- Мало ли… - я пожал плечами. - Может с машинкой что-то случится или прострел в кабеле…
- Бери. - согласился Коля.
Вскоре у нас образовалось два склада. Один побольше - который, вместе с отрядом, отправлялся к Сарнам и поменьше - предназначенный для моей группы. Себе я отобрал 'каждой твари - по паре'. Просто так, на всякий случай. Кроме тола, кабеля, шнура и машинки, набрал еще кучу разных взрывателей, запас влагоизолирующей мастики, прорезиненной ленты и прочей мелочи. Мало ли что может пригодиться.
Мы с Колей присели отдохнуть. Коля закурил, напомнив мне тем самым, что я пообещал бросить. О предстоящем задании мы не говорили. Хотя, подозреваю, Коля, как и я, все думал о том, сумеем ли выполнить приказ. Сумеем ли выжить и встретиться снова? Ответов на эти вопросы не знал никто. Так и сидели - молча. А потом, ближе к обеду, подошел Митрофаныч Увидев нас, он подошел и присел рядом…
- Ну шо, хлопцы, готовитесь?
- Готовимся. - кивнул я. - Группу сформировали, взрывчатку и остальное распределили.
- Молодца! - похвалил Митрофаныч. - Тогда бери своих и айда на склад получать снаряжение.
- Какое снаряжение? - я сразу не понял о чем он говорит.
- Как это какое? - удивился мой 'старый-новый' командир. - Склад-то уходит с основным отрядом. А чем мы воевать и что есть будем?
- Понял! - я встал и крикнул: - Селиванов, ко мне!
Старый знакомый, которого передал мне в подчинение еще капитан Зыклов, появился будто из-под земли.
- Собирай бойцов, которые идут в нашей группе, и дуй на склад. Я буду там ждать. - и, когда Сережа бросился выполнять приказ, добавил. - Пусть мешки побольше возьмут! Будем припасы на весь выход получать.
- Шустрый какой' - как-то по детски хихикнул Митрофаныч. - Мешки побольше… Ты еще из Горбунова того попробуй что-то вытрясти!
- Так ведь есть уже опыт. - подмигнул я и мы с Митрофанычем отправились к складу отряда.
Несмотря на опасения наткнуться на стену скаредности хозяйственного Горбунова, получение снаряжения прошло без проблем. Когда мы вышли к складу, там уже выстроились остальные бойцы из группы, которая должна была отправиться к мостам через Горынь. Бойцы стояли в очереди и завсклада быстро отоваривал каждого. Причем, судя по тому, что перебранок с Горбуновым и жалоб бойцов не наблюдалось, снаряжение каждому завсклада выделял, если не щедро, то достаточно. Вот ведь бывают такие люди, восхитился я, самой природой предназначенные для какой-то специальности. Горбунов, судя по всему, был завсклада от этой самой природы. В обычное время от него и гвоздя не допросишься, а как надо на дело идти - отсыплет все, что потребуеться, да еще и с верхом! Судя по улыбке Митрофаныча, его посетила схожая мысль. Вскоре подошли мои подрывники. Пока получали положенное остальная часть группы - бойцы, которые были под началом у Митрофаныча, я построил своих и встал впереди, терпеливо дожидаясь своей очереди.
- Здравствуйте, уважаемый! - когда отошел последний боец, стоявший передо мной, и я оказался лицом к лицу с Горбуновым, вспомнилась моя шутка при первой встрече с завсклада. - И шо ви имеете нам сегодня предложить?
На долю секунды, видимо вспомнив неудачную попытку выманить у меня автомат, но потом широко улыбнулся.
- А что вам надо?
- Патроны, - начал перечислять я, - гранат побольше, консервы, брезент, веревки…
По мере перечисления требующегося мне снаряжения, улыбка на лице Горбунова угасала.
- Я даже не буду с тобой торговаться, - кисло сказал он, - знаю, что бесполезно. Ты мне только объясни - зачем тебе брезент и веревки?
- Как это зачем? - я продолжал мило улыбаться. - Брезент нужен, что б защитить тол от воды. Мало ли, вдруг дождь! А веревка - что б заряд закрепить… если придется где-то.
Я чуть было не проговорился насчет моста, но вовремя спохватился, вспомнив, что цель нашего задания должна держаться в секрете. Так что, слово 'мост' так и не сорвалось с моего языка, хотя усиленно рвалось наружу. Горбунов, как и обещал, выдал моим бойцам все, что я запросил. Даже не возражал, когда я попросил выдать тройную норму патронов, а, лично мне, выдал целых шесть полных магазинов к моему МП.
После того как я убедился, что бойцы получают снаряжение в достатке, и приказал им отнести все выданное, когда закончат, в наш овраг, снова подошел к Митрофанычу.
- Я вот что подумал. Надо бы пулеметов и запас патронов к ним побольше. Вдруг придется мост удерживать, пока минировать будем.
- Так я ж не первый день воюю! - Митрофаныч явно возмутился тем, что я посмел предположить, что он, обдумывая предстоящую работу, что-то мог упустить. - Пять пулеметов нам командир в группу дал и двойной запас патронов к ним. Так что, лучше за своими минерами смотри.
Остаток дня я пересчитывал и перепроверял снаряжение своей группы, обсуждал с Колей как лучше всего заложить заряды на мосту и занимался другими вопросами подготовки к боевому выходу. Замотался настолько сильно, что даже закурил, лишь после пары затяжек вспомнив, что обещал бросить. Это сразу же натолкнуло на мысль, что Оля ведь тоже уходит к Сарнам. Сразу стало жутко стыдно, что, даже после прекрасной вчерашней ночи, замотавшись со своими хлопотами, я совсем забыл о девушке. Кто знает, когда теперь с ней увидимся и увидимся ли вообще? Напоследок осмотрев еще раз свою группу и убедившись, что все в порядке, я отправился к лазарету.
Оля была занята. Они с Ксанкой готовили раненых к предстоящему длительному переходу и замотались не меньше меня. И даже больше - если я мог многие вопросы поручить своим бойцам, оставив себе лишь общее руководство, то девушкам приходилось со всем справляться вдвоем. Только для переноски тяжестей привлекали время от времени пробегающих мимо бойцов. Когда я появился в лазарете, первой меня заметила Ксанка. Секунду посмотрев на меня, он отвернулась и что-то прошептала стоявшей рядом Оле. Девушка тоже обернулась.
- Лешка, погоди пару минут, хорошо? Я сейчас освобожусь.
Прождал я гораздо дольше - минут пятнадцать. Но, в конце концов, Оля подбежала и мы медленно пошли по лагерю.
- Это правда, что вы уходите? - сразу же спросила девушка. Голос у нее был уставший и очень грустный, но в глазах девушки светилась надежда, что услышанные ей слухи о том, что я не ухожу со всем отрядом не оправдаются.
- Правда Оля. - ответил я и надежда в ее глазах исчезла. - Командир нас на задание отправляет.
- Понятно… - только и вздохнула она и дальше мы шли несколько минут молча. Никаких слез, никаких 'останься, не оставляй меня!', вообще ничего, кроме грусти от скорого расставания. Видно ведь, что любит меня, но понимает, что война и я должен выполнить свой долг - может умереть, но сделать все, что б приказ был выполнен. Интересно, подумалось мне, есть ли еще в мое время такие девушки? Что б безропотно отпустили мужчину когда Родина в опасности, зная, что тот может погибнуть?
Мы вышли за пределы лагеря и я заметил, что идем по направлению к месту, откуда вчера провожали самолет. По той самой дороге, по которой возвращались вчера и на которой нашли наконец-то выход наши чувства. Случайно ли?
- Ты хоть выспалась? - спросил я первое, что пришло в голову. Мысли, как и вчера, упрямо разбегались перед попытками ухватить хоть одну из них.
- Поспала час. - Оля опустила глаза и покраснела. - Ты вернись, Леша, хорошо?
- Вернусь, солнышко. - я остановился и прижал девушку к себе. - Обязательно. А ты меня дождись.
Оля кивнула и спрятала лицо у меня в груди.
- Все будет хорошо, - продолжал я, поглаживая ее по голове, - вернусь и все будет хорошо…
Мы простояли так… Не знаю сколько мы стояли. В конце концов, девушка подняла голову и я увидел на своей куртке темные пятна, оставленные ее слезами и влажные, полные грусти глаза. Мы поцеловались и время перестало существовать. Ушли все мысли и все проблемы. Стало невообразимо далеким предстоящее задание, несущее нам разлуку. Лишь два сердца в мире бились в тот час, пока мы стояли на еле заметной тропинке, слушая звук их биения и песню леса.
А потом она убежала. Резко отстранилась от меня, покраснев, пролепетала что-то о том, что ей надо возвращаться в лазарет, и унеслась обратно в лагерь, оставив меня стоять среди леса в полном недоумении. На сердце было тяжело как никогда - к мрачным предчувствиям добавилась еще горечь предстоящей разлуки с Олей. Я не выдержал и все-таки закурил. Пора было и мне возвращаться в лагерь. Мало ли какие вопросы потребуют моего присутствия - я ведь снова командовал подразделением. Выбив об каблук трубку, я отправился обратно, размышляя удастся ли мне этой ночью поспать или снова не высплюсь. Скорее всего - последнее.
Поспать удалось, но совсем недолго. Я отхватил только пару часов перед самым рассветом. Просыпаться очень не хотелось, но не проводить боевых товарищей и Олю в их поход к Сарнам было бы… даже не некрасиво, а гораздо хуже. Тем более, кто знает - встретимся ли мы вновь? Время сейчас такое. В общем, несмотря на протесты организма, требующего законного сна, пришлось вставать. Лагерь шумел больше обычного. Тут и там прощались бойцы, сновали с поручениями посыльные, в последний раз перед походом проверяли снаряжение. Чуть в стороне, группа бойцов под руководством Горбунова заканчивала погрузку имущества на несколько имевшихся в отряде телег. Все были заняты.
Первым делом я пошел искать Олю. Позавтракать я решил позже - не хотелось тратить время. Но все равно пришлось ждать. Оля была занята подготовкой к пути раненых - проверяла повязки, перебинтовывала - в общем, с головой ушла в свою медицину. На меня она бросила только быстрый взгляд, и, поздоровавшись, попросила подождать. Пока я слонялся без дела вокруг бывшего лазарета, меня разыскал Коля, принявшийся, уже в который раз, повторять инструкции по закладке зарядов на мосту, подсоединения проводов и по прочим моментом подрывного дела. А потом, когда я, заметив, что Оля вроде бы освободилась, заверил его, что все это уже знаю наизусть и вообще - вижу во сне, прозвучала команда строиться.
Мы стояли двумя шеренгами - длинная шеренга, в которой стояли отправляющиеся к Сарнам партизаны, и короткая - наша группа. Вдоль шеренг молча расхаживал из стороны в сторону майор, то ли присматриваясь к снаряжению бойцов, то ли думая над речью.
- Бойцы! - майор остановился резко и внезапно. - Родина поручила нам ответственное задание…
Легкий гул перешептывающихся партизан стих, будто обрезанный. Все внимательно слушали командира. Еще бы! С того момента, как началась подготовка к походу, по лагерю начали распространяться самые разные слухи о цели этого похода, которая держалась в секрете. Должен сказать, что истинную цель никто так и не угадал, а попытки подкатиться к тем, кто был осведомлен в этом вопросе, закончились неудачей. Дошло даже до того, что партизаны всерьез обсуждали версию, по которой лично товарищ Сталин приказал нашему отряду прорываться через линию фронта и ударить в тыл немецким частям в месте, в котором планировалась важная контратака Красной Армии (направление прорыва и подробности плана операции менялось с каждым новым рассказчиком). Еще одной версией, которая мне больше всего понравилась, было то, что ожидалось прибытие какой-то очень важной немецкой птицы и нашему отряду приказано ее ликвидировать. В общем, сейчас все стояли и пытались найти в словах майора хоть намек на цель предстоящего похода.
- …для выполнения боевого задания, - продолжал майор, - наш отряд должен разделиться на две группы. Командиром группы, которая остается здесь я назначаю Комова…
Не буду приводить всю речь майора целиком. Скажу лишь, что после кадровых вопросов с назначением Митрофаныча командиром группы и меня - командиром оставшихся подрывников, майор перешел к стандартной речи о том, что Родина в опасности и мы должны приложить все силы для того, что б изгнать фашистских гадов со своей земли. Особо он поставил ударение на том, что поставленная нашему отряду задача является важным звеном в цепи действий, направленных на общий результат - победу. Конкретно же о цели командир ничего не сказал, вызвав несколько разочарованных вздохов среди партизан. Речь продолжалась минут десять, которые я провел борясь со сном. Нет, не только потому, что жизнь в будущем привила мне стойкое неприятие всяческой агитации. В основном, причиной моего состояния было то, что те пара часов сна, которые удалось выкроить, были восприняты организмом как издевательство или неудачная шутка.
Когда майор закончил свою речь, шеренги снова перемешались - партизаны продолжили прерванное прощание. На этот раз мне все же удалось выловить Олю. Но прощание с ней получилось какое-то скомканное.
- Береги себя… - сказала девушка после того как мы некоторое время просто молча постояли, глядя друг на друга.
- Ты тоже береги себя. - ответил я и снова замолчал, не зная, что еще сказать.
Точнее, я многое хотел сказать, но слова почему-то не хотели покидать язык. Они не предназначались для чужих ушей, которые в избытке имелись вокруг. В конце концов, решившись, я порывисто обнял Олю и прижал ее к себе. Но эти объятия - как хочется, что б в этот момент время застыло! - продолжались только пару секунд. Девушка, вначале прильнувшая ко мне, резко вырвалась.
- Береги себя! Я буду тебя ждать! - и убежала.
А я стоял и смотрел ей вслед. Впрочем, недолго. Вскоре на меня налетел Коля.
- Давай прощаться, что ли. - сказал он.
- Прощаться не будем. - улыбнулся я. - Встретимся еще!
И мы обнялись. По дружески, как два мужчины, которым довелось многое пережить вместе. Это в будущем все испошлят, а сейчас… Сейчас это было выражением дружеской любви и уважения.
- Конечно встретимся! - хлопнув меня по спине, Коля отошел на шаг. - Держись, Найденов. Не рискуй по-глупому.
- И тебе того же, Коля. Мы с тобой еще на развалинах Берлина водку пить будем.
- Договорились. - подмигнул тот. - С тебя бутылка!
- Да хоть ящик! - рассмеялся я. - Ладно, давай иди к своим бойцам. Вон уже колонна строится.
Крепко пожав мне на прощание руку, Коля убежал. Я огляделся - вокруг гурьбой стояли бойцы, с которыми мне предстояло идти к Гоще. Чуть в сторонке о чем-то тихо разговаривали командир с Митрофанычем. А в десятке метров от нас в походном строю стоял остальной отряд, бодрый и готовый выполнить задачу. Ну, вот и все. Расходимся. Как в той песне? 'Дан приказ ему на запад. Мне - в другую сторону…'.
- …Уходили комсомольцы, - промурлыкал под нос я, - на гражданскую войну…
В конце колонны, возле телеги с ранеными, я заметил Олю. Девушка делала вид, что что-то поправляет у одного из лежащих в телеге бойцов. Почему делала вид? Потому что в этот момент она смотрела на меня. Очень грустно смотрела. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Кричать ничего не стал - многое, конечно, не было сказано, но все, что можно сказать не наедине мы уже друг другу сказали. А остальное… скажем. Обязательно скажем, когда встретимся вновь.
Майор пожал руку Митрофанычу и прошел в голову колонны. Мы все стояли и смотрели вслед удаляющимся товарищам. Вскоре хвост колонны скрылся за деревьями, а потом стих и шорох сотен ног. Постояв еще немного, партизаны начали расходиться по своим делам.
- Ну, командир, - я подошел к Митрофанычу, - что теперь делать будем?
- А шо делать? - старик казался полностью погруженным в процесс свертывания очередной самокрутки. - Задание выполнять будем.
- Будем. - согласился я. - Я вот думаю, что не стоит нам затягивать с выходом. Лучше всего было бы выйти сегодня-завтра, да разведать хорошо, что там у наших мостов творится.
- И то верно. Времени у нас неделя - чего сидеть и мхом обрастать? Давай завтра и выйдем.
- Тогда я пошел готовится?
- Или, Лексей. - Митрофаныч справился наконец с самокруткой и выпустил густой клуб дыма. - Только вечером зайди. Командир мне карту выделил - посмотрим что, да как.
Я кликнул своих подрывников.
- Завтра утром выходим. - объявил я, когда все мои бойцы собрались. - Всем распределить груз, проверить снаряжение и что б к рассвету были готовы. Выполнять!
Лишних вопросов никто не задавал. Как только я закончил, все разбежались по делам. Остаток дня я занимался подготовкой. Проверил и перепроверил свое снаряжение, почистил оружие, проверил снаряжение своих бойцов и внимательно следил за распределением груза. Здесь я столкнулся с проблемой - когда рассчитывали груз взрывчатки на каждого бойца, мы совершенно упустили из вида, что кроме взрывчатки придется нести еще другие припасы - еду, патроны и прочее, оставленное нам со склада Горбунова. В итоге, у каждого из двадцати бойцов, не занятых в разведке и охранении, за плечами только казенного имущества висело более пятнадцати килограмм. Не обделил я и себя, взяв груз наравне с остальными бойцами. За всеми этими хлопотами незаметно наступил вечер. Вырвать хоть часик для сна, как я надеялся, у меня не получилось. Когда большинство вопросов было решено, солнце уже прошло большую часть пути к закату и пора было идти к Митрофанычу.
- Лексей, а я уж собрался тебя искать. - когда я подошел, Митрофаныч достал из-за пазухи сложенный лист карты. - Вот смотри, шо я думаю. Пока будем вести разведку, остановимся вот в этом лесу у Чудницы.
Мне этот расклад не особо понравился. Если идти на дело из леса, в котором предлагал расположиться Митрофаныч, то придется или идти к мосту через село, или переправляться через реку, на другом берегу которой возле моста ничего по карте не было. Эту мысль я и высказал.
- А ты шо предлагаешь? - спросил в ответ на мои мысли вслух Митрофаныч.
Я вновь принялся изучать карту и вскоре понял, что других вариантов нет. Не сидеть же нам, в самом деле, целый день в открытом поле!
- Придется переправляться через реку. - вздохнул я. - Если через село пойдем, собаки могут выдать. А как вообще пойдем?
- Бес его знает! - на этот раз пришла очередь Митрофаныча вздыхать. - Цельный день смотрю. Ежели идти туда, где лес больше всего на юг выдается, то по пути хуторов много проходить будем. Кто-то, да заметит. Ежели крюк делать, шоб хутора обойти - Бог знает сколько верст намотаем лишних…
- А если пройти возле Тучина? - перебил я. - Там через столько много хуторов идти не придется. А потом рванем к Чуднице, обойдя по дуге Воскодавы? За ночь километров двадцать пять одолеем?
- Мы-то одолеем… Но, опять же, мимо Тучина идти… И потом по полям бежать…
- А по другому как? Через лесные хутора тридцать километров идти? А если крюк будем делать - можем не успеть в срок.
- Значит пойдем через Тучин. - Митрофаныч еще пару минут молча смотрел на карту, а потом сложил ее и снова спрятал за пазуху. - Иди выспись, Лексей. Завтра на рассвете выходим.