Проспал я всю ночь как убитый. Зато проснулся относительно свежим. Наутро, наскоро перекусив, я в последний раз проверил свое снаряжение и снаряжение своих бойцов, забросил тяжелый мешок за спину, автомат повесил на грудь и обвел взглядом наш овражек. Ну что ж… Спасибо этому дому, а мы пойдем к другому. Мысленно попрощавшись с местом, в котором я жил последнее время, пошел вслед за своими бойцами к остальной группе, собиравшейся в центре нашего бывшего лагеря. Там уже, как оказалось, тоже были готовы к выходу. Бойцы стояли строем, а перед ними прохаживался Митрофаныч, придирчиво приглядываясь к каждому.
- Доброе утро, командир. - поздоровался я, приказав своим бойцам занять место в общем строю. - Мы готовы.
Митрофаныч только кивнул и повернулся к строю.
- Выходим!
И мы покинули наш бывший дом. Хотя, скорее домом нам стал весь лес, а не только небольшой его пятачок, на котором располагался лагерь. Вперед и в стороны были высланы разведчики, которые должны были проверять дорогу и предупреждать об опасности, если таковая будет, вокруг нас шли налегке бойцы ближнего охранения, а, в середине, нагруженная, шагала остальная часть отряда.
Первый день группа шла быстро и без приключений. Усталости я не чувствовал. Может уже привык к партизанской жизни? Или Митрофаныч настолько грамотно распределил привалы? В любом случае, жалеть было не о чем. Если попытаться отвлечься от того, что вокруг идут почти три десятка вооруженных мужиков, за спиной висит, нагруженный взрывчаткой и всякими приспособлениями для ее подрыва, рюкзак, а на груди болтается немецкий автомат - можно было подумать, что я просто гуляю по лесу. Наслаждаюсь природой, так сказать. Хотя, если честно, когда мы расположились поздним вечером на ночлег, ноги и плечи все же немного гудели.
Разжигать костры Митрофаныч запретил. Поэтому, мы перекусили припасенными лепешками, которые пеклись в нашем отряде из раздобытой в окрестных селах муки, и трофейной тушенкой. Поужинав, я подошел к Митрофанычу.
- Может лучше по ночам двигаться? - спросил я. - все равно последние пару дней, когда выйдем к хуторам, придется идти ночью.
Ответить командир не успел - подошел один из разведчиков.
- В четырех километрах дорога, - доложил он, - еще через километр - хутор. На хуторе обнаружили четверых с оружием.
- Они вас видели? - забеспокоился Митрофаныч.
- Нет, - качнул головой разведчик, - Мы из подлеска наблюдали.
- Смотри мне! Ежели нашумите и сорвете задание… - Митрофаныч повернулся ко мне. - И шо с ними будем делать?
- А что делать? - меня удивило, что командир обратился с вопросом, ответ на который был очевиден. - Не трогать ни в коем случае! Если с оружием - может полицаи или лесники, немцами поставленные. Убьем их и немцы начнут искать. Оно нам надо?
- Верно. - Митрофаныч одобрительно кивнул головой. - Вот задание выполним, тогда и этой всякой шушерой заняться можно будет.
Проинструктировав разведчика, еще раз напомнив ему при этом, что светиться нам никак нельзя, Митрофаныч вернулся к моему вопросу.
- Ночью, говоришь, идти? Ночью медленнее будет.
- А мы спешим? Нам, если считать по карте, еще день до хуторов идти. Потом еще один переход, мимо Тучина, до конца леса и еще переход до Чудницы. На разведку останется трое суток в запасе. Мимо хуторов и Тучина, в любом случае, надо идти ночью. Значит днем, после ночевки, придется отсиживаться в лесу. Потеряем время.
- А ежели выйдем посреди ночи и идти будем середины дня? - внес свое предложение Митрофаныч. - Тогда у хуторов отдохнем до темноты, а ночью пройдем мимо Тучина. День на отдых и ночью последний переход?
Мысль Митрофаныча мне понравилась. Но, как оказалось, вопрос был чисто риторическим - он не советовался, а просто высказывал свои мысли вслух. Решение было принято и без меня.
- Так и сделаем. - вынес вердикт командир, не дав мне сказать ни слова. - Иди, Лексей, предупреди остальных, шо в третьем часу выходим. И скажи, шоб кто-то сбегал, разведку нашу предупредил.
Я выполнил приказ Митрофаныча, передав его по цепочке и послав бойцов к разведчикам, а сам завалился спать. Учитывая, что скоро снова придется идти по лесу, причем - по ночному, тратить время не хотелось. Я чувствовал, что ночной подъем и марш будут непростыми.
В своем предвидении я не ошибся. Глаза категорически отказывались открываться, мышцы - двигаться, а весь организм истошно вопил о своем праве на сон. Но пришлось его проигнорировать. В кромешной темноте, разбавленной только несколькими лучами луны, которые смогли пробиться сквозь листья, группа снова выстроилась и пошла дальше. Как и ожидалось, по ночному лесу было идти гораздо сложнее и продвижение замедлилось. Зато мы наверстывали время сократив до минимума ожидание пока разведка проверит попадающиеся на нашем пути дороги - вряд ли противник будет разъезжать по лесу ночью. Впрочем, вскоре рассвело и идти стало гораздо легче.
Днем, когда разведка доложила, что в пяти километрах от нас находится хутор, Митрофаныч объявил привал до следующей ночи и я снова мгновенно заснул. И снова не выспался. Казалось, только закрыл глаза, а уже кто-то вовсю меня тормошит и шепчет, что пора двигаться дальше. Я встал, закинул за спину груз и снова в путь. Правда, на этот раз мы шли гораздо осторожнее - приходилось учитывать близость жилья и обходить его стороной, что б никому не попасться на глаза. Удача явно была на нашей стороне - несмотря на то, что места были явно обжитые, группа прошла до места, где заканчивался лес незамеченной.
Около трех часов пополудни мы остановились на последний, перед рывком через открытую местность, привал. Здесь, на самой окраине леса, мы решили дождаться темноты. А, заодно, следовало решить другие вопросы - отправить бойцов к двум второстепенным мостам, которые планировали уничтожить. Немного отдохнув и подкрепившись, я одолжил у Митрофаныча карту и вызвал первую пару подрывников - Селиванова и Денисенко. Мы отошли в сторону от остальной группы и уселись на трухлявом стволе поваленного дерева.
- Задание вам будет такое. - я разложил на коленях карту и указал на мост возле Тучина. -
Возвращаетесь обратно к этому мосту. Его необходимо уничтожить не позднее четырех часов утра третьего дня от сегодняшнего. С собой берете, что б с запасом, двадцать килограмм тола и огнепроводной шнур. Но, если будет возможность мост просто сжечь, тол сэкономьте. Все ясно?
- Сделаем! - голос Селиванова звенел уверенностью.
- Вот и молодцы. Митрофаныч выделит вам еще двоих для разведки и прикрытия. В общем, готовьтесь. И не забудьте - мост необходимо уничтожить не раньше и не позднее чем через три дня. Идите готовьтесь. Выйдете вместе со всей группой.
- А дальше что? - Серега не двинулся с места. - Ну, когда мост взорвем?
Я мысленно хлопнул себя по лбу. Это ж надо - забыть назначить место встречи после выполнения задания! Действительно, вроде бы элементарный вопрос, о котором должен был подумать, но совсем вылетел из головы.
- Позже скажу. - я сделал вид, что обо всем подумал заранее и специально не затронул эту тему по каким-то своим причинам.
Когда бойцы удалились, я подошел к Митрофанычу. Здесь уже делать умный вид и маскировать свой прокол не имело смысла.
- Митрофаныч, - я почувствовал, что краснею, - мы тут еще один вопрос не решили. Куда бойцам идти после выполнения задания? Где собираться будем?
Судя по растерянному выражению лица командира, об этом моменте он тоже не подумал. Мы расстелили карту и принялись искать подходящее место.
- Здесь, где мы сейчас находимся, назначать встречу нельзя. - сказал я. - Этот участок леса - ближайший к Гоще и немцы прочешут его в первую очередь.
Митрофаныч молча рассматривал карту.
- А давай назначим встречу здесь. - он указал на то самое место, где нас не так давно спас отряд майора Трепанова, когда мы форсировали Горынь. - На мельнице.
- А что? - я оценил расстояние и примерный маршрут группы. - Вроде, подойдет. Сколько времени должны будут нас ждать?
- Ежели за неделю там не появимся, смысла ждать уже не будет. Пущай столько и ждут, а потом, ежели что, действуют по обстановке.
Я кивнул и отправился к Селиванову.
- Сережа, помнишь где мы с отрядом Зыклова реку форсировали? Когда в этот отряд попали?
Селиванов кивнул и я продолжил.
- Хорошо. Встречаемся на той мельнице, где Митрофаныч оборону держал. Ждете ровно неделю. Если группа не вернется - решайте сами что делать дальше.
- Понял, командир. - Серега снова кивнул и, склонившись над вещмешком, который перебирал перед моим приходом, просто добавил. - Не переживай, все сделаем как надо.
После разговора с Селивановым, я вызвал следующую пару - Буцко и Шелеста, которым повторил сказанное первой паре. Разговор отличался лишь тем, что их я отправил к Дроздово и место встречи назначил сразу. Когда бойцы ушли готовиться, я снова подошел к Митрофанычу.
- Бойцов моим подрывникам выделил? - спросил я.
- Ага. - кивнул командир и указал в сторону остальной группы. - Вон сидят, готовятся.
- Давай подумаем как мы будем отходить. - я присел рядом и разложил карту.
Путь отхода мы искали долго. Больших лесов рядом не было, а идею укрыться в тех, которые были, мы отмели сразу - немцы прочешут их в первую очередь. По всему выходило, что уходить придется через открытое пространство. Только в какую сторону? Вначале я предложил уходить через поля в сторону Ровно. Я исходил из того, что противник не догадается, что диверсанты пойдут в сторону, где до ближайшего леса около тридцати километров. Но эту идею тут же забраковал Митрофаныч, указав, что идти придется мимо Дроздово. А там мы тоже уничтожим мост и немцы в окрестностях будут искать партизан. На запад мы тоже решили не идти - слишком густо то направление было усыпано селами. Путь на север тоже был закрыт - именно там находились ближайшие лесные массивы. На юге расположилась основная часть Гощи и, если там стоит большой гарнизон, смысла туда идти не было. В общем, как ни крути - в любую сторону дорога была нам заказана. Я, отчаявшись, предложил даже уплыть по реке, на что Митрофаныч возразил, что лодка будет отличной мишенью. В конце концов, мы обратили внимание на крохотный лесок в двадцати километрах севернее - на противоположном берегу реки возле точки, у которой крупным шрифтом красовалась надпись 'Подоляны'. Только, все равно, мне этот вариант не нравился. Я сильно сомневался, что мы успеем после подрыва моста пройти до света двадцать километров, о чем и сказал Митрофанычу. Сошлись на том, что, как только рассветет, как-нибудь спрячемся в поле - благо, местность пересеченная и холмов, за которыми можно укрыться от проезжающих по дорогам глаз, достаточно. Да и хлеб на полях уже высоко стоит - близиться время уборки урожая.
Как только стемнело, наша группа, уменьшившаяся на четырех бойцов, вышла из леса. Даже не вышла, а выбежала. Нам предстоял марш-бросок километров на тридцать по открытой местности, что, учитывая то, что мы находились в тылу у противника, а вокруг были хутора и села, в которых стояли полицаи, немцы и еще Бог знает кто, было довольно экстремальной задачей. Более тридцати человек, выстроившись в подобие колонны, бежали на юг, все дальше и дальше от спасительного леса, укрывавшего нас от врагов.
Я начал сдыхать километров через десять. Мало того, что я и так совсем не был спортсменом и бег не любил, так еще и поход по лесу с грузом за плечами изрядно подточил мои силы. Но, все бегут и мне нельзя отставать. Тем более, что застигни нас рассвет на открытом месте - бегать, скорее всего, не придется уже никогда. Впереди, чуть левее, показалось несколько огоньков. Я прикинул в уме по карте - вроде бы там должен быть Коросятин. Вот эти огоньки и подстегнули меня, на время прогнав усталость. Нормальные крестьяне ведь уже давно спят, что б с первыми петухами проснуться и взяться за свой каждодневный труд. А если не спят ночью - значит кто-то гуляет. И этот кто-то, скорее всего - враг. Не буду долго описывать эту ночную пробежку. Скажу лишь, что мне как-то удалось не отстать от остальных. Может быть - благодаря паре пятиминутных остановок, которые мы делали перед тем как перебежать через встречающиеся дороги. Тогда разведка, как обычно, расходилась в стороны и мы продолжали путь только после того как уверялись, что дорога пустынна.
На последнем издыхании я добежал до деревьев. Группа, обойдя стороной лесопилку, углубилась в жалкую лесополосу, чуть более километра шириной, и Митрофаныч, наконец-то, отдал приказ на привал. Интересно, как этот старик выдержал бег? Судя по дыханию - ему тоже пришлось очень нелегко. Но, в отличии от меня, он не повалился на землю там где стоял, а продолжил раздавать какие-то приказы. Последнее, что я заметил перед тем как вырубиться, был стремительно светлеющее небо. Начинался рассвет. До выполнения задания осталось двое суток.
Проснулся я ближе к полудню. О самочувствии лучше промолчу. Я и тогда старался не думать о боли в теле - не время жалеть себя. Впереди еще куча дел, которыми необходимо заняться. Как оказалось, проснулся я вовремя. Митрофаныч как раз инструктировал бойцов, которым предстояло отправиться на разведку к мосту.
- Командир, - неожиданно для себя я встрял в разговор, - разреши пойти с ними.
- Зачем? - удивился Митрофаныч.
- На мост хочу посмотреть. Надо бы заранее выяснить куда и сколько взрывчатки там закладывать, что б не тратить время на месте.
Митрофаныч с сомнением посмотрел на меня, явно оценивая мое состояние. Я постарался встать ровно и не сильно качаться. Честно говоря, сомнения охватили и меня самого. И еще - удивление. С чего бы это я сам вызвался в разведку вместо того что б отдохнуть? Но, слово вылетело.
- Иди. - наконец кивнул Митрофаныч. - Выйдете на закате, что б подошли к реке как стемнеет. Заляжете где удобно наблюдать будет. Обратно жду завтрашней ночью.
Пока мы отдыхали в ожидании темноты, разведчики обнаружили неподалеку брод. Это было очень кстати - в разведку мы могли и переплыть реку, но переправляться с грузом, когда пойдем выполнять основную задачу… Это была радостная новость. Но произошло и событие, изрядно нас переполошившее. Охранение, выставленное по краю леска в котором мы сидели, задержало какого-то местного мужика. Лес был очень маленьким и зашедший сюда за дровами, грибами или еще по какой нужде без труда обнаружил бы нашу группу. Поэтому Митрофаныч дал указание задерживать каждого, вошедшего в лес. Вот, вскоре после обеда, один из бойцов и привел такого задержанного. Низенький мужичек в полотняных штанах, залатанном пиджаке и в кепке, стрелял по сторонам глазами и, время от времени, косился на своего конвоира.
- Со стороны Гощи пришел. - пояснил боец. - Нас не заметил, но шел как раз к вам.
- Та хто ж вы таки? - заламывал руки задержанный, испуганно озираясь на обступивших его вооруженных людей.
- Положим, хто мы такие, - ответил Митрофаныч, рассматривая мужика, - то не важно. А вот ты хто такой будешь?
- Звисно хто, Копченко я. Ян Копченко з Выдумкы. А шо зи мною тэпэр будэ? В мэнэ ж диты…
- Ты не бойся. - успокоил его Митрофаныч. - Расскажи лучше есть в Гоще немцы?
- То вы, панэ, советськи партызаны? - мужик явно обрадовался. - Ну, слава Исусу, я вже думав шуцманы. От тои погани полицайской життя зовсим нэма.
- Партизаны. - подтвердил Митрофаныч. - Так шо там с немцами?
- У Гощи та Горбакови нимци стоять. - охотно принялся рассказывать Ян. - З сотню будэ. А щэ шуцманив з дэсяток. И з Мнижына кожный дэнь прыизжають. Там Корчака сын начальныком полиции служыть.
- А шо немцы, просто стоят или проездом?
- Та стоять. - часто закивал Ян. - Мост охороняют. А щэ там у ных пушка така, що по нэбу стриляе. По аэропланах.
- Зенитка? Где?
- А от як на Выдумку йты, то на пэрэхрэсти зправа и будэ.
- А мост как охраняют? - допытывался Митрофаныч.
- Сыдять там в окопи трое з одного боку, и з другого щэ трое. А по самому мосту щэ одын ходыть.
- Это шо ж так слабо? - удивился командир. - Всего семь человек?
- Так в сэли поблызу щэ их, гадив, з пьятдесят будэ.
Митрофаныч еще минут десять расспрашивал Яна. Тот отвечал охотно и, видно было, правдиво. Боятся он перестал сразу как услышал, что мы не имеем к немцам не имеем никакого отношения. Даже наоборот - узнав, что мы партизаны, начал сам рассказывать даже о том, о чем мы не спрашивали. Упомянул он и о том, что луг у моста, на другом берегу реки, заминирован и немцы туда не заходят. Там до сих пор стоит сгоревший танк. Я тут же вспомнил, как один из бойцов рассказывал об этом нам с Колей еще в лагере. Тогда мы собирались отправиться сюда за взрывчаткой, но командир запретил. А потом прилетел самолет и вопрос перестал быть актуальным. Вот ведь как бывает - все же занесло меня в эти края.
- Сам понимаешь, - в конце допроса сказал Митрофаныч, - шо отпустить мы тебя сейчас не можем.
При этих словах Ян снова начал нервничать. Ну да, я его понимаю - партизаны-не партизаны, но группа вооруженных людей в эти смутные времена, да еще и говорят, что не отпустят.
- Да ты не боись, - успокоил его командир, - посидишь с нами пару дней, а потом иди на все четыре стороны. А то, мало ли, отпустим тебя, а ты к немцам побежишь.
- Та вы шо, панэ… - залепетал Ян. - Та шоб я до нимцив? Та воны ж у мэнэ и корову и лошадь забралы… Рэ-кви-зи-ру-ва-ли!
- Пока останешься здесь. - обрубил Митрофаныч. - Потом отпустим. А попытаешься без спросу уйти - застрелят.
Как только начало темнеть, мы с тремя бойцами вышли из леса и направились к месту, в котором разведчики нашли брод. Под покровом сумерек быстро перебежали заливной луг и, подняв над головой оружие, вошли в воду. Водичка была - чудо! Нагретая за день река вызвала сильное желание искупаться, но пришлось это желание задавить. Когда мы перешли реку, уже совсем стемнело. Пригнувшись, мы пробежали с километр. Вдруг бегущий первым Семен Кардаков остановился и указал рукой перед собой. В лунном свете я увидел вбитый в землю кол, на котором висела какая-то табличка. Для того что бы прочитать ее света было мало, но я предположил, что торчавший посреди луга знак мог быть только предупреждением, что за ним идет минное поле.
- Заляжем на минном поле. - шепнул я. - Немцы туда не сунутся. Тот местный что-то про танк говорил - можем под ним укрыться.