Шестеро оборванцев показали путникам два бронзовых ножа и велели отдать все ценное, включая одежду. На Вар-ка ничего ценного не оказалось, а Сеймон остался почти голым. Потом грабители долго ругались и спорили, решая философский вопрос: "он" это или не "он"? Они так ни до чего и не договорились, но решили, на всякий случай, зарезать обоих. Вот уж этот вариант Вар-ка никак не устраивал! Разбойники были довольно заморенные, и могучий Сеймон вполне мог бы отоварить их сам - вместе с их примитивными ножиками. Мог бы, но почему-то не захотел этого делать. Под конец, правда, не удержался и врезал одному посохом… А потом до вечера молчал и хлюпал носом, будто не он, а ему меж ушей засветили!
Правитель смахнул на пол свой головной убор, уселся на трон и скрестил на груди руки:
- Так зачем же ты пришел, Сеймон? Чего от меня хочешь?
- Дай мне возможность явить миру силу Единого! Собери жрецов и слуг их перед лицом своим. Пусть они…
- Опять заговорил как на площади! Еще один диспут?! Тебе все мало? А ты знаешь, что пока тебя не было, храмы и Ара, и Тога почти опустели? Люди несли туда жертвы тысячи лет, а теперь начинают молиться Единому Богу! Тому, который не живет в храмах! Ты знаешь это? Ты знаешь, что жрецы требуют гонений?! Огня и меча требуют!! Не знаешь… Кончились, кончились ваши диспуты!
Вар-ка давно уже забыл и про свою жажду, и про все остальное: этот человек, правитель, не врал и не притворялся - он излучал такую безнадежную тоску, круто замешанную на усталости и боли, что находиться рядом было почти невыносимо. Но вот, кажется, блеснула, вспыхнула какая-то маленькая радость: он что-то придумал?
- Знаешь что, Сей? Есть идея, и она должна тебе понравиться!
Правитель оживился, азартно потер ладони:
- Слушай и не перебивай! Значит, так: ты желаешь привести всех к истинному Богу, да? Но чтоб без насилия и крови, да? Вот и веди! Веди!! Как? Очень просто: ты становишься великим вождем и пророком народа иревов! Да-да, и вождем, и пророком, и главным жрецом Единого Бога! Того, который из всех народов больше всего почему-то возлюбил иревов. Для этого не надо почти никаких усилий - ты и так для них и вождь, и пророк, только еще сам об этом не знаешь.
- И… что дальше? Зачем?
- А дальше совсем просто: ты поднимаешь свой народ и дня на три отправляешься, скажем, на восток, чтобы в пустыне принести жертвы вашему богу - ради избавления страны от бед и несчастий. Кстати, для укрепления своего авторитета можешь сказать людям, что я долго не хотел отпускать их, но ты меня заставил.
- Поднять весь народ?! Но надо же оставить часть людей присматривать за детьми и скотом, за посевами…
- Ты не понял меня, Сей! Присматривать не надо. Вы уйдете все: со скотом и детьми. И не вернетесь.
Тишина… Только бьется под потолком толстая черная муха. Вар-ка прекрасно чувствует состояние Сеймона: то восторг, то отчаяние.
- Куда же мне вести их, Тиул?
- А куда хочешь! Думаю, что Всевышний тебе укажет. Ведь не покинет же Он тебя… в трудную минуту, а?
- Не покинет…
- А мы, наверное, неплохо смотримся снизу, Сеймон?
Они стояли на краю невысокого обрыва и действительно выглядели забавно: высокий широкоплечий Сеймон в богатых одеждах вельможи и худой низкорослый Вар-ка в одежде то ли раба из знатного дома, то ли свободного, но бедного ремесленника из города. У одного белоснежная борода и такие же волосы до плеч, у другого - немытые слипшиеся патлы и невнятная растительность вокруг рта. Оба, правда, были одинаково заляпаны грязью по пояс, но это - детали. Перед ними внизу колыхался камыш. Точнее не камыш, а какое-то водно-болотное растение выше человеческого роста. Вся толпа иревов два дня стояла лагерем на том берегу, а сегодня утром Сеймон дал команду начать переправу. Оно и правильно: воды, вместе с грязью, не выше колена, и кто знает, завтра утром ее будет больше или меньше? К вечеру вода, как всегда, поднимется на пару метров, но великий народ иревов, кажется, вполне успевает: овец всех уже перегнали, осталась последняя сотня ослов с поклажей.
- Слушай, Сеймон, а ведь не бедный он, этот твой народ! Смотри, сколько груза с собой тащит! Он что, собирается питаться в пустыне серебром и дорогими тряпками? Ну прямо цыганское кочевье! Хотя про цыган ты не знаешь… И буйные они у тебя какие-то: все время орут, визжат, что-то делят. Может, я и ошибаюсь, но, похоже, они это делают на разных языках! Ты извини меня, конечно, но (между нами - вождями!) не похожи они на единый народ. И на племя, честно говоря, не похожи. Прямо сборная солянка, винегрет какой-то!
- Сброд, сброд!
- Ну я бы так не сказал! Люди как люди, и ничто человеческое… Я же, наверное, правильно понял ситуацию: лет пятьсот назад поселилось в культурной стране полудикое племя. Местами ассимилировалось, местами само ассимилировало туземцев: смешанные браки, общая коммерция и все такое - жизнь есть жизнь. А теперь, когда стало неуютно и голодно, объявился великий вождь и пророк, который…
Вар-ка вдруг почувствовал, что собеседник перестал его слушать.
- Ты чего, Сей? Не переживай: вода скоро пойдет, но люди успеют…
- Ты не понимаешь, Вар! Не понимаешь!
- Это чего же я не понимаю? Ну пыль вдали клубится - едет, наверное, кто-то. И что? Только не говори, что это погоня! Мы, между прочим, не из плена сбежали! Я бы сказал (извини, конечно!), что тебя с твоим народом просто выгнали. Какая погоня?!
Закаменев лицом, Сеймон всматривался в горизонт, а Вар-ка лихорадочно пытался разобраться в его эмоциях и чувствах, которые буквально хлестали наружу. Он пытался, но не мог! То есть все было понятно и знакомо, но… совершенно не к месту!
Да, не к месту! Вот такой же - один к одному - эмоциональный фон он ощущал вокруг пятилетнего ребенка, когда тот без разрешения съел полкоробки конфет и надеялся (всей душой надеялся!), что взрослые не заметят, но они заметили, и теперь… Но то был ребенок, а этот чего?
- Сеймо-о-он!! Ты что?!
- Это колесницы Рофара!
- Сам вижу, что колесницы! Ясно, что Рофара! А нам-то что? И кто такой Рофар?
- Это случилось, Вар-ка! Это случилось!
Сеймон закрыл лицо руками, сник, скукожился - и это было совсем не смешно. Это было… страшно!
- Э, ты чего, мужик? Давай говори! Объясняй!!
- О Боже Всесильный! Прости раба недостойного!..
- Потом будешь молиться! А сейчас ты мне скажешь! Слышишь? МНЕ скажешь, в чем тут дело! Или я дам тебе в лоб, а потом буду бить ногами на виду у твоего народа! Слышишь?! Ну!!!
- Это гвардия, наемники. Их не посылают за рабами. Они не берут пленных - не умеют!
- А при чем тут мы? Вы же договорились?!
- О Великий Творец, о Владыка всего сущего! Не отринь! Услышь! Положи глаз свой на муки мои!!! Взывает к Тебе раб ничтожный, червь, что копошится в пыли у ног Твоих…
"Бр-р-р! - потряс головой Вар-ка, пытаясь обрести верх и низ в этом мире. - От толпы на берегу накатывает вал положительных эмоций: люди рады, что выбрались из топкой хляби на твердую землю. На той стороне лимана от горизонта по пустыне приближается какое-то войско. Сеймон, похоже, понимает, кто и зачем сюда едет, и от этого понимания пребывает в истерике.
Сейчас что, будет резня? Но почему?! А вот потому!! Я же здесь новенький и вполне мог не уловить каких-то тонкостей. Вполне мог! Ну, скажем, Богоподобный правитель отправил в пустыню народ иревов именно для того, чтобы уничтожить его там физически - аккуратно и быстро! До последнего человека вместе с их вождем-пророком. Это, наверное, можно было сделать и на месте, но так удобнее: все верующие в Единого Бога собрались вместе и вышли в пустыню - прямо под мечи. Не надо никого искать, ловить, вытряхивать из шатров и лачуг… Ай да Богоподобный! Столько проблем одним махом: и ереси в стране больше не будет, и земля освободится! Ай да Тиул!"
- Сеймон! Послушай меня, Сеймон!! Считай, что Бог посылает спасение, но ты должен помочь ему! Слышишь? Нужно отправить назад, в болото, хотя бы сотню мужчин! У вас есть оружие? Они погибнут, но, может быть, смогут задержать колесницы - хоть немного! А там и вода начнет подниматься - им будет не пройти! Слышишь, Сеймон! Их надо задержать!!
Вар-ка всмотрелся в огромную толпу на берегу - кое-кто уже начал готовить еду - и отчетливо понял, что никакого заградительного отряда организовать не удастся. И не только прямо сейчас, но и… "Вон те делят что-то блестящее (посуду?), вот эти ссорятся из-за места для палатки - кричат, машут руками… Это не воины, они никогда не держали в руках оружия, они веками приучены падать ниц перед вооруженным человеком. Это только в мире Николая - в смешных фильмах - пастух или крестьянин может переть с топором на солдат или рыцарей. Так не бывает! А бывает…
Вместе с детьми и бабами тут, наверное, тысяч пятнадцать - двадцать народу - вон какую дорогу протоптали через камыши! Что такое два десятка тысяч безоружных людей для могучего государства с древней историей? Мелкий эпизод, недостойный упоминания в летописях! Были они, и нет их! Что же делать? Что?! А-а… вот то!!!"
- Куда ты, Вар-ка?! Не покидай, не покидай меня!!!
- Отстань! Молись дальше… твою мать!!!
Вар-ка спустился с обрывчика, прошел сквозь боязливо притихшую толпу и шагнул в болото. Взбаламученная тысячами ног, перемешанная с овечьим навозом грязь доходила почти до колен…
Метров через двести он оглянулся и не увидел ничего, кроме широкой полосы растоптанной грязи и камыша вокруг, гнущегося под горячим ветром. Впрочем, не камыш это, а какой-то тростник, может быть, даже папирус. Ничего в нем не видно: люди шли сквозь заросли наугад и гнали впереди ослов - те, наверное, сами выбирали, где помельче и посуше. Так и брели, пока не вышли на берег.
Солнце печет, все тело зудит, ноги вязнут - вперед, Вар-ка, вперед! Они тебе не родственники, не друзья! Если честно, то и симпатий особых не вызывают, но… Но ты же не хочешь быть свидетелем бойни? И пускай это всего лишь мелкий эпизод в истории одного из государств в одном из миров - пускай! Ты не станешь, не будешь слушать, как визжат под мечами чумазые дети иревов, как хрустят кости их женщин!
Он сорвал и бросил в грязь кусок ткани, заменяющий рубашку, - стало еще хуже. И тихо… "Ветер? Ветер стихает? Уже?! - удивился Вар-ка. - Эти, которые на колесницах, наверное, тоже знают, что лиман совсем обмелел. И про ветер знают: ночью и утром он дует с юга, отгоняет воду, а потом стихает, и вода опять начинает прибывать - иногда быстро, иногда медленно. А боевые колесницы я видел возле дворца Богоподобного и позже, в Дельте: два колеса, метра по полтора в диаметре, ось, площадка для пассажиров. Все деревянное, обитое бронзой, никаких рессор. Запрягают двух лошадей, ездят втроем стоя".
Он почувствовал их раньше, чем услышал крики - тугой клубок из ярости, страха, гнева и усталости. Еще метров пятьдесят до поворота, и… вот они! Это, наверное, передовой отряд.
Низкорослые черноволосые крепыши, на одежде внахлест нашиты толстые металлические (медь? бронза?) бляхи и полосы, луки лежат в колесницах, мечи болтаются на поясах и мешают. Все в грязи, толкают колесницы, орут на лошадей и друг на друга. На колеснице стоит только один - тоже кричит, хлопает кнутом - главный, наверное. Язык непонятный, но ясно, что торопятся, боятся, что пойдет вода, что догонят задние. А двигаются медленно, со скоростью пешехода. Здесь этих повозок штук двадцать, остальные, наверное, дальше. Вон одна съехала с тропы и совсем завязла - там глубоко…
План Вар-ка был самоубийственно прост - они сами подсказали его. Главное, чтобы сил хватило и чтобы не убили… сразу.
Он вывалился из зарослей - грязный, согнутый в позе раба, ожидающего наказания, скулящий о пощаде. И тут же полетел в грязь от удара в ухо. Его начали бить ногами, но быстро перестали. Оно и понятно: как только воины оставили колеса, повозку перекосило.
Кто-то схватил Вар-ка за волосы, рывком поднял на ноги, сильно толкнул в спину - чуть опять не упал… "Ага: тащат вперед, к главному", - сообразил он.
Удар по ребрам, по шее, в зубы…
- Говори или умрешь! Иревы прошли здесь? Или опять тупик? Говори!!
Опять удар, и еще…
- Н-не знаю! Не убивай! Не убивай, господин!
По ребрам, в пах, в голову…
- Хватит. Говори!!!
- Не убивай, не убивай! Они прошли, прошли здесь! Я отстал, потерялся! Не бей меня, господин!!
И сам - в грязь, вниз лицом. Поднимают, опять бьют…
- A-a-a!! He надо!! Я буду служить тебе! Не надо!! Они там, там!! Они ушли, все ушли! Не убивай!! Я буду работать, работать!!
"Теперь к колесу: руками за обод, навалиться и толкать! Больше не бьют, не бьют… Даже не смотрят… Ч-черт, ребро сломали? И зубы шатаются!"
Вар-ка плохо понимал, сколько это продолжалось. Он не поднимал головы, с нее капала кровь, пот и грязь. Воды становилось все больше и больше - уже выше колен, а колесо проворачивалось все медленнее, все тяжелее…
"Кажется, что-то изменилось - шум, крики. Это, наверное, подошли сзади основные силы. Кричат, ругаются, командуют… Им страшно… Кого-то бьют, лошади храпят… Это почти истерика… Наверное, пора: только чуть-чуть добавить паники, и они тут окончательно застрянут".
- Господин! Мой господин!!
Командир замахнулся кнутом, но не ударил. Вар-ка упал на колени (вода по грудь), протянул руки:
- Послушай, господин! Послушай!!
- Чего хочешь, раб?
- Пусть все слушают! Сделай тихо, господин!! Сделай тихо!!!
Оплетенная ремнями рука поднята вверх, отрывистая команда: гав-гав! И… тихо - почти тихо. По крайней мере, рядом: все смотрят, все ждут.
Вар-ка тяжело поднялся с колен, расширенными от страха глазами обвел воинов и уставился на стену тростника. Показал туда же дрожащей рукой. Медленно втянул воздух…
- И-Е-ЕХ-Х!!!
В этот вопль, в этот ужас он, колдун-недоучка, вложился весь - без остатка. И началось…
От тростника остались только верхушки, среди которых слабо покачивались обломки повозок и трупы лошадей и людей.
"…Людей совсем мало. Они, наверное, не умели плавать. Впрочем, с таким количеством металла на одежде любой пловец утонет. А лошади запутались в сбруе… Но я-то почему жив?! Ведь, кажется, вырубился? Как только лошади начали вставать на дыбы и крушить колесницы, так и отключился - ничего не помню! И не утонул?! Ну да: я-то плавать умею! Да еще в такой соленой воде… Но без сознания?! М-да-а, будем считать, что это сработал инстинкт самосохранения - все равно спросить не у кого. Сколько же их было? Издалека казалось - не одна тысяча. И что, все на дне?! То-то иревы, наверное, радуются: покарала врагов десница Господня! Ладно, надо плыть: до берега, кажется, километра два, а к вечеру, как всегда, поднимется ветер - успеть бы!" - думал Вар-ка рассматривая окрестности.
Чувствовал он себя, в целом, неплохо: теплая соленая вода снимала боль от побоев, держаться на ней было легко, только солнце лупило в многострадальную голову, но с этим приходилось мириться.
"Сколько же трупов я понаделал? Но, с другой стороны, они же были воинами! Если бы… Ладно, назад уже не отыграть: что было, то было.
А это что там такое? Живой, что ли?! Точно, живой: из воды торчит верхушка здоровенного побега тростника, и он за нее держится! Голова бритая - не воин, а скорее всего жрец, который сопровождал карательную экспедицию. Живучий!"
Без одежды и обуви плыть было легко, даже приятно. Когда Вар-ка приблизился, лысая голова открыла глаза, от удивления хлебнула воды и закашлялась.
- Спокойно! А то сломаешь свою соломинку и утонешь. Плавать ты, конечно, не умеешь, да?
Вместо ответа человек забормотал что-то о духах зла и черных демонах.
- Точно - жрец! Ты служишь Ару или Тогу?
- Сгинь, посланец тьмы!
- Я-то сгину, не сомневайся! А вот ты без меня утонешь! Ты бы тряпки-то свои снял, неудобно же! Или ты руки отпустить не можешь? Помочь?
- Да пребудет со мной лучезарная сила!
- Что-то плохо вам помогла лучезарная сила. Не победила она.
- Победила! Велика мудрость могучего Ара!
- В чем мудрость-то? Вон, потонули все.
- Так даже лучше…
- Это почему же?!
- Не понимаешь, отродье демона? Под рукой Богоподобного больше никто не вознесет молитвы вашему богу!
- Как это не вознесет? Иревы, допустим, ушли, но и без них уже полстраны перешло в новую веру.
- Как перешло, так и вернется! Несокрушима мощь великого Ара!
"Ну и улыбочка у этого лысого! Полуживой, а злобы в нем! Прямо фанатик какой-то! И смерти совсем не боится… Но он, кажется, действительно чем-то доволен?!"
- Конечно, несокрушима, только бог иревов оказался сильнее. Чему же ты радуешься?
- О мертвых иревах можно было бы придумать легенды, сочинить сказки - народ любит красивые сказки… О живых ворах легенды не будет!
- Э, человек! Ты чего? О каких ворах?!
- Ты не знаешь?! Ты не слышал? Не смеши меня, я же видел тебя с Сеймоном!
- Та-а-ак! Интересно… Послушай, жрец, или как там тебя… Ты ведь скоро помрешь, да? Доставь себе удовольствие: расскажи мне все толком! Может быть, я пойму и с горя сам утоплюсь рядом с тобой!
- Это вам уже не поможет! Вы ограбили всех, кто склонился к вашему богу! Всех, кто поверил, но не смог пойти с вами! Богатые и бедные отдали одежду, драгоценности… Все хотели, чтобы за них молились, чтобы за них принесли жертву, а вы… Женщины иревов ходили и просили в долг для праздника, для жертвы… Те, кто не верил, тоже давали - на всякий случай… Не дать страшно: а вдруг! Вы же шли не на праздник своего бога! Вы просто решили сбежать с чужим добром! Но мы узнали! Ничто не укроется от ока лучезарного Ара!
- Значит, Богоподобный не собирался с самого начала истреблять народ иревов? А потом узнал… и послал свои колесницы?
- Вы не оставили ему выбора! Иначе - бунт, мятеж.
- Он послал воинов, чтобы отнять драгоценности и вернуть хозяевам? Да? Я сейчас точно утоплюсь!
- Вернуть?! Зачем? Мы привезли бы головы… Много голов! Народ любит справедливость… больше, чем богатство.
В задумчивости и смятении Вар-ка сделал круг возле торчащей из воды головы: "Если все это правда, то иревы выглядят, прямо скажем, не лучшим образом: они-то понимали, что не вернутся. Может быть… даже скорее всего, что Сеймон и не знал? Или знал, но ничего не смог поделать со "своими" людьми? А может, это все специально было подстроено?"
- Послушай, служитель великого Ара: поплыли-ка мы с тобой на берег! Устрою вам там очную ставку с Сеймоном. Не знаю, правда, как я тебя дотащу, но не оставлять же здесь. Давай отцепляйся!
Жрец послушно разжал руки, и его голова сразу же ушла под воду. Вар-ка ухватил его за одежду и потянул кверху…
- А-а!! Ч-черт!!! Ты что?! - отпихнул жреца и повис в воде, отгребаясь ногами, а руками держась за пропоротый бок. - Озверел, мужик?! Его спасают, а он!! Гад! Сволочь!
В прозрачной воде расплывалось розовое облако. Вар-ка кое-как прокашлялся и стал изучать рану: "Кажется, неглубокая, и крови совсем немного. Будем надеяться, что без яда… Гад какой! Чего это он?"
Тело жреца всплыло метрах в двух. Спиной кверху. Возле головы вода была розовой. Вар-ка осторожно подплыл, повернул тело на бок и понял, что спасать больше никого не надо - узкий кинжал торчит из шеи как раз там, где расположена сонная артерия.