Стрелы Геркулеса - Лайон Спрэг де Камп 6 стр.


- А какая школа философии? - спросил Зопирион.

- Элейская или Велийская, если ты понимаешь, о чем идет речь.

- Я не невежда, - заметил Зопирион. - Еще мальчиком я учился у великого Филолая.

- Который считает, что земля летает по кругу вокруг луны или что-то в этом роде? Чудовищная идея! Значит, ты - пифагореец?

- Меня так называют, потому что я у них учился и являюсь последователем их математических теорий. Но по профессии я не учитель и не лектор. Я строитель, и неплохой, позволю себе заметить.

- Впрочем, как и я. Мы кораблестроители. И вместе с друзьями мы хотели убедить жителей Велии, что управлять страной должны люди, разбирающиеся в философии и технических искусствах. Но глупое и невежественное народное собрание… Возможно, где-нибудь в другом месте я найду более просвещенных людей. Как ты думаешь, мне удастся убедить тарентийцев проголосовать за такое правительство?

- Не знаю. Наше правительство нравится нам таким, какое оно есть. К тому же я далек от политики.

Алексит хихикнул.

- Горожанин с широким кругозором не должен стоять в стороне от политики, особенно, если он философ. Политическая жизнь города - вот где центр его существования.

- Нет, я предпочитаю не иметь столь широкого кругозора и мирно заниматься своим делом.

В разговор вмешался старый этруск.

- Вся эта бестолковая болтовня греков, которую они называют философией - пустая трата времени. Даже все вместе взятые ваши научные - как вы их называете - претензии не в силах изменить мир. Единственное, чему можно научиться - это приспосабливаться к нему. А приспособиться можно, лишь изучая приметы, посредством которых бог открывает людям свои планы. Так в начале начал учила этрусков нимфа Веголия.

- А какие боги? - спросил Сеговак. - На родине мы поклоняемся нашим собственным богам: Есусу, Кернуносу, Эпоне и другим. Когда я жил в стране этрусков, мне говорили, что истинными богами являются Тиния, Юнона, Минерва и другие. Я уж и позабыл их имена. У латинов богов тоже предостаточно; их царь, то есть главный бог - Юпитер. И у греков, и финикийцев тоже есть свои боги. Поэтому мне хотелось бы знать: различны ли между собой все эти боги? Иначе говоря, правят ли они как смертные цари каждый на своей земле? Или это одни и те же боги, которых только называют по-разному?

- Мы, философы Элейской школы, - с воодушевлением и надменно произнес Алексит, - придерживаемся того, что на свете есть лишь один бог - универсальный божественный принцип, основа. Но этот принцип проявляется в различных обличьях и в разных странах называется по-разному.

- То есть как цифры на разных гранях игральной кости, тогда как сама кость - просто один единственный костяной кубик? - вмешался Сеговак.

- Хороший пример. Конечно же, мы не верим, что некоторые боги, независимо от имен, которые они носят, совращали жен других богов или лупили друг друга по голове. А также мы не согласны с тем, что наш Бог-принцип в принципе может быть познан. Некоторые полагают: через наблюдение и анализ можно прийти к его пониманию. Другие сомневаются, что этого достаточно. Зенон, учитель моего отца, доказал это своими парадоксами. К примеру, в истории об Ахиллесе и черепахе он показал, что одних только наблюдения и анализа недостаточно для понимания истинной природы реального. Если с точки зрения наблюдения Ахиллес может догнать черепаху, то с точки зрения анализа это невозможно. Отсюда вывод: феноменальный мир не есть мир реальный. Это становится очевидным и при некоторых других формах познания и восприятия, например, в снах или божественных откровениях.

- Не следует снимать со счетов наблюдение и анализ только потому, что в одном случае они дали сбой, - вступил в спор Зопирион. - Если при создании машины у меня ломается инструмент, не стоит говорить, что эти инструменты в принципе не пригодны для работы с машинами. Просто я беру другой и, надеюсь, более надежный. Зенон доказал только одно: его аргументация была неверна. А что касается божественного принципа, то здесь я уверен: если его и можно познать, то только посредством наблюдения и анализа.

- Истинные высшие боги неизвестны смертным, - произнес этруск. - Мы знаем лишь то, что старшие боги существуют, но ничего не знаем о них, даже не знаем кто они. Все, что происходит на земле, планируют старшие боги. Маленькие боги - те, которых мы почитаем, - как бы получше выразиться… всего лишь мальчики на побегушках у старших богов. Младшие боги должны делать то, что им говорят. Все предопределено заранее, включая приметы, по которым мы можем узнать то, что нам приготовили боги. Все циклично. Этрусскому народу предопределено десять циклов, а после этого мы потеряем силу и исчезнем.

- Неужели выходит так: то, что я делаю, не имеет значения только потому, что старшие боги давно все запланировали? - переспросил Сеговак.

- Совершенно точно.

- Тогда почему бы мне не отправиться в первый же бой без щита? Спаси нас Валетудо! Так, кажется, ничего не добьешься. У меня на родине друиды рассказывали, что у нас не одна жизнь, а несколько, и они следуют одна за другой. Если мы пытаемся правильно поступать в этой жизни, то в следующей можем получить лучшую долю. Это похоже на продвижение по службе при дворе Великого Царя. А если следовать твоим словам, то человеку не стоит даже пытаться.

- О том же говорится и в пифагорейской доктрине, хотя я ничего не слышал о продвижении, - заметил Алексит. - Лично я всегда знал, что я - воплощение Дедала.

- Человека, который сделал крылья? А его сын утонул, когда попробовал на них полетать? - спросил Сеговак.

- Именно его - великого мастера и создателя этого смертоносного изобретения, если верить легенде.

- А откуда ты знаешь, что ты - новое воплощение Дедала? - спросил Зопирион.

- У меня были видения, говорившие о том, что в прошлой жизни я был им. Подтверждением тому служат мои способности к математике и изобретательству.

Зопирион усмехнулся.

- Это весьма странно, потому что в детстве, когда в школе изучал пифагорейские доктрины, я был уверен: именно я - воплощение Дедала. Совершенно очевидно, что каждый из нас в равной степени может быть, а может и не быть перевоплощением Дедала, но вряд ли одновременно.

- Я знаю только то, что я знаю, - мрачно ответил Алексит.

- Таким образом, какой бы ни оказалась правда, весьма сомнительны наши воспоминания о прошлых жизнях. Возможно, в сокрытии их от нас заключено определенное божественное намерение. В этом трудности метапсихоза. Не помня прошлых жизней, мы продолжаем повторять снова и снова свои глупые ошибки.

- Но я смог вспомнить свою!

- Поздравляю!

Сеговак, пытаясь справиться с нахлынувшим потоком идей, стоял, прислонившись к перилам, и дергал себя за усы.

- А что твой Пифагор говорил о богах? - спросил он Зопириона.

- Практически то же самое, что и представители Элейской школы. Пифагор говорил, что символом бога может быть шар, как самая совершенная фигура. Однако когда дело касается подробностей, человек попадает в сферу неясного, неуловимого, либо признается, что внутренняя природа божественного непостижима. Как бы то ни было, доктрины Пифагора были предназначены только для узкого круга посвященных. Профаны же должны быть уверены в том, что боги непосредственно участвуют в делах смертных, награждая добродетель и наказывая грех. Без этого не простые люди не смогут поступать как должно.

Сеговак засмеялся.

- Проблема состоит необходимости определить, кто эти мудрые философы, и кто есть профаны? Каждый будет думать, что именно он и есть мудрец, а к плебеям относится любой другой!

Зопирион улыбнулся, но такой поворот дискуссии ему понравился.

- О, варвар, тебе нужно быть философом, а не воином! Однажды в Тире я мне довелось услышать и другую доктрину. Вавилонцы утверждали что-то вроде того, что боги - это звезды, или звезды - колесницы богов, здесь я не вполне разобрался. Но события на земле происходят в полном соответствии с их движением по небу.

- Не слишком ли это тяжеловесное утверждение? - спросил Сеговак. - Ведь звезды ходят по небу всегда одинаково, одна за другой. Так какой смысл молиться какой-либо звезде: в любом случае будет двигаться по небу как обычно по строго определенной траектории, значит, события на земле тоже будут происходить такие же, как и раньше. Это ничем не лучше идеи, которую выдвинул почтенный этруск - прости, я забыл твое имя, господин?

- Вибенна.

- Идеи господина Вибенны: насчет того, что у старших богов уже приготовлен развернутый план для всего мира, и все события происходят в полном соответствии с ним. А вы что думаете о богах, мастер Зопирион?

- Думаю, это математические принципы, управляющие вселенной, - ответил Зопирион.

- Но молитва вряд ли поможет человеку изменить эти математические принципы, не более, чем она может изменить разум звезд, или божественные принципы Алексита, или грандиозный мировой план Вибенны.

- Возможно, и нет. Однако если человек узнает, как эти принципы работают и найдет им практическое применение, то это может изменить к лучшему его удел в мире живых.

- А я думаю, что вы все неправы, - вмешался в разговор Асто, помощник капитана. Все это время он негромко раздавал указания матросам. - И если вы извините меня, нечестивца… Вы говорите о поиске истины, о богах. - тут Асто поднял глаза к небу и коснулся рукой груди, губ и лба. - Разве можно поймать кита на удочку или забраться на луну по судовому трапу? Так как же крошечный дух смертного может понять великие замыслы богов? Всем известно: боги сильны, ревнивы и ужасны. Мы для них, как насекомые под ногой человека. Если мы смиренно предаем им свои жизни и даем им все, что они просят, включая наших первенцев, то, возможно, они оставят нас в живых, хотя бы ненадолго. Измерять и взвешивать богов - это просто сумасшествие. Мы должны, не раздумывая, повиноваться им. Если бы хоть один из них подслушал ваши высокомерные разговоры, то запросто уничтожил бы существующий мир с той же простотой, с какой вы задуваете свечку!

- А откуда ты знаешь, чего хотят боги? - спросил Зопирион.

- Нам говорит жрец. А если он не знает, то как он может выполнять свои обязанности?

- Вполне возможно, они ищут личной власти или богатства, - произнес Алексит.

- Это все нечестивое греческое безбожие я не хочу иметь с ним ничего общего.

- Кто это безбожник? - удивился Алексит. - Ливийцы поклоняются бабуинам, и убившего бабуина приговаривают к смерти за безбожие.

- Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, - не унимался Асто. - Все, что говорит жрец, не может быть неправдой, иначе боги не позволили бы им жить.

- Иными словами, бог должен быть, потому что так говорят жрецы, а жрецы должны говорить правду, потому что боги вынуждают их к этому? - заключил Зопирион.

- Именно так.

- Алексит, мне кажется, что в логике нашего друга есть трещина, в которую я могу засунуть чуть ли не палец?

- Он принимает на веру то, что он хочет доказать. А аргументы замкнуты в кольцо. Я достаточно умен и обратил на это внимание.

- Вот как! Значит, можно спорить логически, как Критий: жрецы придумали богов для того, чтобы запугать простых людей и подчинить их волю.

Услышав такое богохульство, Асто закатил глаза к небу и пробормотал по-финикийски короткую молитву.

- Ваша логика - не более, чем игра слов. Но у меня есть вера, и это значительно лучше. Моя вера говорит мне, что есть боги, как утверждают жрецы. Здесь логика не нужна. Я знаю , что я прав. Вы, греки опутываете себя сетью слов, как те люди утром на агоре. Я не образованный человек, но я знаю, что половина ваших аргументов относятся не к реальному миру, а к греческому языку. Только потому, что у вас есть слово Тем, Чтобы Стать, вы думаете, что в реальном мире должно быть нечто ему соответствующее. Если вы выучите другие языки, то увидите, что такое соответствие не всегда имеет место быть.

- Мой дорогой! - обратился к нему Алексит. - Неужели ты думаешь, что эллины будут учить варварский язык, вроде твоего финикийского, со странными звуками, исходящими из горла?

- Для представителя столь самонадеянной нации это было бы весьма полезно. Я могу разговаривать с людьми вдоль всего побережья Внутреннего моря. Но из всех греков, с которыми мне довелось встречаться, чуть ли не один господин Зопирион говорит и на других языках тоже. В нашем ханаанском языке нет надуманных слов вроде "Феноменальной вселенной" или "Внутренне присущего бытия". Мы с легкостью обходимся и без них. Клянусь бронзовыми яйцами Мелькарта, хотел бы я посмотреть, получилось бы у Ифбаала продать в Сиракузах 50 амфор вашего Того, Чтобы Стать!

- Есть вещи, имеющие большее значение, нежели вульгарная торговля! - ответил Алексит.

- Например, перерезать соседям горло! Вы, эллины, обожаете это делать! - парировал Асто. - Каждый дурак с копьем в руках может пойти и убить. Но чтобы проложить торговые пути, необходимо мужество и ловкость. Если бы мы, деловые люди, не привозили в ваши гавани товары, что сталось бы с вами, умные философы, статные атлеты и храбрые варвары? Надели бы вонючие овечьи шкуры и зажили бы как луканы в хижинах из тростника и глины вместе со свиньями! Вот так!

После его страстной речи наступило гнетущее молчание. Зопирион подумал, что в этом крошечном человечке сокрыто больше энергии, чем можно было предположить, судя по застенчивым манерам и серому, мышиному внешнему виду.

Наконец молчание прервал Сеговак.

- А мне очень симпатичны боги господина Вибенны. Даже если они и не собираются помогать нам, то, по крайней мере, не отбрасывают нас в сторону. Конечно, если это не является частью их великого плана. Весьма удобно! Но все-таки родные кельтские боги мне нравятся больше всех. Возможно, они не так мудры, как боги господина Вибенны, не столь могущественны, как боги господина Асто, не столь мудреные, как боги господина Зопириона. Но с ними так уютно и спокойно. Их много, и каждый человек может запросто поладить с ними, если хотя бы иногда будет умасливать их, даст кусочек мяса или глоток пива и время от времени будет сжигать в его честь вора или раба. Так что, извините меня, я прочту короткую молитву старому Есусу, да отправлюсь на боковую.

- А я займусь наблюдениями за полетом птиц, - произнес Вибенна. - попытаюсь узнать, каково следующее действие всемогущей божественной воли.

В сумерках они встали на якорь в устье реки Пикс и провели ночь в городе с тем же названием.

- Я умираю от любопытства, что это за странная жена капитана Ифбаала! И почему он держит ее вдали от постороннего взгляда?! Обязательно загляну в каюту!

- А я нет. Путешествие по морю и так слишком рискованно. Не стоит придумывать новые неприятности.

- Да ты просто трусишь! Стой, посмотри-ка! Как я и говорил тебе…

Алексит вернулся к рассказу о своем плане постройки маяка - высокого, как гора в Сиракузах. Он был полон оптимизма и рассчитывал убедить сиракузского тирана - могущественного Дионисия - одобрить этот проект.

- Говорят, он нанимает на работу талантливых людей, таких как я! Знаешь, около десяти дней назад представитель Дионисия остановился в Велии и агитировал юношей. Он утверждал, что в Сиракузах их ждет слава и удача.

Зопирион смотрел на Алексита и чувствовал, что очарование последнего постепенно улетучивается. Этот человек болтал без умолку, большей частью о собственных неисчерпаемых добродетелях. К тому же у него была скверная привычка постоянно дотрагиваться до собеседника. Стоя около перил, он мягко нажимал рукой на руку Зопириона. Когда они сидели на палубе, он пододвинул ногу так, чтобы касаться ноги тарентийца, и тот был вынужден подняться и отойти в сторону.

Зопирион подозревал, что Алексит ищет любви мужчины. Несмотря на то, что греки не видели в подобных связях ничего предосудительного, Зопириона совсем не привлекали подобные отношения. Его предпочтения, как и предпочтения многих других, оставались всецело на стороне женщин. Он считал любовные отношения между мужчинами позерством аристократов, как и растягивание слов, вялые жесты и бритье лобка, принятые у богатых юнцов Тарента.

- О Алексит, боюсь, ты никогда не сделаешь карьеру философа, - заметил Зопирион.

- Почему так?

- По этой же причине некоторым женщинам в жизни не удастся заработать на жизнь проституцией. Ты просто раздаешь то, за что следует платить.

- Фу ты! Клянусь Герой, раз уж я тебе надоел, мне не составит особого труда найти того, кто лучше оценит глубину моих знаний!

Алексит слегка отстал, пристроился к старому хромому Вибенне и направил на него поток своих скачущих мыслей. Зопирион поспешил догнать Коринну. С каждым часом он в нем росло страстное стремление находиться рядом с девушкой.

На следующий день Зопирион снова опоздал на корабль, вступив в долгую дискуссию о местном водопроводе с жителем Пикса, за что вторично получил нагоняй от капитана Ифбаала. Вскоре корабль подставил паруса дующему с берега утреннему ветру. Когда они успели порядком отплыть от берега, Зопирион с удивлением услышал, как капитан Ифбаал кричит на Алексита.

- Эй, ты! Убирайся оттуда! Ты что, решил пошпионить?

- Да не заглядывал я в твою мерзкую каюту! Клянусь богом, я просто смотрел на море…

- Да я видел собственными глазами! Клянусь зубами Танит, я убью каждого, кто бросит на нее свой развращенный взгляд!

- Капитан, пожалуйста! - закричал по-финикийски его помощник. - Пожалуйста, не волнуйтесь вы так! Юноша посмотрел, но…

- Попридержи язык, Асто! А что касается тебя, молодой человек, если увижу тебя еще раз в этой части судна, высажу на следующей остановке!

- Тогда возвращай деньги!

- Попробуй, отними!

- Жулик! Расхититель гробниц! Наглец, жующий навоз!

Руки ссорящихся уже лежали на рукоятях ножей. В этот момент Асто, Зопирион и телохранитель Софрон вскочили между ними, успокаивая и уговаривая.

- Жаль, конечно, останавливать добрую схватку, но капитан нам нужен живым: он умеет управлять судном. Я захватил с собой кувшинчик вина, чтобы день прошел побыстрее: оно великолепно помогает скоротать время. Доставайте чаши, я налью вам. Не так много, ведь на качающейся палубе легко пролить, и тогда вино достанется рыбам. Ну, кто может спеть песню или рассказать интересную историю? Давайте вы, господин Гиппомедонт!

Певец принялся настраивать лиру, а Сеговак разливать вино. Алексит, быстро позабыв о недавней вспышке ярости, взял свою чашу. Капитан же просто отказался.

- Мне нужна ясная голова.

Певец коснулся пальцами струн и запел:

Царственная и восхитительная, о бессмертная Афродита!

Дитя Зевса, чарующая и прекрасная, я умоляю тебя

Пусть горе и мучения не сломят мой дух,

О богиня…

Назад Дальше