- Не очень хорошо. Я и с ним самим связалась, и напрягла питерских друзей-журналистов, чтобы картину восстановить, как было. Чтобы и с ментами поговорили, и с врачами, и свидетелей нашли. Все примерно, как он вчера рассказывал, даже чуть-чуть хуже. Никаких намеков на самооборону, даже на реальные угрозы со стороны гражданина Гусейнова. Чистая агрессия, серьезные травмы: руку сломал, два ребра, повредил челюсть. Во время расправы кричал, что скоро всем нормальным русским, которые в прошлом году шли со Столбовым Путина свергать, всем им выдадут "автоматы, патроны и лицензии на отстрел зверья". При этом в крови у героя - пять промиле. По самому происшествию ни одного смягчающего обстоятельства и ворох отягчающих. Гадкая история.
Пауза была долгой и ужасной. Татьяна понимала, что заполнить ее чем угодно было бы пошлостью.
- Сам понимаю, гадкая, гаже не придумаешь, - наконец сказал Столбов. - Что сделаю - уже сказал. Будет хороший адвокат, больше ничего не будет. Ни звонков, ни намеков, что обидели президентского друга.
Татьяна вспомнила, как в прошлом году Столбов сбежал из полпредства в питерский пригород, выпить водки с Быковым. Как они на пару разгромили местную ментовку, терроризировавшую поселок. Как Быков оказался самым рьяным и, пожалуй, даже толковым региональным организатором предвыборной кампании.
Теперь ждет суда за решеткой и помнит, что друг - уже не полпред по Северо-Западному округу, а глава государства - обещал ничего не сделать для его освобождения.
Столбов угадал ее мысли, начал сам:
- Не сделаю. Ничего не сделаю, из принципа. Кстати, спасибо за разговор - стало понятней, как говорить сегодня вечером.
"А вот на разговор со мной времени не останется", - подумала Татьяна.
* * *
Из предложений Рабочей группы.
В рамках тюремной реформы предлагается разработать проект пятизвездочной тюрьмы для олигархов. Дополнительная площадь, улучшенные условия питания, дополнительные свидания с родными. Одновременно вычитать с постояльца достаточно крупную денежную сумму в фонд поддержки обычных зэков.
Резолюция Столбова:
БПС.
* * *
"…заодно и помылся". Эту шуточку про баню Столбов знал с детства. Когда вырос, то понял - так и есть. И не только в смысле сексуальных забав. Баня, если, конечно, стол в соседней горнице не заставлен "пузырями", или если на каменку не лить пиво ковш за ковшом, расслабляет только тело. Голова, напротив, остается очень даже трезвой, собранной, и разговоры в простынях чаще относятся к деловым, чем за банкетным столом. Если, повторимся, не путать баню с местом тотального бухания.
Сегодняшний вечер подтверждал эту теорию. Добротный пар, заход за заходом, а в голове такая ясность, какой и утром не было.
Встреча проходила в вотчине одного из "декабристов", в полсотне километров от Рублевки. Хотел было в самом Кремле или в рублевской резиденции, но передумал. Тайных гостей у президента не бывает, а "светить" группу спонсоров победы лишний раз неохота. Да и пусть знают ребята - в Кремль вхожи на тех же основаниях, как и всякий прочий бизнес.
Решил и не пожалел. Русская банька у Александра Борисовича, олигарха среднего уровня и известности ниже средней, оказалась добротной. Видно, что хозяин знает толк: грамотно задумал, нашел грамотных исполнителей, проследил, чтобы и сделали грамотно. А этот этап, по мнению Столбова, самый сложный. На третьем этапе Русь-матушка себя всегда и губила: гениальный план, делают тяп-ляп, а мозговая лень не дает проверить - то ли самое вышло, что планировали.
У Александра Борисыча не так. Пригнанные досочки полок, моют их часто и хорошо, каждый раз баня, как новая. Каменка выложена так, что пар от поддачи идет к потолку равномерным облаком и окутывает тело, будто райская дева махровым полотенцем растирает. Венички всех сортов, хорошо замочены, в руку сами ложатся. Даже дверь из парилки - с реверсом, а в коридорчике, едва дверь приоткрыта изнутри, на стенах загораются две стрелки. Одна - на бассейн с душевой, другая - путь подольше, во двор, к озерцу, к полынье.
Поэтому Столбов попарился от всей души. Лишний раз взгрустнул о своей баньке в оставленном Зимовце. Казенные бани в Кремле, на Рублевке - не то. Говорят, хороша в Селигерской резиденции, но туда еще не добирался.
Сделал четыре захода - разминочный и три основных. Сам попарился, позволил себя вениками похлестать. Желающих приблизиться к телу национального лидера нашлось немало.
- Не забьете вениками? - усмехнулся Столбов.
- Нет, - серьезно ответил Луцкий, сжимавший в правой руке букет банного удовольствия. - Какой смысл тебя убивать? Сам же знаешь, в каком мы списке, так что без тебя жить нам недолго. А самоубийство - грех, сам сколько раз говорил.
После второго захода Столбов окунулся в бассейне. Потом отважился на прорубь. В четвертый раз опять прыгнул в ледяную воду, подсвеченную разноцветными огнями, будто рядом - новогодняя елка. Из проруби вернулся уже не в парилку - под душ. И понял: пора сидеть.
Сидели за общим столом. Наблюдалась банная демократия: хочешь - плесни виски, хочешь - держи запотевшую пивную бутылку, хочешь - чокайся кружкой с чаем. Столбов так и делал. И ждал, когда же дойдут до темы, ради которой сюда приехал.
Сначала говорили о баньках, их обустройстве и всяческом здоровом фитнесе. А потом без околичностей перешли к главному.
Начал Александр Борисыч, по праву хозяина:
- Спасибо, Михаил Викторович. Мы опасались поначалу, что ваша зимовецкая корпорация полным составом войдет в правительство и прочие структуры. Могло бы повториться то, на чем обжегся Путин, когда отблагодарил своих друзей из Конторы. Когда до потоков и источников дорывается совсем нищая шпана, это еще не страшно - насосутся и другим дадут. А у этих ребят, у фээсбешников и, вообще, путинских друзей, деньги были еще в девяностые. Понятно, другие деньги, небольшие. Но что такое власть, они знали и раньше. В девяностые узнали, что такое деньги. А потом - раз! И у них большие деньги. И так к ним азартно присосались, что даже их "папа" Владимир Владимирович, при всем его уме, ничего с ними сделать не смог. Воли не хватило.
- А мне хватить должно? - спросил Столбов.
Александр Борисыч будто не понял вопрос. Или, скорее всего, свой монолог подготовил заранее.
- Вы с самого начала решили поиграть в равноудаленность. Но не получится. Все равно найдутся те, кто чуть-чуть ближе к вам. Так было, так и будет.
"Все равны, но я хочу быть чуть-чуть равнее других", - вспомнил Столбов слова Татьяны. Говорила она их часто, когда, начиная с декабря, приходилось отбиваться от подобных просьб.
- Не возражаете? Это хорошо. Вам все равно придется иметь некий близкий круг, группу соратников. Не захотите ее иметь, или иметь тайную, скрытую - тогда проблемы. Это, извините, как в случае с вдовствующей королевой: пока жива, женихи не переведутся. Только ухаживание может выйти чересчур наглым. Вплоть до хулиганств: мол, возьмите меня к себе, а то я вот какой опасный. А в нашем случае никого искать не надо. Кто мы? Люди, не побоявшиеся спонсировать вашу кампанию…
- Спасибо, - прервал его Столбов.
- Люди, не побоявшиеся пойти против Путина, поэтому оказавшиеся в разных тайных списках. Списки все еще существуют, поэтому мы, без шуток, жизненно заинтересованы, чтобы вы жили и правили. Опять-таки, мы - треть всей российской промышленности. И, заметьте, патриоты.
"И не поспоришь", - подумал Столбов. Оглядел собеседников, рассевшихся за овальным столом - компромисс между равенством и почтением. Вот они, медные, алюминиевые, сотовые, пищевые, водочные короли. Понятно, у всех виллы на Лазурном побережье, квартиры и особняки в Лондоне, у кого-то даже островок в Эгейском море. Все равно есть такие вот обустроенные баньки на Родине. Все равно рискнули ведь в прошлом году собственностью, а может, и жизнью, чтобы вырваться из липкого маразма узаконенной лжи, в которую была завернута страна.
Теперь, как деловые люди, хотят благодарности за свой риск.
- Давайте будем проще: что нужно? - спросил Столбов.
- Для начала - небольшой, но всем понятный знак. К примеру, форум национально ориентированного бизнеса. Так, чтобы чиновники, особенно из прежней обоймы, увидели на экране, кого глава государства считает своими. Тогда, может, обойдется и без звонков и прочих указаний - это не нужно. Скоро истекает установленный вами срок. (Столбов понял - про три четверти неправедного богатства.) Начнутся аукционы, ну, и, сами понимаете, вы заинтересованы не меньше нас, чтобы собственность в России была у тех, кто ради вас рисковал и другого президента в Кремле не видит. Такое наше общее мнение.
Столбов сначала допил чай. Ответил:
- За поддержку спасибо еще раз. Теперь насчет предложения. Я всегда выполняю обещания. Я обещал вам отдать страну в случае своей победы?
- Вся страна нам не нужна, - после некоторого молчания сказал Александр Борисыч.
- А только прибыльные активы, - сказал Столбов. - Чтобы прижатое ворье начало их продавать, а мои честные друзья их бы купили. И десятые годы оказались как нулевые или девяностые? Нет, так не будет.
- Может, хотя бы полстраны на полгода? - с шутливыми смирением произнес Луцкий. Уж очень пауза затянулась.
- Это пожалуйста. Выберу самые депрессивные регионы - берите. Могу дать в правление Курилы, Бурятию. Кстати, пора опять подтянуть Чукотку, а то прежний хозяин про нее подзабыл.
- Только если потом будет разрешено купить "Манчестер Юнайтед", - уточнил кто-то, и неприятный разговор перешел в шутки.
- Ладно, я еще попариться, - сказал Столбов. - Напоследок.
Банная прислуга, казалось, работала в шапках-невидимках. Гости не просидели за столом и двадцати минут, а уже и веники кто-то сменил, и лишнюю воду подтер; простыни, доски для сидения - новые.
Еле слышно скрипнула дверь. Столбов, не глядя, догадался - Луцкий. Тоже плеснул ковшик, лег, правда, пониже, а ведь здесь человек шесть уместилось бы на любом уровне.
- Народ серьезно говорит, что никого, кроме тебя, не видит в Кремле, - негромко сказал он. - Вот я сам, если завтра явятся какие-нибудь козлы тебя свергать, возьму "калаш" и буду отбиваться до последнего рожка.
- Вставить сумеешь?
- Обижаешь, Мишка. Кстати, срочную служил в Забайкальском округе. Тогда от китайцев очередной подляны ждали и нас гоняли всерьез. А я косить не стал. Еще не решил, уезжать в Израиль или нет. Думал: если поеду, то навыки пригодятся на очередной войне с арабским миром.
- Идет. Беру в группу защиты. Слушай, Гриша, - Столбов не дал Луцкому ответить. - Помнишь, на днях случилось одно занятное совпадение…
Хотел напомнить про летальное сообщение, совпавшее с удачной биржевой сделкой Луцкого. Но тут в парилку вошел хозяин торговой сети в Средней полосе. Пришлось превращать вопрос в какую-то ничего не значащую шутку…
Когда-то в детстве, когда в жизни Столбова еще был отец, они ездили париться в деревенскую черную баньку, сложенную чуть ли не до революции. Банька была хороша всем: и пар растекался не хуже, чем в парной олигарха, и мостки между камышовой стеной аккурат выводили в озерцо с песчаными берегами. Вот только ездили они на велосипеде: отец крутил педали, Мишка - на багажнике. В пути перегоняли их три-четыре грузовика. И распаренная, ожившая кожа ощущала, как на нее оседает облако пыли, поднятой с проселочной дороги.
Сегодняшним вечером, вернее, ночью, когда Столбов возвращался из бани на вертолете, чувствовал себя так же. И, конечно же, не только из-за вертолетного грома, хотя "вертушка" - она всегда "вертушка", хоть боевая, хоть президентская. Тело было свежим и чистым. Пыль плохого разговора, разговора, в котором пришлось обидеть людей, что ему помогли, проникала в душу.
Легче было бы вернуться на велике, вместе с колонной КАМАЗов.
Глава 4
* * *
В этой стране парадным входом считался аэропорт, воздушные ворота. Мундиры пограничной службы - "строгий, классический, просвещенный Восток" - разработал чуть ли не Гуччи. Что, конечно же, не мешало просвещенным сарбазам подбрасывать наркотики, присутствовать при обысках женщин, а иногда, без всяких затей, просто отбирать деньги.
На автомобильных пунктах досмотра происходило то же самое. А так как считались они чем-то вроде калитки на заднем дворе, то форма погранцов была самая произвольная, в основном - камуфляж. Старенький, потрепанный, едва ли не простреленный. Не исключено, что в этом камуфляже еще ходили бойцы правительственных войск, а может, даже и боевики-ваххабиты времен гражданской войны, что привела к власти нынешнего президента.
Именно такой отряд досматривал автобус. Пограничная группа, паспортный контроль и таможня в одном лице. Паспорта проверяли у всех, насчет багажа и целей поездки цеплялись лишь к трем-четырем пассажирам из тридцати пяти.
Марина была единственной русской на весь автобус, что увеличивало шанс попасть в группу риска.
В список лиц, которым запрещено покидать страну, она не входила. Или - вроде бы не входила. В любом случае, хотя единая компьютерная база данных по республике есть, на таких заставах ею пользуются, лишь если пришел приказ проявить особую бдительность. Если указа нет, можно не бояться.
Другое дело - досмотр вещей. Есть у нее один предмет, на который не среагирует ни собака (впрочем, у этого наряда собак нет), ни сканер, если бы он был. Зато глаз зацепится, даст сигнал рукам - отобрать, передать начальству, пусть разберется. Поэтому досмотра лучше избежать.
Из вещей, кроме дамской сумочки и полиэтиленового пакета с едой, имелся мягкий дорожный чемоданчик. Если вещей было бы очень много, это повысило бы шансы на вымогание бакшиша (или, как иногда говорили в стране - "баксшиша", пятишести баксов в национальной валюте обычно хватало). Если вещей нет совсем, это вызвало бы неизбежный нездоровый интерес к цели визита.
Предмет находился в большой сумке. Будь в этой стране нормальный шариат, Марина положила бы его между окороком и книжкой "Три поросенка". Но нынешний режим как раз и сложился в борьбе с ваххабизмом, поэтому у местных силовиков считалось признаком лояльности есть свининку…
Досматривали возле автобуса. Избранные пассажиры вытягивали чемоданы и тюки из багажного отделения, вываливали содержимое на пыльную траву.
- Паспорт, - обратился к ней боец в более-менее приличной кепке и нестиранном камуфляже.
Изучал долго и с интересом. Через этот пункт русские явно ездили редко. Быть может, раньше ездили чаще, но теперь - нет.
- Вещи смотреть, - сказал парень, и Марина отметила особенность регионального национализма: даже если русского собираются зарезать, то общаться с ним будут на доступном ему языке.
Марина показала на сумку - достаточно большую, удачно угнездившуюся на второй линии багажного отделения. На самом деле полна она была на две трети, но отсюда выглядела громоздкой. Таможенный пограничник ответил жестом: вытягивай, слуг здесь нет.
Марина вздохнула - может, не надо? Смысл ее огорчения был понятен: так удобно расположилась, а потом, когда начнется торопливое запихивание вытащенного багажа, найдется ли ей такое удобное место? Таможенник смотрел не столько раздраженно, сколько выжидательно.
- Может, вы осмотрите эту сумку? - улыбнулась Марина и протянула полиэтиленовый пакет. Там было только печенье, яблоки, урюк и книжка Дины Рубиной. Именно она предназначалась таможеннику.
Тот раскрыл сумку, сунул туда руку, кивнул. Вернул паспорт, - претензий нет.
В книжку в качестве закладки была вложена синеватая купюра с портретом великого местного философа и универсальной цифрой - 500. Марина украдкой заглянула в книжку: купюра, конечно, исчезла.
В душный автобус Марина залезла не сразу, понаблюдала за страданиями соседей, багаж которых подвергался тотальному досмотру.
* * *
Из предложений Рабочей группы.
Пребывание в России иностранцев дальнего зарубежья на тех же основаниях, что и граждан СНГ - без необходимости регистрироваться в пятидневный срок. Для граждан ЕС и государств, не поставляющих дешевые трудовые ресурсы - отмена виз на два года, как эксперимент. Въездная пошлина - 10 евро.
Обоснование: упрощенный режим приезда деловых партнеров, туризм.
Резолюция Столбова:
БПС.
* * *
Год назад встреча главы государства с этим человеком непременно стала бы первой новостью телевизионных выпусков. Теперь никакого ажиотажа не было. И не только потому, что на сегодняшний вечер планировалось большое "стодневное" интервью, и все ударные репортерские группы, также как и президентская пресс-служба, были ориентированы именно на вечернее событие.
Господин Ростислав Перцовый возглавлял комитет по строительству Олимпийских объектов для Сочи-2014. С прошлой весны его ведомство также стало ответственным за подготовку Чемпионата мира 2018. Большие деньги, большой почет - кто бы поспорил. Но только по тем временам. Времена изменились, изменилось и отношение к объектам. К примеру, начальник Ростислава Перцового под Новый год подался в бега. Выяснилось, что прихватил так много и так явно, что готовился ордер для Интерпола, и его приняла бы полиция любой страны.
Почетное, престижное, вожделенное кресло внезапно накрылось тенью проклятия. Поэтому какое-то время оно оставалось пустым - до тех пор, пока в него почти насильно не посадили господина Перцового. Ощущая себя зиц-председателем Фунтом, он с таким настроением пришел на доклад к Столбову.
- Ну, рассказывайте, чего там у вас хорошего, вернее, плохого, - сказал Столбов. Сам знал - плохого ощутимо больше. Но нет ничего лучше первоисточника.
Доклад вышел безрадостным. Деньги почти не приходили, строительство остановилась. Привезенные гастарбайтеры в лучшем случае нашли работу на многочисленных местных объектах, в худшем случае ухудшали местную криминальную статистику.
Местное население, еще недавно считавшее стройку благодатью, теперь относилось к ней, как к проклятью. Те, кого честно и нечестно выселили из родовых домов, возвращались и селились чуть ли не на олимпийских объектах. Прочие аборигены просто растаскивали все, что можно: под Сочи можно продать любой стройматериал. Охрана, которой не платили, частично уволилась, частично размышляла за вином о своем будущем, частично помогала злодеям.
На стенах повсюду появлялся рисунок, еще чаще - штамп: сдохшая олимпийская лягушка - зойч - кверху лапками.
В районе строек то и дело появлялись черкесы. Вспоминали печальный финал Кавказской войны, когда их не без жертв сплавили в Турцию. Требовали зарегистрировать в Сочи Комитет возрождения Великой Черкессии и превратить недостроенную Олимпиаду в мемориал жертв геноцида.
Столбов на это:
- С черкесами тогда поступили плохо. Но исправлять свинские дела прошлого современным свинством тоже нехорошо. Если хотят поселиться, то пусть получают российское гражданство на общих основаниях и живут не в ложах недостроенных Ледовых арен.
- Михаил Викторович, - сказал начальник строительства, - можно общий вопрос? Нужна ли России эта Олимпиада вообще? А то теперь у всех один ответ: Путин придумал, пусть он ее теперь и проводит.