Дыхание постепенно налаживалось, однако было весьма болезненным: "Сильный ушиб ребер, – поставил он сам себе диагноз. – Не смертельно, но болеть будет долго – гадство какое! А с мордой что? Зеркало бы… Кровь течет, но фонтаном не хлещет. Хорошо бы перевязать или… А есть!"
В нагрудном кармане энцефалитки – как величайшая ценность! – у него хранился остаток рулончика туалетной бумаги, толщиной в палец. Натан его извлек, размотал бумагу и использовал для тампонов. Два первых комка сразу напитались кровью, а третий прилип к ране и отваливаться вроде бы не собирался.
А вокруг был нормальный вечер – не слишком поздний. Дул ветер – метров восемь в секунду – и гнал мутную морось. "Пасмурно, конечно, но не темно. И стемнеет еще не скоро. – Натан посмотрел на таймер – до переброски оставалось больше часа. – Надо куда-то заныкаться и тихо сидеть. А потом чпок – и я в Сколково! Щечку мне продезинфицируют и швы наложат. А самого помоют и в кроватку уложат. Потом, конечно, будут домогаться, но я же сделал все, что мог – моя совесть чиста!"
В балке за его спиной творилось что-то немыслимое – матерный рев и грохот. Потом что-то хряпнуло совсем уж сильно, и Натан, оглянувшись, увидел, что фасадная стенка вагончика перекосилась, а с крыши посыпался мусор. "Сейчас разнесут строение, вырвутся наружу, начнут меня ловить и отстреливать. Ну, куды бечь? А вон туды!"
Чуть выше устья речки наблюдалось нечто вроде оврага: "Ручеек, наверное, впадает. Не глубокий, конечно, но все-таки. Во всяком случае, прямой наводкой меня будет не достать. Там, конечно, помойка, но уж как-нибудь…"
– С-суки!!! – послышалось сзади.
И без всякой паузы раздался треск и скрежет от мощного удара. Натан даже оглядываться не стал. Он подхватил бутылки – опять у него полный "боекомплект"! – и припустился тихой трусцой к ближайшему укрытию. Быстро бежать не получалось, поскольку мешал этот самый "боекомплект" и дико болел бок.
Ссыпавшись по склону оврага, путешественник ощутил наконец блаженное состояние некоторой защищенности, ни с какого бока издалека его не было видно: "Ох уж эта северная пустота бескрайних пространств! Если тут всерьез с кем-нибудь ссоришься, то жить становится грустно, поскольку у каждого второго, не считая первого, на руках нарезной ствол".
Однако в дикой северной природе не бывает ни справедливости, ни гуманизма: по заваленной мусором промоине бродила медведица.
Натан, конечно, не смог бы просто так определить половую принадлежность зверя, но имелся верный признак: медвежата. Два штуки. Этакие щеночки-колобочки, милашечки, мать их ети…
Медведица, кажется, обнаружила присутствие человека чуть раньше, чем он ее. И озаботилась – стала вертеть башкой, нюхать воздух. А потом поднялась на задние лапы.
В сказки о том, что медведи на кого-то кидаются, встав на задние лапы, Натан не верил с детства – не та поза. В данном случае медведица просто пыталась понять, что тут вообще происходит, кто и зачем нарушает покой. Естественное желание любого человека, увидевшего такого зверя не по телевизору – пуститься наутек. Только Натану бежать было, во-первых, некуда, а, во-вторых, он помнил инструкции и наставления о том, что убежать от медведя нельзя. Захочет, так догонит. Ну, а если не захочет… значит, повезло.
Он опустился на корточки, придерживая бутылки в карманах: "Может, она не различит меня на фоне темного склона? Или не сочтет достойным внимания?"
Сработало! Медведица опустилась на все четыре лапы и направилась к медвежатам, резвящимся среди пустых бочек из-под солярки. Натан искушать судьбу не стал – тихо-тихо выбрался наверх и направился к развалинам ближайшего ангара – больше деваться было некуда.
В командирском балке буча, похоже, улеглась. Ничего хорошего это не сулило.
Как это ни странно, возле ангара обнаружился вполне боеспособный на вид бульдозер. Чуть дальше стоял вездеход ГТТ со снятой гусеницей, но тоже, кажется, вполне живой. Из распахнутых ворот ангара тянуло гарью и чем-то съедобным. Натан, глянув еще раз на таймер, сменил курс и зашел под дырявый кров из профилированной жести.
Недалеко от входа горел костер. Так сказать. На самом деле это был здоровенный дюралевый бак, в котором чадно полыхала какая-то ветошь, пропитанная мазутом и соляркой. Основная масса копоти и вони поднималась кверху, где свободно уходила сквозь дыры в крыше. Радости от такого "костра", конечно, немного, зато не надо возиться с дровами. Поперек бака была уложена арматурина, на которой висел здоровенный закопченный чайник. А вокруг сидел народ и, надо полагать, пил чай из порепанных эмалированных кружек или из консервных банок с приделанными ручками. На заднем плане виднелись скелеты техники – останки вездеходов и тракторов.
– А-а, городской пришел! – приветствовал его давешний рыбак. – Садись, поговори с народом! Это тебя дембеля так уделали?
– Да не-ет! – отмахнулся Натан. – Споткнулся, упал, очнулся – гипс!
Сесть было некуда, а стоять столбом после приглашения как-то неловко. Натан расстегнул бушлат, сдержав стон, опустился на корточки и протянул руки к огню:
– А об чем спик, господа? Какие в мире проблемы?
– Да полный звиздец! – возбужденно заявил довольно крупный мужик монголоидного облика. – Последний торсион грохнулся! Где я новый возьму?! И чо я теперь?!
Сухонький, маленький старичок в засаленной телогрейке, сидевший к огню ближе всех, осуждающе качнул головой, почесал реденькую седую бороденку и сказал раздумчиво:
– Не слушай его, гость! Не слушай… Просто Коля опять понты кидает. На него не напасесся… – Дедок поставил на ящик недопитую кружку, со свистом втянул воздух и вдруг заорал фальцетом: – С-сука долбаная! Второй ГТТ угробил! Пошел ты в…
В дальнейший текст Натан врубиться не смог. Из знакомых слов там фигурировали только катки, пальцы, гузки, мужские и женские детородные органы. Остальные слова, наверное, были сугубо техническими или на местном языке. Но Натан его не знал.
– Не, ну чо ты волну гонишь!? – робко пробормотал со своего места Коля. – Чо я сделал-та?
– А вот то!!
– Э-э, господа местные жители, – сказал Натан, выставляя ладони в защитном жесте. – Где древние обычаи гостеприимства?! Вы еще подеритесь, как эти!
– А чо, эти черти все дерутся? – заинтересовались присутствующие.
– Не, – сказал Натан. – Только еще начинают. Щас палить и мочить начнут.
– Нажрались?!
– Ну, да.
– Во, блин, везет же людям!
– А что эта публика тут вообще делает, а? – задал Натан самый общий вопрос, дабы сменить тему. – Ну, хоть ты меня режь, только не похожи они на промысловиков! Старшой грузит, типа они тут коммуну строить будут – рай в отдельно взятой заднице. Крабы, икра, рыба, уголь, термальные источники… Все тут есть, однако не верится чтой-то. Не те людишки. Откуда они взялись?
– Да по весне наехали. Ну, по осени Коляна заслали. Бабу ему дали, жрачки, то-се. Тут техники-то много осталось, а у него голова дурная, а руки золотые. Он, значится, типа ревизию провел – чего есть, чего нет и что надо. Ну, типа, запчасти, то-се… Горючки тут после рудника осталось хоть залейся. Столичные тока не знают, а то б растащили. Ну, а по весне нагрянули. Икра, крабы…
– Да ладно загибать-то! – решил дерзнуть Натан. – Алмазы, небось, добываете, а крабом прикрываетесь!
– Не-е! – как-то хором заулыбались туземцы. – Алмазов тут мало. Да и мелкие больно!
– А-а, – в тон компании протянул гость, – я-то думал, тут что путное, а вы просто золото берете! Пфе!
– Ну, берем! – хихикнул кто-то из полутьмы. – Мелкого, но много! Гы-гы-гы! А у тебя выпить есть?
– Есть! – как бы серьезно сказал Натан. Не оставляя, впрочем, никакой надежды слушателям. – Только нынче капитализм и предпринимательство! Товарно-денежные отношения, в общем. Джеков Лондонов читали?
– Кто ж их не читал?! – покачал седенькой головенкой старик.
– Эт кто, дядь Вася? – заинтересовался многогрешный Коля. – Чтой-то я в нашей путяге про него слышал. Забыл тока!
– Говорю ж: м…ло ты!
– Писатель был такой, – пояснил Натан. – Американский. Из грязи в князи вышел, много чего написал про жизнь человечью, а потом с ней завязал.
– Ты это к чему, столичный? – спросил раскосый мужичок, подливая беспалой рукой солярку в бак. – Зачем людей дразнишь?
– Вообще-то, я из Первомайска, – вспомнил Натан свою основную легенду. – Только туда, минуя Столицу, никак не попасть. Вот и пробираюсь…
– Угу…
Сполохи чадного пламени освещали совсем не славянские лица. Впрочем, пара человек не выглядела монголоидами, а справа, прислонившись к бочке, сидел откровенный негр. И ни для кого он здесь диковинкой не был – та же хэбэшка, раздолбанные кирзачи, ватник, засаленный кепарь на кучерявой голове. Эта публика, пьющая чай, как-то дружно и просто отреагировала на Натановскую сказку. Люди улыбнулись, ухмыльнулись, ну, что-то еще, но в целом было совершенно ясно, что рассказчику не верят ни на полушку, но при этом допытываться до истины никто не собирается – на хрена она нужна?!
– Так что ты гутаришь? Про капитализм и Лондон, а? – лениво и равнодушно спросил кто-то.
– Га-га-га! – рассмеялся Натан. – У меня в кармане дверь в параллельный мир. Прямо в магазин! Знаешь песню: "…Где же, где же этот перевал, перевал, за которым уж открыт магазин?…" Это я у Димы Петрова прочитал.
– Очень смешно. Исключительно тонкий юмор. А конкретно?
– Конкретно?! – продолжал кривляться Натан. – Сто на сто! Сто грамм золота – сто грамм хани! Насыпай, я щас сбегаю и принесу!
Наверное, шутка была неудачной – воцарилась какая-то неловкая тишина. И вдруг робкий голос:
– Может, не врет? А, дядь Вань? Он же с катера…
– Ну?!..
На Натана смотрели все. Настал очередной момент истины.
– Да! – сказал хронопутешественник и, глумливо усмехнувшись, протянул ладони, сложенные лодочкой: – Наваливай!
Наверное, юмор ситуации был многослойным. А Натан, как пришелец и гость, в эти слои не врубался. Туземцы, не поднимаясь со своих мест, деловито стали рыться в карманах штормовок, плащей, телогреек и ватников. Убрать руки уже было неприлично, и Натан ждал – почти полминуты.
А потом ему начали сыпать.
Золото.
Кусочки кварца с прожилками или просто желтую крошку. Доставая горстями из карманов.
Получилось довольно много – с горкой!
– Ой, не рассыпать бы! – заволновался Натан и расставил локти. – Пузыри у меня в карманах изнутри. Заберите сами – не рассыпать бы!!
Его мгновенно обшарили. Весь "боекомплект" был извлечен на свет, осмотрен и бурно одобрен. Недопитый чай (или чифир?) был немедленно вылит на землю, тара готова к настоящему употреблению!
Разлили по первой, не предложив пришельцу.
– Как там водится у русских? За твое здоровье, столичный гость! – кивнул старичок, примериваясь к своей эмалированной кружке с розочками.
– Погодь, дядя Ваня! – натужно прохрипел Натан. – Столько золота!.. Ой-ой-ой! Как же я с ним?!..
– Гы-гы-гы! Хы-хы-хы! – примерно так можно было охарактеризовать реакцию туземцев.
– Богатство-то какое! – простонал Натан. – Портянки себе новые куплю, а на сдачу – квартиру в Москве! Или лучше три квартиры в Столице? С унитазами и ванными! Каждый месяц в горячей воде мыться буду! Баб наведу, пива накуплю! Ой-ой-ой!
Он приподнялся и ссыпал содержимое в бак, стараясь не тушить пламя. Отряхнул ладони. Уселся опять на корточки и вздохнул:
– За лоха меня держать не надо, ладно? Вы б еще мне медных опилок насыпали! Я что, аурум от пирита не отличу?!
– Га-га-га! Хы-хы-хы!
– А ну, тихо! – хрипло пискнул старичок. – Над чем смеетесь, придурки? И, главное, над кем?! М… и долбанные…
Вокруг несколько поутихло, и старичок, воздев к потолку палец, заявил Натану:
– Если ты такой умный, то молчи. Главное, этим уродам не скажи, что дыбаем мы вовсе не золото. Пускай надеются и верят, б…и.
– Они мне не друзья и не родственники! – пожал плечами Натан. – Мне бы свалить отсюда.
– Свалить? – загомонили мужики. – Это проблема. Ну, может, доживешь до оказии. Когда за ентим золотом кто-нибудь придет.
– Не понял… – растерялся Натан. – Эту вашу продукцию они куда-то отправляют? И что-то с этого имеют?!
– А-то! Иногда даже вертолет прилетает!
– Дела… Чо, серьезно?!
– Ну! Ты-то сам будешь? – вопрос определенно был задан из вежливости – делиться явно никому не хотелось.
– Нет, господа, – категорически отказался Натан. – Я сегодня уже три раза нажрался, протрезвел и снова нажрался. Больше не могу – извиняйте! Пейте уж без меня – вам больше достанется. А я по нужде пройдусь – на звезды посмотрю.
– Посрать, что ли?
– Ну.
– Хорошее дело! Только налево не ходи – там чудеса, там Машка бродит. С дитями. От ворот направо двигай – дальше сам разберешься.
– Понял, не дурак! А бумажку дадите?
– Гы-гы-гы! На, держи! – чернокожий работяга достал из кармана комок.
– Угу, – сказал Натан, – хорошо хоть не наждачная!
– Ни чо, помнешь – в самый раз будет! Гы-гы-гы!
– Будем надеяться и верить…
Натан, конечно, кривлялся. Ему просто хотелось покинуть эту компанию, но без эксцессов – переброска будет не сейчас, может, эти люди еще пригодятся. Соответственно, следовало как-то замотивировать свое временное убытие. И, кроме того, коренным людям Севера спиртное противопоказано, а он им его дал. Один знакомый ветеран говорил когда-то, что за это надо убивать. Однако, заморочка с "золотом"…
Личного опыта у Натана было маловато – поздно родился. Однако кое-кого из корифеев он застал в живых и рассказов наслушался. Было время, когда государству нужно было радиоактивное сырье. Геологи должны были вести радиометрическую съемку в каждом маршруте! Рассказывали, что найти "аномальную точку" очень прикольно – начальство похвалит, а то и премию даст. А потом… Это месторождения угля или никеля долго оценивают и разведывают. А радиоактивную "точку" берут махом – выгребают и увозят, в какой бы глухомани она ни находилась. А еще говорили, что была могучая организация, которая занималась как бы камнями-самоцветами, а на самом деле дыбала по всей стране пьезосырье – кристаллы минералов с определенными параметрами. Они тогда использовались вовсе не для зажигалок.
Натан не знал, как это делается, однако пейзаж, увиденный им с воды, заставил вспомнить именно такие рассказы. Остатки колючей проволоки, обилие мертвой техники, солидный причал, домики-балки, собранные явно не из подручного материала. И на заднем плане сопка, из которой выгрызен бок. Именно так – выгрызен, выскоблен взрывчаткой и ножами бульдозеров. И все. Будь здесь какое-нибудь путное полезное ископаемое, эту сопку, наверное, надо было просто срыть под корень. Однако ж…
"Как-то странно все раскладывается: команда дембелей-головорезов, работяги местных кровей и пирит, выдаваемый за золото. Кто тут кого дурит? Пожалуй, это больше похоже на "левую" добычу какого-то сверхценного сырья с двойным прикрытием – браконьерством и "золотом". Не так уж и глупо… Однако я, как свидетель, здесь явно лишний".
Пейзаж вокруг не изменился – те же фьорд, скалы, тундра, развалины… Разве что стало чуть сумеречней. Ниже по склону в командирском балке уже, наверное, обо всем договорились. Оттуда доносилась медленная грустная песня-речитатив. В ней пелось о вековечной мечте служивых.
Натан тихо порадовался, что в этом уголке планеты все утряслось на ближайший час-полтора. А больше ему и не надо! Однако произнесенное слово иногда имеет вполне реальную силу. В том смысле, что толкает к действию. Иногда бессознательному. В общем, обозрев пейзаж, путешественник решил и в самом деле проделать то, за чем он якобы покинул пьющую компанию. Отойдя за груду бочек, он расстегнул ремень на штанах, присел на корточки…
Собственный запас туалетной бумаги он истратил на рану, так что пришлось заинтересоваться бумагой, выпрошенной у туземцев. Прежде чем размять, Натан развернул комок, посмотрел…
Это была карта фактмата – четвертинка планшета, то есть половинка недостающей половины! О, боги, боги мои!
Мысли в голове у Натана мгновенно сбились в кучу, а потом начали метаться в разные стороны – появился реальный шанс полностью выполнить задание! Только что времени до переброски оставалось слишком много и вдруг стало чудовищно мало – успеть бы!
Натан вернулся в ангар. Это было небезопасно, но он всего лишь хотел спросить, от чего оторвали тот клок бумаги, который ему выдали. Сразу стало ясно, что чинная компания уже пьяна – вдрызг.
– А негр где? – растерянно спросил Натан непонятно у кого.
– Я не негр! – чернокожий возник откуда-то сбоку. – Я эткилос! Это прабабка моя, видать, с китобоями гуляла – гы-гы-гы! Вот, блин, и уродился! В Африку хочу – гы-гы-гы!
– Слушай, ты, эткилос… – Натан плотно прихватил отворот его телогрейки. – Ты где эту картинку взял?
Туземец некоторое время стоял, покачиваясь, и пытался сфокусировать взгляд на предъявленном документе. Наконец ему это удалось:
– Я чо, помню, что ль?!.. А-а-а, это… – аборигена повело на сторону, однако Натан напряг бицепс, мышцы предплечья и смог удержать его в вертикальном положении. Воровато оглянувшись по сторонам, он тихо прорычал:
– Вспоминай! Ща в рыло дам!
– Дык у Полковника в балке висело! – покорился насилию туземец. – Там баба голая на стенке была. А эта хрень сверху. Ну, я и оторвал, пока никто не видит…
– И что?!
– А она в трусах…
– Убью, сука! – Натан начал злиться "не по-детски". – Кто в трусах?!
– Ну, баба эта… На стенке которая…
– А выше, ниже? Продолжение где?!
– Не, ну ты, б… ва-аще… – туземец был в полном недоумении. – Сверху сиськи… А снизу туфли у ней были… С каблуками…
– Да не про это я тебя спрашиваю! Там карта еще осталась? Так и висит на стенке поверх бабы?
– Не, ну ты чо?.. Какая карта?!
– От которой ты оторвал этот кусок! – Натан, за неимением другого места, прихватил карту зубами и, используя освободившуюся руку, чуть приподнял и встряхнул аборигена: – Говори, сука!
– Сам сука… А я в законе…
– Грузить не надо, ладно? – Натан понял, что злиться, выпускать эмоции в этой ситуации совершенно бесполезно, и почти успокоился. – Ты содрал со стены клок бумаги. А остальное там так и осталось?
– Ну… – ответ сопровождался кивком головы и, вероятно, был утвердительным.
– Понял! – отреагировал Натан и отпустил захват.
Время, отпущенное на беседу, истекло – боль в боку стала просто невыносимой. Однако тут на Натана накинулись все, кто еще мог передвигаться. В него вцепились, как в последнюю надежду. Смысл претензий был примерно таков:
– Дай еще! Или скажи, где взять!
– Вы чо, мужики?!! – заорал хронопутешественник, размахивая полами телогрейки. – Я пустой!
И тут его охватил (или захватил?) порыв вдохновения:
– Знаю, где! Бухало у Полковника есть! У него тайник под вагончиком! Туда не залезть!
– Под балком?!..
Эта шутка, конечно, не была остроумной. Хотя, с какой стороны посмотреть… Тайник со спиртным под вагончиком начальника? Это – искус. Да и кто сказал, что он – начальник?! В общем, в глазах окружающих признаков разума не наблюдалось. На поверхность вылезли инстинкты и рефлексы. В том числе рефлексы профессиональных дизелистов:
– Под балком, говоришь? Ща подвинем!… М-м-м… Колян, заводи!