- Нам приходится менять солому в камере Имярека по пять раз на дню, - сказал он на случай, если доктор Уотерхауз всё ещё сомневается в действенности аппарата. - Другие пациенты научились держаться от него подальше - за исключением копрофилов, которых приходится отгонять палками. - Он кивнул на дверь чуть дальше впереди. Случайно или нет, из её окошка как раз вылетело что-то бурое и упало на парик проходящего щёголя, взметнув облачко пудры. - Надо было платить провожатому, - заметил Стаббс, направляя Исаака, Даниеля и Сатурна ближе к окну, дальше от летящих экскрементов. - Мне вот думается, что Имяреку могло бы помочь битьё. Я помню ваш запрет, доктор, но если бы вы всё-таки позволили мне пустить в ход палку…
- Нет, - сказал Даниель. - Вчера вы прислали записку, что он просит разрешения со мною поговорить…
- Да, сэр. И даже слёзно молит.
- Давайте воздержимся от применения палки до разговора, а там будет видно.
Они уже приблизились к дальнему концу галереи и теперь отчётливо слышали скрежет, сопровождаемый глухими ударами. Стаббс распахнул дверь в торце коридора и впустил спутников в просторное помещение - своего рода бастион, завершающий западное крыло лечебницы. Странных предметов здесь было не меньше, чем в Клеркенуэллском дворе технологических искусств, а скопление исступлённых безумцев отчасти напоминало заседание Тайного совета её величества. Однако самым большим предметом в зале, а равно и главным источником шума, служил деревянный барабан, установленный на оси между двумя массивными опорами высотой чуть больше Даниеля. Барабан имел форму толстой монеты, примерно в ярд толщиной. Его обод почти касался пола и потолка, что позволяло оценить диаметр примерно в двенадцать ярдов. Боковые поверхности - орёл и решка монеты - были изготовлены по образу простейших тележных колёс, то есть из широких досок, соединённых железными полосами. Обод тоже состоял из досок, прибитых к обоим дискам.
На одном конце оси располагался рычаг размером с весло. Небольшая лесенка вела на платформу, стоя на которой два или три человека могли посредством рычага вращать барабан. Одна смена сейчас этим и занималась, вторая отдыхала рядом, восполняя пивом вышедшую с потом жидкость.
По мере вращения исполинского барабана изнутри доносились звуки: быстрый перестук, как от бегущих ног, переходящий в серию глухих ударов, словно кто-то катится по лестнице.
- Лечение завершено! - объявил Стаббс.
Работники с облегчением расправили усталые спины, не забывая, впрочем, о рукояти - она продолжала вращаться по инерции, так что вполне могла сломать зазевавшемуся челюсть. Когда движение барабана замедлилось, они вновь схватили рукоять и повернули его примерно на четверть оборота. Теперь стало видно, что в ближайшем торце барабана имеется узкая дверца, высотой почти от ступицы до обода. Работники установили её строго вертикально, как часовую стрелку, указывающую на шесть часов, после чего с грохотом сбежали по ступеням к бочонку с пивом.
Стаббс втиснулся в пространство между барабаном и опорой и отпер щеколду. Дверца распахнулась, со стуком ударившись о доски. Стало видно, что вся внутренняя поверхность аппарата обита лоснящимися от грязи тюфяками из соломы или конского волоса. Пространство за дверцей было почти пусто, только с самого его низа на пол, словно тающая восковая фигурка, сползало нечто человекоподобное.
- Видите? - провозгласил Стаббс. - Аппарат действует!
Человек, выбравшийся из аппарата, явно спешил с ним расстаться, однако благоразумно не пытался встать или даже сесть. Он приподнялся, упираясь лбом и коленями, и пополз, как гусеница-землемерка, то и дело останавливаемый безуспешными позывами к рвоте. Примерно за минуту ему удалось добраться до параши, вслепую откинуть крышку и, обнимая бадью, оторвать себя от пола. Наконец, с помощью надсмотрщика в тёмно-синем платье он взгромоздился на сосуд и немедленно начал генерировать звуки гидравлического и пневматического характера.
- Пытался ли он ломать другие стены? - спросил Даниель.
- Только одну, сэр. Это часть его мании: он думает, что точно знает, где спрятано сокровище.
- Что за сокровище? - спросил Исаак.
- Ну как же, сэр! Его все безумцы ищут, - отвечал Стаббс. - Золото Соломона.
Имярек всё ещё был не в состоянии разговаривать. Пока служители вновь заковывали его в цепи, чтобы отвести в камеру, Даниель, Исаак и Питер Хокстон поднялись на этаж и пошли к центру Бедлама мимо ряда камер, таких же, как этажом ниже. Посетители здесь встречались реже - всё больше развесёлые ватаги подмастерьев или кучки особо вульгарных щёголей, а также одинокие господа, которым, судя по виду, самим не помешало бы провести несколько часов в аппарате для усмирения буйнопомешанных. Узников здесь держали под замком, и не безосновательно. Даниель старался идти как можно дальше от камер и не вслушиваться в бормотание безумцев, припавших к крохотным окошкам в дверях. Шагал он быстро; спутники со всех ног поспевали за ним. Наконец они оставили позади мужское крыло и оказались в центральной части здания, над главным входом, прямо под куполом. Отсюда ещё одна лестница вывела их в сводчатое помещение: по сути своей чердак, однако тщательно отделанный, просторный и хорошо освещённый.
Из окон уксусного завода мистера Уитанунта средняя часть Бедлама должна была выглядеть так, будто на неё поставили перевёрнутую воронку квадратного сечения со скруглёнными углами. Широкая часть воронки образовывала сводчатый потолок, под которым стояли сейчас Исаак, Даниель и Сатурн. В сужении располагались окна, впускавшие свет и (если были открыты) выпускавшие наружу спёртый воздух лечебницы.
- Здесь была мастерская Гука, его любимое убежище, - сказал Даниель, - хотя тогда оно выглядело совсем иначе. - Он подошёл к перилам и заглянул в центральный колодец, через который свет от купола попадал в вестибюль. - Вот тут были уложены доски, так что получался сплошной пол.
- Я был здесь однажды, на ваших проводах, - заметил Исаак.
Его слова заинтересовали Сатурна, который, стоя у перил, делал знаки компании двумя этажами ниже. Компания из четырёх человек как раз начала подниматься по лестнице; служитель в тёмно-синем платье спускался, чтобы преградить ей путь. Сатурн, продолжая смотреть вниз, спросил Даниеля:
- Это было перед вашим отъездом в Массачусетс?
- Задолго до того. Я уехал в 1695-м. Проводы, о которых говорит сэр Исаак, состоялись в 1689-м.
- Непонятно. - Сатурн перегнулся через перила и перенёс внимание на то, что происходило внизу. Надсмотрщик не пропускал наверх посетителей, которых Сатурн недавно поманил рукой. Все четверо были дюжие ребята и легко могли бы отодвинуть надсмотрщика с дороги; тем не менее они остановились и взглядами спрашивали Сатурна, что делать.
- Всё в порядке, сэр! - крикнул Сатурн. - Они с нами!
- А вы-то кто такие?
Даниель положил руку Сатурну на плечо и ответил сам:
- Сэр Исаак Ньютон, директор Монетного двора её величества, расследует государственную измену. Вы не пропускаете его помощников. Будьте добры отойти в сторону.
Исаак, удивлённый не меньше надсмотрщика, шагнул к перилам: не для того, чтобы произвести впечатление, а просто чтобы разобраться в происходящем. Однако явление седовласого рыцаря-чародея смело надсмотрщика с дороги, словно порыв ветра из раскрытой двери.
- Виноват, сэр! - крикнул он уже совершенно другим тоном, когда Сатурновы молодчики поднялись мимо него. - Чем могу служить?
- Не пускайте сюда любопытствующих, - отвечал Даниель и, повернувшись, принялся изучать стены. Начальство Бедлама не так ценило верхний этаж, как некогда Гук: вместо того чтобы устроить наверху роскошные кабинеты, оно натолкало сюда столов и сундуков, превратив помещение под куполом в голубятню для писарей и свалку ненужных документов.
- Когда мы были здесь на моих проводах, - сказал Даниель Исааку, - всё выглядело примерно так же. Я имею в виду, что стены, наклонённые внутрь, то есть внутренняя сторона крыши, были оштукатурены.
- Да.
- Однако я частенько навещал Гука раньше, в семидесятых. Эту часть Бедлама выстроили первой. Как вы помните, флигеля возводили ещё много лет.
- Да.
- Я пытаюсь вспомнить, как выглядело помещение до того, как появилась дранка и штукатурка. Мне кажется, что на этих местах имелись большие полости, особенно, если память меня не подводит, здесь, между трубой и углом. Труб четыре, значит, и полости четыре. - Говоря, Даниель вёл рукой по штукатурке, иногда простукивая стену костяшками пальцев. Наконец, он добрался до места, где стук получался особо гулким, не отнимая ладони от стены, повернулся и оглядел комнату. Взгляд его просветлел, наткнувшись на пятно свежей штукатурки в одном из углов. И тут, совершенно случайно, Даниель заметил, что их нагнал Тимоти Стаббс.
То, что Стаббс испытал, поднявшись по лестнице, вполне можно было назвать приятным недоумением; сейчас его состояние вернее всего описывалось словом "ужас".
- В моих речах вам слышится что-то знакомое, мистер Стаббс? - спросил Даниель с улыбкой.
- Истинная правда, доктор. То же самое говорил своим сообщникам Имярек, когда я их тут застал.
- Вы проявили похвальную храбрость, мистер Стаббс, выследив шайку безумцев.
Похвала немного успокоила Стаббса.
- Жаль только, что я их не всех поймал, сэр.
- Вы совершенно правильно поступили, схватив вожака. Значит, они проломили стену вон там? - спросил Даниель, указывая на свежую штукатурку.
- Да, сэр.
- Полоумные, - задумчиво проговорил Даниель. - Впрочем, предположим, что в одном из этих углов и впрямь спрятано сокровище. Тогда Имярек - не безумец, а вор или даже хуже; все прописанные мною средства бесполезны, если не вредны. Коли так, место ему не в Бедламе, а в Ньюгейте, и заслуживает он не лечения, а суда. Есть лишь один способ проверить. Как я понимаю, в той стене Имярек ничего не нашёл?
- Только осиные гнёзда и помёт летучих мышей, - отвечал Стаббс несколько неуверенно.
- Естественно. Мистер Гук разместил бы тайник в углу, наиболее защищённом от преобладающих ветров - здесь.
Даниель указал на соседнюю стену. Сатурн взглянул на него. Даниель кивнул. Сатурн, повернувшись спиной ко всем, резво шагнул к указанному углу. На ходу он тряхнул правой рукой, так что из рукава выскочил инструмент наподобие молотка с шаровидной головкой. Сатурн сжал пальцы на рукояти, когда железный шар уже почти касался пола, и, размахнувшись со всей силы, наотмашь ударил по стене. Шар пробил штукатурку и дранку, как пуля - дыню. Сатурн переложил орудие в левую руку, а правую по плечо засунул в дыру.
Мистер Стаббс явно не одобрял происходящее. Судя по лицу, добавить Сатурна к прочим обитателям Бедлама ему мешало лишь присутствие Сатурновых молодцов. Однако Питер Хокстон быстро положил конец сомнениям, провозгласив:
- Вердикт вынесен. Имярек не безумец, а обычный вор. - Он вытащил руку из дыры и продемонстрировал свёрнутую в трубу стопку пыльных листов. - А может быть, необычный.
- Насколько я понимаю, вы поручили мистеру Стаббсу ждать безумцев, которые примутся ломать стены, - сказал Исаак. - Но как вы предугадали?
Они с Даниелем отошли к противоположной стене помещения, подальше от шума и пыли. Сатурновы молодчики разворотили несколько ярдов стены пронесёнными под одеждой ломиками, крюками и тому подобным, обнажив призму чёрного пространства, в которой можно было спрятать два или три трупа, имей Гук подобные наклонности. Однако вместо трупов он спрятал там два деревянных сундука и несколько кожаных бюваров, а промежутки забил мятой или свёрнутой бумагой. Сейчас пыль уже осела настолько, что Исаак с Даниелем могли приблизиться к дыре. Однако прежде Исаак потребовал объяснений.
- Я знаю далеко не всё, - сказал Даниель. - За последнее время ограблению подверглись несколько зданий, выстроенных Гуком, в том числе Королевская коллегия врачей и дом милорда Равенскара.
- Катерина мне рассказывала, как это было у них, - вспомнил Исаак. - Странные попались воры - понаделали дыр в стенах и ничего не нашли, но не взяли ценные вещи, стоявшие прямо на виду.
- Простая экстраполяция подсказывала, что следующим будет Бедлам. Я заплатил мистеру Стаббсу, чтобы тот проявил особую бдительность. Имярека поймали неделю назад. Он всячески выдавал себя за сумасшедшего. Теперь, узнав, как лечат безумцев в Бедламе, он, возможно, предпочтёт сознаться в обычной краже. - Даниель поймал взгляд Стаббса, что было нелегко, поскольку служитель стоял, как в столбняке. - Пожалуйста, сходите к Имяреку в камеру. Не говорите, что случилось на самом деле. Скажите, что доктор Уотерхауз пробил дыры во всех четырёх стенах и ничего не нашёл, а значит, Имярек - сумасшедший и останется здесь до конца дней.
Питер Хокстон уже снял с вынутого из дыры сливки, то есть выбрал всё, что его заинтересовало, и сложил остальное во вторую, большую кучу. Отсортированного ему бы хватило, чтобы упиваться несколько недель, ибо сундуки были наполнены деревянными ящичками с прецизионными инструментами из меди и даже из золота. Среди них определённо имелись часовые механизмы. Страшась пыли, Сатурн быстро проверил ящички и составил их подальше, накрыв большим чертежом. Однако теперь его заворожил сам чертёж - фантастическое изображение птичьего скелета.
- Я сперва думал, это птица, - сказал Сатурн, - пока не увидел его…
Он указал на несколько штрихов, которыми Гук небрежно и в то же время с удивительной точностью изобразил человеческую фигурку в панталонах, камзоле и парике. Человечек, подняв руку над головой, поддерживал один из суставов крыла. Будь это птица, размах её крыльев был бы в несколько раз больше, чем у альбатроса. Однако то было крыло наоборот; там, где у птицы крепились бы мышцы, чтобы тянуть кости, здесь располагались цилиндры и поршни, чтобы их толкать.
Даниель увидел большой кожаный бювар, погрызенный с углов мышами, но в основном целый, и, развязав ленту, раскрыл его на крышке сундука. Внутри лежала стопка писчей бумаги в три пальца толщиной. Хотя листы помялись и спрессовались от времени, текст по-прежнему оставался разборчив. То были записки, сделанные рукою Гука и снабжённые превосходными рисунками, на самые разные темы:
Разоблачение "Книги духов" Джона Ди
Критика гипотезы тяготения, предложенной доктором Фоссиусом
Кислота фруктов
Плагиат в Парижской академии
Криптография Тритемия
Обшивка кораблей свинцом, китайцами практикуемая
Обоснование полезности использования телескопических визиров в астрономических инструментах
Немыслимое расстояние до звёзд
Парижские философы избегают экспериментальных доказательств, когда опасаются последствий
272 колебания струны в секунду производят звук соль-ре-до в ключе соль
Пифон, объяснение
О гребле на старинных галерах
Разъяснение устройства мышцы
Железо и Sp. Salis образуют гремучую смесь
Мазь от ожогов, рецепт
Мысли материальны; объяснение и возможное число их в человеческой жизни
Различие обезьяны и человека
Как разлагающееся вещество производит свет
Микрометр новейшего устройства
Возможная причина либрации Луны
Кремни: об их происхождении и первоначальной текучести
Французская академия опубликовала открытия, прежде сделанные здесь
Почему вода при замерзании расширяется
Воздействие землетрясений на состав воздуха
Горы, создаваемые землетрясениями
Критика гипотезы тяготения Гоба
Летучие рыбы и о полете вообще
Центр Земли не является её центром тяжести
Наблюдения за разложением человеческих тел
Опровержение Антельмовых взглядов на природу света
Подлинный рецепт орвиетано
Почему в лунных лучах не ощущается тепла
Тяготение и свет, два величайших закона природы, суть разные проявления одной причины
Годометрический метод нахождения долготы
Опыты по применению на себе растения, кое португальцы именуют "бханг", а мавры - "ганджа"
Механический способ вычерчивания конических сечений
Зажигательные стёкла древних
Гук спрятал свой архив в стенах Бедлама, потому что не доверял Королевскому обществу, конкретно - Ньютону. Даниель стал читать заголовки вслух, чтобы попрекнуть Исаака, однако, начав литанию, не смог остановиться. Это была словно квинтэссенция того ртутного духа, который на заре Даниелевых дней породил золотую пору Королевского общества. Он как будто припал к источнику вечной молодости.
Остановила его страница, написанная не по-английски, как почти все, и не по-латыни, как некоторые, а совершенно иным алфавитом. Буквы не напоминали латинские, греческие или еврейские, они не были ни кириллическими, ни арабскими и в то же время не несли сходства ни с одной восточной системой письменности. То была исключительно простая, чёткая и ясная форма записи - для тех, кто может её прочесть. Даниель почти мог. В первое мгновение он застыл, как будто налетел с разбега на каменную стену, и только-только начал разбирать заголовок, как услышал голос Сатурна:
- Я уже видел несколько таких, док. Что это за язык?
Исаак, смотревший на лист у Даниеля в руках с расстояния в три фута, ответил:
- Истинный алфавит - язык, созданный покойным Джоном Уилкинсом по философическим принципам. Предполагалось, что он вытеснит латынь. Гук и Рен некоторое время им пользовались. Вы ещё можете его читать, Даниель?
- А вы? - спросил Даниель. Это могло оказаться важным.
- Без книги Уилкинса - нет.
- Это рецепт, - сказал Даниель, поднося листок чуть ближе к глазам. - Рецепт восстановительного лекарства из золота.
- Тогда не трудитесь переводить, - бросил Исаак. - Мы все знаем, что покойный мистер Гук был падок до шарлатанства.
- Гук не придумал рецепт, только записал, - возразил Даниель. - Он ссылается на человека, который научил Королевское общество получать фосфор.
Для Исаака это было равнозначно имени "Енох Роот", для Сатурна и остальных не значило ничего.
- Продолжайте, Даниель, - сказал Исаак. Теперь он был весь внимание.
- Гук начинает с рассказа о событии, происшедшем где-то… - Долгая пауза, затем внезапное озарение: - Нет, здесь! Прямо здесь, где мы сейчас стоим. Дата… если я правильно сосчитал… лето Господне тысяча шестьсот восемьдесят девятое.
- Год и место ваших странно заблаговременных проводов, - заметил Сатурн.
Даниель аж поперхнулся, дивясь, как сам не заметил такой простой вещи. Однако Исаак глядел на него нетерпеливо, и Даниель продолжил:
- Описывается медицинская… нет, хирургическая манипуляция над объектом… человеком… мужского пола… сорока трёх лет.
- Вашим сверстником, господа! - вставил Сатурн. - Возможно, вы его знали.
- Объект страдал тяжёлой мочекаменной болезнью. Гук удалил камень.
- Как, здесь?! - Сатурн в изумлении огляделся.
- Я видел, как камень удаляли на улице, - сказал Даниель.
- И Гук проделывал здесь вещи куда более странные, - заверил Сатурна Исаак.