"Прибить разведчика мало! Вместо того чтобы опросить людей, он спутниковыми снимками козыряет. В академии его научили. Нужно проверить: а он в действующих войсках был или нет".
Настроение упало. Он задумчиво пил мелкими глотками вино, чтобы обдумать ситуацию. По опыту генерал знал, что затишье - это плохой признак. Сколько раз вот так затихало, чтобы потом взорваться.
- Ценная информация, - вслух сказал он. - Будем проверять! В любом случае, не скрывайте подобные факты! В разведке всё важно!
На Кавказе самую ценную информацию они получали от местных жителей.
- Так они всё больше в бинокли, да на радары глядят.
- С завтрашнего дня всё изменится! Будут с людьми разговаривать!
Они уже сидели около часа, а стол всё не пустел. Зам вышел и вернулся ещё с одним кувшинчиком.
- А почему не нанести превентивный удар, да и покончить с ними разом? - спросил раскрасневшийся полковник. - По Румынии. Атомного оружия у нас ведь достаточно. Я, конечно, без военного образования. Всё больше по хозяйственной деятельности. И вот в конце жизни стал командовать территориальными силами самообороны. Никогда не думал, что стану военным. Так что, может быть, странный вопрос. Но всё же, почему?
Генерал Смирнов проводил умную политику. В приграничных районах он назначал на должности командующих местную элиту, таким образом, связывая их, чтобы они не перебежали к противнику. Так поступали ещё цари, когда Россия двигалась на юг. Онушко был правой рукой руководителя района, но тот по возрасту не подходил на должность командующего, поэтому Митрич и получил полковничьи погоны.
- Ветер, - коротко ответил Свирский. - Можно нанести тактические ядерные удары, но ветер понесёт радионуклиды к вам, и на этой земле 300 лет нельзя будет жить. Вспомните Чернобыль!
Генерал догадывался, что в Генштабе недаром внимательно изучали опыт Республики Техас по созданию зоны отчуждения на границе с Мексикой. Но даже Свирскому не полагалось знать, что там готовили. Не его уровень.
- Даже химическое оружие, которое, как вы знаете, находится в распоряжении артиллеристов на вашем участке, нужно применять осторожно. Чтобы не потравить своих. Там такие вещества, что даже почвы, где оно было применено, десятилетиями нельзя использовать для сельскохозяйственного производства.
Нечего было от них скрывать, что у подвижной артиллерийской бригады, которая была у них расположена, имелось химическое оружие. Они и так об этом знали. Но оно было средством, которое полагалось использовать лишь в крайнем случае.
Пора было заканчивать обед, который и так растянулся дольше, чем планировал генерал. Но в результате он получил сигнал, который не выходил у него из головы. Затишье.
- Давайте заканчивать! Мы уже столько съели и столько выпили, что хватит до завтрашнего обеда. - Сказал Свирский.
- Да у нас это только начало. Сегодня гулянка на всё ночь. Суббота. Сегодня свадьбы гуляем.
Видя, что требуется разъяснение, Онушко пояснил:
- Осень. Свадебный сезон. Так я что сделал? Чтобы не гуляли сегодня одни, в следующую субботу другие, я назначил одну субботу для одной деревни, другую - для другой. И гуляют все свадьбы гуртом в один день. Отгуляли, проспались и пошли на работу. Один я должен каждую субботу отдуваться. Сегодня очередная.
Все стали посмеиваться, и полковник хохотал больше всех. Опять вспомнилось: "Крепкий руководитель".
Генерал поблагодарил и стал вставать. Резкая боль в спине бросила его вперёд. Он опёрся на стол, чтобы не упасть. Все замерли.
- Ничего. Пройдёт!
Он заставил себя выйти из-за стола. Ни о каких дальнейших поездках по району не могло быть и речи. Нужно было добираться до Одессы.
Возле машины он пожал руку полковнику и сказал негромко:
- В понедельник приедет прокурор.
Тот напрягся.
- Он проверит расходование стройматериалов.
Напряжение спало.
Пока генерал прощался с другими офицерами, Онушко подошёл и что-то сказал шофёру.
Обратную дорогу машина шла очень медленно, старательно обходя выбоины на асфальте. Свирского опять удивило количество машин на дороге. Все что-то перевозили.
"А кто же работает на строительстве объектов?"
Но и эта мысль, и другие о самоуправстве полковника отошли на задний план. Занозой сидело в мозгу одно: затишье.
Глава 4
Первый, кто явился к нему в кабинет, когда он прибыл в штаб, был начмед. Слух о недомогании генерала опередил его. Он начал рассказывать о том, какой у них восстановительный центр, и скольких людей они поставили на ноги. Было обидно, что к нему относились, как к калеке, но генерал стал понимать, что у него не было другого выхода. Восстановление в Москве не было завершено. Последние перелёты и переезды сделали своё дело. Нужно было вновь начинать реабилитацию. И срочно. В любой момент могли начаться события, когда будет не до лечения.
- Да. Мне нужно привести себя в порядок. Что я должен для этого делать?
- Прежде всего, я хотел бы вас осмотреть, а затем мы подберём для вас комплекс, соответствующий вашему состоянию.
Начмед был опытным врачом. Из личного дела генерал знал, что он много помотался по горячим точкам прежде, чем попал в Одессу.
Свирский собирался вызвать начальника разведки, чтобы разрешить свои сомнения об обстановке на другом берегу Дуная, но чувствовал, что боль может вернуться в любой момент, и решил отложить доклад до следующего дня.
Когда осмотр был закончен, врач стал объяснять, что требуется сделать для восстановления его организма, но генерал в это время думал о другом:
"Нужно проверить готовность медицины. Пока тихо, их никто не трогает. А вот когда начинается заварушка, сразу вспоминают. Но тогда уже бывает поздно".
- У нас есть зал для занятий, - между тем продолжал начмед. - Но, знаете, он охладился, а вам нужно тепло. Вам туда нельзя. Начснаб сказал мне, что ваш дом уже готов, и он достаточно просторный. У нас на складе имеется комплект тренажёров, и мы можем установить его в одной из комнат и присылать туда инструктора. Так будет лучше.
Свирский мысленно поблагодарил начмеда. Действительно, ему не хотелось, чтобы по кабинетам болтали о состоянии его здоровья.
- Тогда начнём прямо сегодня, - приказал генерал. - Мне нужно быть в строю!
Он поехал в дом, который ему предназначался. Из вещей ничего не было, кроме чемоданчика, с которым прилетел. Все его личные вещи остались там, на Кавказе. А после того, как он через полгода вышел из госпиталя в Москве, разыскивать их было бессмысленно. Да, и не было там ничего стоящего. Он вёл жизнь кочевника.
Дом поразил своей огромностью. На Кавказе генерал тоже размещался в чьём-то доме, но кроме него там обитали ещё четыре офицера, а здесь он был единственным хозяином двух этажей. Дом конфисковали у какого-то торговца из Турции, когда их всех вымели с территории Союзного Государства. Внутри пахло свежей краской, и стояла мебель в восточном стиле.
Шофёр вместе с охранником выгрузил выданное со склада обмундирование, недельный паёк, перетаскивали тренажёры. Генерал заметил синюю сумку.
- Это что?
- В Измаиле загрузил майор, - был ответ.
"Вот шельма!"
Генерал знал, что внутри были баклажки с молодым вином, которые проходимец-заместитель командира по хозяйственной части успел загрузить в багажник его автомашины.
Уходя, охранник сказал:
- Там прибыл мед. инструктор. Дожидается вас в холле.
Свирский подумал, что тот явился слишком рано, и нужно сказать, что он сможет заняться комплексом упражнений только через час. Ему хотелось просто прилечь и отдохнуть после изматывающей дороги. Генерал распахнул дверь и замер на месте. Со стула поднялась молодая женщина и улыбнулась.
- Здравствуйте.
Видимо, прочитав на лице генерала растерянность, представилась:
- Я буду проводить с вами курс лечебной физкультуры. Меня зовут Оксана.
Свирский справился с собой.
- Я ожидал, что будет…, - он не находил слов.
- Понимаю. Но именно я специализируюсь на проблемах, которые имеются у вас.
"В гражданском. Вольнонаёмная". - Подумал Свирский.
- Нет. Мне даже приятно, что это вы, а не какой-нибудь качёк, который будет мне выворачивать руки и ноги.
Она рассмеялась.
- Не беспокойтесь! Я буду работать только с вашим позвоночником.
Оксана понравилась ему с ходу, но он просто не представлял себе, что делать дальше.
- У вас есть спортивных костюм? - пришла ему на помощь женщина.
- Не знаю. Начснаб прислал мне обмундирование, но я его ещё не разбирал.
- Можно мне?
Он не возражал, и она прошла в соседнюю комнату, где прямо на полу были свалены пакеты. Оксана стала их перекладывать, но костюма не оказалось.
"Стервец, начснаб! Сейчас сам лично доставишь!"
Генерал с решительным видом взялся за трубку телефона.
- Не нужно! Обойдёмся! Наденьте вот это!
Она вышла из комнаты.
Свирский натянул на себя майку защитного цвета и лёгкие брюки с лампасами. Ничего лучшего не нашлось. Он взглянул на себя в зеркало и вздохнул. Генерал был всегда поджарым, без лишнего веса. Но после госпиталя мышцы стали дряблыми, и даже наметился живот.
"Залежался! А теперь ещё и засиживаюсь в кабинетах! Пора приводить себя в чувство!"
Он водой пригладил волосы, расправил плечи и вышел в комнату с тренажёрами.
Стискивая зубы, генерал стойко продержался минут двадцать. В это время он висел вниз головой на доске Евминова, двигал ногами на других тренажёрах. В конце концов, он выдохся, и Оксана тоже это поняла.
Свирский сидел и приходил в себя, а она, отвернувшись, возилась с оборудованием.
"Быстро ты сдал, генерал!" - подумал он о себе, ощущая, что майка на спине и под мышками была влажной от пота.
- Мне нужно привести себя в порядок, - сказал Свирский, поднимаясь.
Она тоже была готова уйти, но генералу вовсе этого не хотелось.
- Я хотел бы угостить вас чаем. У вас есть время? - Как-то неловко сказал он, стоя перед ней в майки, пропахшей потом, и в брюках с лампасами. - Это ненадолго.
- Ну, если только ненадолго, - засмеялась она.
- Там начпрод прислал мне паёк. Где-то должен быть чай. Вы не посмотрите, пока я помоюсь?
Ванная поразила его ярким светом, обилием хрома и своими размерами. Торговец-турок был явно неравнодушен к водным процедурам. Начснаб не забыл прислать мыло и полотенца, но армейское имущество серых цветов плохо вписывалось в роскошь турецкой ванной.
Но у генерала не было времени на наслаждения. Он как мог быстро смыл с себя пот от физических процедур и переоделся. Раздражали штаны с лампасами. Впервые хотелось одеть на себя нормальную, человеческую одежду, но её не было. Генерал провёл рукой по щекам, глядя на себя в зеркало. Никакой щетины. Он всегда тщательно брился с утра.
На кухне шумел чайник.
- Чай и сахар будут здесь. Мясные консервы я положила вот сюда. Соль, крупы.
Оксана закончила раскладывать по шкафам запасы из закромов начпрода.
Кухня тоже поражала своими размерами. И женщина, которая там распоряжалась. Невысокая, плотная и какая-то своя. Как будто она всегда была в этом доме и на этой кухне.
- Я сама, - сказала она, видя, что Свирский собирался похозяйничать у плиты, и он тут же подчинился. - Вам покрепче?
На столе появился чайник, чашки. Он сидел и наслаждался тем, что впервые за много лет кто-то вот так заботился о нём, разливал чай по чашкам. Вот только он не представлял себе, о чём можно говорить с молодой женщиной за чаем. Полностью отвык.
- Может быть, вы хотите что-нибудь поесть? - спросил он первое, что пришло в голову.
Оксана помотала головой.
- А вы сами?
- Я, знаете ли, сегодня ездил в Измаил. Там местный командующий накрыл стол, и после этого уже ничего не хочется.
- А вот мяса вам нужно есть совсем мало!
Генерал вспомнил стол Митрича.
- Там были, в основном, овощи, - как бы оправдываясь, сказал он, хотя налегали они больше на свиные колбаски.
Свирский начал рассказывать, какие на столе были блюда, а Оксана комментировала, что это было и как называлось. Он вдруг вспомнил о синей сумке из машины и спросил:
- Они меня загрузили местным вином. Не хотите попробовать?
Она не захотела, чему он был только рад. Меньше всего ему бы хотелось выпивать с этой женщиной. Он и без вина был как бы слегка пьян от её присутствия. И ещё. Спина отпустила. И нога не беспокоила.
Но всё хорошее быстро заканчивается.
- Мне уже нужно идти. Мама волнуется.
"Мама, а не муж".
Она взглянула в окно.
- Уже темно. У нас, знаете, в городе неспокойно.
"Так. Завтра коменданта на доклад. Покрутится он у меня!"
- Не беспокойтесь! Я дам машину. Довезут! Завтра в то же время?
- Да. Конечно. Мне с вами предстоит ещё много работы.
- Спасибо вам за сегодняшнее. Я чувствую себя другим человеком.
А на улице приказал охраннику:
- Доведёшь до двери! Только потом возвращайся!"
И ещё долго стоял и смотрел на огни отъезжающей машины, пока она не скрылась за углом.
Глава 5
На следующее утра первое, с чего он начал, это с разведки. Генерал запросил спутниковые снимки правого берега Дуная. Последние и годичной давности. Затем затребовал из кадров личные дела всех начальников из своего штаба. Ему понадобятся лишь два из них, но он не хотел, чтобы знали, чьи именно.
Снимки ему не понравились. Личное дело начальника разведки тоже. Академия, потом штабы в "тихих" округах, откуда всегда переводился с повышением. И в Одессу явился из штаба Причерноморского военного округа в новеньких погонах подполковника. Генерал Смирнов был скуп на раздачу воинских знаний, и нижестоящие командующие копировали его стиль. А тут: за какие такие заслуги в сорок лет и без опыта в действующей армии?
Свирский вывел на компьютере список руководства Генштаба и тут же нашёл ответ. Отец - зам. начальника управления материально-технического снабжения. Генерал Смирнов не приветствовал семейственность в штабах. Значит, места в Генштабе для сына не оказалось, поэтому отец и отправил его набраться званий по спокойным местам.
Выходило, что убрать его традиционным способом, откомандировав в распоряжение штаба округа, не получится. Это должность - номенклатура Главного разведывательного управления Генштаба, а они своих, как правило, покрывают. Его поправят, и подполковник останется на своём месте.
"Ну, что же. Придётся действовать проверенным, дедовским способом".
- Посмотрите на эти два снимка! Один и тот же населённый пункт, но с разницей в год.
Генерал в упор смотрел на нач. разведки, а тот на него через очки с золотыми дужками. Холёный, румяный. Он даже не взглянул на снимки. Во взгляде читалось: "Чудит дед!"
- Вы ничего не замечаете настораживающего?
- Если бы там было что-то настораживающее, то я бы доложил.
"А он ещё и наглец!"
- Тогда объясняю. По датам - будние дни. Год назад двигается автотранспорт, большинства судов на причале нет. Теперь сейчас. На улице только один грузовик, все суда на причале. Вас это не удивляет?
- Я должен проверить. Может быть, на этот день попал праздник.
- Заодно проверьте, не попал ли праздник на эту дату!
Генерал перебросил ему ещё один снимок недельной давности.
- На улицах всего два грузовика, и суда на причале.
Золотистые очки были направлены на генерала. Его подчинённый опять даже не взглянул на снимок.
- Замечание первое: не анализируете спутниковую информацию.
- Мы анализируем спутниковую информацию по методике, разработанной Генеральным штабом.
- Я говорю не о методиках, а об анализе с учётом местной обстановки. Да и здравый смысл не мешало бы иметь. Перехожу к следующему вопросу. Когда в последний раз опрашивалось местное население для получения информации о ситуации на той стороне?
- Мы ведём постоянное наблюдение за противоположным берегом с применением технических средств. Местному населению запрещено пересекать реку, и у них нет представления о происходящем в Румынии.
- Заблуждение. У них есть интересные наблюдения о происходящем на другом берегу реки. Замечание два: не ведётся сбор разведывательной информации среди местного населения. Это упущение следует срочно исправить. Начать с завтрашнего дня! И лично. Разведчики не сидят по кабинетам. Самая интересная информация добывается на местах. Нужно побывать в действующей армии, чтобы это понять. Поэтому я должен указать вам на подобное упущение.
Подполковник не прореагировал.
- Вы поняли то, что вам приказано?
- Так точно! - наконец, он вспомнил армейский устав.
Про себя генерал подумал:
"Ох, и рад тебе будут полковник! Он таких, как ты, так уважает!"
- Следующее. У вас есть объяснение, почему суда не передвигаются по реке?
- Проливы перекрыты, поэтому перевозки по реке прекратились. Кроме того, не хватает топлива.
- Проливы были перекрыты и год назад. И топлива не хватало. Ещё вопрос. Вы знаете, что исчезли рыбаки?
Очевидно, подполковник не знал, потому что промолчал.
- По реке продолжают передвигаться сторожевые катера. Ведётся разведка состава команды, и кто являются капитанами катеров?
Вопрос был неожиданным. Подполковник молчал.
- Замечание три: не ведётся разведка экипажей судов, не отслеживается их передвижение, не анализируется ситуация на реке.
Генерал пристально взглянул на офицера. На этот раз тот вспомнил устав:
- Так точно!
- Что говорит радиоперехват?
- Переговоров в эфире почти не ведётся.
- А год назад велись? Имеются сравнительные данные?
- Так точно. Количество уменьшилось.
- А о чём говорят? Есть анализ?
- Говорят только гражданские. Мы не анализировали. У нас отсутствуют румынские переводчики.
- А там, на Дунае, многие знают румынский. Почему не воспользовались?
- Пока не было необходимости.
- Так вот! Сейчас такая необходимость есть. И год назад была в этом необходимость. Немедленно исправить!
Нужно было добить разведчика.
- По вашим данным на другом берегу находится от полутора до двух тысяч турецких войск, остальные - румынские гарнизоны. Это так?
- Спутниковые данные говорят о таком количестве. Они размещены в двух точках на румынской стороне.
- В казармах?
- Так точно! В бывших румынских казармах береговой охраны.
- Как вы считаете, какое количество личного состава можно скрытно разместить в данном населённом пункте?
На стол опять легла фотография.
- Я не занимался размещением войск в населённых пунктах.
"Ну, и наглец!"
- А мне приходилось заниматься. Поясняю: можно разместить роту. Может быть, даже и больше. Если подвозить снабжение в ночное время, то вы их даже не заметите.
Генерал показал на панорамный снимок устья Дуная.
- Я подсчитал. Я легко мог бы скрытно разместить только в прибрежных населённых пунктах до 50 тысяч солдат, и ваши спутники их бы просто не заметили. А если прибавить сёла и города в глубине, то в 5–6 раз больше. Вы исключаете подобную возможность?