, десяток мешков и еще несколько мелочей, которые могли пригодиться в работе. Гранаты Ф-1, на которые я было посягнул, Горбунов все же отстоял, согласившись откупится от меня еще двумя магазинами к МП. В общем и целом, я был доволен началом нашей жизни в новом отряде.
Следующая неделя прошла относительно скучно. Мы устроились в небольшом овражке, который находился в пяти минутах ходьбы от основной части лагеря. Работы не было вообще, если не считать обучения новичков. Но и это обучение было в основном теоретическим. С материальной частью в моем хозяйстве было туго, поэтому наглядных пособий и практики не хватало. Кое-что, конечно, мы показывали нашему пополнению на изъятых со склада 82-миллиметровых минах, гранатах и взрывателях, но, в основном, приходилось просто чертить схемы на земле и объяснять 'на пальцах'. В качестве практических занятий, я все же дал новичкам на растерзание две мины, из которых они выплавили тол. Результат получился неоднозначный. С первой миной разобрались без проблем, но вторую один из бойцов уронил в кипящую воду и взрывчатка оказалась безнадежно испорчена. В качестве наказания за такой прокол, этот боец был приговорен к трем днях хозяйственных работ - воды принести, дров для костра нарубить и тому подобное.
Как-то, после обеда, нежась в теплых солнечных лучах, я заметил как один из моих бойцов разбирает затвор своего карабина, аккуратно протирая запчасти смоченной в масле тряпочкой и складывая их на расстеленную портянку. Мне пришло в голову, что неплохо было бы и себе почистить оружие. 'Парабеллум' не видел смазки еще с того момента, как я снял его с трупа немца. Да и об автомате надо было позаботиться. Дальнейшие мои действия изрядно повеселили собравшихся в нашем овражке. До переноса во времени я даже не держал в руках 'парабеллум' и МП-38. Читал, конечно, справочник, смотрел передачи по оружию, но разбирать и собирать мне до этого доводилось только найденные затворы от 'мосинки'.
Начать я решил с пистолета. Вытащил магазин, несколько раз передернув затвор, убедился, что в стволе нет патрона. А дальше - завис. Сидел и крутил в руках пистолет, пытаясь понять как же он разбирается. Подергал затвор, попытался снять ствольную коробку силой, подавая ее то вперед, то назад. Не получалось. Пощелкал предохранителем и снова попытался снять ствольную коробку. Сзади послышались тихие смешки. Оказалось, что группа в полном составе наблюдает за моими манипуляциями. Зрелище, надо сказать, было действительно комичное. Я уже порядком разозлился и еще чуть-чуть - принялся бы колотить непослушным пистолетом по земле или деревьям.
- Кто-то знает как разобрать эту хреновину? - переведя дух спросил я.
Подошел один из бойцов - сержант Андрей Брыльский. Среднего роста парень, брови которого вызывали у меня четкие ассоциации с Брежневым. Серьезный, но не гнушающийся доброй шутки. Он взял у меня 'парабеллум' и несколькими движениями разобрал его. Потом собрал. Снова разобрал - уже медленнее, что б я запомнил. Снова собрал.
- Спасибо. - кивнул я. - А то не доводилось еще разбирать немецкое оружие.
- Не страшно. - ответил Андрей, протягивая пистолет обратно. - Сам недавно мучался, пока не показали.
Я самостоятельно разобрал 'парабеллум' - это оказалось легко, если знать как. Сложил детали на расстеленный мешок и, реквизировав у одного из бойцов масленку, тщательно протер каждую деталь. Потом завис над МП. Здесь мне помог другой боец - Вася Стриженков, который единственный в нашей группе, кроме меня, тоже был обладателем МП-38. В общем, с проблемой чистки оружия я кое-как разобрался.
Вынужденное безделье все же принесло некоторую пользу кроме приведения в порядок оружия. Появившееся свободное время я потратил на другие хозяйственные дела. Первым делом, постирал свою трофейную куртку и зашил рваный след от осколка, который прочесал мне по спине. Пока куртка сушилась, взгляд упал на выданные мне магазины к автомату, которые, за неимением подсумков, пришлось носить за ремнем. Это было очень неудобно - магазины постоянно норовили выпасть и мешали наклоняться. Я решил смастерить себе хоть какое-то подобие подсумков. В качестве материала использовал один из мешков, реквизировал у одного из бойцов нитку с иголкой и приступил к работе. Кое-какие навыки кройки и шитья у меня были - в свое время пришлось шить чехол для держака лопаты, поэтому особых проблем здесь не было. Главной задачей было определить, на сколько магазинов делать подсумок. У меня имелось всего пять магазинов - четыре полученных на складе и один пустой, который достался мне вместе с автоматом. Немного подумав, я вспомнил, что оригинальные подсумки рассчитывались на три магазина. Значит тоже будем делать на три. Тем более, что лучше оставить один пустой подсумок, чем таскать один магазин отдельно. Разложил на мешковине магазины, определил размеры куска ткани, который понадобится и, порядочно измучавшись из-за отсутствия ножниц, вырезал штык-ножом более-менее ровные куски. Потом сшил из них карманы, прошил так, что б получилось три отделения, сделал клапан, который застегивался на пуговицу и пришил петли для крепления на ремень. Немного полюбовался своей работой. Вышло грубо, но свою функцию изготовленные подсумки пока выполняли нормально. А там - может разживусь заводскими. Обновка поначалу тоже вызвала улыбки у бойцов, но вскоре они перестали обращать внимание на кустарные подсумки.
Через неделю такого отдыха произошло событие, которое сильно повлияло на судьбу нашего отряда. Меня разбудила внезапно начавшаяся в лагере беготня. Не понимая, что происходит, я пытался продрать заспанные глаза. Стояла глубокая ночь.
- Что опять случилось-то? - послышался искаженный зевком голос Лешки.
Я более-менее пришел в себя, борясь с остатками сна, поднялся на ноги и поймал за руку пробегавшего мимо бойца.
- Что случилось?
- Самолет. Говорят немцы парашютистов сбросили! - вырвавшись, боец скрылся в темноте.
- Еще парашютистов нам не хватало! - Лешка, мотнув головой, окончательно проснулся и схватил карабин. - Побежали узнаем, что за парашютисты.
Мы побежали в центр лагеря, где обычно ночевал майор. Там уже собралось почти все население лагеря и из толпы слышались команды, аккомпанементом которым звучали перешептывания партизан. Мы появились одними из последних. Майор как раз скомандовал послать два взвода на место предполагаемого приземления немецкого десанта, а остальным - занять оборону по периметру лагеря.
- Что там за парашютисты? - спросил я стоявшего рядом усатого дядьку в танкистском шлемофоне.
- Кажуть нимци. - на украинском языке ответил тот. - З заставы хлопэць прыбиг. Говорыть, що спочатку литака бачив, а потим парашюты в нэби.
- Ясно… - протянул я, поправляя висевший на груди автомат. - И много парашютов?
- Та бис його знае. Що казалы, то й знаю.
- Ну что, Лешка, - повернулся я к Митрофанчику, - пошли оборону занимать?
Поблагодарив разъяснившего нам обстановку партизана, мы побежали на окраину лагеря, где спешно занимал круговую оборону отряд.
- Вообще странно, - сказал я, упав за деревом и положив перед собой МП, - Разведчиков в небе не было, заставы тоже никого не поймали. Или немцы точно знают где мы, или они про нас вообще не знают и десант сбросили не для нас.
- А для кого же? - удивился Лешка, пристраивающий карабин между выступающими корнями соседнего дерева. - Тут, кроме нас-то, никого.
- Вот мы, когда через реку перебирались, тоже думали, что кроме нас тут никого. - напомнил ему недавние события я.
Минут десять мы лежали молча. Холод от земли начал постепенно пробираться сквозь куртку, навевая мысли о простуженных почках. Больно врезались в живот автоматные магазины.
- А может это не немцы? - подумал я вслух, поправляя мешавший подсумок.
- А кто ж тогда? - отозвался Лешка.
- Может наши.
- Думаешь, наступают? - в голосе Митрофанчика зазвучала радость. - На запад фашиста погнали?
Нет, дорогой. На запад мы еще немцев нескоро погоним… А сюда до 1944 вообще не дойдем. Так что, максимум - диверсионная группа. Но вслух говорить такое нельзя.
- Не знаю. - произнес я.
Мы еще помолчали.