Магистр оттиснул на покупке свою печать, затем написал цену и дату: 31 июля 819 года.
– Сто шестьдесят дукатов.
Ее рука, направлявшаяся за деньгами, на мгновение задержалась, но затем продолжила свое движение, и вскоре один серебряный и шесть медных кружков звякнули о шершавую поверхность стола. Дама поместила в кошелек приобретение и свернутый в несколько раз листок с инструкциями.
– Если ваше средство не подействует, в следующий раз я приду не одна, – старательно придавая голосу зловещие интонации, произнесла она и поспешила выйти из палатки Валлента.
Тот выдержал короткую паузу и пошел было вслед за ней, по мельканию желтого платья – сквозь откинутый полог – отмечая направление, в котором она двигалась. Он просто обязан был проследить за ней. "Почему она напялила такое яркое платье?" – мелькнула у него недоуменная мысль. Но на выходе из балагана он натолкнулся на крупного парня крестьянского вида. На нем красовались истертые штаны, подпоясанные грубой веревкой, и серая, в потных потеках майка.
Явно нанятый тут же, на площади, "крестьянин" перехватил Валлента мощной ручищей и легко затолкал его обратно в палатку, тут же протиснувшись вслед за ним.
– Разве вы не обслужите покупателя? – неуклюже сострил он и широко ухмыльнулся. Квадратный торс парня перекрывал весь проем, и выскользнуть отсюда без применения магии было бы невозможно. Магистр повернул кольцо лягушкой наружу и закрыл глаза, сосредоточиваясь на кратковременной концентрации сил всех четырех стихий. В такой нервной обстановке он не вспомнил бы ни одного заклинания, поэтому ради простоты ограничился обычным внушением. Незадачливый "крестьянин", плохо подготовленный к магической атаке, вывалился из шатра и покатился по пыльным камням, едва не угодив под копыта Скути. Руками он держался за горло, которое внезапно перестало пропускать воздух. Рядом послышались нестройные крики нескольких прохожих, но сам громила молчал, потому что был не в состоянии вздохнуть.
Поспешно закрыв полог и завязав его шнурком, магистр метнулся в том же направлении, что и покупательница порошка, и уже на ходу снял с "крестьянина" магический натиск.
– Присмотри за моей палаткой, – мимоходом сказал он одному из подручных Уммона. Тот равнодушно кивнул и отправился к торговой точке Валлента.
Толпа людей, хоть и довольно редкие, уже полностью скрыла от магистра желтое платье дамы. Судя по всему, она успела свернуть на Помидорную улицу, по которой двигался поток жителей северо-восточного района и пригородов Ханнтендилля. Расталкивая покупателей и зевак, огибая лошадей, сквозь жаркую пыль и резкие запахи Валлент побежал к повороту на Помидорную. Вслед ему понеслись раздраженные восклицания и ругательства, но магистр игнорировал их, целиком обратившись в зрение
Он очень рассчитывал на то, что дама не свернет с Помидорной и будет так же идти по ней. А то нырнет в какую-нибудь подворотню, и ищи потом, словно крысу на помойке. Выскочив с площади, Валлент взобрался на крыльцо ближайшего дома и уставился поверх людского моря. Впереди мелькнуло несколько бледно-желтых пятен, но цвет их следователю не понравился. Спрыгнув с крыльца, он остановил первого попавшегося ходока с пустой котомкой за плечом:
– Тебе попадалась толстая дама в желтом платье?
Тот рассеянно помотал головой и, не останавливаясь, миновал магистра.
– Очень толстая? – поинтересовался кто-то совсем рядом от загнанно сопевшего преследователя. Пропыленный бородач, неказистый и долговязый, с усмешкой взирал на готового взорваться проклятиями Валлента.
– Очень! – резко сказал он. – Вы видели ее?
– А что она натворила-то?
– Украла мой товар, – скрипнул зубами Валлент, едва сдерживаясь, чтобы не ударить словоохотливого путника сгустком разрушительной магии.
Бородач кивнул и вытянул руку в направлении безымянного переулка, ответвляющегося от Помидорной улицы в двух десятках шагов от площади, сразу за зданием имперского суда.
– Туда, – сказал он коротко.
Магистр, преодолевая сопротивление толпы, пересек улицу и вдоль стены добежал улочки, почти не загаженной конским навозом. Он успел заметить, как дама в желтом платье, что-то обсудив с возницей, усаживается в двухместный экипаж.
– Проклятье! – выругался Валлент и побежал к двуколке, но почти сразу же понял, что может за ней не успеть, хоть она и двигалась довольно медленно. Кроме того, он не хотел, чтобы толстуха его увидела. Следователь заметил грязного мальчишку лет десяти, ковырявшегося палкой в сточной канаве, и крепко ухватил его за плечо.
– Эй, дядя! – возмутился тот и поднял свое зловонное орудие.
– Вот тебе десять дукатов, незаметно проследи за тем экипажем! – резко сказал магистр, указывая на отъезжающую одноколку. – Узнай, где живет толстая дама в желтом платье. Магазин "Бытовая магия" на Подковной знаешь?
– Найду, – кивнул оборванец.
– Вечером жду тебя там, получишь еще столько же. А если скажешь правду, завтра еще добавлю.
К счастью, мальчишка оказался сообразительным. Бросив свое "оружие", он мгновенно сорвался с места, на глазах настигая медленно удаляющуюся повозку. Возница орал на прохожих и звонко ругался, расчищая голосом дорогу. Юный преследователь, не особенно напрягаясь, подбежал к одноколке сзади и выверенным движением пристроился на узком выступе днища, ловко изображая беспризорного шалуна. Валлент удовлетворенно хмыкнул и проследил за экипажем до того момента, пока тот не скрылся за поворотом, направляясь в сторону полуразрушенных Восточных ворот.
Когда магистр вернулся к своему шатру, ничего не напоминало о том, что несколько минут назад здесь произошел эпизод с "крестьянином". Самого пострадавшего также не было нигде видно – скорее всего, он предпочел за благо убраться подальше от свидетелей своего конфуза и не связываться с таким опасным противником.
В течение второй половины дня покупатели почти не беспокоили магистра, позволив ему вволю поразмышлять над странным стечением обстоятельств. Почему "беременная" толстуха явилась сюда как раз в то время, когда он расследует смерть мага, занимавшегося "проблемой деторождения"? Чем больше он думал над этим, тем меньше верил в ее искренность, и к концу дня он уже почти не сомневался, что упитанная дама, если не сошла с ума, то или стала жертвой самовнушения или выполняла чью-то просьбу. Причем просьбу человека, который знал, где и когда можно найти Валлента. Маловероятно, чтобы Мегаллин проводил с толстухой "опыт" по созданию жизнеспособного человеческого зародыша, когда вокруг есть множество здоровых и стройных женщин, которые с жаром бы ухватились за предложение мага поучаствовать в эксперименте. Следовательно, если принять на веру утверждение посетительницы, – чего делать магистру очень не хотелось, – Мегаллин провел свой опыт без согласия будущей матери, и она настолько боится появления ребенка, что готова избавиться от него, несмотря на возможность стать общенациональной героиней и спасительницей народа. Это предположение, кстати, вполне согласовывалось с ужасными стилем поведения и внешним видом погибшего мага в последний месяц его жизни. И она, эта неведомая подопытная, руками дамы в желтом пытается изыскать средство для прерывания беременности на ранней стадии, когда еще чувствует в себе достаточно моральных сил для такого бесповоротного поступка. Выстроив эту логическую конструкцию, Валлент с сожалением понял, что ему только и остается, что надеяться на честную жадность мальчишки.
Подсчитав прибыль, он принял решение сворачивать шатер, хотя до закрытия ярмарки оставалось еще около часа. Но одна лишь мысль об общении с прижимистыми крестьянами вызвала у него содрогание, и магистр стал упаковывать не распроданные зелья. Сняв веревку с ног застоявшейся Скути, он взвалил на нее мешок, и в этот момент на фоне заходящего солнца заметил спешащего к нему Бессета. Тот так резво погонял коня, так что под его копытами клубилась серая пыль.
– Что-то мне все это напоминает, – хмыкнул следователь.
– Я подумал, что могу быть вам полезным…
– Ты мог бы помочь мне, если бы пришел несколькими часами раньше.
– Что-то случилось? – встревожился Бессет. – Убийца не дремлет?
– Почти, – рассмеялся магистр. – Ко мне явилась покупательница, заявившая, что она беременна.
– Что?! Сумасшедшая?..
– Возможно. Женщина способна породить еще и не такую фантазию.
– Но все же вы хотели бы выяснить, кто она такая?
– Надеюсь, что мне это удастся.
Валлент сделал знак сотрудникам Уммона, разрешая им свернуть палатку.
– Интересно, почему она выбрала именно вас? – пробормотал Бессет. – Прямо мистика какая-то.
– Потому же, почему меня выбрал Мастер для проведения этого расследования, мальчик мой. Полагаю, вся "беда" в моей безупречной репутации. В последнее время, кстати, я иногда жалею, что не вел свои дела без особой оглядки на законы. Я не только имел бы дополнительную прибыль, но и избежал бы, возможно, необходимости копаться в этой сомнительной истории со смертью мага.
– А я думал, вы добровольно согласились вести расследование, – неуверенно проговорил юноша, тщательно выбирая место, куда поставить свой лакированный сапог. До "Бытовой магии" оставалось не больше четверти часа неспешного хода.
"Что такое я несу? – внезапно подумал Валлент. – Мне всего лишь хорошо заплатили за работу, в которой я разбираюсь, и я взялся ее выполнить". По руке медленно прокатилась волна тупой боли, полностью захватив плечо и задев своим краем шею. Вместе с ее приходом в сознании мелькнула белая пелена, едва заметно исказившая реальность: формы зданий и людей на мгновении приобрели гротескные, отвратительные и расплывчатые очертания.
– Что с вами? – с тревогой воскликнул Бессет, и магистр почувствовал на своем локте крепкую ладонь помощника. Лошади вдруг всхрапнули и забились на поводьях, словно пытаясь разбежаться в разные стороны.
Валлент отер со лба выступившие на нем капли пота и выпрямился.
– Все в порядке, – ответил он.
В дверях их встретила Тисса, она с усмешкой кивнула на давешнего беспризорника, который сидел на стуле рядом со стойкой.
– Вот, пришел и говорит, что у него есть для тебя важное сообщение.
– Да, да! – обрадованно подтвердил тот. – Я уже боялся, что вы не придете, господин Валлент.
Очевидно, он успел детально рассмотреть позволение магистра, висящее в рамке возле входа.
– Пойдем в мой кабинет, парень, – сказал следователь. – И ты тоже, тебе это может пригодиться, – обратился он к Бессету.
– Я сделал так, как вы мне велели, господин Валлент, и проехал до самых ворот дома, – бодро начал мальчишка, когда они оказались в лаборатории, но вдруг замолчал и выжидательно взглянул на магистра. Тот понимающе, слегка кривовато улыбнулся и запустил руку в свой поясной кошелек. Монетка прокатилась по столу и, звякнув, остановилась перед юным гостем магистра, а в следующий момент уже исчезла в его кармане. – Коляска проехала по мосту и вдоль городской стены, затем через Восточные ворота и дальше, по дороге на Горн. Знаете, там, где дома всяких вельмож? Я боялся, что меня заметит охрана и сбросит пиками! Но у них как раз был обед, и они ушли в сторожку. Коляска остановилась возле ворот, и я тут же спрыгнул.
– Возница тебя заметил?
– Вот еще! – сказал малолетний шпион. – Я сразу спрятался за кустом шиповника, и они не оборачивались.
– Опиши дом, – приказал Валлент.
– В нем два этажа, покрашен в светло-малиновый цвет, вокруг окон белые ободки. Окон на первом этаже четыре, а на втором три. А какие там ворота! Они ярко-красные! Так что не ошибетесь. И еще я считал дома, когда ехал на запятках. Так вот, этот дом – десятый по правой стороне дороги.
– Ты умеешь считать? – удивился магистр.
– В школе-то учился! Целый год. До двадцати я вам хоть ночью сосчитаю!
Магистр помолчал, но юный следопыт, похоже, закончил свой рассказ и выжидательно взглянул на Валлента, затем обернулся к безмолвному Бессету.
– У тебя все? Больше ничего не заметил? Может быть, они обменивались какими-нибудь словами?
– Нет, толстая дама молчала, а возница говорил только с лошадью.
– Хорошо, – подытожил магистр. – Сегодня мы проверим твои слова, а завтра приходи за третьей монетой.
– А вдруг там никого не окажется? – обеспокоился мальчишка. – И вы подумаете, что я вас обманул.
– Что ж, значит, тебе не повезет, только и всего, – отрезал магистр и жестко взмахнул здоровой рукой, указывая шпиону на дверь. – Проводи молодого человека, – сказал он Бессету. Когда юноша вернулся, Валлент втирал в ранки свою лучшую мазь, приготовленную из отборных лекарственных растений. Зелье одновременно и заживляло порезы, и обезболивало их. Если за ночь ему не станет лучше, утром придется сходить в Академию.
– Ты уже понял свою задачу на сегодняшний вечер? – поинтересовался магистр. – Разумеется, я не настаиваю и ты можешь отказаться от этого задания…
– Я схожу туда, – после небольшой заминки кивнул Бессет. – Что я должен сделать?
– Не полюбоваться на ворота, естественно! Ты должен будешь проникнуть на территорию поместья и по возможности попасть в сам дом, чтобы выяснить, кто там живет.
– А почему бы мне не обратиться к охранникам? – засомневался юноша. – У меня ведь есть бумага из Канцелярии…
– И какую легенду ты им изложишь? Для них все твои бумаги – пустое место, потому что вся охрана в городе подчиняется прежде всего своим непосредственным начальникам, а затем маршалу Стоннхесу. Или наоборот, если тебе так больше нравится. Но главное, мы должны узнать имена обитателей дома втайне от них.
– Но почему?
– Вот и подумай над этим, когда будешь пробираться в темноте среди кустов, – ответил Валлент, скривившись от внезапного приступа острой боли в запястье. – Убийца не должен узнать, что расследование смерти Мегаллина сдвинулось с места! Этого тебе достаточно? На почте узнал что-нибудь?
– Да, господин Валлент, – немного оживился Бессет. – Он получал немного писем, но в последний месяц…
– Завтра подготовь отчет по этой теме, – перебил его магистр. – А сейчас оставь меня, пожалуйста, я сегодня порядком устал.
Юноша замкнулся и продолжал хмуриться, мрачно качая головой. Покидая дом магистра, он лишь мимолетно и как-то рассеянно улыбнулся Тиссе, заглянувшей в торговый зал.
Глава 18. Летние забавы
После ужина Валлент устроился за своим рабочим столом и раскрыл следующую тетрадь Мегаллина. Первую страницу целиком занимали довольно небрежно прорисованная надпись: "802 (продолжение)".
"22 мая. Штаны-кюлоты заняли второе место на конкурсе! Динника так обрадовалась, что расцеловала меня прямо при учителях, когда они это объявили. Я сначала стеснялся перед всеми эти штаны носить, а потом подумал – что такого? Другие и не в таких нарядах здесь щеголяют, а некоторые смелые ученики (и ученицы!) вообще в каких-то нелепых трусах и ночных рубашках. У меня же были красивые клетчатые штаны до щиколоток, со смелыми разрезами по бокам. Жалко, пришлось отдать их для школьного музея. А то бы я в них на какой-нибудь свой экзамен сходил – например, по животноводству (там ведь не надо с настоящими свиньями якшаться). А первым признали какое-то подростковое свадебное платье! Девчонка, которая его сшила, возилась с ним несколько месяцев, но куда его можно надеть? Только для музея и годится. Или какой-нибудь карлице продать.
30 мая. Ну и устал же я за последние две недели! В жизни так не уставал, как во время сдачи заключительных школьных экзаменов. Даже испытания в Орден показались мне намного легче. Все я умею – и по дереву вырезать, и олово выплавлять, и даже лить стеклянные поделки, а уж про животноводство и говорить нечего – первый ученик в классе, любая свинья за мной в огонь и воду пойдет. Холль, по-моему, порядком расстроился, что я не буду заниматься домашними птицами и прочей живностью. А после экзамена ко мне подошел какой-то парень и сказал, что он из имперской Канцелярии. Оказывается, мне еще нужно подтвердить, что я твердо намерен стать стажером Ордена, чтобы они предусмотрели на меня статью расходов. И еще они прислали моим родителям письмо с таким же точно вопросом, чтобы, мол, у них была бумага "для отчетности". Одно слово – Канцелярия! Я-то подтвердил и на его бланке закорючку черкнул (надо будет потренироваться свою подпись ставить, а то смотрится как-то по-детски). Отец без лишних слов свое согласие написал, а мама меня еще полчаса донимала, твердо ли я решил или хочу еще подумать.
2 июня. Вчера смотрел, как отправляются в путь цирковые фургоны. Просто вышел к Помидорной улице и пристроился к толпе зевак. Их там каждый год собирается видимо-невидимо, не протолкнешься, но я выбрал какое-то крыльцо и сел на перила. Пыль стояла столбом! Но я сидел повыше других, и на меня она не очень летела, хотя платок ко рту я все-таки прижал. И вдруг я увидел Маккафу. Она тоже стояла на краю своего фургона и смотрела на толпу. Некоторые ее узнавали и кричали приветствия. И вообще, по-моему, ей больше всех махали, потому что она была в одних шортах и майке, высокая и стройная, и уже загорелая. Не понимаю, как Динника ее не узнала, когда зимой на льду встретила. И тут Маккафа меня увидела и улыбнулась (мне показалось, что именно мне), а потом я будто сошел с ума! До сих пор неловко вспоминать. Спрыгнул со своего насеста и через толпу продрался, чуть под колеса следующего фургона не попал, но все же выбрался и к ее повозке подскочил. Чего я хотел? Сам не понимаю, что на меня нашло, на жаре, наверное, голову напекло. А она вдруг тоже спрыгнула, и оказалось, что мы с ней почти одного роста, и я совсем ненамного повыше. Наверное, потому, что на мне сандалии были, а она босиком ехала. Обняла она меня руками за шею, и я ее тоже, а талия у нее такая тонкая и горячая, что я чуть не упал от внезапной слабости в ногах, а тут еще два ее мягких бугорка мне в ребра уперлись. Всего-то ничего постояли так, а мать ее уже что-то визгливо закричала, в толпе загудели пуще прежнего и стали всякие шуточки выкрикивать, и мы совсем друг друга бы не услышали, если бы вздумали разговаривать. В общем, она убежала свой фургон догонять, а я еще постоял немного как оглушенный, потом прошел до ближайшего переулка и в толпу затесался. Не знаю, как я до Хеттики добрался, только в воде очнулся, когда охладился немного. Как же все-таки больно – вот так провожать, когда уже вроде бы забыл ее, а потом вдруг так глупо сорвался! Почему она так поступила? Наверное, скучно ей было на своем фургоне просто так ехать, вот и посмеялась надо мной, дураком.
3 июня. Рылся сегодня в ящике стола, искал свежее перо, и вдруг наткнулся на Маккафин портрет. Забыл про перо, поставил перед собой и смотрел минут пять, не меньше. А потом на шкаф, обратно на тот же гвоздик повесил. Все какие-то странные мечты в моей голове бродят – что Маккафа вернется, я к тому времени стану настоящим стажером Ордена магов, и будет у меня свои средства для отдельной от родителей жизни, а Маккафа переедет ко мне, и… Дальше я не решился подумать, и тут же мамино лицо мне пригрезилось, в тот момент, когда я сообщаю ей о том, что подыскал квартиру на Береговой улице, рядом с Орденом. И все мои мечты рассыпались, как песочный домик. Да и не захочет Маккафа свой цирк бросить, там публика, всякие овации и восторги толпы.