– Возможно, – невесело улыбнулся Валлент, представив себе своего помощника, с проклятиями выбирающегося со дна глубокого рва. – Тебя вывели через ворота?
– Да, – кивнул Бессет. – Вызвали привратника, а он известил хозяина имения. Зиммельн ужасно разозлился, когда охранники рассказали ему о поврежденной клумбе, и пригрозил выставить мне огромный счет. По-моему, он меня не узнал – я был такой грязный и мокрый, что это неудивительно, да и встречались мы с ним мельком, всего несколько раз.
– Так ты обратил внимание на цвет ворот?
– Было темно, – оправдываясь, проговорил юноша, – и гроза к тому моменту уже ушла в сторону. Вы думаете, что это мог быть не тот дом?
– Не исключено. Видишь ли, я не усматриваю никакой связи между Зиммельном и погибшим магом, и это самое подозрительное.
– Мне нужно будет сходить туда еще раз? – содрогнувшись, спросил Бессет.
– Нет уж, с тебя довольно, и с меня тоже. Иди домой, отоспись и отмойся. А к четырем часам, как у нас с тобой повелось, приходи в лабораторию Мегаллина – дашь отчет о своем посещении почты. Надеюсь, там ты не очень отличился?
Не поднимая глаз на следователя, Бессет отрицательно помотал головой.
Валлент расплатился с кравчим и покинул "Эврану", держа путь к имперской конюшне. Он надеялся, что охрана в сторожке у Восточных ворот еще не сменилась. Все сложилось не так плохо, как он решил вначале – теперь у него появился веский повод, чтобы добиться-таки от стражи ответа на все вопросы. Он чувствовал, что ему осталось совсем чуть-чуть для того, чтобы точно определить убийцу Мегаллина.
Дождь перестал, но в душном воздухе по-прежнему висели водяные испарения, поднимавшиеся из луж и сточных канав. Магистр мгновенно вспотел, рубашка прилипла к телу и неприятно сковывала движения.
Скути покорно потрусила по аллее, и далее через пустынную Конную площадь, все еще усеянную следами воскресной ярмарки. Встречный ветер освежил изнемогающего от влажной духоты следователя. Сразу после здания суда он свернул направо, повторяя путь экипажа "беременной" покупательницы, и вскоре выехал к Восточным воротам. Он остановился на пригорке и оглядел поселок знати. Возле дороги стояла небольшая дощатая коробка, в которой, судя по всему, и ютились гвардейцы. Заглянув в мутное окно, магистр осмотрел тесное помещение, обставленное лишь самыми необходимыми предметами мебели, но никого не увидел. Пока он соображал, где могут находиться стражники, поблизости раздались шаги: к сторожке подходил гвардеец, которого Валлент где-то уже видел. Поворошив память, он вспомнил его имя – этот капрал находился на посту во флигеле, откуда неделю назад магистр начал свое расследование.
– Здравствуйте, Мурркан, – сказал он, спешиваясь. – Вы меня помните?
Гвардеец отнял руку от сабли и улыбнулся:
– Конечно, господин Валлент! Вы говорили с Геммином на прошлой неделе, во дворце. А меня вот перебросили сюда. Мы с напарником как раз обходим свой участок. Что-то случилось?
– Это хорошо, что сегодня на посту были именно вы. Может, мы зайдем в вашу… хибарку?
– Да уж, пост у нас – курам на смех, – кивнул Мурркан, – только от дождя и защищает. Толкни – и развалится. И прилечь негде, вот и ходим кругами по задворкам домов.
Валлент вошел за ним в сторожку и занял один из двух стульев.
– Возможно, Геммин рассказывал вам, что я веду частное расследование, связанное с деятельностью азианского консульства, – доверительно молвил магистр, "приобщая" гвардейца к некой тайне. Мурркан серьезно кивнул и обратился в слух. – Не вдаваясь в детали, должен сказать, что в своем стремлении выведать наши государственные секреты они дошли до наглой вербовки эвранских граждан. Вот, например, сегодняшней ночью один из их шпионов пытался проникнуть в дом советника Зиммельна.
– Точно, господин Валлент, – согласился Мурркан. – Вы уже знаете! Так это, значит, происки врагов? Только азианский прихвостень ошибся, красные ворота в соседнем имении.
– Разве? – поразился магистр. – Ворота советника другого цвета?
– Спутать невозможно – они коричневые. А красные – дальше по улице, в имении секретаря Императора, господина Деррека.
– Вот, значит, как, – протянул Валлент, старательно маскируя охватившее его волнение. – Вы уверены?
– Совершенно уверен, господин Валлент. Других таких нет.
– И кто живет в этом доме, помимо самого Мастера Деррека?
– Его супруга Маккафа, садовник Гуттар и служанка Бюшша. Гуттар при этом еще возница и конюший.
– Вы очень помогли следствию, Мурркан, – помолчав, проговорил посетитель. – Теперь мы знаем, кому из приближенных Императора грозит опасность, и примем свои меры… Во избежание огласки прошу вас никому не рассказывать о нашем разговоре, даже своему напарнику, – с нажимом сказал магистр, пристально глядя в глаза гвардейцу. – Иначе последствия, и для вас в том числе, могут быть ужасными.
– Уж не сомневайтесь! – истово закивал тот, заметно испуганный.
Валлент выглянул в окошко и убедился, что на дороге никого нет. Вскочив на Скути, он сжал колени, заставляя лошадь ускориться, и та со всех ног кинулось по дороге, взметая копытами фонтанчики грязи. За Восточными воротами он позволив ей перейти на шаг и отдышаться – скачущий во весь опор всадник с развевающимся за спиной темно-зеленым плащом выглядел бы подозрительно.
Предполагаемая картина преступления, смутно маячившая у него в мозгу последние два-три дня, приобрела почти завершенную четкость. В ней нашлось место и пропавшему фолианту, и странной вмятине на подушке мага. Он уже примерно представлял себе, как все могло быть в лаборатории Мегаллина в день его смерти, но для полной уверенности ему не хватало фактических данных, погребенных в проклятом крокодиле. И личной встречи с беременной Маккафой, разумеется. Также оставалась пока неясной причина, по которой труд Крисса Кармельского был похищен из лаборатории погибшего мага.
Но наконец-то он точно знал, кто скрывается за безличной буквой М.
Глава 20. Стажер
Валлент был так взволнован, что не решился ехать в Орден сразу после обеда, отложив свой визит на пару часов. Закрывшись в кабинете, он извлек на свет портрет Мегаллина и установил его перед собой, глядя в неподвижные глаза погибшего мага. "Значит, ты постиг магию третьего уровня", – подумал магистр, и ему показалось, что тонкое лицо мага чуть исказилось снисходительной усмешкой. Тянущая боль в запястье исподволь растеклась по телу, затянув туманом окружающую магистра реальность. Но он стряхнул ее усилием воли, на мгновение удивившись легкости, с какой он это проделал: раньше он никогда не занимался самовнушением и не предполагал, что способен на него.
Он открыл третью тетрадь Мегаллина на закладке.
"1 сентября. Почему-то мне не очень хочется писать про сегодняшний день, но раз уж я веду дневник, то придется. Все-таки такой день бывает только раз в жизни, и не у всех. Я не буду сочинять, что совсем не переживал – волновался я изрядно, но когда в холле Ордена меня встретил мой будущий учитель, маг Геббот, все мои страхи куда-то пропали. Геббот еще совсем не старый маг, и выглядит как обыкновенный человек лет тридцати (сними он красный плащ, никто и не подумает, что перед ним сотрудник Ордена). Я думаю, что это он внушил мне спокойствие (после того, что я видел на День Империи, я нисколько этим не удивлен). Ну и правильно – все полчаса, что система безопасности прощупывала меня и записывала куда-то в свои внутренности, мы с Гебботом мирно сидели в углу на диванчике, и он рассказывал мне про наши будущие занятия, а я еще ухитрился рассмотреть некоторые портреты Мастеров. Мне будут платить сто двадцать дукатов в неделю! Я когда услышал такие цифры, то чуть не упал с дивана. Понятно теперь, почему клупперовский брат может смело снимать квартиру на Береговой и при этом еще помогать родителям. И питается поди в "Эвране", на печурке при свете лучины картофель не варит. Одна вещь меня по-настоящему поразила: Геббот говорил со мной не как с сопливым стажером, а как с равным себе магом, только еще неопытным. И сообщил он мне многие удивительные вещи (для меня, конечно). Конечно, я в общих чертах знал, что магию можно условно разделить на три уровня – первый (или магия иллюзий), второй (магия действия) и третий ("гипотетический", как он выразился, или магия жизни). Третьим уровнем реально никто не владеет, и вообще не доказано, что он существует. Многие тайно в него верят, но на словах подвергают сомнению. Тут Геббот сказал: "Остальное расскажу потом", и мы отправились осматривать здание Ордена. Мы побывали в каждом открытом кабинете (в некоторых никого не оказалось, а в одном сидел Деррек и вдумчиво изучал какой-то пухлый трактат), и я изо всех сил старался запомнить имена магов и стажеров, которые в них ставили опыты или читали книги. А какая там библиотека! Наша школьная ей и в подметки не годится. А каталог организован точно так же, Геббот мне показал, как нужный том найти. И у меня будет своя лаборатория! Комнатка не самая большая, зато там есть все, что нужно – стол, кресло и шкаф, и окном она выходит на Береговую. Есть там и горелка, и весы, и другие нужные предметы. Кабинет пока пустой, но со временем, конечно, наполнится всякими магическими штучками, с которыми я буду работать. "А почему меня определили именно к Вам?" – спросил я у мага. Он сказал, что проверка показала наличие у меня особых способностей к магии воздуха. Другие классы, мол, мне тоже по плечу, но с воздухом я буду обращаться как с вилкой, так он сказал. Непонятно, как они сделали такой вывод, если меня испытывали только на огонь и землю? Впрочем, у магов свои методы, я в них все равно пока не разбираюсь. В общем, мне в Ордене очень понравилось, только заниматься придется еще больше, чем в школе. Но при этом Геббот сказал: "Ты, наверное, с моими заданиями будешь к обеду справляться". Это еще проверить надо будет, какие у меня способности. Так что деньги, видимо, только по воскресеньям смогу тратить. А первая моя задача – прочитать десять толстых книжек и выписать из них самое интересное (на мой взгляд), но не больше, чем на одну страницу. Чувствую, повозиться придется порядочно, авторы сочинили такие тома, что их и в руках-то трудно удержать, не то что в голове. Завтра и начну.
2 сентября. Сегодня в обед пришел Геббот и занес мне свидетельство стажера. Кроме прочего там написано, что Мегаллин (то есть я) состоит на службе Императора. Я тщательно смазал левый мизинец чернилами и приложил его в уголке, там, где написано "владелец документа". Это моя первая канцелярская бумага! Учитель сказал, что мне будут выдавать стипендию только при ее предъявлении, и вообще мне нужно таскать ее при себе постоянно.
5 сентября. Вернулась с гастролей мама, вся такая худая и бледная, что мы с отцом испугались. Оказывается, чуть ли не весь театр подхватил в провинции какую-то заразу, и половину времени они не выступали, а лежали в больнице. Так что денег привезли совсем мало, и антрепренер злой как дикая собака. А письмо она не стала нам отправлять, чтобы мы не волновались – ничего смертельного не было, все выздоровели. Я порадовался за Бузза, думаю, он тоже сейчас слушает рассказы актеров и благодарит судьбу за то, что та не позволила ему поехать на "гастроли". Я пошел на рынок и купил всяких фруктов и овощей, чтобы она скорей набиралась сил. А голова у меня забита гигантским фолиантом, который я сейчас изучаю, хожу и повторяю про себя всякие умные мысли, чтобы покрепче их впитать. Геббот посоветовал мне завести лабораторный журнал и записывать в него все, что касается учебы в Ордене. Так что теперь перо – мой основной рабочий инструмент. Геббот один раз заглянул в этот журнал, почитал мои заметки и явно ничего не понял. "Ты сам-то понимаешь свои сокращения, Мегаллин?" – спросил он меня. "Как не понять, учитель, – сказал я. – Вот, смотрите…" – "Ладно, ладно, – оборвал он меня. – Это хорошая привычка, я все равно собирался научить тебя принципам краткой записи. А ты и сам неплохо справился. Но отчет, будь добр, потрудись написать человеческим языком". – "Понял, учитель", – сказал я.
6 сентября. Сегодня в Канцелярии получил свою первую стипендию (за неделю)! Оказывается, из моих денег будут вычитать десять как налог (на содержание Ордена). Ну и ладно, остается все равно много, хотя могли бы и не говорить про сто двадцать дукатов в неделю (перекладывают из кармана в карман, умники). Старший кассир сказал, что я могу хранить деньги у них, если пока не хочу их забирать. И за это он обещал мне скостить налог. Но в этот раз я все же не удержался и сунул обе монетки – серебряную сотку и медную десятку – в поясной кошель, решил купить маме подарок: у нее 14-го день рождения (35 лет!). Только еще не знаю, какой. Вообще-то она никогда его не отмечает – мало таких чудаков, – но я все-таки решил приурочить к нему стипендию.
11 сентября. Когда я устаю читать эти жутко толстые книги (бумага в них очень плотная и желтая, вся в пятнах), то смотрю в окно, на Береговую улицу. По ней ходят толпы народа, особенно по вечерам, когда зажигают фонари, но так поздно я редко задерживаюсь, всего раза два оставался (вчера интересное место в книжке попалось, про жизненный путь одного древнего мага). Так вот, вчера, перед тем, как уйти, я погасил свечу, подошел к окну и стал смотреть на парочки, прогуливающиеся подо мной. И чем-то мне один парень не понравился, шел как клоун и гоготал на всю улицу. "Чтоб ты споткнулся на ровном месте!" – подумал я. И при этом совершенно непроизвольно прошептал про себя короткое, как свист бича погонщика, заклятие, которое недавно почерпнул из книги. И что же? В тот же миг он будто запнулся об воздух и едва не растянулся на мостовой! Я отскочил от окна и вижу – этот тип поднял голову на окна Ордена и смотрит внимательно: явно магию заподозрил. Но смеяться перестал, и девица, которая с ним была, сразу потащила его подальше от этого места. Я перевел дух и отправился домой, а сегодня решил записать этот случай в дневник. Кажется, это мой первый опыт такого рода, не считая, конечно, экзамена. Все-таки иногда приятно быть магом!