Серов отвечал в том смысле, что, может, не придется в Средиземье плавать – может, явятся они в Эс-Сувейру, разгромят басурман, выручат своих, а Караману наденут пеньковый галстук и вздернут быстро и высоко. Но умудренный жизнью ван Мандер пробормотал что-то на голландском и перевел: будь желания лошадьми, нищие ездили бы верхом. А после добавил, что мельницы Господни мелют медленно.
В девятом часу, когда пала на океан темнота, Серов, сдал вахту Сэмсону Теггу и отправился к себе. Их с Шейлой каюта была в кормовой надстройке и выходила иллюминаторами на балкон, тянувшийся вдоль всей кормы. Палубой ниже жили офицеры, и там, в кают-компании, сверкали бронзой два орудия, а еще был стол, за которым питался командный состав; при необходимости на нем расстилали карты и делали расчеты для верной навигации. Серов, однако, вниз не спустился, а зажег побольше свечей, нашел среди трофейных испанских карт искусно раскрашенные портуланы с чертежами Северо-Западной Африки и разложил их на койке. Береговая черта показалась ему искаженной, но океан и моребыли на месте, а также острова, от Канар до Мальты и Сицилии. На одной из карт, видимо старинной, испанский картограф нарисовал в морях дельфинов и каравеллы с наполненными ветром парусами, в Атласских горах – разбойников в тюрбанах и с кривыми саблями, а в пустыне Сахаре – львов и драконов, бедуинов наверблюдах, страусов, змей и всякие иные чудеса. На побережье были помечены порты: Эс-Сувейра, Сафи, Касабланка, Рабат, Танжер, Сеута, Алжир, Тунис и кое-кто еще. Были и материковые города, с названиями, которые помнились Серову, хотя и смутно: Фес, Марракеш, Мекнес . Порты и города изображали башенки, размер которых, вероятно, определялся мощью укреплений и силой того или иного правителя, султана, бея или аги. Башня Эс-Сувейры показалась Серову не очень впечатляющей.
За дверью кто-то поскребся, и он, оторвавшись от карт, крикнул:
– Кого там черт несет?
Показалась темнокожая физиономия Рика Бразильца. Одной рукой он придерживал дверь, в другой покачивал на ладони поднос с тарелкой, кружкой и кувшином. Выпучив глаза, Рик осведомился, желает ли капитана отужинать.
– Надо кушать, надо, – бормотал он на своем убогом английском, – не то хозяйка мисси Шейла, вернувшись, рассердится на Рика, скажет: не давал капитана сухарь и мясо, не поил вином, и значит, палка по тебе скучает, Рик, палка и линьки.
Серов велел ему оставить поднос, позвать де Пернеля, Деласкеса и мавра Абдаллу, а заодно принести бутылку рома и еще три кружки.
Он доедал свой ужин – сушеная говядина, размоченный в воде сухарь и сухофрукты с испанца, – когда в дверь опять постучали.
– Можно войти, – сказал Серов. Трое вызванных им переступили высокий порог и, повинуясь жесту капитана, уселись на табуретах. Рик расставил кружки, наполнил их ромом и тихо удалился. В каюте, разгоняя темноту, горели полдюжины свечей, пахло воском, спиртным и просоленным морскими бризами деревом. Окно на балкон было распахнуто, сквозь него струился прохладный воздух, но пламя свечей не колебалось – ветер по-прежнему спал, не желая гнать корабль к магрибским берегам.
Серов осмотрел новых членов своей команды. Предплечье Деласкеса было обмотано тряпицей, на шее, под ухом, тянулся алый рубец, глаза запали – видать, в ночном сражении мальтиец принял не один удар и бился честно. Абдалла, он же Алехандро Сьерра, выглядел не таким утомленным и, кажется, не был ранен; на его бородатом суровом лице застыла маска терпеливого ожидания. Вероятно, этот человек испытал многие превратности судьбы и относился к ним с философским спокойствием; может быть, его поддерживала вера в Господа или в предопределение. Третий из новобранцев, командор Робер де Пернель, сменивший лохмотья на штаны и потертый колет из боцманских запасов, пребывал в глубокой задумчивости – очевидно, еще не утряс свои разногласия с совестью. Мог ли мальтийский рыцарь без потери чести служить на корсарском корабле? Была ли в этом некая проблема? Если была, Серов ее не представлял, так как о Мальтийском ордене помнилось ему немногое – собственно, лишь то, что императора Павла избрали великим магистром . То есть еще не избрали, но изберут, и случится это в конце восемнадцатого века...
Кивнув на Деласкеса, Серов повернулся к де Пернелю:
– Скажите, рыцарь, вы встречались с этим человеком?
– Возможно, мессир капитан. Не служил ли он прежде нашему ордену?
– Служил. Это Мартин Деласкес, мальтиец, бывший Солдат и бывший купец. А рядом – его приятель Алехандро Сьерра, крещеный мавр Абдалла.
– Маран? – уточнил де Пернель.
Абдалла согласно кивнул – видимо, это неизвестное Серову слово не являлось обидным. Он побарабанил пальцами по столу, поглядел на койку с разложенными картами и произнес:
– Пожалуй, я отдам этих людей под ваше начало, командор. Разумеется, с теми четырьмя, что спаслись с шебеки. – Помолчав, Серов продолжил: – Вы трое плавали в этих водах, сражались у этих берегов и знаете, что за народы здесь обитают. Вы – люди опытные, и я нуждаюсь в вашем совете.
– Я в вашем полном распоряжении, мессир. – Де Пернель склонил голову, и Абдалла с Деласкесом повторили этот жест.
– Мы шли из Вест-Индии в северные моря, – сказал Серов. – В Россию, к царю Петру. Я слышал, он строит флот и щедро платит за услуги иноземных мореходов.
Деласкес зашевелился, почесал в бороде, недоуменно приподнял брови:
– Царь Питер? Мне рассказывали о нем, когда я добрался до Лондона, но о России я ничего не знаю. Кажется, он правит в Московии?
– Его страна – Россия, а не Московия, – твердо промолвил Серов. – Запомни, Мартин: Россия! О ней еще услышат!
– Но зачем вам плыть туда, дон капитан? Это же край света... это дальше, чем ваша Вест-Индия... где-то за турками, за татарами... или за Польшей и Лифляндией?.. У черта на рогах, прости Господи!
– За татарами... Ты еще Китай вспомни! – Серов ухмыльнулся, но за державу было ему обидно. Держава, видимо, не пользовалась в Европах особым решпектом. – Россия – богатейший край, Деласкес! Сокровищ там больше, чем во всех землях от Польши до Британии! И к тому же царь Петр жалует иноземцам титулы графов и князей.
– В нашем ордене известно про эту страну, – сказал де Пернель. – Ее владыка сражается с Карлом, шведским королем и великим воителем. Что до земель царя Московии... прошу простить, России – то они и правда богаты: оттуда везут лес, мед и меха. Но все же мне непонятно, мессир капитан... Вы – французский маркиз благородной фамилии Серра... Зачем же вам титул графа в чужой стране?
Серов снова усмехнулся:
– Маркизом был мой отец, знатный дворянин из Нормандии, а я – его незаконный отпрыск. Бастард! Нет у меня поместий и замков, и титула, если разобраться, тоже нет. Зато есть корабль, пушки и боевая команда.
– Теперь я вас понимаю, – задумчиво промолвил де Пернель. – Понимаю! Благородство вашей крови нуждается в подтверждении, в дворянских грамотах, чего во Франции не добиться... Ах, наша прекрасная Франция!.. – Он поднял глаза к потолку. -Прекрасная, но недобрая и к бастардам, и к младшим сыновьям древних рыцарских родов... Что ж, мессир, незаконный отпрыск французского маркиза в России может сделаться графом. Это как минимум.
– Вообще-то я надеюсь пробиться в князья, – заменил Серов, – но разговор сейчас не об этом. Итак, мы шли из Вест-Индии в Россию, но буря отогнала нас в южные широты, к Канарам. Вчерашним днем мы встретили испанский галеон, но мирно разойтись не удалось – испанцы нас обстреляли. Я взял их корабль на абордаж и высадил на него призовую команду. – Он помолчал, покрутил кружку, глядя, как плещется в ней маслянистый ямайский ром, вдохнул его запах. – Я рассказываю это для вас, рыцарь де Пернель, ибо Деласкесу и Абдалле все известно. Они с того испанского корабля, прятались на, нем, желая попасть на Канары. Командор нахмурился:
– Остальных испанцев вы перебили? Не пожалели христианских душ?
– Пожалел. Я отпустил оставшихся в живых и дал им шлюпки, чтобы могли добраться до Канар. Пусть им сопутствует удача!
Серов поднял кружку, отхлебнул глоток, и Деласкес с рыцарем сделали то же самое. Но Абдалла к спиртному не прикоснулся.
– Что было дальше, мессир капитан?
– Ночью на нас напали сарацины, чему вы были свидетелем, де Пернель. Мой корабль отбился, но команду с галеона взяли в плен. Они не погибли, я точно это знаю! Мортимер... мой человек из призовой команды, взорвавший судно... он видел! Утром мы выловили его из воды. Он говорит, что в плен попали двадцать человек или около того.
– Создатель, помилуй их! – Де Пернель перекрестился, отпил из кружки, и Серов с Деласкесом последовали его примеру. Потом рыцарь произнес: – Двадцать человек... Я догадываюсь, мессир капитан, что вы хотите их выручить.
– Безусловно. Даже если мне придется плыть за этим Одноухим Караманом до самого Стамбула!
– Такой нужды нет. Если Господь пошлет удачу, вы настигнете его в Эс-Сувейре. А если не получится, надо идти на Джербу или искать ваших людей на невольничьих рынках Алжира и Туниса. Они, вероятно, крепкие мужчины... Дорогой товар! Но настоящую цену можно взять только в больших приморских городах, в том же Алжире или Тунисе. Там есть миссии нашего ордена и люди, которые выкупают христиан.
– За ценой я не постою, мой корабль набит серебром и золотом, – сказал Серов. Подумал и добавил: – Кроме того, у меня есть пушки.
Они снова выпили, и Абдалла, так и не прикоснувшийся к рому, произнес:
– Могут не продат. Могут посадит в яму. Надолго! – Он заговорил на арабском, а когда речи мавра завершились, Деласкес перевел:
– Ваши люди, синьор капитан, воины и опытные мореходы. Им предложат перейти в веру Магомета, и если они согласятся, Караман примет их в число своих бойцов. Тем более... хм-м... что они – корсары из Вест-Индии. Они сражались за добычу, топили корабли, резали христиан... пусть испанцев, но все же христиан... Не все ли равно, как искать богатства в море, под знаком креста или полумесяца?
– Это, в общем-то, без разницы, – согласился Серов. – Важно не как искать, а с кем. Не думаю, что они променяют "Ворон" на шебеки Карамана. Но мысль у Абдаллы верная – могут не продать, а в яму посадить. И в таком случае, где они могут очутиться?
Его собеседники переглянулись и призадумались. Затем де Пернель произнес:
– Думаю, на Джербе. Как сказал Пирс Броснан, У Карамана там усадьба и его галеры там зимуют. А зима и зимние бури уже не за горами. – Замолчав, он уставился в потолок, потом продолжил: – Клянусь ранами Христовыми, я не ищу выгод, мессир капитан... Но если вы не найдете своих моряков в Эс-Сувейре, советую идти на Мальту. Там можно перезимовать и подготовить экспедицию на Джербу. Я уверен, что мессир Раймонд, великий магистр ордена, вам в этом посодействует. И я тоже! А я не последний человек среди братьев-рыцарей! – Де Пернель торжественно вскинул руку. – И я даю обет, что...
Серов стукнул костяшками пальцев о столешницу:
– Подождите с обетами, командор, вы еще не знаете всей истории. Боюсь, что она намного сложнее! – Поднявшись, он подошел к распахнутому окну и поглядел на звезды, сиявшие над океаном. Ему показалось, что щеки гладит слабое дыхание бриза. – Мне нужно пополнить команду, – сказал Серов, поворачиваясь. – Мне нужны смелые парни... смелые и умелые... моряки, мушкетеры, канониры, опытные бойцы... Я хочу знать, есть ли в Эс-Сувейре пленники – такие, как вы, де Пернель, готовые драться как дьяволы. Желательно британцы, итальянцы и французы. Испанцев я взять не могу – команда не поймет.
– Есть, – кивнул де Пернель. – Караман пришел в Эс-Сувейру на четырех шебеках, но в гавани были и другие суда, не меньше дюжины... – Он наморщил лоб. – Можно расспросить Пирса, Антонио, Луи и Жана, вдруг что-то вспомнят... На берегу, рядом с причалами, высокая изгородь, а за ней – сараи. Мне кажется, что туда загоняют невольников-гребцов с пиратских кораблей. Должно быть, их несколько сотен.
Серов вернулся к столу, достал лист бумаги, кивнул на чернильницу:
– Какие в Эс-Сувейре укрепления? И где? Нарисуйте, шевалье, и пусть ваши люди уточнят. Сколько орудий и каких? Кто охраняет гавань? Большое ли войско у Мулая Исмаила, который правит в этих землях? Сколько его солдат в Эс-Сувейре? Какая численность пиратских экипажей?
– Боюсь, что не смогу ответить на все ваши вопросы, – промолвил рыцарь, однако взял бумагу, обмакнул перо в чернильницу и принялся рисовать. В его точных, экономных движениях ощущалась сноровка военного человека. Абдалла внимательно следил за тем, как на бумаге появляется чертеж, щурил темные глаза-маслины, склонял голову к плечу и вдруг заметил:
– Здэс нэ так, эфенди. Я жить в этот страна и побывать в Эс-Сувэйр, я знаэт.
Они с Деласкесом принялись подсказывать де Пернелю, тут же исправлявшему рисунок. Серов внимательно слушал. Войско у Мулая Исмаила было огромное , но пехотинцы и всадники стояли большей частью в крупных континентальных городах, у Феса, Марракеша и Мекнеса, а также у Касабланки, принадлежавшей португальцам, и на границе с Алжиром. Эс-Сувейра являлась незначительным пунктом на окраине державы, местом ссылки инвалидов и одряхлевших солдат, одной из мелких баз магрибских пиратов в Атлантике; население тут пробавлялось торговлей, рыболовством и добычей раковин, из которых получали пурпурную краску. Этот марокканский городок не мог похвастать крепкой обороной: порт охраняли две батареи со старыми четырех– и шестифунтовыми пушками, увечных воинов Исмаила было сотни две, и Абдалла назвал их ленивыми свиньями и хадиджами, что означало "недоноски". Самую серьезную опасность представляли пиратские суда и их команды, которые могли насчитывать тысячу бойцов, и две, и три. Но Абдалла утверждал, что в преддверии зимы боевых кораблей в Эс-Сувейре немного – возможно, дюжина или десяток. Еще он добавил, что между городом и портом лежит большая базарная площадь с харчевнями и кабаками, где пираты продают и покупают, дерутся друг с другом, торгуются с купцами, а в промежутках между этими занятиями пьют и ходят к женщинам.
– Пьют? – удивился Серов. – Аллах запретил магометанам пить.
– Аллах запрэтит вино, но ест гашиш и ест другой напитки, крэпче. – Абдалла приподнял кружку с ромом. – Этот напиток в Коран нэ сказан, потому пьют. Но турок пить всэ. Турок сын Иблис, почти нэ правовэрный.
– Магрибцы турок не любят, – пояснил Мартин Деласкес.
– Но ты, Абдалла, рома не пьешь, хоть христианин, – сказал Серов. – А христианину положено закладывать за галстук – это, знаешь ли, символ веры. Но ты не пьешь! Почему? В самом деле еретик? Или все еще предан Аллаху?
Мавр покачал темноволосой головой:
– Аллах, Христос – разный названий для Бога, который чэловек придумат. Я учится у суфий Али ибн Джарир, и учитэл сказат: Бог, чэловек – едины. Вахдат аль-вуджуд! Вахдат аль-вуджуд – доктрина "единства бытия", которую сформулировал один из арабских суфиев-философов – Ибн аль-Араби. Жизн ест постижэний Всевышний и собствэнный душа... Но вино – плохой дорога к Богу. "Философ!" – подумал Серов с уважением, забрал у Абдаллы емкость со спиртным и разлил по трем другим кружкам. Сам он относился к православному роду-племени, а де Пернель с Деласкесом были католиками, но похоже, что настоящим христианином в их компании являлся Абдалла.
Рыцарь закончил чертеж и протянул его Серову:
– Это все, мессир? Все, чем мы можем быть вам полезны?
– Нет. Есть еще одно обстоятельство. Оно касается женщины.
– А! – воскликнул Деласкес. Он видел Шейлу на испанском судне и, вероятно, догадался, о чем пойдет речь.
– Среди пленников, захваченных Караманом, моя жена, молодая красивая женщина. Очень красивая! У нее должен быть... – Серов почувствовал, как перехватывает горло, глотнул рома и закончил: – Она на третьем месяце. Мы ждем ребенка.
– Дева Мария! – произнес де Пернель. – Заступись и сохрани! Эти мусульманские собаки могут...
Но Абдалла прервал его, заговорив на арабском, и говорил он довольно долго, делая по временам скупые жесты, прикладывая к сердцу ладонь и протягивая руки к открытому окну, то ли к звездам и небу, то ли к близкому африканскому берегу. Деласкес несколько раз о чем-то переспрашивал мавра, затем повернулся к Серову и сказал:
– Он говорит, дон капитан, что молодые красавицы всегда достаются предводителю – обычай такой, что у турок, что у арабов. Караман возьмет ее себе, но насиловать не будет. Красивые женщины со светлыми волосами и синими глазами очень, очень дорогой товар! Редкий! Караман продаст ее в гарем или подарит большому владыке, султану Мулаю Исмаилу, который любит европейских женщин, или дею Алжира, а может, отвезет в Стамбул. Но сначала позволит ей родить дитя, потому что с животом она не представляет ценности. У магометан есть опытные старухи, они проверят, что ваша жена в тягости, и присмотрят за ней. Не беспокойтесь, синьор! Они это сделают лучше, чем любой лекарь из стран Европы.
Серов, наконец, смог вздохнуть полной грудью. Пряча лицо в тенях, он проворчал:
– Надеюсь, ей не придется жить в неволе семь месяцев и рожать у арабов или турок. Я должен раньше еe найти! А если будут там опытные старушки, так мы их с собой прихватим. Я за одну такую старушку тысячу песо отдам!