* * *
Зоя отвезла Сергея к дому и, оставив синее кольцо дыма, исчезла за поворотом. Дома Сергея отловила тетя Таня и заставила поесть. Напомнила, что завтра приедет в город по делам дядя Анисим и если Сергей хочет его видеть, то пусть не скрывается с самого утра.
Поев, Сергей прошел в комнату, упал на кровать, закурил и задумался. На завтра он планировал обход оккультистов, причем именно с самого утра. Однако и дядю Анисима хочется повидать. Сергей поймал себя на том, что даже мысленно называет пасечника дядей. И чувства к нему как бы и не теплее, чем к родным дядям, оставшимся в будущем.
Что вообще с ним происходит? Слишком много странностей творится.
Во-первых, откуда в нем иногда просыпается пафос? Что это за "руки человека"? Что за "подарок народу"?! Что за речь он толкнул перед детьми?!!
А что ты должен был сказать? - спросил он сам себя. Воруйте, обманывайте? Бездельничайте и ленитесь? Пейте и нюхайте кокс? Получается, что именно то, что сказал, он и должен был сказать… Да дело не в этом!
Самое страшное, что он сам ВЕРИЛ в то, что говорил!
Не мог же он ВСЕРЬЕЗ говорит то, что сказал. Или… мог?
Конечно, во все это, в великие возможности первой свободной страны верят почти все, кого Сергей встречал. Может, это повлияло?
Так что же, получается, что он, Сергей, как баран на веревке, пойдет туда, куда идет большинство? Да ну, не может быть. Двадцать первый век - время свободы, когда каждый сам решает, куда идти. Это в СССР, куда партия скажет, туда народ и шел. Дадут команду "На стройки" - идут на стройки, скомандуют "На войну" - идут на войну. Да и то, это в том СССР, про который он в школе на уроках истории слышал. Этот-то - не такой, другой мир все-таки. Здешних попробуй, заставь… Кто заставляет Зою заниматься химией и радио? Кто заставил Славу из губоно проектировать свои космические корабли? Никто. Получается, что в этом СССР - тоже свободные люди? Поэтому он так легко вписывается в здешнюю среду? Так, что ли? Тогда почему то, во что верят все здесь, кажется ему смешным? И почему… Почему иногда он сам верит, что нужно работать, трудиться, на благо страны? Может, он из толпы не хочет выделяться? Дома - не выделялся, здесь - не выделяется… Да, совсем, в неприметном джинсовом костюме и с наполеоновскими планами чернильного производства.
Так что же происходит?
Как будто околдовал кто… Околдовал?! Алена?!!
Алена…
Деревенская колдунья в красном бикини подошла к кровати. Улыбнулась, погладила Сергея по руке, наклонилась, чтобы поцеловать… И впилась острыми зубами в пальцы!
Сергей подскочил, проснувшись. Никакой Алены, только болит укушенный палец… а нет, не укушенный, обожженный упавшим окурком. Так, спать с непотушенной папиросой - опасно. Ложись в кровать и спи, завтра разберемся, кто тут кого околдовал.
* * *
- Дядя Анисим! - Сергей обнял Никитича.
- Сярежа! Ты что это с собой сделал? Стрижаный, бритый, тосций! Девцонку, цто ли, завел?
- Завел, завел, - сдала Сергея тетя Таня, - Нядавно приезжал с ней, на самокате.
- А как же Алена? - хлопнул парня по плечу Никитич, - Забыл уже? С глаз долой - из сердца вон?
Настроение Вышинского упало вниз. Он доволен, счастлив, а Алена неизвестно где, но скорее всего, в неких мрачных застенках. Ну и скотина же ты, Сергей Аркадьевич…
Слабый голосок разума, пищавший, что сделать все равно ничего нельзя, что, строго говоря, Алена ему никто - ни родственница, ни любовница, что нарываться на чекистов, а уж тем более на таинственного Вацетиса, просто глупо, был задавлен мгновенно.
- Цто загрустил? Закружил девцонке голову, а теперь пецалисься?
- Да не в этом дело, дядя Анисим… Я ж ей никак не помог. И что теперь делать, не знаю.
- Так а цего помогать-то? С ней все в порядке.
- Приехала?!
Неужели отпустили?! Все-таки здешние большевики полиберальнее наших…
- Да нет. Письмо прислала.
Радость погасла. Сергей мог навскидку придумать с полдесятка способов заставить человека написать, что у него все хорошо.
- Вот, - полез в сумку Никитич, - дяржи.
- Что это? - глупо спросил Сергей, взяв помятый листок бумаги в крупную клетку.
- Так письмо. Тябе.
- От Алены?
- А то от кого жа?
Сергей пробежал глазами коротенькое послание. Крупными аккуратными буквами - Сергей подумал, что Алениного почерка не знает и все равно не скажет, кто это нацарапал - было написано, что у нее все в порядке и пусть Сергей не беспокоиться, не так все оказалось плохо, как она думала, очень даже интересно. Так что если вдруг Вацетис или кто из его людей придет за книгой, то он, Сергей, может ее отдать.
За книгой, значит… Сергей задумался.
Тем временем, дядя Анисим, поболтав немного с тетей Таней, собрался в город "по дялам". Обещал зайти днем. С Сергеем они распрощались, так как Вышинский планировал пройти рейдом по песковским оккультистам и вернуться разве что поздно вечером.
Он бы и с утра ушел, просто дожидался Никитича. Не для разговора, не для дела. Просто так, поговорить, поприветствовать. С людьми нужно общаться не только тогда, когда тебе от них что-то нужно.
В комнате Сергей достал котомку и извлек из нее аленину книгу. Что за сыр-бор из-за нее?
Попытался было сверить почерк, в книге и в записке, но тут же понял, что в книге нет ни одной человеческой буквы. Бесполезно. Ну и на кой она Вацетису? Кем бы тот ни был?
По примеру Скарлетт, подумаем об этом завтра. Сергей убрал книгу в котомку, подумав, что ее нужно спрятать понадежнее. Раз Вацетис до сих пор хочет ее получить, значит, может попытаться и украсть. Кто его знает, вдруг он выпытал у Алены способ взять книгу без разрешения владельца.
Сергей затолкал котомку обратно под кровать, выпрямился и вздохнул. Впереди у него - поиски артефакта, обустройство чернильной мастерской, а теперь еще и гнетущие мысли о том, как помочь Алене и что делать с книгой. И ведь все - нужно.
* * *
К концу воскресенья Сергей обошел всех наличных оккультистов города Пескова и понял несколько важных вещей.
Во-первых, то, что святая инквизиция, при всех перегибах, в чем-то была права. Были среди ведьмо-колдовской братии индивидуумы, для которых костер - самое место. Такая кровожадность проснулась в Сергее еще на третьем опрашиваемом. Хотя всё общение проходило как под копирку.
Сначала Сергей уточнял, действительно ли перед ним - практикующий оккультист, потом отказывался от общения с духами, задавал вопрос о возможном местонахождении артефакта, отказывался от общения с демонами, задавал вопрос повторно, отказывался от общения, уточнял, понял ли товарищ оккультист вопрос, отказывался от общения, объяснял, что духи его не интересуют в принципе, объяснял, что с демонами та же история, объяснял, что он в своем уме, уточнял у оппонента, знает ли тот сам, в чем разница между медиумом и оккультистом, после чего разговор переходил на повышенные тона.
И так - пять раз.
На первом оккультисте Сергей из любопытства согласился на предложение вызвать духа, чтобы уточнить местонахождение артефакта. Оккультист сразу оживился, четко назвал цену, прочитал краткую, судя по механичному тону произнесения, вызубренную инструкцию. Завел Сергея в комнатку, в точности похожую на типичное обиталище коммерческой ведьмы - черные стены, черное покрывало на столе, хрустальный шар, горящие свечи. Не хватало разве что ароматических палочек и таинственной "колдовской" музыки из скрытых колонок.
Оккультист предложил выбрать, какого именно духа вызывать, чтобы узнать об артефакте. На логичное предложение Сергея вызвать дух мастера, изготовившего проклятую штуку, оккультист отказался, объяснив, что он должен знать того, кого вызывает. После чего решил вызвать Наполеона. На вопрос Сергея, когда оккультист успел познакомиться с Наполеоном, последовал ответ, что речь шла об известном человеке.
Ну-ну.
Пришедший на вызов дух Наполеона, вселившийся в оккультиста, начал отвечать на вопросы Сергея почему-то на чисто русском, да еще и с ощутимым песковским "яканьем" в особо сложных словах. Сергея подмывало спросить что-нибудь из биографии самого императора, но, к сожалению, он и сам историю Наполеона помнил нечетко и поймать его на противоречиях не смог бы. Впрочем, император тут же запоролся на элементарном вопросе о годе рождения Вышинского. "Наполеон" в лицо оккультиста уверенно ответил "Девятисотый", после чего начал что-то плести о темном и сыром подвале, в котором на третьей полочке снизу и лежит искомое… Сергею, который прекрасно помнил как собственный год рождения, так и невзначай заданный оккультистом вопрос о возрасте клиента, уже все было ясно.
В итоге, выходя от последнего, Сергей пришел к выводу, что вся сегодняшняя братия была из многочисленного рода магистров черныя, белыя и серыя в лиловую полоску магии, потомственных ведьм, славянских колдунов и православных шаманов. Даже их рекламные приветствия походили как две капли воды друг на друга и на объявления двадцать первого века из раздела бесплатных объявлений "Мистика".
О настоящей магии и волшебстве они знали еще меньше, чем Сергей.
* * *
Выбросив из головы мошенников и шарлатанов, Сергей решил обдумать одну идейку, к магии отношения не имеющую.
Для полноценной реализации идейки нужно было взаимодействие с губоновским Славой, как единственным известным Сергею человеком, увлекающемся изобретательством.
Сергея уже основательно достали здешние письменные принадлежности. Стальные перья, которые нужно поминутно макать в чернильницу и которые оставляют замечательные кляксы. Карандаши, к которым, в принципе, не было претензий, они не отличались от современных собратьев, за исключением того, что имели обыкновение распадаться на две половинки. И, как апофеоз - химические карандаши, которые сухими писали как обычные, а смоченными - толстыми чернильными линиями.
Сергей тихо мечтал об обычных шариковых ручках. Пусть они текут и мажут, только чтобы без чернильницы! К сожалению, изобрести их не успели, а точную схему Сергей не помнил. Общая же идея, как выяснилось из разговора со Славой, обладала массой недостатков.
Так вот, об идее. Сергей задумался о простой вещи: людей, которые знают устройство ручки, здесь нет, сам он не может "изобрести" в кавычках ручку, так как тоже этого не знает.
Однако почему он не может просто изобрести ее? Без кавычек?
В самом деле, он точно знает, что нормальная шариковая ручка возможна. Значит, есть какой-то нюанс, который придумали и внедрили в мире Сергея после двадцать пятого года. Значит, если как следует подумать, то он может САМ найти этот самый нюанс. Вдвоем со Славой. Что тот еще говорил? Как собирать пишущие узлы? Придумаем! Как делать маленькие шарики? Сообразим! Состав чернил? Есть замечательный специалист, Виктор Алексеевич, он подскажет.
Так что мешает изобрести эту проклятую ручку? Не скопировать идею, не выдать изобретение за свое.
Изобрести. Самому.
Почему бы и нет?
Пусть первая шариковая ручка будет не американской, а советской. Чернильная фабрика - хороший подарок перед уходом, но изобретение ручки - гораздо лучше.
Кто запретит изобрести?
ЧК? НКВД? ОГПУ? Святая инквизиция?
Кстати, об инквизиции? Уж не расшифровывается ли ИИФ товарища Вацетиса, как "инквизиция". Скажем, "Интернациональная Инквизиция Франции"… Да нет, при чем тут Франция. Инквизиционный Интернационал, Филиал? Историческая Инкви… Стоп.
Стоп!
Почему вдруг в памяти всплыл Вацетис? Из-за утреннего письма от Алены? Не-ет, он только что не вспоминал о нем, полностью загруженный шариковыми ручками, и тот вдруг хлоп! Вацетис. Значит, что-то на улице натолкнуло на эту мысль…
Что-то…
Кто-то.
Сергей вспомнил четко и ясно: минуту назад по противоположной стороне улицы шел человек. Молодой человек. В белой рубашке и кепке. Таких много в городе, однако этот отличался. Рука прохожего висела на перевязи.
Сломанная рука. Сломанная Сергеем в короткой стычке во дворе Алены.
Только что мимо Сергея прошел один из подручных Вацетиса, Кот.
Вацетис в городе.
Сергей тяжело вздохнул, развернулся и отправился обратно к последнему оккультисту. Придется расширить список вопросов. Раз Вацетис в Пескове, он просто не мог не обойти всех, кто имеет мало-мальское отношение к потусторонним силам, чародейству и волшебству. Возможно, кто-то из местных колдунов сможет подсказать Сергею, где Вацетис окопался. Тогда можно будет узнать, где Алена, и, если повезет, спасти.
Конечно, считать, что сможешь справиться с представителем ОГПУ, он же маг неизвестной силы - большая самонадеянность, но Сергей чувствовал, что если хотя бы не попытается выручить девчонку-колдунью, будет корить себя всю жизнь.
"Хорошо еще, - подумал он, - что я попал не в наше прошлое". Ведь не вовремя проснувшаяся совесть обязательно заставила бы его тащиться к Сталину и предупреждать о грядущей войне. А наш Сталин - это вам не здешний, и прожил бы Сергей после разговора - вне зависимости от того, поверили бы ему или нет - недолго и неприятно…
* * *
Утро понедельника для Сергея оказалось типичным утром понедельника. Даже несмотря на то, что вчера он не выпил ни капли.
До позднего вечера он обходил по второму кругу оккультистов и все зазря. Ни один из них никогда не видел высокого латыша по фамилии Вацетис, не слышал о таком, и вообще никто к ним с дурацкими вопросами до Сергея не заявлялся. В итоге домоц он пришел уже почти ночью, так, что даже поесть сил не было.
Как Сергею хотелось утром поваляться подольше! А нельзя, именно сегодня нужно идти в губсовнархоз, регистрировать свою чернильную мастерскую, получать в аренду здание, принадлежавшее ранее погибшему брату одного из оккультистов. Сергей даже задумался, кто именно из вчерашних был братом, а потом вспомнил, что тот уехал из города.
Идти нужно именно с утра, иначе опоздаешь на заседание президиума и останешься без аренды еще, как минимум, на неделю. Плюс нужно будет пойти в военкомат и сняться с учета, как эксплуататорский элемент. Как оказалось, нэпманы, к коим присоединиться Сергей после того, как станет владельцем мастерской, в армии не служат. Вернее, служат, но только там, где не дают оружие. Как в анекдоте: "Нэпманы - такие звери, им даже оружие не дают". Хотя, если отвлечься от стеба ради стеба, все правильно: для большевиков любой нэпман - потенциальный враг, от которого не знаешь чего ожидать.
Сергей подумал бы, что и сам оказывается таким врагом, но ему было некогда.
Регистрация новоиспеченного буржуя была осуществлена в рекордно короткие сроки. Сергей уже понял, что бюрократия, что в Российской Федерации, что в СССР, одинакова и предпочитает долгие разбирательства и прохождения документов. Причем все в строгом соответствии с законами: сказано, что регистрация осуществляется в срок не более недели, значит ровно неделю тебя и будут регистрировать. И не скажешь, что это можно было бы сделать за полчаса.
Однако, и в этом было отличие СССР от России, здесь для ускорения вращения бюрократических колес использовались не деньги, а указания ВКП(б). Резолюции товарища Шрама на бизнес-плане хватило.
Через пару часов Сергея внесли в реестр и он успел к заседанию президиума со своей просьбой об аренде.
Еще через несколько часов, в основном убитых на общение с девушкой-делопроизводительницей, он получил на руки постановление губсовнархоза об аренде здания по Энгельса, 42. Сергей сложил его в картонную папку с тряпочными завязками, где уже лежали бизнес-план и справка о регистрации и подумал, что он обрастает бумагами, как собака шерстью.
Выйдя из губсовнархоза Сергей глубоко вздохнул, чувствуя себя вырвавшимся на свободу. Ждать он не любил в принципе, а попытка убить время ожидания разговором с девушкой утомила его больше, чем если бы он решил разгрузить пару вагонов. С бензолом.
Девушка была по-модному причесана, одета и накрашена и слегка напоминала Зою, что и привело Сергея к мысли пообщаться. Однако выяснилось, что Зоя - редкое исключение. Делопроизводительница Муся не интересовалась ни радио, ни химией, все ее мысли - все три - были об одежде, мужчинах и подругах. Через пять минут Сергей понял, что гламурные блондинки появились вовсе не под воздействием радиации Чернобыльской АЭС, а существовали искони.
Встряхнув головой, Сергей попытался вытряхнуть всю тут трескотню, что насыпала в уши говорливая Муся. По-прежнему слышалось: "хи-хи, шикарно, блеск, Вава, Серж". Тьфу! К делу.
Итак, можно сделать следующее: пойти взглянуть на свежеполученное здание, отправиться в губоно, заключить договор на поставки чернил и потом поговорить со Славой о возникшей идее вдвоем придумать шариковую ручку, поехать на трамвае на вокзал и получить в распоряжение вагон с бензолом. Подумав, Сергей выбрал первое. В губоно он может застрять и ничего больше не успеет, на вокзале могут сказать забирать имущество и куда его прикажете тащить?
Значит, Энгельса.