На миг ей почудилось, будто она бредит. Однако, звук нарастал, становясь ближе. Вскочившая Яна, напрягая глаза, смогла рассмотреть далеко внизу неспешно ползущий как будто бы грузовик. Поскольку, в долине не было даже намека на дорогу, транспорт на самом делеполз медленно, объезжая деревца и особенно крупные камни. Судя по направлению его движения, водитель грузовика стремился как можно скорее миновать неудобные рощицы и выехать на травяное полотно, которое на расстоянии нескольких километров ближе к горам было разбавлено только торчащими кое-где зарослями кустов. Однако, до этого удобного бездорожья ему еще предстояло преодолеть не одну и не две неудобные рощицы. А значит, шансы добежать до подножья холма и привлечь внимание водилы, пока грузовик натужно искал пути проезда, хоть небольшие, но все-таки были.
… Яна никогда не бегала так, как когда она, подхватив рюкзак, неслась с холма в сторону ползущего грузовика. Мир плясал и прыгал у нее перед глазами, под ноги то и дело подворачивались камни, норовя опрокинуть на землю. Но девушка летела, не разбирая дороги, и не обращая внимания на хлопавший по спине рюкзак и прыгавшую грудь. Она поняла, что судьба только что предоставила ей единственную возможный шанс на спасение - и теперь что было сил торопилась воспользоваться им.
У Яны на бегу было не так много шансов рассмотреть вожделенный грузовик. Однако из того, что она уже могла увидеть - это был довольно необычного вида транспорт. Какой-то незнакомый, длинный бронированный кузов был явно снят откуда-то, и поставлен на шасси то ли КрАЗа, то ли чего-то похожего, и абсолютно точно отечественного, так как все заграничное явно не справилось бы с поставленной задачей. А задача перед грузовиком стояла монументальная - каким-то родом перемещать длинный металлический короб, с наваренными на него дополнительными защитными металлическими конструкциями и торчащими шипами, да еще так, чтобы тот не только не опрокинулся, но и достаточно мобильно рулил по бездорожью.
Судя по маневрам невидимого пока водилы, рулить кое-как, но получалось. С мобильностью выходило сложнее. Но теперь Яне это было только на руку.
Хрипя и задыхаясь, она почти кубарем скатилась с холма и, не останавливаясь, с ходу нырнула в первую рощу. Роща состояла из чего-то лиственного, сильно поросшего низкими кустами. Эти кусты сильно затрудняли путь грузовику. Однако, теперь они мешали и Яне.
Волей-неволей, ей пришлось сбавить скорость. Тем более, что спуск с холма остался позади, и придавать ее бегу естественное ускорение стало уже нечему. Картинка перед глазами задыхавшейся девушки подернулась черным. Разогнанное быстрым бегом онемение возвращалось, и вдобавок к нему прибавились острые рези в желудке, которые отдавались в сердце и спину.
Яна все равно упорно тащилась вперед, ориентируясь только на звук мотора. Казалось, что самочувствие ухудшалось с каждым шагом. Яну сильно мутило, и от выворачивания наизнанку, по-видимому, спасало только то, что выворачиваться ей было попросту нечем. Собираясь к тетке рано утром, она в спешке так и не успела позавтракать, а припасенные бутерброды достались Вике.
Ноги заплетались сильнее. Яне делалось хуже и, пробираясь между деревьями, она то и дело теряла ориентир. Временами ей казалось, что она бредит, и сумасшедший бег ей снится, как часть тупого и безумного кошмара…
Яна не сразу уловила перемены в окружающей действительности. Меж тем, роща стала значительно реже. Сквозь просветы между деревьями виднелась та самая равнина.
И - тот самый грузовик.
Шум мотора теперь слышался гораздо отчетливее и громче. Добравшись до края рощи, Яна с силой протерла глаза рукавом и, попутно пытаясь отдышаться, уже внимательнее вгляделась в транспорт, до которого теперь оставалось не больше сотни метров.
Огромная махина все-таки угодила в яму, из которой выбиралась, напрягая силы, взревывая и расшвыривая в разные стороны ошметки земли с налипшей травой. Яна сразу поняла, как ей повезло - если бы не эта задержка, она ни за что не успела бы добраться до грузовика. К тому времени, как она достигла края рощи, чудовищная машина как раз выруливала на более или менее ровный грунт.
Яна сообразила - еще несколько мгновений, и все ее усилия накроются медным тазом. Грузовик медленно и осторожно сдавал назад, чтобы двинуться вперед - на этот раз, без помех. Впереди его ждало относительно прямое бездорожье - во всяком случае, до тех пор, пока он не достигнет далеких гор.
- Стойте! - изо всей сил заорала Яна. Мигом позже она сообразила, что ее пересохшее горло едва способно выдавать что-то особо громкое или членораздельное. Однако, выяснив это практическим путем, она только застаралась сильнее. - Помогите! Сюда! Стойте! Пожалуйста! Помогиииитеее!!
Предчувствие опасности пришло резко - как всегда. Яна заткнулась и завращала головой, пытаясь сквозь застивший сознание и зрение туман сообразить, откуда ей собралось не повезти на этот раз.
Долго осматриваться не пришлось. Справа из-за кустов, неслышимые из-за близкого рева мотора, на нее шли два зомбяка. Впрочем, зомбяками их можно было бы назвать с натяжкой. Эти существа, судя по всему, уже не были людьми. Но еще не достигли стадии тех тварей, которые на глазах у Яны уничтожили автобус. Морды их были дикими, но гладкими, точно у сытых котов. Судя по свежим кровяным разводам вокруг пастей и на остатках одежды, эти двое досыта пожрали, причем совсем недавно.
… Несколько мгновений девушка бездумно наблюдала за приближавшейся смертью, игнорируя сознанием даже ударившую в ноздри невыносимую вонь. Зомбяки приближались, не особо торопясь. Как ни тупы были их морды, они, должно быть, понимали, что жертва загнана и едва ли способна куда-то деться. Чуть поодаль за тварями затрещали ветки, и из кустов выбрался еще один человекоподобный.
Треск этот словно разбудил застывшую Яну.
Очнувшись, она бросилась бежать - так быстро, как только могла. Ей уже не думалось о том, что сбросив рюкзак, она могла бы выиграть несколько лишних секунд, что нужно кричать еще, чтобы вновь попытаться привлечь внимание водителя. Яна бежала, видя перед собой только темное пятно неблизкого грузовика. А за ней, быстро сокращая расстояние, неслись все же сорвавшиеся на бег мутанты. Их проклятое урканье догоняло девушку даже сквозь шум работавшего мотора.
- Помоги… те!.. Помоги…т…
Под ногу все-таки подвернулся проклятый корень. Яна рухнула ничком, носом в траву. Мигом позже надвинувшаяся опасность в единый миг стала всеобъемлющей…
И так же внезапно схлынула. До слуха девушки донеслись звуки нескольких выстрелов.
Опираясь на трясущиеся руки, Яны приподнялась от земли.
Первым, что она увидела, был дохлый мутант, который на полпальца не достал до нее в прыжке. В его раздутой башке зияла дыра. Двое других бесформенными кучами лежали чуть дальше. Их она уже различала с большим трудом, хотя неведомый стрелок свалил их не так далеко - всего в нескольких шагах.
Яна обернулась к грузовику, но сумела разглядеть только несколько стремительно приближавшихся теней. Она попыталась подняться, но то ли от перенапряжения, то ли от странного недомогания, не сумела сделать этого с первого раза, вновь завалившись на траву.
Потом темные силуэты надвинулись вплотную. Локоть девушки резко рвануло вверх, вздергивая ее на ноги.
- Ну, какого хрена разлеглась, корова? - с трудом сфокусировавшееся зрение выхватило из окружающей реальности среднерослого, крепкого мужика в расхристанном камуфляже. - Не видишь - зверье? Двигай давай жопой к машине! Ну? Пошла!
9
Неведомая и так толком и не рассмотренная машина шла довольно плавно, учитывая то конкретное бездорожье, по которому ей приходилось это делать. По-видимому, сказывалось преимущество от привода на все колеса. А может быть, и мастерство водителя.
Яна думала об этом как о чем-то тяжелом и ненужном, что теснилось в ее голове с множеством других таких же тяжелых и ненужных мыслей, но изгнать которые не получалось. Привалившись затылком к краю борта и то и дело стукаясь о него, когда машину трясло на ухабах, она пыталась прислушиваться к репликам, которые бросали друг другу вооруженные, крепкие и неопрятные мужики, оккупировавшие места возле малозаметных щелей в кузове.
В том же углу, в который без особых сантиментов забросили Яну, жались друг к другу еще четыре девушки. Трое постарше и одна совсем девчонка, лет тринадцати-четырнадцати - одежда каждой была в беспорядке, а руки связаны за спиной. Зареванные мордочки девушек покрывали грязевые разводы и, судя по их перепуганному и непонимающему выражению, эти пассажирки едва ли понимали о происходящем больше, чем сама Яна.
В голове Яны стоял туман. Ей ненадолго полегчало после того, как она отдохнула от сумасшедшего бега. Но тошнота, головокружение и судороги никуда не делись, чем дальше, тем делаясь только острее. Однако, несмотря на то, что думать Яне было сейчас тяжело, она довольно быстро поняла, что мгновенная радость от встречи с настоящими, разумными людьми оказалась сильно преждевременной. Связанные девушки и обрывки фраз спасителей были тому лучшим подтверждением.
- Что там со временем? - меж тем, уточнил один из мужиков, тот самый, который явился перед Яной первым. И которому, вероятно, она без кавычек была обязана жизнью. Этот, единственный из всех, вообще не отрывал прищуренных глаз от проплывавшего мимо пейзажа. Только вместо оружия, которое другие не выпускали из рук, время от времени прикладывал к глазам бинокль.
- Успеваем, - весело информировал его тощий и долговязый парень выбритый наголо и с пигментными пятнами на лице - настолько большими, что они были видны даже Яне в ее состоянии. - Еще почти час, а мы уже, считай, на месте.
- И под завязку, - вмешался третий, низкорослый и довольно плотный мужик, поблескивая очками, которые делали его щекастую морду благообразной. - Барахло, шлюхи, все есть. Даже одна лишняя.
Яна болезненно прищурилась. Однако, она не ошиблась - говорили не о ней. Проследив за взглядами, она с изумлением обнаружила еще одну - пятую девушку, которую не заметила сразу, приняв ту за груду наваленных мешков.
В этом не было ничего удивительного - пленница, угрюмо нахохлившись, неподвижно сидела поодаль от других, за какими-то ящиками в самом темном углу кузова. И, хотя внезапно обнаруженная девушка оказалась гораздо габаритнее самой Яны, увидеть ее сразу можно было только точно зная, что она там.
Долговязый оценивающе оглядел уже Яну, потом еще раз оглянулся на угрюмую связанную толстуху, и поднял брови.
- Да, этот кусок говна лишний. Выкинем нахрен? Место только занимает. Каракут заказывал одну жирную, но это ж вообще пиздец. Последняя, которая из леса, хоть на бабу похожа. Можно будет для разнообразия к ней сходить. Особенно, если со скидкой…
Наблюдающий с биноклем обернулся в его сторону. Он смотрел всего несколько мгновений, и молча. Но долговязый сник, будто увял, пряча глаза.
- По шлюхам все равно недобор, - меж тем ничем не примечательный, стриженый мужик, который сидел к Яне ближе всех, поднялся. Добравшись до зафиксированных веревками ящиков, он откинул брезент и взял связку зеленоватых бананов. Вернувшись на место, положил оружие рядом с собой и принялся счищать кожуру. - Каракут ясно сказал - чтоб искали черную. Узкоглазая есть, мелкая тоже, стандарта две единицы. Жирных на кой-то хрен тоже две. Черной нет.
- Каракут - придурок, - очкастый мужик приподнял дужку и, моргая, принялся растирать глаза. - Эти кластеры все совдепия, с юго-запада первого мира. Где там искать черномазых?
- Точно, - долговязый явно обрадовался возможности загладить шуткой не нашедшее понимания у товарищей предыдущее предложение. - Пусть одну из старых перекрасит - какая нахрен разница? Если б Каракут платил нормально за товар, можно было бы рискнуть съездить еще в два-три места. Хреново жмотство отбивает всю охоту иметь с ним дело. Увидите - развоняется, как жопа, что нету черной, и опять срежет горох - не меньше полгорсти.
- Срежет - согласился стриженный. - Еще будет пиздеть, что заказывал только одну жирную, а мы тащим ему аж двух. За это тоже может снять. Типа, заипешься их кормить, они ж жрут сильно много…
- Да хрена с два он их кормит, - очкастый дернул щекой, тоже оглядываясь на Яну, которая с трудом сдерживала тошноту. - Он потому жирных заказывает которую ходку, что жрать им почти не дает.
Долговязый удивленно хмыкнул.
- Че, правда?
Очкастый поморщился.
- Правда. У него шлюхи мрут быстрее, чем охотники, из свежих. Ну, кроме двух-трех девок, которые топы и на подтанцовке. А те, кто работают конкретно - еле ноги таскают. По-хорошему вообще б к нему не ходить. Но Пустырь, мать его!
- Да, неудобняк, когда один нормальный обитаемый стаб на такой здоровой площади.
- Еще хуже, когда в этом стабе рулят такие уроды, как Каракут и Пятнистый.
- Да ладно, че переживать - всех он заберет, - очкастый, поморгав, наконец снял очки и, завернув в тряпку, сунул в нагрудный карман. - У него ж текучка. Хоть Пустырь, а кластеры вокруг жирные, охотников, сталкеров дохуя. Клиент к нему по-любому прет, потому что больше не к кому. Шлюхи дохнут, потому что жрут плохо, а плохо жрут, потому что кормить их не выгодно - пашут, как ударники, и вид теряют быстро. Новые нужны постоянно. Короче, всех заберет. И того бегемота, и эту, последнюю. Повоняет, но заберет. Если только вторая жирдяйка раньше не откинется. Выглядит хреново.
Яне действительно стало по-настоящему "хреново" - во всех смыслах. Впервые за все время с момента осознания своего отчаянного положения, на какой-то миг ей показалось, что при такой альтернативе перевоплотиться в зараженную безмозглую тварь - не самый худший вариант предполагаемого будущего.
Разговаривать со "спасителями" было бесполезно, и она поняла это еще до того, как попыталась. Ее работа в отделе не предполагала особенного взаимодействия с антиобщественными элементами. Но, несмотря на это, за несколько лет Яна успела насмотреться на самую разную человеческую сволочь. И, по этим разговорам, примерно представляла, чего ждать от "спасителей" в ближайшей перспективе.
К тому же чем дальше, тем ее здоровье ухудшалось сильнее. Боли в желудке и под сердцем сделались почти непрерывными, как поздние родовые схватки. Судороги превращали тело в один невыносимый спазм. Не в силах сдерживаться, Яна постанывала сквозь зубы, смаргивая катящийся градом пот. Она чувствовала, что умирает, но ничего с этим сделать не могла. Краем сознания девушка прикидывала, что после того, как она обратится, ее попросту пристрелят. И выбросят из машины, понятно, что не утрудив себя похоронами. Отчего-то это вызывало в ее мутящемся сознании особенную горечь, наряду с приближавшейся смертью…
- Эй! Подъем!
Яну, которая уже, оказывается, почти уплыла в умиротворяющую темноту, грубым рывком вырвало обратно, в реальную действительность.
Отодвинувшаяся было притупленным сознанием боль тут же вновь свирепо вцепилась в тело со всех сторон, как стая голодных мутантов. Протестующе замычав, Яна кое-как разлепила глаза. С трудом сконцентрировав зрение из-за головы, которую мотало из стороны в сторону, она увидела перед собой давешнего спасителя. Мужик с биноклем, бросив свой пост, тряс ее за плечи. И, кажется, даже пару раз двинул по лицу.
- Подъем, сука! Какого хрена ты творишь? Твою мать, нельзя было раззявить пасть, и сказать, что у тебя ломка?
Яна, до которой смысл сказанного доходил с большим трудом, сделала над собой чудовищное усилие, и приподняла правую руку.
- М… ня ук-кусил…и, - попытавшись продемонстрировать ладонь, она вновь уронила ее на дно кузова рядом с собой. - Я з-зар…а…ж…
Не дослушав, мужик махнул рукой и выпрямился, держась за борт.
- Радар, а она точно иммунная? Может, пока не поздно…
- Точно, - тот, кого назвали Радаром, еще раз сверху вниз взглянул на корчившуюся у его ног Яну. И, так же придерживаясь за ходившие ходуном стены кузова, двинулся обратно на свое место. - Имунная, только долбанутая. Кто-нибудь дайте этой дуре глотнуть живяк. А то правда что не довезем.
10
Мутная бодяга, о запахе и вкусе которой нельзя было бы сказать ничего определенно хорошего, к вящему изумлению действительно помогла. После того, как в нее влили несколько капель этого лекарства, девушка, которая уже совсем было смирились со смертью, внезапно почувствовала, что ее как будто едва-едва заметно, но попустило. Спустя еще какое-то время перекручивающие тело спазмы сошли на нет, вместе с излишней потливостью и тошнотой. С глаз будто пропала мутная пленка, и Яна с внезапно вернувшейся ясностью мысли осознала себя все еще живой. И по-прежнему лежащей на тряском полу непойми-какой машины, которая как будто бы замедляла ход.
Словно в подтверждение ее догадки, конструкция заскрипела тормозами, и всех, кто был внутри, дернуло по ходу движения, заставляя хвататься за что попало и вжиматься в пол.
- Кажись, доехали, - дождавшись, пока машина окончательно остановит ход, длинный поднялся, закидывая ремень винтовки на плечо. - Я ж говорил - не опоздаем.
Радар и стриженный любитель бананов не спеша выбрались из кузова наружу. Остальные продолжали наблюдать за невидимым для пленниц происходящим из окон.
- Первые прибыли, - снова вытащив очки и нацепив их на нос, пробормотал очкастый знаток местных нравов. - Никого не вижу, кроме нас и Каракута. Не помню, чтоб когда такое было. Обычно в базарный день тут народищу собирается - уйма…
- И охраны много. Там, там… и вон там еще, смотри. Блин, что у них опять случилось?
- Да ладно, Каракут - просто перестраховщик, - потоптавшись, долговязый, присел обратно и тоже вгляделся в окружающую действительность сквозь одну из узких щелей, через которые в кузов падали полоски яркого солнечного света. - Он всегда и базарный день устраивает за пределами стаба, и охрану с собой берет. Что с него взять, как он даже транспорт в стаб не пропускает? Оно, конечно, было пару раз, что пытались прибрать его хозяйство к рукам. Но все равно ведь вечно перегибает палку…
Некоторое время они молчали. Наконец, очкастый протер лоб.
- Что-то долго они с Радаром базарят. И руками машут, - он прищурился. - Особенно Каракут. Что-то точно случилось. Твою ж так, хоть товар-то он у нас заберет? В Элит-да-Рубе за шлюх денег не дают, а до Багдада - больше полутора суток езды… Это если ни на кого не нарваться.
Вновь воцарилась тишина. Работорговцы напряженно всматривались каждый в свою щель. Поглядывая то на них, то на связанных девчонок, Яна прикидывала свои шансы удратьот этой компании, и желательно по-тихому. Пока шансы особо не просматривались. Однако, в отличие от других пленниц, у нее было преимущество - руки оставались свободны. Должно быть, в ее поведении и состоянии при встрече отсутствовали показатели к немедленному фиксированию при помощи веревки, а теперь мужикам было попросту не до этого. Да и вряд ли кто-то из них видел в ней угрозу.
А значит, нужно и дальше вести себя так, чтобы "спасителям" как можно позже пришло в голову ее связывать. Внешне Яна как следует копировала испуг и смятение которые наблюдались на лицах тихо поскуливавших пленниц. Впрочем, справедливости ради, ей не приходилось прикладывать для этого много усилий.
- Кажись, договорились, - с облегчением пробормотал очкастый, снова вытирая проступавший пот. - Готовьтесь, сейчас будем выгружать.
- А… эти? - долговязый кивнул в сторону живого товара.