- Но и чересчур закрываться тоже не следует. Наш человек хочет видеть все наше.
- И как, удалось увидеть?
- Сознаюсь, был я в Риге. Зимой, в командировке на несколько недель. И как-то совершенно случайно изучал.
- Хорошо, что ты не начал рассказывать, что был за границей, - она состроила гримаску, и произнесла деланно скучающим тоном, - "Знаете, вот этот галстук я привез из Лондона. А тут я в Париже на фоне Нотр Дам. Шестая слева это Бриджит Бардо, а второй в центре я. Знаете, а вот у них в Стамбуле…" Вы знаете, как у них в Стамбуле?
- Мне как-то по барабану, - ответил Виктор, - Стамбул - город контрастов.
Разговор плавно переходит к теме "расскажи о себе", подумал он. Соня начинает заигрывать - то ли оттого, что нечего делать, то ли после душа располагает, то ли хочет выяснить, отчего я к ней так безразличен на фоне всеобщего внимания. А это опять ведет к теме "расскажи о себе"…
- Жаль, что взял не телевизор, - сказал он, - было бы что смотреть.
- И что бы мы смотрели? Передачи кончаются в двенадцать.
"Черт, еще один прокол."
- Слушая тебя, теряешь чувство времени. Сразу видно человека искусства.
- А ты считаешь себя неинтересным собеседником… Верно?
Виктор пожал плечами.
- Не знаю. Не задумывался.
- Но не обязательно говорить о работе, можно о книгах, о музыке… Можно я гляну?
Она подошла к полке и потянула на себя один из конвертов пластинок.
- Так ты, оказывается, битломан? - удивленно спросила она, обернувшись. - Ты слушаешь мерсибит?
- Разве это запрещено? Диски фирмы "Мелодия".
- Ну да, но… И "падающие камешки"… Это же музыка молодежи, бунтующего поколения.
- "Роллинги" прекрасные музыканты. Это один из лучших их альбомов, кстати. А грязный имидж - это только реклама, шоу-бизнес. Нравы Запада, когда талант вынужден служить прибыли. Но к музыке это не относится, "Aftermath" - это же классический ритм-энд- блюз, но группа решила экспериментировать с африканскими инструментами… А поют они о все о тех же вечных темах, о несчастной любви. Ты "Paint it black" слыхала? Забойная вещь!
- Ну да, но… Знаешь, я думала, что для того, чтобы это понять, надо родиться в другом поколении. Мне проще, я прежде всего певица, мне интересны новые, свежие краски, то, что заведет публику… Слушай, а… а вот это вообще психоделика! Это молодые энтузиасты из Министерства культуры протолкнули, а пластинка не расходится, нет спроса, железно в уценке будет.
- В какой уценке? - Виктор буквально подскочил к Соне, чуть не выхватив пластинку из ее рук. - Это же "Пинк Флойд"! В семидесятые за этим в Союзе гоняться будут!
- Откуда ты знаешь, что будет в семидесятые?
- Мода на это придет. И на тяжелый рок, ну, вроде "Лед Зеппелин".
- А это кто?
- Кто, "Лед Зеппелин"?
- Да, да. Что ты так волнуешься?
- Так это же… - Виктор запнулся, лихорадочно вспоминая хронологию. - Это же новая молодая группа, еще ни одного диска!
- И что? - на лице Сони было написано совершенно неподдельное удивление.
- Так там… там гениальные пацаны - Роберт Плант, Джимми Пейдж, Джон Бонэм и этот, как его, Джон Пол Джонс! Народ будет с ума сходить!
Соня с подозрением и некоторой укоризной взглянула на него.
- Разыгрываешь? "Лед Зеппелин" - это "Свинцовый дирижабль".
- Так это же хард.
- Какой хард?
- Ну, хардрок, тяжелый рок. Игра слов, ассоциативное название.
Соня вернула на место красочный конверт "Волынщика в воротах рассвета" и подошла к Виктору.
- Когда ты говоришь о роке, ты похож на школьника. Интересно, а как к этому относятся… ну, твои одногодки?
- Я же не навязываю им Маришку Верес.
- Вереш? Это та, что недавно в "Скандально-синие" перешла?
- Она самая.
- Неплохой вкус… Знаешь, я поняла. Ты из тех, кому нужна внутренняя свобода. Обычно люди ищут внешней. Хипарям нужна свобода одеваться, диссидентам - свобода поступков, а ты не борешься за свободу, ты просто свободен. От чужих мнений, от того, как выглядят и поступают другие. Для тебя нету слов "так принято". А это самое трудное - не делать чего-то только потому, что так делают другие. Слушай, а ты, наверное, и твист танцуешь?
- Твист - это старо. Вот шейк сбацать… но соседи снизу будут против.
- Отпад… А давай какой-нибудь медленный, на "Маяке" они всю ночь идут. Мы тихо поставим радио. Ты современный медленный танцевал?
- Спрашиваешь. А ты будешь танцевать в тапочках?
- А я буду босиком, как Сэнди Шоу. На ковре тепло.
Современный медляк в шестьдесят восьмом в СССР, если кто не помнит - это кружиться, лениво переминаясь с ноги на ногу в такт музыке. Главное здесь то, что партнеры стоят близко друг к другу, хоть и не прижимаясь, и обнимают друг друга за плечи и талию. Можно вдыхать аромат "Огней Москвы" и слышать неровное дыхание партнерши. Такая вот смесь невинного романтизма и эротики. Но от Сони ни "Огнями Москвы", ни "Пиковой дамой" или каким-то другим признаком эпохи после душа уже не пахло. От нее исходило легкое благоухание ромашкового шампуня и чистой кожи.
Светлая, неспешная мелодия кругами расходилась по комнате, источая какой-то особый, сокровенный уют. Похоже на "Um acht bis um acht", подумал Виктор, и тут же спохватился. Да что же он, в самом деле!
- Это из фильма "Еще раз про любовь"? - спросил он.
- "96 минут про любовь". В "Победе" уже прошла, в "Металлурге" идет. Ты уже сходил?
- Да. Кончается тяжело.
- Очень. Вот эта сцена, когда Евдокимов в мыслях говорит с погибшей Наташей… Прямо комок подкатывает.
"В фильме нет этой сцены. Во всяком случае, в моей реальности. Приходит Мышка, говорит, что Наташа погибла и Евдокимов просто уходит куда-то в пространство…"
- Можно, я положу голову тебе на плечо? - спросила Соня.
- Почему ты спрашиваешь?
- Вдруг это тебе неприятно.
- С какой стати?
- Люди разные бывают.
- Не понял, - недоуменно протянул Виктор. В его голове мелькнула киношная фраза: "Геша, ты бы ушел от такой женщины?"
- На самом деле? - Соня, казалось, была удивлена не меньше. - Странно, рок-музыка, запад… Никогда не слышал?
"Господи, ну что за привычка говорить подтекстом, как в пьесах шестидесятников. Что она вообще в виду имеет?"
- По-моему, в этом фильме, ну, столько-то минут про любовь, была фраза "С незнакомыми людьми легко".
- Я о другом. О том, что приняли летом в Германии. Ну, то, что не болезнь, а такое состояние организма.
"Ах, ты вот что обо мне думаешь, да?" Какая-то стихийная, первобытная волна ярости взлетела в его душе, ударив в голову, как прибой о волнолом; перед глазами словно сработала фотовспышка, только вместо объектива на него в упор смотрели два карих, насмешливых глаза.
И тогда он порывисто притянул к себе голову Сони и припал к ее губам, жадно, горячо, ненасытно вливаясь в ее слабо подергивающееся тело. Соня коротко простонала носом, попыталась мотать головой, но не в силах была оторваться. Ее глаза начали закатываться и тело ослабло, Виктор вдруг испугался, что она задохнется и оторвался от ее манящего рта; Соня тут же оттолкнула его и отпрянула к окну, задев ногой сохнувший на полу раскрытый зонтик: по счастью, тот не пострадал.
- Не надо, - повторяла она, тяжело дыша, - не надо.
Виктор пожал плечами.
- Это не болезнь, - сказал он как можно более равнодушным тоном. - Это, это, как его… стояние организма.
- Я… тебя разозлила…
- Какие пустяки по сравнению с продолжением. Ты само совершенство.
- Не надо так целовать… без любви.
- Ну, тогда это был самый оригинальный способ бросить мужчину к своим ногам, который я когда-нибудь видел.
- Я тебя разозлила, - повторила Соня уже более спокойно.
- Я же сразу сказал, что не затаскиваю в постель мокрых, застуженных и голодных женщин.
- Да, но ведь я уже сухая, согретая и накормленная, значит, меня можно… Прости, что я говорю.
- Ты просто растерялась. Для тебя это просто неожиданно.
- Н-не знаю… Знаешь, давай я теперь тебя поцелую. А то как-то не по-людски.
Она медленно подошла к Виктору и легко коснулась его лица своими губами. Руки Виктора скользнули по ее спине вверх, к плечам, он приблизил ее к себе, чувствуя, как запах ромашки начинает кружить ему голову.
- Нет-нет, так не надо, - прошептала она, - твои поцелуи слишком откровенны…
Она отстранила губы, откинув голову назад, и тогда Виктор припал к гладкой, разгоряченной внезапным происшествием коже шеи, там, где ее только-только открывал широкий ворот; Соня непроизвольно хихикнула от щекотки.
- Ты сейчас задохнешься. Давай я тебе воротник рубашки расстегну.
Легкими пальцами она вытолкнула из петли маленькую белую пуговицу; ее ладонь скользнула ниже и принялась за вторую.
- А если я тоже расстегну?
Правая рука Виктора направилась от плеча к большой, светлокоричневой пуговице банного халата.
- Нет-нет… там ничего нет, кроме меня… что ты делаешь… пожалуйста, не надо… ну я же сейчас не выдержу…
14. Вечер долгой ночи
…В пепельном тумане рассвета хрипло загудел тепловоз, не рядом у переезда, а дальше, видимо, где-то возле Фасонки. Соня сидела на кровати, полуприкрывшись простыней и задумчиво глядела в серый прямоугольник окна, куда-то поверх крыш, где в утреннем небе переплетались размытые черные ветви старых деревьев. Виктор поднял руку, провел по обнаженным плечам девушки и запустил пальцы в растрепавшиеся за ночь рыжие волосы. Она повернула голову и улыбнулась.
- Будильник не зазвенит, я его выключила. Хотела тебя сама разбудить, не хочется нарушать тишину этого утра. Хочется тишины… Я не слишком шумно вела себя вечером?
- Ну, если соседи к четырем не побежали на вахту, и не сказали, что здесь режут, все нормально.
- Или им до фонаря… Ты считаешь меня развратной женщиной?
- Ты похожа на женщину, у которой было мало случайных связей. И постоянные не задались.
- Ты прав. А я так хотела выглядеть развратной. Глупость, скажешь. Глупость. Даже потянула тебя на коврик. Ты мне не поверишь, но эта оригинальность со мной впервые. Хотела понять, как это у них.
- В зарубежных фильмах?
- Да… Даже хотела на себя посмотреть в зеркало шкафа. Не получилось. Я всегда закрываю глаза и раскрываю рот. Ничего не могу с собой поделать.
- И как эксперимент?
Она зябко повела плечами.
- Ну… не продавливается, как сетка, но почему-то чувствовала себя очень беззащитной, а хотелось очень опытной… Хотелось чувствовать, что могу закрутить голову любому мужчине, а потом тут же легко оставить. Не получилось. Ты моя неудачная жертва.
- Вчера готовилась встретиться с другим?
- Готовилась. Я не ношу с собой дежурный набор. Просто оказалось, что встречаться нет смысла. И вообще за певицами принято ухаживать, но не связывать с ними судьбу.
- Кто это сказал?
- Не сказал. Намекнул. Это уже неважно. А я не могу бросать сцену. Не могу и не хочу. Я уже вышла из комсомольского возраста.
- Не бросай. Зрителям нравится?
- Увы.
- Увы нет?
- Увы да. На каждом концерте просят исполнить "Поезд, ты уходишь, как поезд…" Таривердиев-Евтушенко, ты знаешь.
- Помню. "Поющие гитары".
- Да, они и для фильма записывали. "Нету бога, нету бога, есть лишь поезд и он далек…" Выплескиваешь себя наружу, публика аплодирует, смотрит восхищенными глазами, а потом такое чувство, что тебя выпотрошили, вынули все снизу доверху, ни мыслей, ничего… Истощение. Снаружи, правда, не видно.
- Снаружи ты просто изумительна, - улыбнулся Виктор и медленно опустил левую руку, ведя ее по спине, и затем легким касанием переведя на талию; простыня сползла вниз, открывая горячую, чуть влажную кожу. - Лучшие ноги Франции.
- Ты льстишь. У французских манекенщиц они тоньше и мускулистее, я видела в журнале. И сами они какие-то… утонченные, как Нина Шацкая. Мне надо сесть на диету.
- Не делай этого. Ты естественна и желанна, как женщина. А француженкам надо показывать не чувства, а платья.
- Мирей Дарк показывает чувства или платья? Только не говори, что ты не ходил на закрытый показ "Гали". Ее сравнивают с Мерилин Монро.
- Знаешь, как-то пропустил. Обшарил весь Интернет, но где скачать, не нашел.
- Не надо делать вид, что ты ядерный физик, и знаешь много незнакомых слов.
- Скажем проще. Мне нравится, что ты - это ты, и не похожа на Мерилин Монро.
- Уговорил. Не буду брать пример с Мирей Дарк. Следующая у тебя будет похожа на меня?
- Зачем следующая?
- У тебя было много женщин. Кстати, я так и не спросила, есть ли у тебя семья.
- Была. Знаешь, бывает так, что человек живет, нормально, устоявшейся жизнью, и вдруг остается один, без близких и друзей. И возможности вернуться туда, где было все так знакомо и любимо, уже нет, или, может, есть только надежда, но видимых путей никаких, а чудеса… ты видела когда-нибудь в Брянске волшебника? Нет. И я - нет. И все это совершенно вопреки твоей воле.
- Прости. Война сломала много судеб…
- Не будем об этом.
- Ты не спрашиваешь, одна ли я.
- Жду, когда расскажешь.
- Даже не знаю, о чем.
Соня подняла руку и начала нервно теребить огненную прядь волос. Виктор взял ее ладонь в свою, уловив легкую дрожь пальцев.
- Я любила. Не один раз. Почему-то не сложилось. Последний раз… мы собирались на этой неделе подавать заявление, но… Вот так.
- Может, поторопились? Еще все склеится?
Соня покачала головой.
- Нет. Только не спрашивай подробностей.
- Я не подглядываю в замочные скважины. Просто люди иногда спешат рвать отношения. Что-то в ком-то не нравится, решают молчать, авось притрется, все это копится, ну и…
- Нет. Это не то, что ты думаешь. Мне все говорили, что мы - идеальная пара.
- И все же?
- Тебе это не надо знать. По крайней мере, сейчас.
Наступила пауза. Виктор понял, что надо менять тему.
- Кстати, а ты выступаешь в этом платье? Ну, которое сохнет? Я недавно в городе и еще не был ни на одном твоем концерте.
- Нет, конечно. Сценическое, оно у меня длинное до пят, красное и блестящее. Такие вот рукава прозрачные из крупной сетки, а у кистей вот так из красного капронового газа. Это в Англии все женщины на сцене в платьях выше пояса и разрезами по бокам. А у нас промышленность тканями обеспечивает.
- А мне нравится, что ты на публике, как принцесса.
- А ты боишься смерти? - спросила она после небольшой паузы.
"Ни фига себе переходы!"
- Когда думаешь о других, как-то не до этого.
- Ты прямо как из дискуссии в "Юности". Думать о других или думать о себе. Жить великой мечтой или простыми радостями… Днем у нас сегодня торжественный концерт в честь гидростроителей. Буду исполнять романтическую балладу про Асуанский гидроузел. "Раскаленный песок не остыл под луной, над водою огней звездопад. Ветром волжских полей, стаей птиц в вышине мои письма к тебе полетят…" В таком белом круге "пистолета", и Юра пронзительное соло на скрипке. И у людей слезы на глазах наворачиваются.
- А вечером ты что делаешь?
- А вечером концерт. И завтра вечером. Выходные, люди хотят отдыхать. У нас неудобная жизнь - репетиции, концерты, снова репетиции, творческие вечера, репетиции, гастроли, репетиции… Правда, сельские клубы улучшаются. Везде по области стройки. Новые дома, дороги асфальтируют, магазины в два этажа и опять же клубы. "Живешь в Брянске - будь строителем", лозунг такой… Хотя послушай… Знаешь, где "Боржич"?
- "Боржч"?
- Короче, кафе "Брянский квас". На выходе из парка перед "Победой". Подходи завтра к четырем.
- Ты там выступаешь?
- Издеваешься? Будут бежицкие богемные посиделки. Это не "Зинка". У нас традиция - собираемся, сидим, танцуем, начальство исполкомовское приходит. Между дневным и вечерним.
- С удовольствием приду, если пустят.
- Пустят. Только не вздумай там коньяк заказывать и вообще не шикуй. Многие из людей искусства живут очень скромно, и то, что они не могут позволить себе то, что за соседним столиком - это их обижает.
"Решила показать подругам. Ну и хорошо. Войдем в светское общество."
Соня свесила ноги через край матраса, поискала ногами тапочки, гибко, по кошачьи, поднялась и потянулась за халатом.
- Сон прошел… Я поджарю рыбу и сварю картошку. Это у тебя треска?
- Проголодалась?
- Наверное, кофе действует. Я обычно чай пью.
- Тогда я тоже. Все равно два дня свободных.
Нет, это не так, как с Анни Ковач в восемнадцатом, и не как с Ингой Ласмане в девяносто восьмом, подумал Виктор. Я сам ее сюда пригласил. Что она сделала для контакта?.. Попросила закурить. Курящие женщины не слишком привлекательны для мужчин. Надавить на жалость? А что сделает обычный нормальный мужик из нашего времени, когда у него просит закурить незнакомая промокшая женщина? Что угодно, только к себе не потащит. Интересно, почему я это сделал, подумал Виктор. Повел себя, как советский человек зрелого возраста из шестидесятых. Если Соню подкинули спецслужбы, они считали, что я местный совок. А зачем им местный совок? И кому "им"? Если у товарищей КГБ есть вопросы, они могут их задать гораздо проще. ЦРУ? БНД? Ми-6? С какого бодуна? Чем я их мог заинтересовать? Только тем, что временную справку оформили с подачи КГБ. Что в этом особенного? Если они только не ищут человека, сходного по приметам…
"Почему она спросила, не боюсь ли я смерти?.."
В комнате блеснула вспышка и раздался тихий хлопок.
Спустя мгновение комнату с легким гудением снова озарило неяркое голубоватое сияние, уже ровное и немигающее.
Это Соня включила кухонную подсветку. С лампой ЛД на двадцать ватт и стартером. Джеймс Бонд в Союзе станет заикой.
…- Оставь, я сама. Ты толсто срезаешь. Все мужчины режут так, будто у них наряд на кухню. А я так не могу. Не могу забыть, когда картофельная кожура была пищей. Лучше сала нарежь.
- Экономия - это сейчас тренд.
- Это сейчас мания. Люди хотят успеть попользоваться перед войной. Хоть дикарем, но в Ялте, хоть маленькая, но квартира, хоть микролитражка, но машина… Я тоже хотела успеть. И потому опаздывала.
Она вскинула на Виктора свои глаза, большие, выразительные, как у красавиц с иллюстраций Коби Уитмора.
- А если ближайшие пять лет войны не будет?
- Наше поколение будет копить на дорогое и качественное. Молодежь будет искать себя.
- А не погонится за джинсами и пластинками?