Пятьдесят восьмая статья, "сто шестнадцать пополам". Чуть ли не символ сталинского беззакония и произвола. Статья, по которой осуждали всех репрессированных в нашем мире. Неужели и здесь присутствует эта зараза? Неужели и здесь людей могут хватать ни за что, по ложным доносам?
Сергей не мог представить, чтобы Витя - спокойный, пусть и несколько бестолковый парень, рабочий, мог участвовать в контрреволюции, хоть бы и в такой мелочи.
- Могу я поинтересоваться, - произнес холодный голос, - насколько обосновано обвинение, выдвинутое моему подчиненному?
Сергей не сразу понял, что голос принадлежит ему самому.
Даже участковый опешил.
- На гражданина Пронина поступило сообщение…
- Донос? - Сергей чуть не прошипел.
- Ну почему сразу "донос". Сообщение. О том, что вчера гражданин Пронин, будучи пьяным, выкрикивал на улице, что в Пескове действует тайная белогвардейская организация, которая ставит своей целью образование независимой Песковской республики, с отделением ее от Союза ССР, последующее уничтожение всех большевиков и закабаление рабочих и крестьян в капиталистическом строе. А власти, зная о ее существовании, ничего не делают для обуздания контрреволюционного переворота…
- Простите, а как он в пьяном виде все это выговорил?
- Я передаю лишь общий смысл…
Участковый смотрел на Сергея с неким трудноуловимым выражением. То ли удивление, то ли ожидание чего-то неясного.
- Значит контрреволюционные высказывания?
- И распространение ложных слухов.
- Пятьдесят восьмая статья?
- Почему? Семьдесят третья.
Ну да, отчего это в разных мирах должны совпадать номера статей?
- Он признался в своем проступке?
- Нет.
Интересно, здесь бьют на допросах? Если бы Сергея спросили о двадцать пятом годе нашего мира, он бы не задумался: в современной милиции бьют, почему бы в большевистской так не делали? А вот здесь… Все же ситуация в стране казалась ему вполне мирной и спокойной… Неужели ошибся?
- Я могу увидеть Витю?
- Зачем? - участковый был на самом деле удивлен.
- Хочу лично убедиться, что то, в чем его обвиняют - правда. Хочу поговорить с ним. Это возможно?
- Возможно… Но зачем вам это?
Сергей вздохнул. Какой хорошей казалась доля начальства еще два месяца назад…
- Он - мой подчиненный, и я за него отвечаю. И за его действия - тоже.
* * *
Участковый предложил подождать, пока приедет повозка, чтобы забрать его в управление. Сергей согласился.
За время ожидания он познакомился с неизвестной женщиной.
Звали ее Роза Львовна и она неожиданно оказалась Сергеевым бухгалтером. Он вспомнил, что как-то раз обмолвился тете Софе, что ищет бухгалтера и спросил, нет ли у нее знакомого. Тетя Софа нашла.
Роза Львовна была какой-то ее дальней родственницей - то ли племянницей золовки, то ли двоюродной теткой соседки - и оказалась при близком знакомстве вовсе не такой строгой, как выглядела на первый взгляд. Хотя узнав, что бухгалтерия чернильной мастерской состоит только из таблички на дверях маленькой комнатушки и не имеет ни клочка бумаги, Роза Львовна пришла в ужас. Однако, что говорит в ее пользу, долго ужасаться не стала, и пообещала навести порядок.
Сергей мысленно отметил, что необходимо попросить Камова проверить и ее тоже, на всякий случай. Ну и периодически придется проверять бухгалтерские бумаги. Хочешь, не хочешь, доверяй, но проверяй… Как говорится: "Была у меня умная, так полбизнеса оттяпала"
- Ну что, Сергей Аркадьевич, поехали?
У ворот меланхолично помахивал головой рыжий, в смысле гнедой, конь.
Под мерный стук копыт Сергей пытался понять, как Витя умудрился оказаться в такой дурацкой ситуации.
Нет напиться он мог, тут и к бабке не ходи. Но нести такую чушь? Невозможно. Даже если предположить, что в городе на самом деле орудуют белогвардейцы - зная, что творится на границе, в этом нет ничего удивительного - и Витя каким-то образом об этом узнал, он скорее пошел бы в милицию, в ОГПУ, но не стал бы напиваться и орать на улице.
Получается, его задержали незаконно. Или…
Или ЗАКОННО?
Ни одна власть не допустит публичных высказываний, которые колеблют устои государства. Даже демократические страны: попробуйте в России публично заявить "Бей хачей!" или в Германии произнести вслух "Хайль Гитлер". Значит, и СССР с такими - контрреволюционными - высказываниями должен бороться. Даже соответствующие статьи в законах должны быть. Номер статьи об экстремизме Сергей не помнил, но здесь, в этом СССР, статья насчет высказываний и ложных слухов была. 73-я, да?
Значит, то сообщение, которое он обозвал доносом, для милиции было не пустой бумажкой, которую можно засунуть под сукно, а сообщением о совершившемся преступлении. На которое надо реагировать. И если факты подтвердятся - наказывать.
- Александр Денисович, а какое наказание грозит Вите?
- Не меньше шести месяцев лишения свободы. Ни или, если будет доказано, что он не имел контрреволюционных намерений - три месяца принудработ.
Не так и много… Не сталинские десять лет… Стоп! Сергей, ты что, уже смирился с тем, что твой парень виноват?! Не-ет, товарищи, мы еще поборемся, мы еще разберемся, кто это у нас такой грамотный…
Мысли опять свернули к законности.
Так, это что же получается? При Сталине сажали по пятьдесят восьмой статье за антисоветские анекдоты. Раньше Сергей, не сомневаясь, назвал бы это беззаконием: в самом деле, что это такое - сажать за анекдоты. Но теперь, когда он неожиданно оказался в схожей ситуации, пусть и не непосредственным участником… Есть статья. Есть факт преступления - анекдот. Есть свидетели. Значит… Значит, человека посадили правильно?
Это что же получается, все репрессии Сталина - ЗАКОННЫ???
Да ну, нет, ерунда какая-то. Десять лет за анекдот - слишком жестоко. Жестоко, но законно. Или все же незаконно?
Можно ли назвать законным сам закон, если он слишком суров или несправедлив?
Сергей понял, что сползает в дебри юридических тонкостей. Нет, репрессии не могут быть законными, да и вообще - тюрьма за всего лишь произнесенные слова… Несправедливо. Разве слова могут разрушить государство?
Тут Сергею припомнились слова, услышанные в свой собственный адрес, за которые хотелось не то, что посадить, а просто взять и укатать.
Колеса повозки протарахтели по трамвайным рельсам.
- Вот и приехали.
Бесплодные размышления прервала остановка у двухэтажного здания мрачновато-серого цвета. Над входной дверью висела обычная здесь вывеска из ткани. На бледно-красном фоне белыми буквами было выведено: "Песковский губернский отдел О.Г.П.У."
- Вы хотели поговорить со своим работником, товарищ Вышинский? Пройдемте.
* * *
В здании участковый усадил Сергея на жесткий стул в коридоре и исчез. Сергей сидел. Мимо пробегали сотрудники в здешних фуражках, больше похожих на кепки, подпоясанных гимнастерках и широких галифе. В кожаной куртке не было ни одного. Либо местные чекисты не считали необходимым следовать традициям службы, либо для лета кожанка - слишком жарко.
От скуки Сергей уже начал пересчитывать проходящих туда-сюда. Сколько прошло налево и сколько направо, чтобы потом подвести баланс и узнать, где скопилось больше народа.
Разница была семь человек в пользу правой стороны, когда в коридоре показался Витя в сопровождении двух вооруженных винтовками солдат, в буденовках с большими зелеными звездами.
Сергей встал, собираясь задать давно заготовленные вопросы… Витя остановился рядом, а "конвоиры", мирно обсуждая что-то свое, прошли мимо и скрылись за поворотом. Сергей глупо проводил их взглядом, повернулся к подчиненному.
- Отпустили меня, - хмуро произнес тот, показав зажатую в руке бумагу.
- Отпустили? - Сергей выдохнул. Что ж, проблемой меньше… - Как?
Витя пустился в длинные и путаные объяснения о неком недоброжелателе, который давно ждал, и вот вчера, а сам он, Витя, никогда бы не, и к тому же, все знают, и вот, и вообще… Сбился и замолчал.
- Витя…
- Сергей Аркадьевич, а зачем вы пришли сюда? Неужели меня выручать?
Витя выглядел таким же удивленным, как и участковый утром. Сергей начал заводиться:
- Почему вас всех так это удивляет?! Я что, не человек?! Я должен был бросить тебя?! Так, что ли?!
- Сергей Аркадьевич, Сергей Аркадьевич! Успокойтесь. Просто… Я ведь всего лишь ваш работник…
- А работник, что - не человек?
- Для многих - да, - очень серьезно сказал Витя.
* * *
На выходе с них затребовали пропуска. Вите только рукой махнули, как будто он каждый день здесь появлялся и успел примелькаться и надоесть, а вот Сергей у охранников почему-то вызвал подозрения. Его пропуск пересмотрели со всех сторон. Наверное, внешность - высокий худой парень, с короткой стрижкой, в джинсовом костюме и берцах - не внушала доверия.
По дороге до мастерской Витя пытался заговорить, но, поняв, что начальник не в настроении, быстро умолк. Сергей чувствовал, что так замечательно начавшийся день не принесет ничего хорошего.
Как в воду глядел.
- Так, - произнес он, когда в мастерской собрались все его рабочие, - Давайте для начала проверим все наше оборудование. Что-то у меня нехорошие предчувствия…
Кирилл с Витей начали осмотр…
- Сергей Аркадьевич, - виновато подошел к Вышинскому Кирилл, - Холодильная машина не работает.
Кто бы сомневался?
- Почему? - спокойно, даже безжизненно спросил Сергей.
- Не знаю. Мотор работает, но холода нет.
- Знаете, - приблизился Витя, - по-моему, там приводных ремней нет. От мотора к компрессору.
Сергей медленно повернул голову:
- Как нет?
- Кажется их и не было…
Сергей сел на пол и обхватил голову руками. Ничего не получается…
- Ребята, - прошептал он, - вы что, издеваетесь?
Зачем, вот зачем он связался с этой мастерской? Он - менеджер, офисный планктон, бумажная крыса, не ему заниматься производством! Да еще в двадцать пятом году!
"Витя, ты что? А что? Ребята, что происходит? Да вот… Вы что, с ума сошли? Что значит нет? Бегом искать!" Голоса доносились как сквозь вату, перед глазами плыло.
Не получается. Ничего не получается…
"Сергей Аркадьевич… Сергей Аркадьевич…"
Глупо было даже думать о том, что он сможет…
- Сергей Аркадьевич!
Вышинский поднял голову. Виктор Алексеевич тряс его за плечо.
- Пойдемте.
Пойдемте… Куда там? На расстрел? Идем…
- Выпейте.
Сергей машинально взял в руку протянутый стакан, залпом выпил…
- Господи! Что это?
- Коньяк. Хороший, французский. Конечно, пить его такими глотками…
Сергей наконец-то смог перевести дыхание, чувствуя, как чернота депрессии, в которую он начал было сваливаться, отступает.
- Сергей Аркадьевич, я понимаю все ваше напряжение, я вижу, как вы переживаете за мастерскую… Но нельзя же так! Трудности бывают всегда и везде и отступать и уж тем более унывать - нельзя.
Сергей выдохнул:
- Спасибо, Виктор Алексеевич…
- Давайте работать, - улыбнулся тот.
- Давайте!
* * *
Может, от коньяка, а может от вернувшегося ощущения уверенности в собственных силах Сергей чувствовал прилив сил и энергии.
Все получится! Унывать - глупо! Все получится!
Витя еще лазал в хитросплетениях холодильника, натягивая притащенные ремни, а в другом конце мастерской уже побежал по стеклянным трубкам прозрачный бензол.
Спокойным, по крайней мере, внешне оставался только химик, изредка начинавший кашлять. Остальные, и Витя, и Кирилл, и сам Сергей наблюдали чудо химических реакций.
Бензол смешивался с кислотами, превращаясь с тягучую желтоватую жидкость нитробензола.
Нитробензол, заливая железные стружки, превращался в бесцветный анилин.
Анилин, пройдя автоклав, чаны с хлорной известью и наконец-то заработавший холодильник, становился диметиланилином.
Булькал перемешиваемый раствор, в котором исчезли голубые кристаллы медного купороса, белые - соли и розоватые - фенола.
Из дистиллятора текла тонкая струйка очищенной воды.
Из вываренного и отсаленного раствора получилось густое черное вещество. Метилфиолет.
Финишная прямая.
На дворе стояла уже глубокая ночь, когда два литра метилфиолета опустились в чан с водой, где моментально начали растворяться красивыми фиолетовыми струями. Заработали лопасти, перемешивая чернеющую жидкость.
Еще немного… Еще…
- Давайте, - подал знак химик.
Сергей несколько раз выдохнул. Повернул кран. В подставленную пустую бутыль полилась черная толстая струя, медленно наполняя ее.
Чернила.
Получилось.
- Ребята, у нас получилось… Получилось!
- Да!!! Да!!!
Сергей осторожно подставил под струю пальцы, мгновенно ставшие фиолетовыми. Чернила! Получилось!
Он повернулся к ребятам, глядя на них ошалелым взглядом. Протянул к ним руки, взглянул на окрасившиеся пальцы. Провел ими по лицу, оставляя широкие полосы.
Получилось! Получилось! Получилось!
* * *
- Да, шеф, связался ты с мокрятниками…
Камов ходил туда-сюда, как маятник.
- А поконкретнее? - Сергею было не до эмоций полицейского, тем более, что тот успел его разозлить.
Когда Камов увидел "шефа" с бледно-голубыми полосами на лице - анилиновые чернила оказались штукой въедливой и смываться окончательно ни в какую не хотели - его разобрал дурной хохот. Сергей стоял, как дурак, не зная, как реагировать: то ли обижаться, то ли махнуть рукой. Кончилось тем, что они хохотали уже вдвоем.
- Поконкретнее… Михаил Потапович Велосипедов…
- Как?!
- Велосипедов. Из семьи священника.
"Ага. Ремонт Ноутбуков"
- …До революции - мелкий артельщик кожевенной артели. После - организовал в городе сеть по производству чернил. Несколько десятков кустарей варят чернила, однако сбываются они только людьми Потапыча…
"Понятно. Синдикат"
- …цены на чернила в городе порядком задраны, поэтому деньги к товарищу Велосипедову текут рекой. На случай же, если кто-то захочет цены сбить или просто работать на себя, существует старший брат…
- Что за брат?
- Архип Потапович Велосипедов, уголовная кличка - Мишка. Старый фартовик, еще до революции не одну пару кандалов сносивший. Сейчас здесь в Пескове сколотил небольшую шайку, занимающуюся поддержкой бизнеса младшего братишки. Несколько кустарей, найденных зарезанными в двадцать первом - их рук дело. Ну а последний случай вы знаете: прежний владелец вашей мастерской. Не думаю, что он сам под лед нырнул, а в определенных кругах в том, что это убийство и не сомневаются.
- Небольшую, это какую?
- Человек пять-шесть. Из тех, которым под красный галстук пустить, как Вам высморкаться.
Сергей поймал себя на мысли, что прикидывает, как лучше выловить бандитов по одному и прикончить по-тихому. Нет… Не получится. Тут с чернилами сколько мороки, а уж за убийство браться, не имея ни опыта ни навыка - и вовсе гиблое дело. Гиблое в само прямом смысле.
- Да еще поговорил я кое с кем… Вроде бы Потапычи хотят к тебе наведаться в гости.
- В смысле?
- А вот смысла я не знаю. То ли по хорошему поговорить, то ли…
Камов провел пальцем по горлу.
- Вот спасибо. И что мне теперь, ходить да оглядываться?
- Так ведь, шеф, в любом случае придется…
- Кстати, а что там с моими хвостами? Не чернильщики ли это?
- Нет. Чернильщиков я почти всех уже в лицо знаю, они любят в пивной на Московской сидеть. Не они это.
Кто же это еще привязался?
- Да еще, шеф… Теперь и за мной ходят. Пару раз я от них оторвался, теперь, похоже, за меня матерые зубры взялись.
Черт, еще и старика подставил.
- Знаешь, что, Макар Сидорович, уточни до завтра, чего от меня Потапычи хотят, я тебе деньги отдам и ляг на дно.