– Джозеф Койн, – как бы сразу придя в себя, ответил бледнолицый. – Шкипер брига "Койн", Бостон.
– Ты сам по себе или на кого-то работаешь?
– Компания "Ваншип и сыновья", меховая торговля.
– Бывал в этих краях раньше?
– Нет, первый раз.
– Почему оказался именно здесь и сейчас? Не врать!
– Нам сказали, что в этом заливе крупное поселение русских. Они активно торгуют с индейцами. Мы надеялись сбыть наши товары либо русским, либо индейцам, если будет спрос.
– Та-ак! – сказал я. – Когда вышли из Бостона?
– В январе тысяча восемьсот третьего года.
– Долго же вы добирались, – качнуло головой чудовище и похлопало лезвием кинжала по своей заскорузлой ладони. – Ох, долго… А вот если у тебя внизу живота сделать маленький надрез, ухватить кишку, и потихоньку ее вытаскивать – фут за футом… Это будет очень смешно!
– Нет!!! Не надо…
– Ты так думаешь? И я думаю: все-таки ты, наверное, знал, что русской Михайловской крепости тут больше не существует. Ведь знал?
– Да…
– А еще что ты знал? Рассказывай, что привело тебя сюда. Иначе… Понимаешь, вытягивание кишок – это последнее упражнение, после него обычно умирают. А до этого… – я изобразил на лице плотоядную улыбку, обнажил зубы. – А до этого ты узнаешь много нового о своем теле. Ну, попытайся соврать, и мы сразу приступим к делу – не лишай меня удовольствия!
– Нет!!! Я простой наемник! Я только веду корабль! На борту один из владельцев компании, он все решает!
– А-а-а! Невиноватая я, он сам пришел! – обрадовалось чудовище. – Ну, снимай штаны – будем начинать!
– Я… Не… Ты же цивилизованный человек!
– О да! – охотно признал я. – Поэтому буду разделывать тебя по-научному – ты не умрешь долго. Извини, но я тоже наемник, и мои хозяева хотят знать, что тут делают "Ваншип и сыновья".
– Мы можем договориться…
– Наверное, – кивнул я с серьезным видом. – Но сначала рассказывай.
– Э-э… М-м-м… Мы долго готовились, долго собирали информацию. Да, индейцы уничтожили русский форт на Ситке. Но русские обязательно должны сюда вернуться – у них нет другого выхода. Краснокожие, конечно, знают об этом. Они знают, что пощады им не будет. Однако местные дикари всегда живут на одном месте и не могут убежать. Значит, они будут готовиться к войне. Значит, они будут хорошо платить за ружья, свинец и порох!
– Верный расчет! То есть, вы подгадали к самому началу войны?
– Да, мы ждали момента, когда цены станут самыми высокими.
– А куда смотрят ваши конкуренты? Не один же ты в этом море!
– О, да! Мы встретили еще один американский корабль и два английских. Один из них шел с Кадьяка, и капитан сказал мне, что на Ситку направляется большой шлюп "Темза" под русским флагом. Мы решили опередить его, но оказались здесь почти одновременно. Другие суда не пошли на Ситку – никто не хочет ссориться с русскими.
– Почему?
– Зачем? Торговец проводит в море полгода, терпит лишения, чтобы добраться до покупателя. Потом полгода плывет домой. Нам не нужны проблемы, нам нужна прибыль. Русские – не конкуренты. У них нет товаров, но есть меха. Они их сами добывают. С ними тоже можно хорошо торговать.
– Э-э… Насколько я знаю…
– Да-да, конечно! Их правительство возражает против наших посещений этого района, оно считает его своим. Но их царь – это не наш президент, верно? Здесь нет полицейского на каждом перекрестке, верно?
– Но русская власть тут какая-то есть, мне кажется…
– О, да! Власть здесь – это правитель Баранов! Однако все говорят, что этот русский вполне цивилизован. С ним иногда можно договориться и получить хорошую прибыль.
Я покосился в сторону: Александр Андреевич сидел неподалеку и явно прислушивался к нашему разговору.
– Но вы мешаете русским. Скупаете у индейцев меха, которые могли бы достаться им!
– Что поделать – бизнес есть бизнес! Конкуренция никого не радует, но без нее нельзя.
– Ты прямо философ, шкипер Койн. А не боишься, что твой корабль русские просто арестуют?
– Хм, арест может быть только по закону, который признают все. Здесь пока нет такого. Да и зачем нас арестовывать? Без торговли с нами русские умрут от голода.
– Наладят снабжение из Кронштадта – вокруг Южной Америки!
– О, это будет еще не скоро! Я говорил с капитаном Лисянским – вон стоит его шлюп, раньше он назывался "Темза". Он пришел как раз из России этим путем. Он сказал мне, что у них нет судов для плаваний через три океана. У них нет шкиперов, способных вести эти суда. И завтра они, наверное, не появятся.
– Но эти-то пришли…
– О, да! В этом году сюда пришли два русских шлюпа с товарами. Говорят, один здесь, а второй пошел в Японию и на Камчатку. Но эти корабли купили в Англии! Их русские капитаны много лет прослужили в английском флоте. Они уйдут, а когда появятся следующие? Наших же и английских кораблей здесь каждый год бывает не меньше десятка.
– Впечатляет…
– Нет, с русскими надо дружить, иначе англичане нас вытеснят.
– Пока что, по-моему, это вы тесните русских!
– Такой бизнес… Но никто же не пытается создавать здесь свои базы или захватывать землю!
– Интересно, а почему?
– Да, мне тоже это было интересно. Я спросил членов правления компании. Мне сказали, что это не выгодно. Успешно вести дела на местах могут только грамотные и честные служащие. Но за это они должны получать высокую плату, жить в хороших домах, иметь нормальную пищу и охрану. Это очень дорого. А жить так, как живут здесь русские, не захотят, наверное, даже американские нищие.
– Угу, трезвый расчет! – вздохнул я. – Слушай… а тебе не стыдно?
– За что?!
– Ну, смотри: вот вы на эту землю не претендуете, вам нужна только прибыль. Русские пытаются здесь закрепиться и вроде бы зла вам не творят. А вы им гадите – цены сбиваете, продаете индейцам ружья, из которых они в русских стреляют. Тебя лично совесть не мучает?
– Я не понимаю! При чем здесь совесть?! Почему должно быть стыдно?! Мы никого не обманываем! Мы торгуем честно, мы продаем то, что у нас покупают! Если я узнаю, что здесь спрос на сачки для бабочек или клюшки для гольфа, то в следующий раз привезу сачки и клюшки! Если русский царь запрещает своим людям торговать оружием, то это их проблемы – не мои!
– Н-да? А как же это так получилось, что ты угодил в лапы к индейцам?
– Большие деньги – большой риск… – вздохнул американец. – Я бы, конечно, не поехал на берег, но хозяин настоял. Русские не запрещают торговать, но не подпускают индейские лодки к нашему кораблю. А товар надо сбыть – хоть сколько-то. Если они начнут стрелять друг в друга, придется уходить в другое место – торговли здесь не будет.
– Да, эту логику не пробить, – признал я. – Ладно, надо решать, что с тобой делать: на кусочки резать или живьем жарить?
– А-а-а… Э-э-э…
– Вот и я не знаю. Давай у вождя спросим!
На мой зов Нганук подошел и встал перед пленным, гордо подняв голову и сложив на груди руки.
– Пожалуй, он рассказал все, что знал – сообщил я. – Это бостонец. Он привез для индейцев товары и, конечно, оружие. Жадность заставила его самого приехать на берег. И та же самая жадность заставила кагвантанов напасть на него, чтобы получить все сразу и даром.
– Наверное, он какой-то начальник (это слово Нганук произнес по-русски). За него дадут выкуп?
– Трудно сказать. Бледнолицые стараются не бросать своих в беде, но и выкупать их не любят. Скорее всего, они договорятся друг с другом, высадят большой отряд и начнут убивать и брать в плен всех индейцев, которых встретят.
– Может, просто убить этих торговцев?
– Как хочешь. Я бы посоветовал отпустить их.
– Зачем?!
– Ну… У тебя сразу появится друг-бостонец. Он расскажет о тебе своим друзьям. Наверно, это полезно.
– Хм…
– Сейчас он думает, что я собрался его пытать, а потом убить. А могу сказать, что ты повелел его отпустить. Я прикажу ему запомнить твое имя и дать богатые подарки за свое спасение. А?
– Ты, однако, мудр, куштака! – признал Нганук после некоторого раздумья.
– Уж какой есть. Если согласен, то грозно рыкни на меня и ногой топни: дескать, не сметь трогать моего друга! Я испугаюсь, а ты ему покажешь руками: свободен, друг, вали отсюда!
– А он совсем не понимает по-нашему?
– Нет, конечно. Начинай!
Минутой позже я впервые в жизни увидел полностью и совершенно счастливого человека. И даже не одного. Наверное, этому Койну поездка обошлась в копеечку – дары он оставил богатые. Однако явно не от щедрости и благодарности – просто американцам очень хотелось быстрее смотаться отсюда, так что собирать товары и грузить их обратно в лодку было некогда.
* * *
– Куда ты денешь это добро? – спросил Нганук, кивнув на груду товаров.
– Я?! – изумился куштака. – Это твоя добыча. Мне-то зачем? Я лишь помощник.
Молодой индеец некоторое время смотрел на меня, как бы переваривая услышанное, а потом сказал:
– Потлач. Большой потлач!
– Да, – сказал я. – Очень верное решение!
Термин "потлач" широко известен в узких кругах бледнолицых. Его часто используют как яркую иллюстрацию природной тупости "дикарей". На самом деле это тлинкитский праздник, на котором хозяин раздаривает гостям или демонстративно уничтожает свое добро – рубит новые лодки, выбрасывает в воду продукты, сжигает одежду, убивает рабов. После этого он становится почти нищим, но авторитет его взлетает до небес! Для индейца-тлинкита, который претендует на достойное место в обществе, потлач – главное событие в жизни. Ради него стоит воевать и трудиться. А уж если кто-то сможет за свою жизнь устроить несколько потлачей, то вообще! Тлинкиты говорят, что настоящий вождь умирает в бедности…
Унести с собой всю добычу было невозможно, и мы ее спрятали. Не очень, конечно, надежно – просто чтоб на глаза не попалась случайному путнику. И двинулись в сторону крепости. Здесь вдоль берега шла вполне приличная тропа, так что идти было легко.
– Александр Андреевич, вы по-английски понимаете? – спросил я на ходу.
– Малость кумекаю. Жизнь заставила.
– Ну, и как вы с этими басурманами?
– Куда ж от них денешься?! Людишек-то кормить надо. Ить, считай, пять лет подвозу не было. Что там с Охотска привезут – на один зуб. Хлеб здесь не родится, на одной рыбе да моржатине-сивучатине жили.
– Слушайте, ваше высокоблагородие, партовщики компанейские бобров бьют тысячами, а котов морских – десятками тысяч! Горы мяса по берегам гнить бросают, а люди голодают?! Свистеть не надо, господин правитель!
– А ты сам-то тех котов иль бобров кушал? – злобно вопросил Баранов. – То-то! До сего лакомства и ваш-то брат не больно охоч, а православному люду и вовсе невмочь!
– Александр Андреевич, согласитесь, что народы местные тысячи лет тут жили, с моря и рек кормились и горя не знали. Появилось две сотни русских, и всем стало нечего есть. Это как?
– А вот так! Мы сюда что, кормиться пришли?! Наше дело – меха промышлять и державу ширить!
– Ну да, конечно…
– Коли алеут иль чугач какой полгода на промысле, кто ж его семейство кормить-одевать будет?! Ему ж за бобров надо корму дать, одежку опять же, да шкур на байдарку. А взять где?
– Наслышан я, как вы иноземцев в партии загоняете… И чем расплачиваетесь за промысел, тоже наслышан!
– Ты мне на мозоль не дави, урод хренов!
– Сам красавец! – огрызнулся я. – За барыш людей гнобите!
– За державу Российскую! За веру православную!
– Ага! Пока сюда морем шли, сколько ваших людишек Богу душу отдали, а? Сколько байдарок утонуло, сколько партовых от простуды загнулось иль немощными сделалось? Сто? Двести? Вы ж купец, должны счет знать! И все за царя, за веру, да?
– Да ты…
Нганук подал знак "замри" и правитель, хоть и был пленным, команду выполнил. А мне стало почти стыдно: вот ведь забылся и устроил диспут на тропе войны, словно мы по бульвару гуляем!
Индеец, похоже, заметил не засаду в кустах, а что-то интересное на море. Я стал всматриваться в том же направлении – похоже, вдоль берега в нашу сторону двигалось большое индейское боевое каноэ. Минуты через три его стало уже хорошо видно – десять гребцов, не менее трех пассажиров, в воде сидит очень глубоко.
– Скаутлелт или Катлиан, – уверенно сказал Нганук. Надо полагать, он сумел разглядеть резную фигурку на носу лодки.
– Что делать вождям под пушками русских?! – удивился я.
– Не знаю… До их пушек далеко. Смотри!
Да, похоже, вдали начало развиваться некое действо. От "Невы" отделилась большая лодка или баркас. Эта штука, кажется, не уступала размерами некоторым компанейским судам, стоящим на рейде. Данное плавсредство сначала шло наперерез индейскому каноэ, а потом пристроилось ему в кильватер. Весел на нем было как ног у сороконожки, и расстояние едва заметно сокращалось.
Минут пять мы смотрели на эту гонку – перегруженное каноэ явно проигрывало в скорости, но совсем немного. Обогнув пологий мыс, оно под острым углом пошло к берегу и скрылось за верхушками кустов. Нганук отбежал в сторону – к кривой разлапистой лиственнице, одиноко торчавшей на каменной глыбе. Он подпрыгнул, ухватился за ветку, подтянулся и некоторое время висел в такой позе, пытаясь, вероятно, рассмотреть, что происходит с каноэ. Впрочем, необходимость в этом вскоре отпала – индейская лодка вновь удалилась от берега и продолжила свое движение. Проделанный маневр, вероятно, стоил ей пары сотен метров расстояния от преследователей. Те, вероятно, сочли дистанцию приемлемой для стрельбы – с баркаса друг за другом хлопнуло три ружейных выстрела, следом за ними бухнула маленькая пушка, установленная на носу. Индейцы ответили двумя выстрелами. Их каноэ вот-вот должно было свернуть за мыс и скрыться на некоторое время от преследователей.
– Кого-то высадили, – сказал Нганук, подходя к нам. – Если он захочет попасть в крепость, то пойдет здесь.
– Если этот "кто-то" – вождь… – задумчиво пробормотал я. – Ты уверен, что ему нужно нас видеть?
– Почему нет?
– Потому что Нганук – великий воин! Помощь всякой нечисти ему не нужна! Ты должен быть сильным сам по себе. Может быть, я еще приду тебе на помощь.
– Правитель?
– Отдай его мне.
Кажется, настал момент истины – глаза в глаза.
– Так будет лучше для всех киксади, – медленно проговорил я, вкладывая в слова всю силу внушения, на которую был способен. – И пусть люди не знают, что он в плену.
– Ты…
– Да. Я обещал помогать тебе и сдержу слово.
Индеец отвел взгляд, а потом посмотрел куда-то мимо меня.
– Сюда идет Катлиан.
– Узнал его?
– На нем шлем ворона.
– Шлем… Значит война уже началась?
– Да, наверное, это так.
Словно в подтверждение его слов, издалека донеслись звуки ружейных выстрелов, вновь бухнула пушка. И вдруг воздух дрогнул. Мгновение спустя донесся звук, похожий на хлопок огромного воздушного шарика. Над лесистым мысом, за которым скрылась погоня, вспухло дымное облако.
– Однако… – растерянно пробормотал я. – Что-то у кого-то рвануло.
– Вождь уже близко, – шепотом сказал Нганук. – Уходите.
– Да некуда вроде! Вон, за камнями посидим. А ты пойдешь с ним?
– Не знаю.
– Ну, прощай, на всякий случай.
– И тебе удачи, куштака.
Александр Андреевич колошского языка не знал, однако в ситуации, кажется, вполне разобрался. Во всяком случае, его не пришлось уговаривать пробежаться два десятка метров до укрытия.
Глава 6
Офицер
Индейцы беседовали довольно долго, стоя прямо на тропе. И, кажется, вполне мирно, по-деловому. А потом ушли – вместе.
Мы с Александром Андреевичем вылезли из нашего укрытия, вышли на бережок, уселись на здоровенное бревно плавника и стали задумчиво смотреть вдаль. Честно говоря, что делать дальше, я не знал: "Есть у меня уверенность, что отдавать Баранова в руки киксади сейчас никак нельзя. Прежде всего, не ясно, что за фрукт этот Катлиан. Даже если он вменяемый и не дурак, то неизвестно, как велика его власть над собравшимися в крепости. В общем, контроль над ситуацией я наверняка потеряю. Что ж, теперь мне это не грозит, но что делать дальше?"
Жизнь сама подсказала ответ – из-за мыса показался баркас. Надо полагать, он возвращался с победой – пороховой запас рванул не на нем.
– А что, Александр Андреевич, – раздумчиво проговорил я, – если они нас заберут, вы меня в железа ковать будете?
Правитель едва заметно дрогнул и уставился на меня. Что-то он, видимо, понял и почесал лысину:
– Нет, не буду. Пока.
– И слово дадите? А какое слово: купеческое или дворянское?
– Да что ж ты над дворянством-то моим глумишься, ирод?! – вполне искренне возмутился правитель. – Я ж за него не задницы графьям лизал, а державе служил! Самого Баранова слово! Мало тебе? Дело сказывай!
– Нижайше прощения просим! – ухмыльнулся я. – Однако тут и сказывать нечего, поскольку ничего и не было. Вы с оказией отправились вперед и прибыли в залив раньше промышленных. Ни в каком плену вы не были – что за чушь?!
– Дурку-то не гони! – не вполне уверенно потребовал правитель.
– Чо ж ее гнать-то? Ночью приехали дружественные колоши, чтоб отвезти вас в Ситкинский залив. Однако стража что-то попутала, и вышла заварушка. Колоша одного убили, а ваши все живы. Ну, может, малость калечный кто… Да это ж они сами в темноте да спросонья меж собой передрались, верно? С перепуга и не такое бывает! Так все и было – ей-ей! А кто поперек скажет, тому в рыло. А мало будет, так батогами добавить! А?
– Эк загнул…
– Да вы сами додумайте, ваше высоблагородие! Это я вам так – для замысла.
– Ладно, посмотрим…
А смотреть было на что: с баркаса, наверное, заметили, что каноэ кого-то высадило. Наверное, они собрались прочесать берег в поисках сбежавшего ворога. Это меня никак не устраивало – еще, чего доброго, наткнутся на нашу захоронку!
– Ну, – сказал я бывшему пленному. – Теперь я в вашей власти. Кажется, они идут к берегу. Можно сигнал какой подать. Только, если выгорит, про захоронку нашу никому не говорите.
– Это еще почему?!
– Имейте благодарность в сердце, ваше высокородие! Юный колошский воин мог вас на кусочки порезать, а он вам жизнь подарил. Нганук отважен, но беден. Это его приз, его богатство! Может, вы друзьями со временем станете!