Это начинание было замечено и поддержано государственным банком посредством выпуска партии векселей номиналом 144, 864 и 1728 аргентов на сумму порядка 10 миллионов. Также в двадцать первом году была открыта Боспорская биржа для крупного оптового торга, где можно было осуществлять в том числе и взаиморасчёт товарами, чем активно стали пользоваться торговцы. То есть, по сути, бартер.
Посредством этих мер получилось решить проблему недостатка денежной массы в обороте. По крайней мере, на первое время. Само собой, шло дальнейшее наращивание производства монет, но примитивные потоки, которые делали по 800 монет за рабочий день, явно не справлялись. Их и так было уже 32 штуки. Поэтому в конце 1222 года планировалось запустить новую 33-ю линию, в которой за один такт делалась штамповка не одной монеты, а сразу партии. Это достигалось за счёт того, что под пресс шла сложная форма с сотней посадочных мест. Обслуживали эту линию двадцать человек. Конечно, процент брака возрос, но зато теперь за смену можно будет выдавать не меньше 30 000 монет, то есть больше, чем всё остальное монетное производство. Если опыт пройдёт удачно, то к 1227 году будет развёрнута фабрика, которая займётся выпуском по данной технологии всех монет и решит проблему острого дефицита денежной массы. То есть останется только найти сырьё за оставшееся время.
Так вот, под конец 1222 года бюджет имел 70 миллионов профицита. Профицита! Такого могучего государственного бюджета не было во всей Европе вместе взятой. И если для того же Окситанского царства бриг образца 1222 года был практически мечтой, то для Боспорского царства эта дорогая игрушка была вполне по карману. В том числе и достаточно массово. Ключевая проблема традиционно заключалась в строительных материалах, поэтому в середине 1222 года на реке, впадающей в озеро, что расположено возле города Варны, началось строительство большой деревообрабатывающей фабрики, рассчитанной на производство качественной обрезной доски и бруса.
Боспорская же мануфактура стала переделываться потихоньку в фабрику и перепрофилироваться на производство исключительно высококачественной фанеры и отделочного шпона. К сожалению, получалось весьма скромное производство, так как технологический процесс был сильно ограничен в вопросах энергетики, ибо мелкая речушка, на которой стояла мануфактура, и с этой нагрузкой могла справляться с трудом.
Следующим шагом стало начало строительства в Адрианополе на реке Марице третьей деревообрабатывающей фабрики, которая должна была осваивать производство клееных конструкций корабельных наборов из дуба и тика. Например, цельноклееные половинки шпангоутов, которые пока собирались из значительного количества деталей на болтах, для чего на берегу реки устанавливался каскад нижнебойных водяных колес. Он должен был приводить в движение механические пилы, лущильные станки и, что самое важное, мощные прессы, необходимые для качественного склеивания конструктивных элементов кораблей.
Варненская деревообрабатывающая фабрика должна была выйти на проектную мощность в 1225 году, Адрианопольская – в 1227-м, Боспорская – в 1230-м. Общее число рабочих получалось около трёх тысяч человек. Поэтому уже в 1227 году можно будет заложить одновременно три брига, которые через восемь месяцев будут спущены на воду. Такой высокий темп производства будет достигаться за счёт того, что в ходе постройки первого корабля серии были сделаны точные рабочие чертежи всех основных деталей. В связи с чем появилась возможность изготавливать конструктивные элементы не непосредственно на верфи, а в других местах и привозить в уже готовом виде для монтажа. Технологию ещё следовало отработать, а чертежи уточнить, так как всё было непривычно и ново, но на это было пять лет и большая опытная площадка.
Вечером 17 ноября 1222 года в бухту Боспора прибыл небольшой кораблик с символикой Грузинского царства. Наутро посланника уже принимал Эрик. Русудан, дочь усопшей царицы Тамары, шлёт послание о том, что её повелителя Георгия IV кочевники с далекого Востока заперли в столице с небольшой дружиной и морят осадой. Сам он по гордости не желает просить помощи, но ждать её им больше неоткуда.
Эта новость объяснила, почему аланы, живущие у восточных пределов его земель, до сих пор не бьют в набат и не паникуют.
Лет семь-восемь назад Эрик прозорливо вооружил всю личную дружину грузинского царя Георгия латными доспехами, палашами и арбалетами. Мало этого, даже разрешил прислать десяток на обучение вместе со своими бойцами. Под это дело из Грузии получилось вывезти всю медь, золото и серебро, которое там только смогли найти. Да ещё и зерном доплачивали. Так вот теперь это очень позитивно сказалось. Конечно, грузинский царь выступал в роли смертника, который потреплет силы монголов, а заодно и покажет, на что они способны. Воодушевленный первоклассным снаряжением, он в двадцать первом году дал большое сражение монголам и в пух и прах его проиграл, так как притащил на бой ополчение, усиленное небольшой всего лишь дружиной.
…После того военного успеха кочевники не спеша двинулись было на север, но Георгий на них обиделся и стал вредить всеми подручными способами. Даже пару раз получалось погромить немного обоз. Джебе решил не оставлять у себя в тылу подобную зубную боль и развернул армию на Грузию. В общем, игра в кошки-мышки продолжалась довольно долго, до тех пор, пока 17 июня 1222 года царя Георгия, по чистой случайности, не обложили в столице. Через посланника Эрик отписал Русудан о том, что успеть к осаде не сможет раньше будущего лета, так как погода не позволит дойти до Тбилиси. А это очень поздно, ибо столько Георгию не продержаться, но он предлагал прорываться и уходить к морю, где его смогут подобрать корабли Боспора.
Помимо этого с кораблем посланника был отправлен сопровождающий навис, который вёз эмиссаров царя, которым надлежало пройтись по всему Грузинскому царству и предложить всем "рукастым" и "головастым" перебраться вместе с семьями в более спокойное место. Также Эрик запросил от дипломатов и разведчиков ситуацию по русским княжествам и половцам для изучения обстановки и учредил на 1 декабря общий смотр армии на главной площади.
Нужно было подводить итоги. В русских княжествах консолидации не было в помине. Родственнички так передрались за вкусные плюшки из Крыма, что боялись даже спиной друг к другу повернуться. То есть получилось еще хуже, чем было бы без вмешательства нашего героя. Хорошо хоть, от открытых военных выступлений воздерживались и всех, кто носил символику Эрика, не трогали. Видимо, боялись. Половцы же, напротив, после ряда поражений, нанесённых им в Тавриде и Лукоморье, как-то сплотились в степях по Волге и Дону. Поэтому, немного подумав, царь решил не предпринимать никаких активных внешнеполитических действий, а просто посмотреть и подождать, как и кто будет действовать.
В первый день декабря на главной площади Боспора собрался своего рода парад – выстроились для смотра все войска, кроме милиции, которыми располагало государство. Ядром, конечно, выступал полк, закалённый в боях, что шли в Болгарии три года назад. Помимо него на плацу стояли три пехотных, один кавалерийский батальон, один гвардейский пехотный батальон. А также четыре инженерные, три разведывательные и две артиллерийские роты. То есть всего армия по штату насчитывала 5823 человека и была полностью укомплектована. Само собой, в ней было много новичков, но их равномерно распределили в среде ветеранов и гоняли очень жёстко, что позволяло надеяться на их надёжность. Помимо этого армия насчитывала 48 новых пушек образца 1220 года калибром 84 миллиметра на новых пехотных лафетах и 1663 коня.
Отдельно стоит упомянуть гвардейский батальон, который был вооружён ружьями под унитарный патрон по числу личного состава, то есть имел по штату 476 стволов. В целом смотр Эрика удовлетворил и позволил обнаружить небольшое упущение – все бойцы не имели сколь-либо ощутимого запаса продовольствия, хотя бы на пару дней. Для этих целей царь распорядился в экстренном порядке шить прямоугольные заплечные ранцы, в которых должен разместиться запасной боеприпас (болты или патроны) и продовольствие на три дня, а также кое-какие личные вещи. Такой подход позволил увеличить штатный боезапас арбалетчика до 80 50-граммовых цельнометаллических болтов, а гвардейца – до 120 35-граммовых патронов. Носимое продовольствие представляло собой сухари, сушёные фрукты, немного изюма и куски вяленой рыбы либо мяса. Продовольственный набор выходил по массе около четырёх килограммов.
Первоначально было острое желание вложить в набор тушёнку, но, так как она выпускалась только в глиняной таре, была вероятность оставить неосторожных бойцов голодными. Также стали потихоньку готовить походные обозы. Чтобы резко уменьшить объём и массу возимого продовольствия и повысить мобильность, пришлось отказываться от обычных продуктов и формировать походные запасы из пшеничных сухарей, изюма, сухофруктов, вяленого мяса и рыбы, тушёнки и разной крупы для каш. Работа пошла споро, но раньше начала января управиться не планировали.
Впереди была тишина и ожидание. Скука сделала своё дело, а потому уже 3 декабря Эрик не выдержал и, преодолев возмущённое сопротивление Марии, избавил её от девственности. Видимо, он разбил ей какие-то мечты, но хотелось как-то ближе к телу, ибо с момента объявления свадьбы приходилось воздерживаться, дабы не компрометировать девушку. До этого царь, будучи от природы любвеобильным, смог узнать поближе значительное количество служанок и придворных дам, замужних безусловно, чтобы не плодить сплетни. Но природа своё берет, тем более что Мария была молода, стройна и сексуальна. Первая близость ей не понравилась настолько, что она, надувшись, разговаривала с ним сквозь зубы. Однако спустя неделю Эрик вновь вечером навестил её покои, после чего они помирились. Правда, ближе к утру и жутко устав.
Девушка, как говорится, втянулась, для чего царю пришлось приложить весь свой опыт. Но он не рассчитал сил и переусердствовал. В Марии закипела молодая кровь и неудержимое либидо. Теперь девушка не только постоянно с ним заигрывала и вела себя довольно откровенно при каждом уединении, но и буквально преследовала, не давая даже получаса побыть в тишине и покое. Это настораживало, так как с такой бурей энергии один мужчина может не справиться, поэтому, чтобы она нечаянно не пошла в разгул, он приставил к ней наблюдателей из контрразведки.
Однако нет худа без добра – проводя много времени вместе, они начали больше общаться, причём Мария стала куда более откровенной и открытой, чем раньше. Выяснилось, что, оказывается, у неё есть хобби, то есть увлечение, но она жутко стесняется о нём говорить людям, боясь, что её высмеют. Слово за слово, но она показала папку со своими поделками Эрику. У этой девочки был определённый талант к изобразительному искусству – папка более чем в сто листов была заполнена эскизами, зарисовками и этюдами, сделанными обычным угольным карандашом. Все более или менее значимые лица двора там изображались в виде потешных карикатур, но без гиперболизаций, а просто в смешных позах или с забавным выражением лица. Эрик фигурировал на двух десятках рисунков.
Посмеявшись вместе с Марией, Эрик решил, что помимо промышленности и экономики нужно создавать и пищу для души, поэтому надобно делать что-то вроде школы изобразительных искусств, куда собирать одарённых в рисовании, лепке и музыке. Девушке идея очень понравилась, и она сказала, что Елизавета, невеста Бенно, очень хорошо играет на флейте. В общем, за этими заботами об искусстве и подготовке к свадьбе скучать уже не приходилось.
Мария заметно отличалась от Морриган и по внешности (яркие медные волосы, не знавшие порядка, зелёные глаза и очень светлая кожа), и по темпераменту, поэтому решать рабочие вопросы с ней было тяжело и непривычно. Слишком уж импульсивной и эмоциональной она была. Однако небольшой кружок из трёх десятков человек для совместного изучения рисования, лепки и музыки организовать удалось.
На свадьбе Мария произвела особый фурор. Свадебное платье для неё шили по эскизам Эрика. По меркам того времени оно было очень смелым, но скрывать красоту девушки царь не собирался. Он достаточно крепко стоял на ногах, чтобы откровенно плевать на блюстителей морали. Как может естественная красота женского тела быть чем-то ужасным? Юбка свадебного платья была до колен, открывая стройные и красивые ножки девушки. От талии до груди шла очень плотная утяжка красивой шнуровкой, особо подчеркивающая стройность фигуры и поддерживающая грудь. Последняя была частично открыта декольте. Учитывая, что платье было из качественного белоснежного шёлка, подобный облегающий фасон был весьма эротичен. Рукава платья чуть-чуть не доходили до локтя. Украшали наряд складки на плечах и на юбке, а также лёгкая алая окантовка шнуровки. Никакого нижнего белья не предполагалось. На руках до локтя – длинные шелковые перчатки из того же шёлка, что и платье. На ногах – открытые белые туфли из мягкой кожи с ленточной шнуровкой и небольшими серебряными пряжками. На каждой пряжке красовалось по большому, отменно огранённому рубину. Рубиновое же, в серебряной оправе, на шее красовалось ожерелье. В общем, получалась очень интересная игра белого и алого цветов. С прической пришлось повозиться: основная масса её ярко-медных вьющихся волос была собрана и уложена в греческом стиле и скреплена серебряной заколкой в виде четырёхлистного клевера с изумрудами на каждом лепестке, часть прядей свободно спадала на спину. Ну и пара локонов – по кромкам лица. Получилось что-то стилизованное под античность.
Эрик не сильно выделывался и явился в том же костюме, в котором встречал никейских послов.
Так как о свадьбе силами Иоанна Ватаца и Эрика заранее оповестили большое количество правящих домов Европы, то собралась довольно значительная толпа поздравляющих. Во-первых, прибыл непосредственно инициатор этого события император Никейской империи. Во-вторых – царь Окситанского царства Раймунд II, сын усопшего в прошлом году Раймунда I, с которым Эрик имел очень тёплые и дружеские отношения и которому помог получить царскую корону. В-третьих, почтил своим присутствием Владимир Рюрикович, который в 1215 году сменил на киевском престоле своего ныне покойного отца. Естественно, при поддержке Эрика. Владимир был человеком не очень опытным, но расклад понимал отлично, в том смысле, что он сидит на престоле, только пока этого хочет Эрик, поэтому всячески содействовал укреплению влияния царя в городе, так как оно было и в его интересах. Также прибыла Деметра с представителями своей торгово-транспортной компании, правители вассальных княжеств, делегации от всех русских княжеств, от Трапезундской империи, от Эпирского деспотата, от Ахейского герцогства, от Венецианской республики, от Священной Римской империи, от ордена тамплиеров и даже представители исламского мира из Мосульского эмирата и прочее, прочее, прочее. По итоговым подсчётам – 45 делегаций общим числом около двух тысяч человек.
Сорок пять делегаций – гигантское столпотворение надутых индюков. Самыми интересными из них были одиннадцать посольств от восточнославянских государств – всех самостоятельных формирований на тот момент в регионе. С этими делегатами шла особенно плотная работа, так как в ближайшее время нужно будет включиться в большую военно-политическую игру на Руси. Группировались посольства по политическим блокам.
В первом была только Новгородская республика под руководством Судомира. Тут никаких особенных проблем не было – северяне были сильно заинтересованы в экономическом развитии, производстве и торговле. А потому всячески тяготели к Эрику.
Второй блок возглавлял Юрий Всеволодович, старший сын Всеволода Большое Гнездо, из Владимиро-Суздальского княжества. У него ведомыми были муромский князь Давид Юрьевич и Михаил Всеволодович Переяславский. Опасная для Эрика группировка, но ведёт себя тихо, ибо боится.
Третий блок под руководством галицкого князя Мстислава Мстиславича Удатного был достаточно слаб, но энергичен и деятелен. Если он будет усилен, то сможет поменять весь политический расклад на карте Руси. В него также входило Волынское княжество во главе с Александром Всеволодовичем.
Четвёртый блок представлял династическое образование Ростиславичей, созданное при помощи Эрика. Возглавлял его Владимир Рюрикович, киевский князь, с которым в команде шли Мстислав Давыдович Смоленский и Святослав Мстиславич Полоцкий. Это была надежда и опора Боспорского царства на Руси.
Последний, пятый блок состоял из Мстислава Святославича Черниговского с Мстиславом Ярославичем Турово-Пинским. Этот блок тяготел скорее к галицко-волынскому блоку, но очень осторожно.
После аудиенций, которых удостоились все гости, желавшие её, Эрик задержал киевскую и галицкую делегации для долгих и интересных переговоров и забросил им удочку с очень вкусной наживкой. Публичной целью бесед стали династические браки, в то время как интересы у царя были куда обширнее. У Мстислава Удатного царь смог получить старшую дочь Ростиславу, вдову трагически погибшего Ярослава Всеволодовича, для своего среднего сына – Рогнара. Её выдали замуж, когда ей было всего двенадцать лет, а через пару лет супруга не стало. Ростислава Мстиславна осталась девственной вдовой, ибо Ярослав не хотел трогать девочку, предпочитая зрелых дам, по которым и гулял. Новый брачный договор подписали и отправили делегацию за невестой и приданым.
Со второй делегацией тоже оказалось ещё проще – Эрик попросил выдать за своего младшего сына Александра старшую дочь Владимира Рюриковича Марину, которой исполнилось только шесть лет. Само собой, не сейчас, а по достижении ею четырнадцати лет. А пока девочку приглашали в столицу царства для воспитания.
Наступили страшные будни для контрразведки, которая была вынуждена заниматься не только охраной дворца, царствующих персон и гостей, но и следить за возможными демаршами и попытками совершения каких-либо преступлений. Ребята, кстати, неплохо справились – предотвратили два десятка попыток отравлений и пятнадцать покушений (то есть все), правда, за две недели торжеств они спали по паре часов в сутки. (Это, кстати, натолкнуло на мысль, что нужно вводить третье отделение спецслужб для охраны дворца и правителей. Название было вполне очевидно – преторианцы.) Та как делегации нельзя было компрометировать этими поступками, на суд общественности выставляли только исполнителей, которых единогласно отправляли на виселицу. Такой подход неплохо остудил деструктивные страсти.
В целом же свадьба прошла гладко и эффектно, поэтому уже 17 января практически все делегации разъехались, возвращая столицу к будням.
Вечером шестого дня свадебной недели, сидя в своём кабинете и тормоша загривок Рекса, Эрик отчётливо почувствовал себя старым, больным человеком, которому вообще ничего не хочется. Он устал. Сильно устал.
По сути, последние двадцать шесть лет у него протекали в жесточайшем аврале и практически без выходных и отпусков. Он себе даже недели на отдых ни разу не выделил. Но в этом до зубной боли честном мире всем глубоко наплевать на то, что ты устал. Сдашь позиции – сожрут и не подавятся.
17 января к Эрику пришли Бенно и Рогнар, причем братья постарались выглядеть максимально серьёзно и солидно. Прямо деловые "колбаски". С собой они притащили пухлую папку. Смысл визита сводился к одному-единственному вопросу – о предстоящем плавании в Африку. Бенно похвастался брату о том, какую ему поручили важную миссию, они разговорились, увлеклись, стали разрабатывать детали путешествия. Мало того что сами с головой в это ушли, так ещё и собрали небольшой кружок из приятелей – фактически получился импровизированный отдел.