- И-и-и-ие-е-еху-у-у!!! - издал я вопль и бросил свой истребитель вниз, на ведущий бомбовоз.
На первый заход и бомбежку я опоздал, но вот совершить второй заход им не дал. Зенитная батарея, которая азартно стреляла с другого берега, почти сразу же прекратила огонь, как только я атаковал.
Отбомбившись, лаптежники встали в круг и начали пулеметную круговерть.
Именно в этот момент я и свалился на них с четырех километров. С пологого пикирования, набрав приличную скорость, рухнул на ведущего и короткой очередью поджег его. Кувыркнувшись через крыло, он пошел вниз, оставляя черный, какой-то вязкий на вид дым.
Выйдя из атаки, я резко развернулся и атаковал третьего по счету лаптежника, всадив в его желтое брюхо две короткие очереди.
Он последовал за первым, однако из этого бомбера успел выпрыгнуть человечек, что не скажешь про первого, сбитого мною сегодня.
Строй немцев рассыпался. Командира, а ведущим был именно он, сбили, потом второго, и немцы запаниковали, тем более на виду уже появились "чайки", которые вел капитан Горелик. Однако это не означало, что их оставил в покое я. Моя следующая атака вырвала из группы удирающих самолетов еще один лаптежник, который тоже упал неподалеку от переправы.
Самое забавное в этом вылете было то, что связаться с командиром я не мог, то есть у капитана Горелика радиостанции не имелось. Как оказалось, их на "чайках" вообще не было. Общались определенными сигналами, вроде покачивания крыльями и махания рук, это если близко.
Я уже озвучивал генералу Жигареву памятную фразу, сказанную кем-то во время войны:
"Лучше иметь десять самолетов с рациями, чем двадцать без".
Сейчас я понимал эти слова как никогда. Скорости вполне хватало, поэтому, выйдя из глубокого пике, стал в стороне набирать высоту…
Паровоз окутался паром, заскрипел тормозами, залязгал сцепками и остановился, не доезжая до перрона метров сто. Алексей, держась за поручень, выглянул из вагона и внимательно осмотрелся. Судя по виду станции, бомбили ее неоднократно, причем свежие воронки и горящее неподалеку здание, которое тушили два десятка человек, преимущественно женщины, показало, что и сегодня станция не была обделена вниманием немцев.
Лежавшие на насыпи лестницы дали понять, что выходить тут пассажирам других поездов приходилось неоднократно. Спрыгнув на насыпь. Алексей подхватил одну из лесенок и подставил ее, чтобы две девушки в форме сержантов связи смогли спуститься.
- Прошу, - улыбнулся он.
- Спасибо, Леша, - улыбнулась в ответ яркая красавица Степанида. И подав ему руку, элегантно спустилась на земляную насыпь. Из трех теплушек, что прицепили к концу состава, выпрыгивали красноармейцы и под резкие крики командиров строились в колонну. Взяв свой чемоданчик, Алексей, подхватив под локоть вторую девушку, Таню, направился вместе с ними к начальнику станции, узнать насчет машины, чтобы доехать до части, в которую получил долгожданное назначение.
- Нет машин. Нету-у-у, - развел руками краснощекий капитан железнодорожных войск.
- Товарищ капитан, ну может, какая попутная? - спросил Алексей.
- Идет одна на Могилев, но ехать туда не советую. Говорят, немцы фронт прорвали и скоро замкнут колечко. Но думайте сами. Хотя-я-я…
Почесав мокрый лоб, капитан спросил у девушек:
- Вы ведь в стрелковый корпус едете?
- Да, товарищ капитан, - ответила Степанида.
- Тут как раз машина сломалась, она едет куда вам нужно. Поторопитесь, они скоро уедут, это за водонапорной башней, - крикнул он вслед.
Проводив связисток, Алексей снова вернулся к начальнику станции. Он оказался там не один, из эшелона пришло еще несколько командиров, которые тоже спрашивали насчет машин.
- …товарищи командиры, тут пешком всего километров десять, быстро дойдете, - услышал Алексей.
- А вам до штаба дивизии лучше добраться на попутке, едущей с артиллерийских складов, они там недалеко проезжают, - сказал Алексею капитан.
Совет был хорош, машин действительно не было и в ближайшем времени не ожидалось, станция была промежуточной, так что составы шли дальше.
- Ну что, идем пехом? - спросил один из командиров в звании майора.
- Идем!
- Пошли.
- За пару часов дойдем, - донеслись выкрики из строя командиров.
Алексей быстро пересчитал их. Получалось, что вместе с ним собралось семнадцать человек. Причем летчиков, кроме него, не было.
Толпой, переговариваясь на ходу, командиры направились по дороге на восток к уже слышному фронту. По мере движения как-то само собой они стали выстраиваться в подобие колонны.
Грохотало далеко, на пределе слышимости, но уже один этот факт создавал у идущих по пустой дороге какое-то странное чувство соприкосновения с неизвестным. Кроме капитана-танкиста с орденом Красной Звезды на груди обстрелянных больше не было. Танкист шел и слегка насмешливо поглядывал на спутников, видимо, он понимал их чувства.
Алексей пристроился в конце колонны, рядом с двумя лейтенантами-пехотинцами, которые, легко неся в руках фанерные чемоданчики, разговаривали о своих планах.
Как водится, были они одинаковыми:
- Дай только дойти, и мы им…
- Там только нас ждут, чтобы вдарить…
Сам Алексей подобных взглядов не разделял. К ним в учебку, где он работал три месяца инструктором, приехал с излечения капитан, так он много чего поведал. Так что Алексей все знал о войне, обо всех ее сторонах.
- Самолеты. Наши? - улыбаясь, показал вдаль один из командиров.
Прищурившись и заслонив рукой солнце, Алексей всмотрелся в четыре точки на горизонте.
- Наши, "ишачки". Странно, что они парами летят, приказа переходить на новые уставы еще нет, - пояснил он.
"Ишачки" шли метрах на трехстах, когда они долетели до группы командиров, внезапно один из них стал падать прямо на стоявших людей.
- Ложись! - внезапно закричал Алексей.
Не успели они сдвинуться с места, как группу пересекли пулеметные очереди. Некоторые командиры, обливаясь кровью, падали на дорогу, другие бежали в близкий лес. Алексей был среди них.
Отбежав в глубь леса метров на сто, он остановился и посмотрел на зажатый в руке наган. Как он его вытаскивал, Алексей не помнил.
Кроме него остановился еще один, молодой лейтенант, по-видимому, только из училища - настолько подтянуто-браво он выглядел, когда Алексей увидел его на станции. Но сейчас он выглядел по-другому. Растерянное лицо и нарастающий гнев в глазах, видимо, он пришел к той же мысли, что и Алексей: от кого я бегу?
Переглянувшись, они проверили оружие и осторожно отправились обратно.
Сбив четвертого, который воткнулся в землю неподалеку от колонны танков, двигавшихся к фронту, я приветливо помахал им крыльями и, развернувшись с набором высоты, полетел обратно.
"Странно, что "мессеров" не было. Очень странно. Немцы наверняка вопили в эфире, что их сбивают и сбивает Суворов!"
Мой самолет с другим не спутаешь, такой был один на нашем фронте. Поэтому я удвоил бдительность - наверняка прилетят охотники. Упустить шанс поквитаться со мной? Нет, они не такие.
Когда я вернулся к переправе, там уже несли свою службу "чайки", которые змейкой патрулировали охраняемую территорию. Летали они именно так, как и приказывал Запашный. Лейтенант Смелов - на малых высотах, капитан Горелик - на средних, а я занял свою верхотуру.
"Мессеры" появились, когда мы уже собрались уходить. Смена должна прибыть через пару минут, поэтому мы тянули время на экономном ходу.
Посмотрев на стрелку, показывающую уровень топлива, я пошел к немцам, но, к моему удивлению, пара развернулась и бросилась наутек.
С недоумением посмотрев на них, я развернулся и снова занял свою позицию. Через три минуты появились четыре точки, которые приближались к нам со стороны аэродрома.
Заметив, что Смелов покачал крыльями, я направил свой ястребок домой, пытаясь предугадать, хватит мне горючего или нет.
Хватило, мотор заглох, когда я катился по ВПП.
Сбытых мне засчитали, все-таки трех я свалил над переправой, а четвертого - над колонной наших танков. Так что официальных у меня стало тридцать два сбитых. Они были записаны в мою летную книжку.
Бой над переправой подал мне идею использовать истребительные засады. Мысль была не нова, ее уже использовали в Испании, но с моими новинками в авиатактике просто должна была увенчаться успехом. Думаю, даже "чайки" потянут против бомбардировщиков.
Утром следующего дня я после завтрака направился в штаб к подполковнику Запашному. Проверить, обретет ли моя идея жизнь.
Запашный сразу ухватил ее, сказав:
- Мы в Испании и на Халхин-Голе пользовались подобной тактикой, но сейчас я не думаю, что у нас что-то получится. Если сравнить возможности "мессершмитта" и И-153, то соотношение не в нашу пользу. Сам понимаешь, "чайка" "мессеру" не конкурент.
- Да понимаю, товарищ подполковник, но я и не говорил, что "чайки" будут сражаться с "мессерами". Только с бомбардировщиками. Боевое охранение от истребителей противника обеспечу я… ну, по крайней мере постараюсь.
- Хм. Ну-ка изложи свой план, - подумав, велел Запашный.
Мы сидели в уголке, не мешая штабной работе. Бегали посыльные, что-то выговаривал начштаба заму по тылу. В общем, обычная работа, и мы сидели в этой круговерти, рисуя схемы и планы, обсуждая до споров возможные ситуации.
За два часа мы полностью переработали мою идею. Совместно с начштаба, который присоединился к нам в середине обсуждения.
Общий итог был таков.
Вторая эскадрилья из четырех истребителей под командованием капитана Горелика, того самого, с которым мы вчера охраняли переправу, участвует в этой афере, как назвал ее начштаба.
Четыре самолета второй эскадрильи и мой ястребок должны были устраивать засады на ВОЗВРАЩАЮЩИЕСЯ с бомбежки немецкие самолеты, используя аэродром подскока. То есть взлететь и перехватить при подлете мы их все равно не успеем, а вот на обратном пути… Именно в этом была моя идея.
Сам аэродром мы решили устроить в районе излучины двух рек. Во-первых, это хороший ориентир, которым пользуемся не только мы, но и немцы, а во-вторых, там были просто прекрасные места для аэродрома подскока, то есть никто не подумает что он там есть - столько в этой излучине оврагов и холмов.
- Ты уверен, что лучше всего его устроить именно тут? - спросил Запашный, постукав острым карандашом по крестику на карте.
- Да, товарищ подполковник, именно тут. Я пролетал вот здесь и здесь. Площадки, конечно, так себе, но попробуй догадайся, что там что-то есть. Перегнать туда пару машин с запчастями, боеприпасами и топливом - вот вам и площадка. Главное, опытного инженера с нами отправить, чтобы он на земле командовал, а в воздухе - уже наша работа. Товарищ подполковник, а новые радиостанции для постов ВНОС прибыли или еще нет?
- Нет, но обещают.
- Побыстрее бы, они вот как нужны, - ударил я сам себя по горлу.
- Так, ладно. С идеей я твоей согласен. Сейчас вместе с Гореликом едете выбирать площадку и начинаете работу, а я пока согласую все со штабом дивизии.
Завертелась круговерть подготовительной работы. Пока выбранные технари готовили, что брать с собой, мы с капитаном и тремя бойцами для охраны на полуторке съездили в облюбованное место.
Мой глаз не подвел. Склон холма был идеально ровен и прекрасно подходил для взлета и посадки. Никто не догадается, что этот довольно длинный и пологий спуск является еще и ВПП для аэродрома подскока.
- Ну как? - крикнул Горелик, замеряя шагами склон.
- Норма, для меня пойдет, а уж для вас и подавно, - ответил я, подходя ближе.
- Ага. Если срубить вот эти кусты и поставить вон там масксети над стоянкой, то получится неплохой аэродром. Давай еще раз пробежимся и едем обратно, а то вечереет, стемнеет скоро.
В общем, за два дня мы полностью завезли требуемое количество запчастей, боеприпасов и горючего.
В охрану нам дали аж взвод бойцов под командованием младшего лейтенанта Михайлова. Бойцы споро установили палатки, замаскировали их и начали нести охранную службу. Глядя на них, у меня появились сомнения, что это обычный взвод - слишком четко они работали, даже пулеметы - все три штуки - поставили так, что мертвых зон фактически не осталось.
Мы теперь находились всего в двадцати километрах от фронта. То, что надо. На второй день к вечеру, когда мы полностью устроились, радист внезапно заорал:
- Вызов!!!
- Что? - спросил Горелик, вскакивая со скамейки и ставя на стол кружку с чаем.
- Сообщение от наблюдателей поста ВНОС. Только что над ними пролетела эскадрилья немцев в количестве двенадцати штук.
- Охранение?
- Нет, - ответил боец.
- Начали, - облегченно выдохнул Горелик. И тут же заорал: - Всем внимание, готовность номер один!
Все бросились к своим самолетам. Сообщение о налете уже ушло в соседний полк, вооруженный "ишачками", но не думаю, что они успеют и догонят бомбовозы. Так что это наша добыча.
Немцы обычно возвращались тем же путем, коим и приходили, так что нужно было воспользоваться этой ситуацией, пока они не придумали противодействие. Например, смену того же пути возвращения.
Увидев, как махнул рукой старший у рации, мы по очереди пошли на взлет. Первым, понятное дело, я.
После разбега ЛаГГ оторвался от поверхности земли и пошел сначала на бреющем, а через километр - вверх. Моя задача - охранять штурмовую группу на больших высотах от немецких истребителей. Хотя, как передали с поста ВНОС, немцы шли без прикрытия. Такое часто было в связи с фактическим бездействием остатков истребительных частей ВВС Красной Армии.
"Чайки", разбившись на пары, с набором высоты направились к месту встречи.
"Хейнкели", которых мы ждали, использовали церковь одной из деревенек, для ориентации, как нам сообщили жители деревни. Им уже надоело, что у них над головой постоянно гудят моторы. Вот к этой церкви мы и шли.
Гитлеровцы шли строем пеленга на высоте три тысячи метров.
Я наблюдал за ними с пяти, а вот "чайки" ожидали на четырех. Горелик использовал излюбленную тактику немецких охотников - заход со стороны солнца. И она не подвела, немцы слишком поздно заметили атаку и пуск эрэсов. Два бомбардировщика огненными комками полетели вниз, а в это время в разобщенный строй бомбовозов ворвались машины Горелика и, полосуя пулеметными очередями попадавшие в прицел самолеты с крестами, закрутили карусель.
Я наблюдал за боем, не забывая следить за воздухом.
М-да, месяц использовали полк Запашного как штурмовой, и вот наглядный пример. Натренированные в точечных пусках по танковым колоннам, пилоты без особого труда поразили две машины ракетами и сейчас вспоминали, для чего создали эти бипланы. Именно для борьбы с себе подобными.
- Черт! - выругался я. Было две возможности сбить немцев, но пилоты то ли прощелкали, то ли не успели. - Вот когда нужны рации на каждом самолете! Сейчас бы большая часть немцев уже догорали на земле, а не улепетывали поодиночке с советскими истребителями на хвосте.
Заметив, что Горелик собирает своих и направляется на аэродром подскока, я со снижением последовал за ними.
Возвращались мы так же, как и взлетали. То есть снизились до бреющего и, пролетев так некоторое время, пошли на посадку, чтобы не выдать места базирования. Согласен, немного сложно, но для нормальной работы никто не должен знать, где мы находимся.
В общем, наш первый пробный вылет на перехват можно считать успешным. Сбито четыре "хейнкеля", повреждено два - летчики видели дымы, оставляемые удиравшими немцами.
После посадки я подогнал ястребок к месту стоянки, где с ведром в руке ждал Семеныч. Заглушив мотор, я открыл фонарь и, посмотрев на механика, сказал:
- Только заправить. Стрелять не пришлось.
От других самолетов доносились крики радости. Парни фактически за все время войны сбили по своему первому, некоторые, в частности капитан Горелик, - по второму врагу.
Души истребителей пели - именно такой им была нужна война. Нет, они, конечно, неплохо прошлись по тылам немцев. Вон, только на лейтенанте Смелове официально числится более двадцати уничтоженных танков. Он был настоящим асом, умудряясь попадать в моторные отсеки, отчего танки вспыхивали как солома. Так что у парней, которых из истребителей сделали бомбардировщиками-штурмовиками, был настоящий праздник.
За четыре дня мы умудрились перехватить семь возвращавшихся групп. Один раз даже "Дорнье" попались. Гитлеровцы поняли нашу тактику, и на третьем вылете группа бомбовозов шла в сопровождении шестерки "мессеров". Свою задачу я выполнил: связал боем "худых", пока наши "чайки" шерстили строй немцев.
На аэродроме к нашему возвращению стояла на парах полуторка с "мародерами", как мы их называли. Трофейщики ждали сведений о местах падения сбитых самолетов. После получения карты с метками они срывались с места и уезжали снимать рации, пулеметы, даже обдирали дюраль с корпусов. Кстати, сбитые самолеты - это не только ценный мех, но и несколько сотен килограммов нужного стране "люминия". Пулеметы же ставили на самодельные станки и использовали для зенитного прикрытия аэродромов.
За рации постоянно шел спор: летчики требовали их на свои самолеты, а командование хотело использовать для авианаводчиков. Мое предложение снимать шильдики с моторов сбитых нашло полное понимание у командования, так что теперь если нет шильдика, то нет и записи о сбитом. Дошло до того, что начштаба категорически отказывался записать сбитый "юнкерс", пока не дадут доказательство, а как его дашь, если "ганс" упал в болото и до него никак не доберешься? "Мародеры" даже предлагали привезти начштаба и показать хвост полузатопленного самолета, пока один из бойцов охранного взвода, сибиряк, не сделал мокроступы, решив все проблемы.
За все четыре дня боев я увеличил свой счет еще на пять самолетов противника, и только один из них был "юнкерсом", высотным разведчиком, его меня попросили сбить из штаба армии, которую мы прикрывали. Так что мой личный счет дошел до тридцати семи.
А на пятый день пришел приказ срочно вылететь в полк, который, кстати, в очередной раз сменил место дислокации. Причем приказ касался только меня. Остальные продолжили свою работу.
Было видно, что моя задумка приносит свои плоды. За все время в засаде общий счет группы увеличился до двадцати трех самолетов. А это не так мало, как кажется. Скажу больше - это очень много.
- Надеюсь, ты, лейтенант, быстро вернешься. Все-таки под прикрытием и работается легче.
- Не знаю, товарищ капитан, почему меня вызвали, да так срочно, но вернуться постараюсь как можно быстрее, - ответил я, застегивая шлемофон подбородком.
- Мы ждем, - кивнул Горелик и помог мне взобраться на крыло.
ЛаГГ легко оторвался от полосы и, на бреющем набирая скорость, полетел домой.
Поднявшись на четыреста метров, я заложил некрутой вираж, проверяя состояние крыла. Ситуация - как у Высоцкого: "Я в прошлом бою на вылет прошит, меня механик заштопал…"
Семеныч заштопал его хорошо, даже шкуркой прошелся по заплате, убирая неровности. Мой рассказ о том, как я поговорил с летчиком-испытателем, как они обкатывали новейшие истребители, нашел отклик в его душе.