* * *
В то время как императорские гвардейцы разоружали воинов черного легиона во дворце правителя, пехотный легион, в который входил отряд капитана Кселлоса, окружил Центральный храм Отоммосо. Когда отряд Кселлоса, к которому присоединились Бельфеддор, Сеттес и Аттеконнос, ворвался внутрь, глазам воинов предстали десятки трупов, устилавших центральный зал храма.
– Храмовые служители, – произнес Кселлос, обследовав несколько трупов. – Их всех перерезали, как баранов. Посмотрите – может, кто-то еще жив, – приказал он своим солдатам. – Обыскать все закоулки. Вытащить из нор всех, кто тут спрятался, и собрать здесь, в центральном зале.
Один из храмовых служителей, лежавший неподалеку, со стоном приподнял голову и прохрипел:
– Святотатцы! На всех вас падет кара небес!
– На вас, похоже, она уже пала, – усмехнулся капитан. – Кто устроил здесь резню?
Раненый ничего не ответил и уронил голову на пол.
Выполняя приказ Кселлоса, воины рассредоточились по огромному зданию, обшаривая все помещения. Всюду на пути попадались мертвые тела священнослужителей, порубленных и пронзенных мечами.
В глубине храма Бельфеддор и его товарищи, сопровождаемые солдатами Кселлоса, наткнулись на группу воинов черного легиона, добивавших младших жрецов, во главе с самим капитаном Ксальтанносом.
– Вот и встретились снова, – с усмешкой процедил капитан сквозь зубы, стряхивая с клинка тело жертвы.
– Сложите оружие, – потребовал один из воинов. – Это приказ императора.
– Я его не слышал, – ответил Ксальтаннос.
– Взять мятежников! – прозвучал приказ.
– Этот мой! – яростно выкрикнул Аттеконнос, указав клинком на капитана черного легиона, и первым рванулся вперед.
В стенах храма закипел ожесточенный бой, звон клинков эхом заметался под высокими сводами. Когда стало очевидно, что исход битвы сложится не в пользу черных легионеров, Сеттес хлопнул Бельфеддора по плечу и сказал:
– Идем дальше, рогатый. Может быть, еще успеем застать кого-нибудь живыми. Здесь справятся и без нас. Один только гвардеец в своей ярости способен Уложить всех противников. Нам еще надо отыскать старшего жреца, пока он не улизнул в какую-нибудь дыру.
Аттеконнос действительно так яростно наседал на капитана Ксальтанноса, мстя за свой отряд, вырезанный черными легионерами, что противнику не помогало его незаурядное мастерство. Многие легионеры уже полегли в ожесточенной рубке – либо были обезоружены и связаны.
– Идем, – согласился Бельфеддор.
– Если тебя интересует мое мнение, я не советовал бы нам идти дальше, – подал голос демон.
– Не интересует, – отозвался Бельфеддор.
– Меня гнетет предчувствие, что там нас ждет опасность, справиться с которой будет очень сложно, – с не свойственным ему трепетом продолжал демон. – Возможно, нас там ждет смерть. Здесь средоточие магии, и сила эта очень велика, она раздавит нас, если старший жрец того пожелает.
Бельфеддор не успел ответить. Вдвоем с Сеттесом они вышли из узкого коридора в просторный зал, где из-за двери на них неожиданно напал высокий худощавый человек с кинжалом. Сеттес едва успел перехватить руку нападавшего и впечатал его спиной в стену. Из-под спавшей с головы косынки незнакомца по плечам рассыпались длинные волосы.
– Да ты девица! – удивленно воскликнул аристократ.
Тут же он получил удар коленом под ребра. Высвободив руку с кинжалом, девушка вновь замахнулась, однако Сеттес быстро пришел в себя и успел блокировать удар.
– Да это же Мета! – узнал демон. – Стало быть, хозяйка этой дьяволицы тоже где-то рядом.
Злобная девушка действительно оказалась служанкой Цемеи, что провожала Бельфеддора во дворец от дома своей госпожи не так давно.
– Как бы эта дикая кошка не исцарапала нашего дворянчика, – не удержался демон от злорадства.
Сеттесу и в самом деле было нелегко справиться с верткой и сильной противницей. Однако после недолгой борьбы он сумел сбить девушку с ног и скрутить ей руки за спиной.
– Сзади! – предупредил демон Бельфеддора.
Тот обернулся. Позади стояла женщина.
– Цемея, – узнал ее Бельфеддор.
– Бельфеддор, – в свою очередь узнала аристократка черного воина.
Некоторое время Цемея пристально смотрела на него, потом произнесла:
– Почему ты не умер, Бельфеддор?
В ее голосе не было ни злобы, ни ненависти – лишь смертельная усталость.
– Никак не получается, – усмехнулся Бельфеддор. – В мир теней слишком длинная очередь, и постоянно кто-то из вашей своры лезет вперед.
Цемея грустно улыбнулась его шутке.
– Жаль, – прошептала она.
В этот момент в зал ворвались солдаты Кселлоса. Цемея молча позволила себя связать. Уже уходя в сопровождении конвоя, она обернулась и бросила через плечо:
– Я буду помнить нашу ночь. Не забывай и ты.
Бельфеддор озадаченно хмыкнул, глядя ей вслед.
– Вот и пойми этих баб, – пробурчал демон. – Хотя в ту ночь мы действительно были на высоте!
Сеттес передал воинам свою пленницу, затем последовал дальше – за Бельфеддором и солдатами Кселлоса.
В очередном зале дорогу им преградили черные легионеры. Вновь завязалась кровавая рубка.
Отмахнувшись от противников, Бельфеддор ударом ноги распахнул двустворчатые двери и вошел в следующий зал. Двери тут же захлопнулись за его спиной. Тронув створки, Бельфеддор с удивлением обнаружил, что они не поддаются его усилиям: неведомая сила накрепко запечатала вход.
– Нас здесь уже поджидают, – заметил демон.
Бельфеддор огляделся. В зале царил полумрак, темноту едва разбавляли огни нескольких светильников. В центре темнела алтарная плита. Во время путешествий по миру с караванами Ксеттоса Бельфеддору доводилось когда-то видеть подобные алтари в храмах чернокожих народов Черного берега. На них чернокожие жрецы приносили кровавые жертвы своим мрачным богам.
Эта плита также служила жертвенником, что совсем не было принято в культе богов Ногары. На поверхности алтаря корчилась нагая девушка, силясь вырваться из бронзовых оков, державших ее руки и ноги. Позади жертвенника стояло несколько бритоголовых жрецов. Один из них обошел плиту алтаря и вышел на свет. Бельфеддор узнал старшего жреца Ксетаннетеса, которого впервые увидел в доме Цемеи.
– Убери свое оружие, Бельфеддор, – произнес жрец. – В этих стенах оно тебе не поможет.
– Что здесь происходит? – спросил Бельфеддор. – Отпустите девушку.
– Мы не можем ее освободить, – ответил жрец с улыбкой. – Она – неотъемлемая часть таинства, без нее обряд невозможен. В том, что это несчастное дитя оказалось в таком положении, есть немалая твоя вина, Бельфеддор.
– Моя?! – недоуменно переспросил черный воин. – Что это значит?
– Не будь тебя здесь, и в ней не возникло бы необходимости. Ты наивен и простодушен, однако являешься слишком сильным противником. Чтобы справиться с тобой, вернее, тем, кого ты прячешь в своем сердце, нам приходится призывать на помощь могучие силы. А силы эти требуют крови. Человеческой крови.
– Убей его! – яростно потребовал демон. – Убей немедленно их всех – или они убьют нас!
– Для тебя уже все закончено, – сказал Бельфеддор, взмахнув клинком. – Император приказал арестовать тебя и всех твоих сообщников. Ваш заговор раскрыт.
Неожиданно Ксетаннетес рассмеялся.
– Разве ты не видишь, что старик что-то замыслил?! – воскликнул демон. – Он совсем не чувствует себя побежденным. Убей его, пока не поздно!
– Раскрыт заговор? – переспросил жрец сквозь смех. – Какой заговор? Нет никакого заговора.
– Верится с трудом.
Ксетаннетес рассмеялся с новой силой.
– Вокруг императора куча подобострастных прихлебателей, которые трепещут за свои теплые местечки и во всем новом видят угрозу собственному благополучию. Вот и мерещатся им всякие заговоры. Соттанос был неглупым человеком, советник почти раскрыл нашу тайну, но и он не смог постичь всей масштабности задуманного. Тем не менее его пришлось устранить: он был слишком серьезной угрозой осуществлению наших планов. И все бы прошло ровно и гладко, если бы не появился ты и не встревал постоянно в то, что тебя не касается, о чем ты не имеешь никакого представления.
– Все это ты расскажешь императору, – сказал Бельфеддор. – Отпусти девушку, забирай свою свиту – и идем, или мне придется применить силу.
Ксетаннетес покачал головой:
– Наивный человек. Я давно бы уже покинул столицу, если бы не получил приказ уничтожить тебя. Этот обряд посвящен тебе, и состоится он прямо сейчас. Ты мешаешь тем, кто стоит над всеми нами.
Ксетаннетес взмахнул рукой. Один из жрецов у алтаря всадил кинжал в сердце девушки. Тело жертвы вспыхнуло, пламя разлилось по алтарю, но тут же скрутилось в тугую струю и устремилось в раскрытую ладонь старшего жреца. Ксетаннетес простер руку к Бельфеддору, и темноту зала прорезала ослепительная молния. Блистающий огненный хлыст, казалось, рассек самое сердце. Дикая боль взломала все тело, Бельфеддор рухнул на колени, выронив оружие.
Жрецы принялись нараспев читать над телом жертвы молитвы, смысла которых Бельфеддор уже не мог понять. Он слышал только голос Ксетаннетеса:
– Твой тайный друг, наверное, вселил в твое сердце уверенность в вашей непобедимости. Однако он уже давно не тот, кем был прежде, и ты никогда не станешь им. Ваша сила лишь в единстве, но по отдельности ни один из вас не проживет долго.
Нестерпимая боль скрючила Бельфеддора в три погибели, он упал набок, прижавшись щекой к холодному мрамору. В полутьме зала его взгляду предстала призрачная фигура огромного человекоподобного существа с лицом, напоминающим морду свирепого вепря. Не сразу Бельфеддор понял, что видит перед собой грозного хозяина подземелья, именем которого назвался сам. Он попытался было позвать демона, но смог лишь промычать что-то нечленораздельное. Вместе с тем Бельфеддор вдруг с ужасом осознал, что не слышит больше ни единого звука. Только жесткий голос могущественного жреца бил в самый мозг.
– Теперь ты снова тот, кем был всегда, кем родился – жалкий убогий калека. Твоего друга заждались в мире теней, – скоро и ты последуешь за ним. Мне даже нет нужды вонзать кинжал в твое сердце – ты умрешь сам. Жизнь в тебе поддерживал только твой демон, силой богов я всего лишь разделил обе ваши сущности – и этим обрек на смерть: ведь по отдельности вы оба ходячие мертвецы. Твой демон лишь бесплотный дух, а в твоих жилах течет смертельный яд.
За спиной демона раскрылся черный тоннель, из его глубины появились несколько теней и окружили призрака. Демон принялся неистово отбиваться от проводников вечности, пытавшихся утянуть его во мрак.
– Хватит валяться! – ворвался в сознание Бельфеддора отчаянный вопль демона. – Поднимись! Сделай что-нибудь!
Ксетаннетес вновь рассмеялся:
– Ты ничего не сможешь сделать. Сейчас вершится не моя прихоть, а воля высших сил, против которой вы бессильны оба. Вы решили, что раскрыли заговор против императорской власти? Глупцы! Императорский трон – это сущая пыль в сравнении с властью над всем миром. Эта цивилизация рухнет, и на ее руинах будет воздвигнута новая. Вера народа в прежние силы, властвовавшие над миром, давно угасла, ее сменит новая. Свет исчерпал свои силы, над миром уже восходит Тень. Все мы – я, Октоннос, Цемея, даже наследник трона и многие другие – лишь слуги, никто из нас не стоит во главе кажущегося вам заговора. Мы подготавливали безболезненный приход в мир новой веры. Но твое вмешательство все изменило. Имея в сердце низвергнутого, но все еще могучего бога войны, ты мог бы стать нам надежным союзником и даже одним из хозяев нового мира, но ты предпочел другую сторону Сам того не ведая, своим вмешательством ты развязал кровопролитную войну. Она уже началась. Теперь нынешняя цивилизация не просто рухнет – она потонет, захлебнется в крови. Но тебе не суждено этого увидеть. Ты чувствуешь боль в своем сердце? Это яд сжигает тебя. Цемея хотела, чтобы ты умер в мучениях, – пусть так и будет.
Демон по-прежнему яростно отмахивался от наседавших на него теней, пытавшихся утащить умершего бога в другой мир.
– Бельфеддор, встань! – вновь ворвался его отчаянный вопль в сознание умирающего человека.
Бельфеддор – это слово ударило в мозг так, что все тело встряхнулось судорогой. Бельфеддор! Почему ты носишь это имя? Сколько раз ему задавали этот вопрос те, кто знал, что скрывается за ним. И в самом деле, почему? Он всегда отвечал просто. Потому, что оно мое. Оно – мое! "Это довольно странно, но ты носишь его по праву". Чьи это слова? Кажется, Ольменноса, верховного жреца, отравленного на пиру. Это имя мое по праву. Я – это он, а он – это я! "Теперь ты – это я, а я – это ты, мы в одной упряжке, мы едины". А это голос демона – он постоянно твердил эти слова. Почему ты носишь это имя? Почему? Почему? Из глубины сознания тараном бил один и тот же вопрос. Почему? Потому, что оно – мое. Бельфеддор – это я!
Бельфеддор с трудом приподнял голову и взглянул на жреца. Фигура Ксетаннетеса плавала перед ним в пелене, затуманившей взор. Бельфеддор открыл рот и вдруг тяжело выдохнул:
– Я!
На лице Ксетаннетеса отразилось удивление. Он никак не ожидал услышать голос человека, родившегося глухонемым.
Превозмогая боль, скручивавшую все тело, Бельфеддор приподнялся на дрожащей руке и прохрипел:
– Я Бельфеддор!
Он вскинул руку, и в раскрытую ладонь влетела костяная рукоять меча, украшенная золотым кольцом. Следующим движением Бельфеддор метнул стальной клинок в грудь жреца. Без единого вскрика жрец опрокинулся навзничь, окрасив мраморную мозаику пола собственной кровью.
Голоса жрецов, возносивших молитвы неизвестным богам у алтаря, смолкли. Служители культа в растерянности смотрели на мертвое тело Ксетаннетеса.
Утратив последние силы, Бельфеддор упал на спину и прохрипел:
– Бельфеддор, ко мне!
Сердце разорвала боль – сознание померкло.
* * *
– Эй, рогатый, ты жив? – послышался из темноты знакомый голос.
Открыв глаза, Бельфеддор увидел перед собой Сеттеса. Аристократ подал товарищу руку и помог ему подняться.
– Что тут произошло? – спросил Сеттес.
Бельфеддор огляделся. Солдаты выводили из зала связанных жрецов, на полу лежало бездыханное тело Ксетаннетеса.
– Жрец случайно умер, – прохрипел Бельфеддор. – Где вы были так долго?
– Мы еле взломали эту проклятую дверь. Идем, дружище. Все, кто был в храме, уже арестованы. Дело сделано.
В сопровождении Сеттеса и солдат Бельфеддор покинул зал. По пути он мысленно воззвал к демону:
– Ты где?
– На своем месте, где же мне еще быть? – отозвался знакомый голос. – Ты спас нас обоих, друг, я могу гордиться тобой. Кое-чему ты все-таки научился. Теперь ты и сам владеешь властью над золотом.
– А я, похоже, могу тебя ненавидеть. Откуда в моих жилах яд?
Демон не спешил с ответом.
– Отвечай! – потребовал Бельфеддор. – Когда и как это случилось?
– А ты уже не помнишь, что говорил этот старый пень? Цемея хотела, чтобы ты умер. Она отравила нас в своем доме. Ты же отказался убить Соттаноса – наоборот, поклялся лично установить его вину и предать советника справедливому суду. Все это не вписывалось в планы заговорщиков – вот Цемея и преподнесла нам кубок отравленного вина за завтраком. Мы должны были умереть, но приехали во дворец живыми и невредимыми и этим напугали Октонноса и всю их шайку.
– Но почему ты допустил это?!.
– Извини, просто испугался, что ты изгонишь меня. Ты ведь столько раз грозился это сделать. Теперь ты так же зависим от меня, как и я от тебя.
– Ты редкостная сволочь! – заметил Бельфеддор, скрипнув зубами от злости. – Ты подлец и мерзавец!
– Знаю, – беспечно отозвался демон.
– Мог хотя бы предупредить меня…
– Я ждал подходящего момента. И потом, я же предупреждал тебя, что не надо ходить в глубь храма.
– Ну да, скажи еще, что я сам во всем виноват.
– Отчасти так и есть. Не я потащил нас в столицу.
Бельфеддор, Сеттес и солдаты вышли в центральный зал. Трупы уже убрали, в окружении конвоя на коленях стояло несколько десятков связанных людей, захваченных в храме.
К Бельфеддору и Сеттесу подошел Аттеконнос, заметно хромая.
– Неважно выглядишь, приятель! – заметил он Бельфеддору.
– Ты не лучше, – усмехнулся тот в ответ. – Но, вижу, ты свел свои счеты.
Он кивком указал на связанного Ксальтанноса, лицо которого было разбито в кровь.
– Я думал, ты жаждешь прикончить этого мерзавца, – произнес Сеттес..
– Решил предоставить ему возможность познакомиться с палачом, – ответил гвардеец. – А где старший жрец?
– Ему с палачом знакомиться не придется.
В зал с улицы вошел капитан Кселлос и приказал:
– Выводите всех отсюда! Их уже ждут в императорской темнице.
Солдаты подняли арестованных на ноги, колонна потянулась к выходу.
Бельфеддор и его товарищи вышли из храма последними. Капитан Кселлос задержал их на выходе.
– Император наверняка пожелает вознаградить вас за верность. Подумайте хорошенько, чего хотите для себя.
– У меня и так все есть, – отмахнулся Сеттес. – Теперь, когда наша невиновность доказана, все мое имущество и состояние будет освобождено из-под ареста.
– Мне достаточно возможности служить закону и справедливости, – сказал Аттеконнос. – А чего попросишь ты, Бельфеддор?
– Жизни для одного человека.
– Для кого? – поинтересовался Кселлос.
– Для нее.
Бельфеддор указал на Цемею, которую в числе прочих солдаты выводили с храмовой площади.
– Вряд ли она достойна твоего заступничества, – заметил Сеттес.
– Возможно, – кивнул Бельфеддор. – Но сердце подсказывает мне, что так надо.
– Тут ты прав, дружище, – подтвердил демон. – И я чувствую, что эта змея еще сыграет важную роль в нашей судьбе.
– Куда направишься теперь, рогатый, когда все закончилось? – спросил Сеттес.
– Похоже, что ничего еще не закончилось – все только начинается, – ответил Бельфеддор. – Я поеду на Черный берег. Перед смертью Ксетаннетес сказал, что война уже развязана и угроза надвигается оттуда. Хочу убедиться, прав ли он был.