В доме оказался только один человек – тот самый, который был трезв этим вечером и пытался полемизировать. В два счета скрутив его (тот и не пытался сопротивляться – потерял дар речи от изумления), Петр прикрутил бесчувственное тело к стулу, привел в себя несколькими полновесными оплеухами и только после этого поздоровался. А дальше, не теряя времени зря, вколол ему сыворотку правды и стал задавать вопросы.
В трактир Петр вернулся лишь через час, поднялся по печально поскрипывающей лестнице и вошел в комнату, благо Виктория открыла сразу, узнав по голосу. Прошел, устало плюхнулся на кровать и замедленными движениями развязал шнурки на ботинках. Стянув тяжелую обувку, курсант с наслаждением пошевелил пальцами и только после этого обратил внимание на стоящую и не отрывающую от него взгляда Викторию.
– Что так смотришь? Али в морду хошь?
– Не смешно.
– Как знаешь. В общем, сейчас дрыхнем, а рано утром сваливаем. Эти святые отцы – те еще уроды. Я как-то в городе не озаботился уточнить, а здесь вот поговорили по душам… Словом, они и есть настоящие хозяева в этом городе и окрестностях, князь – так, фикция. То-то они пальцы гнут, словно у них вторая жизнь в запасе… Вернее, эти уже не гнут, ну да нам от этого не легче. К счастью, граница недалеко, уберемся без проблем, а крестьяне нас ловить не рискнут.
– А сами эти… ну… святоши?
– Пока до города дойдет весть, пока оттуда придет помощь… Время есть, немного, но есть. Да и то сказать, организовать здесь погоню будет некому и гнаться, собственно, тоже.
– Ты их…
– Ну да. Один во дворе, двое в коридоре. Они, кстати, охраняли четвертого – он какой-то среднеразмерный член местного святого синода, задержался здесь проездом.
– А сам он?
– Да я его удавил. Быстро и почти безболезненно, кстати. Буду еще оставлять за спиной живых врагов. Это, знаешь ли, не самый лучший способ дожить до старости.
– Чудовище!
– Ага. Сволочь он и чудовище. Был. А еще – дурак, что со мной связался. Жалко только, когда отстреливался, я много зарядов потратил. Меня наш инструктор за такое убил бы и на переподготовку отправил. Кстати, хочешь хохму? Тот мафиози, который в городе командовал, тоже их ставленник. Умные люди – объединили власть духовную, светскую и криминальную. Пес с ними, Вик, ты как хочешь, а я буду спать.
– Это ты – чудовище! Как можно спать после всего…
– Крепко, – перебил ее Петр. – Крепко и спокойно. До утра нас никто не рискнет трогать, а день будет долгим. Все, спи давай, я на полу лягу. Кстати, а почему я чудовище? Я вот думаю, что, наоборот, тут все козлы, один я д’Артаньян.
– Да потому, что убиваешь…
– Так, девочка, – Петр встал, резко взял Викторию за плечи и встряхнул, – я убиваю, когда мне угрожают, и намерен поступать так и дальше. Не нравится – пошла вон. А теперь спать!
Девушка даже не почувствовала, как ее шеи коснулся инъектор. Только что она готова была психовать, орать, скандалить (понятное дело – стресс и все такое) – и вот уже спит. Четыре часа сна искусственного, который перейдет в сон здоровый. Жаль, конечно, что за это время вся одежда пропитается витающими здесь неприятными запахами… Впрочем, она уже пропиталась. Аккуратно уложив Викторию, стянув с нее сапоги и прикрыв одеялом, Петр решил на полу не спать – жестко все-таки, да и натоптано изрядно. Вместо этого он разворотил тонкую дощатую стенку между комнатами и соединил их вместе, после чего настроил сигнализацию, завалился на собственную, застеленную чистыми простынями кровать и благополучно проспал до утра.
Утром они выехали, когда еще только начало светать. Виктория была непривычно молчалива – очевидно, вчерашние переживания сказывались. Петр с трудом заставил ее съесть несколько кусков холодного мяса – видно было, что она еле сдерживает рвотные позывы. А вот пила она, напротив, много и жадно. Хорошо хоть, протестовать не пыталась, только спросила у Петра:
– Скажи, а тебе самому не противно вот так убивать всех подряд?
– Противно, конечно, – чуть подумав и проанализировав свои ощущения, ответил Петр. – Но, если честно, я стараюсь обо всем этом просто не думать, иначе можно сойти с ума. Домой вот вернусь – тогда да, там я порефлексирую с чувством, и в унитаз поблюю, и на курсы психологической реабилитации схожу, а сейчас – извини, пусть лучше сдохнут те, кто оказался на моем пути, чем я, любимый.
– Значит, все-таки есть шанс вернуться домой?
– Ну да, – ответил Петр, мысленно выругав себя за то, что проговорился. – Здесь есть аварийная база с передатчиком. Свяжусь, вызову помощь. Только извини уж, но тебя я пристрою в каком-нибудь городе по дороге, со мной ты не пойдешь.
– Это еще почему?
– Ну, во-первых, я тебя предупреждал, что не доверяю. Во-вторых, извини уж, но с тобой я просто не дойду. Ты у меня на ногах будешь висеть как гиря. Поэтому оставлю тебя в городе, у меня одного больше шансов. Если дойду – прилечу за тобой, там, на базе, должен быть планетарный бот, это стандартное оснащение. Ну а не дойду – хотя бы жива останешься.
– А…
– Никаких "а". В одиночку я намного мобильнее. Оставлю тебе денег, их у меня пока хватает, и пойду дальше. Заодно уведу за собой погоню – искать-то нас будут обязательно, пусть даже и негласно. А ты затеряешься – главное, найти город побольше и купить там домик, такой, чтоб не выделялся. Ну и тебе придется осторожность проявлять. Девка ты видная, внимание обращать все равно будут, но надеюсь, сумеешь слиться с толпой.
– Но…
– Вопрос закрыт. И потом, я не хочу видеть рядом шпиона, пусть графа и уважаю.
– Откуда ты знаешь? – Теперь на ее лице был испуг.
– А я и не знал – всего лишь предполагал. Потому что сам предпочел бы наблюдать за ситуацией и быть в курсе дела, а Косецкий – мужик умный и осторожный. Поэтому, думаю, граф тебя банально завербовал, и не факт, что ты сама на него вышла – скорее это он тебя перехватил. Впрочем, как раз это и не важно, главное – ты сама только что подтвердила мои предположения, поэтому сиди и молчи в тряпочку.
Судя по лицу Виктории, она осталась при своем мнении, но сейчас перечить не рисковала. Очевидно, на нее произвело впечатление то, с какой легкостью курсант расправлялся со своими врагами, и потому она побаивалась спорить с маньяком, которым теперь, безусловно, его считала. Ну и ладненько, больше боится – меньше проблем.
В дороге, правда, она потихоньку пришла в себя, повеселела даже, к обеду и вовсе выглядела как обычно. Петр давно заметил, что многие люди, заходя в лес, как будто оставляют снаружи свои проблемы и заботы, собственно, он и сам был таким, а лесов здесь имелось даже в избытке. Похоже, и на девушку диковато-красивая местная природа произвела благоприятное впечатление. Ну вот и славно.
Часам к четырем пополудни они пересекли границу княжества, о чем Петр тут же сообщил Виктории. Та моментально повеселела и тут же сникла, узнав, что местные границы – это скорее черточки на карте и преследование, разумеется, продолжится. А так как они едут быстро, но рекордов не ставят, завтра к полудню их, скорее всего, нагонят.
– Тогда зачем нам это все?
– Как это зачем? Если бы я убил их там, то это был бы бой с правительственными войсками, а здесь мы на равных. Нападение на нас с формальной точки зрения будет обычным разбоем, а раз так, то, когда я их убью, официального преследования местных властей можно не опасаться. Кругом выгода.
– Ты их что, опять убивать собрался?
– Ну разумеется. Зачем мне навязчивые поклонники? Я же не педик какой, чтобы чувствовать удовольствие от того, что за мной бежит толпа здоровых мужиков.
Виктория снова надулась, но промолчала. Молодец, девочка, похоже, до нее стало доходить, что ее голос здесь не только не главный, но и вообще, если вдуматься, не голос. Так, писк. Да и аналогия с гомосексуалистами была оригинальная – на большинстве планет федерации за подобные извращения вешали. Ну, не было сейчас такого понятия, как политкорректность, – оно устарело несколько сотен лет назад, и теперь его смысл мог объяснить разве что какой-нибудь историк.
Ночевали вновь в придорожном постоялом дворе. На сей раз деревни в окрестностях не наблюдалось – хозяин жил здесь с многочисленной семьей, точно рассчитав место дневного перехода. По его словам, раньше на этой удобной поляне останавливались караваны, а потом его дед построил это заведение, и стоянка приобрела более или менее цивилизованный вид. Нельзя сказать, чтобы Петра такое положение дел не устраивало – кормят вкусно, постели мягкие, клопов нет. К тому же комнат хватало – для караванов был не сезон. Цены, правда, были кусачие, но денег у Петра хватало, и ночь путешественники провели с относительным комфортом.
Утром двинулись дальше, но, проехав часа два, Петр скомандовал сворачивать в лес. Отъехав подальше и привязав к мордам лошадей торбы с овсом, чтобы не заржали ненароком, курсант приказал спутнице ждать его, а сам вернулся к дороге, где замаскировался и стал ждать. Конечно, он не был профессиональным снайпером, но ведь и его сейчас вряд ли преследовали спецы из группы антитеррора или егеря из планетарного десанта, натасканные для высадки на планеты с агрессивной биосферой, а местных лопухов он не слишком боялся.
Осторожность не подвела его – буквально через полчаса, то есть заметно раньше, чем он рассчитывал, на дороге показался отряд. Полтора десятка латников под предводительством какого-то хмыря в сутане рысью продвигались в том же направлении, в котором ехал Петр. Правила хорошего тона требовали дать им шанс… Логика подсказывала, что не стоят они того. Как всегда, логика победила, и Петр спокойно, как в тире, расстрелял преследователей из бластера. Большинство даже не поняло, что случилось, лишь двое попытались удрать, но эта умная и здравая мысль пришла к ним с явным запозданием. Курсант снял их прежде, чем они успели удалиться на безопасное расстояние.
– Ты их убил, – даже не спросила, а констатировала Виктория, когда он вернулся.
Ее слова прозвучали обвиняюще, и Петр, который только что развлекался, оттаскивая с дороги и маскируя трупы, просто послал ее. Весь остаток дня они не разговаривали, да и в следующую пару дней ограничивались минимально необходимыми в быту фразами. А затем они приехали в город Ново-Липецк, вольготно раскинувшийся среди густой тайги и ничуть не напоминающий местные города, которые они видели раньше.
– Это нам повезло, – усмехнулся Петр.
Очки-ноктовизор могли работать и в режиме электронного бинокля, позволяя рассмотреть город во всех подробностях. Огромный по местным меркам город был тысяч на пятьдесят народу. Дома аж в четыре этажа редкостью здесь не были. И понятное дело, почему отсутствовали стены – во-первых, попробуй окружи такой город стеной, а во-вторых, проведи армию по узким лесным дорогам. По рассказам встреченных на постоялых дворах людей, город был центром сильного княжества, войско в княжестве было немаленькое, поэтому и жили мирно – самим хватало уже имеющихся земель, не обделенных ресурсами, а чужаки нападать не рисковали. Вот столица и обходилась без стен, только в центре, на холме, стоял кремль. Самое то, в общем.
– Ну что, поехали? Скоро стемнеет, а я хочу переночевать в нормальной постели, а не в лесу.
– Нет, Вик, дальше наши пути расходятся. Вот деньги. – Петр протянул ей увесистый мешочек с большей частью наличности. – Купишь домик – и затаись. Лучше, если я не буду знать, что и где ты купишь – так и сказать никому не смогу, даже под пытками. Ну а когда… если я вернусь, ты услышишь, планетарный бот – штука громкая. Адью-с.
С этими словами Петр пришпорил коня и галопом, не оглядываясь, понесся прочь.
Следующую неделю он ехал не скрываясь. Более того, специально оставлял за собой явственный след в виде сплетен в придорожных трактирах – обещание надо было выполнить и угрозу от случайной в общем-то попутчицы отвести. В том же, что сам он справится с преследователями, Петр не сомневался – многие навыки, которые он приобрел в училище, в этом мире были, похоже, давно и безнадежно утеряны. Нет, наверняка имелись какие-то спецслужбы, сохранившие, а то и преумножившие наследие предков, но местная церковь, полностью разложившаяся и превратившаяся в мерзкую пародию на саму себя, к таким хранителям явно не относилась. Похоже, и так не слишком удачная религия вышла здесь на новый виток падения, а падающих Петр не боялся никогда. Весь его невеликий жизненный опыт говорил, что надо просто держаться от них подальше, ну а если лезут – бить первым, поэтому он просто старался увести церковников подальше. При нужде можно было поубивать их, что было наиболее просто и рационально, инсценировать собственную гибель или еще что – главное, не здесь. Все-таки курсант не был уверен, что сможет вернуться, а значит, в этом случае Виктории придется жить здесь, возможно, всю жизнь, и лишние конфликты ей ни к чему. У нее-то ведь не было ни его подготовки, ни бластеров, которые являлись решающим козырем в любом разговоре, ни готовности убивать, чтобы остаться в списке живых. Домашняя девочка, угодившая в хреновую ситуацию да так и не сумевшая понять, что сопли ей подтирать никто не обязан.
Как и предполагал курсант, в одиночку ехать было намного быстрее. Все-таки если Петр и уступал Виктории по части конной подготовки, то за прошедшее время наловчился держаться на лошади совсем неплохо. При этом он был намного выносливее девушки и ехал на лучшем коне. Пожадничал, похоже, граф, хотя, возможно, и наоборот – дал ей конька неприметного, не привлекающего чужих взглядов. Это у Петра даже заводные кони были куда как хороши – но они и стоили соответственно, и пялились на них все кому не лень. Как бы то ни было, теперь Петр за день проезжал в полтора раза больше, чем когда ехал в компании. Правда, и ночевать частенько приходилось в лесу, но это Петра совершенно не тяготило. С питанием проблем не было. Рыбалка все же была замечательная – рыба брала едва ли не на голый крючок. Дичь не то чтобы непуганая, но ее было много, и пришибить камнем из самодельной пращи пару птичек или зверька, похожего на зайца, только, как и все местные зверюги, шестилапого, на еду не составляло труда. Хотя, конечно, не всякую птичку стоило пришибать – несколько раз над землей проносились внушительные темные существа, более всего напоминающие крупных птеродактилей, да и на земле попадались следы зверей вроде тех же приснопамятных волков. Были следы и крупнее, поэтому курсант старался держать руку поближе к бластеру – он хорошо помнил слова инструктора о том, что если ты увидел в лесу хищника, значит, он давно уже тебя видит, слышит и обоняет. А момент атаки, например, земного медведя уловить очень сложно. Для собственного блага следовало считать местных зверюг не только не менее, но и более опасными – целее будешь.
Куда хуже была скука. Едешь и едешь весь день, новизна впечатлений давно притупилась, и словом не с кем перекинуться. Только стараешься не заблудиться в местном пересечении дорог и однообразии деревенек, да прикидываешь, сколько осталось ехать. По всему выходило, что долго, – базы, подобные той, к которой стремился Петр, положено устраивать в максимально глухих местах, чтобы аборигены не залезли. А то разумная жизнь во всех мирах, вне зависимости от происхождения и расовой принадлежности, отличается нездоровым любопытством и изобретательностью, когда стремится это любопытство удовлетворить. Возможно, это одно из условий развития разума, но геморрою от него…
Пару раз курсант обгонял купеческие обозы, а один раз даже поконфликтовал с купцами. Устроился, понимаешь, отдохнуть на симпатичной полянке, переночевать там, покушать, только костер разложил, палатку поставил – и вдруг являются эти умники, объявляют, что уже не первый раз здесь ночуют и намерены ночевать и сегодня. Петр плечами пожал и честно сказал, что ему в общем-то плевать, хотят ночевать – пускай ночуют. Главное, пускай громко не храпят. Почему купец вдруг пошел красными пятнами и начал на него орать, чтоб убирался, да слюной брызгать, он так и не понял, но послал купчину на великом и могучем в такие далека, что даже их преподаватель словесности, наверное, остался бы доволен и, возможно, даже поаплодировал талантливому ученику.
Купец почему-то в указанное Петром место не пошел. Вместо этого он пошел, точнее, побежал к каравану и минуты через две вернулся с каким-то пожилым усатым хмырем в доспехах, как оказалось, начальником охраны каравана. Тот не стал разговоры разговаривать, а сразу зарядил Петру в ухо. Настоящий мужик! Своей решительностью и немногословностью он Виноградову и понравился.
В ухо он, кстати, так и не попал – не для того тренировали космолетчиков, чтобы их какой-нибудь провинциальный супермен вот так запросто нокаутировать мог. Петр ловко перекатился через плечо, ушел от удара, а потом встал и тут же сломал незадачливому вояке челюсть и два ребра. Как говорил их наставник по рукопашному бою: "Если ты начал драться – ты уже проиграл. Оптимальный способ нейтрализовать противника – убить его. Если по каким-либо причинам сделать это нельзя – надо его покалечить. Он к тебе рукой – ты руку ломай, второй рукой – вторую руку, ногой – ногу… А на последней ноге он с тобой не то что драться – убежать не сможет". Вот примерно так курсант и поступил, моментально лишив противника всякого желания продолжать бой.
Правда, на вопли купца поспешили остальные охранники. Петр моментально развернулся к ним, подхватывая палаш и одним движением стряхивая с него ножны, а левой рукой выхватывая нож. Опа! Все сразу же остановились, одного, молодого и неопытного, а потому не в меру ретивого, даже отдернули назад, схватив за пояс. Бедняга, ноги которого еще продолжали бежать, потерял равновесие и с размаху сел на задницу. Ну что же, это было ожидаемо – Петр прекрасно знал уже, У КОГО на этой планете бывают ТАКИЕ ножи. Единственный минус заключался в том, что оставалась еще вероятность нарваться на местного "законного" обладателя подобного сувенира, но Виноградов ни на миг не сомневался, что, случись нужда, нарежет его на ломтики.
Надо же, оказывается, люди умеют быть вежливыми. Извинились и рассосались моментально, даже убивать никого не потребовалось. Расположился обоз после этого в самом уголке полянки, и было такое чувство, что на Петра они не то чтобы чихнуть – лишний раз посмотреть боятся. Его это в принципе полностью устраивало, тем более что по соседству с такой толпой ночевать было безопаснее – ни один зверь близко не подойдет.
Утром купцы снялись ни свет ни заря – явно торопились оказаться подальше от этого места. Ну и славно – Петр спокойно позавтракал и так же спокойно поехал своей дорогой, хотя его и начал мучить вопрос, насколько же в действительности хороши обладатели таких ножей, если одна лишь принадлежность к их когорте незамедлительно ввергает в состояние близкое к паническому группу далеко не худших воинов. По всему выходило, что силы свои он переоценил, и встречаться с ними курсанту вдруг резко расхотелось.