- Тут не думать надо, а… кашку доедать, - хмыкнул Константин. - Вместе варили, вместе и лопать станем. Или ты считаешь, что только у тебя с Минькой да отцом Николаем дел незавершенных тьма-тьмущая осталась? Если мои взять, так они все ваши с лихвой покроют, - и он улыбнулся. - Опять же ну куда я без вас, а вы без меня? Судьба свела, вот пусть она и разводит, а сам, по доброй воле…
- Но ты же весь порубленный, - горячо принялся уговаривать Вячеслав, забыв, как всего полчаса назад с не меньшей страстью убеждал всех, что самое главное - это уболтать Константина, иначе с тем придурком, который вернется в его тело, они ничего путного не сделают при всем своем старании. - Тебе и так больше всех из нас досталось.
- Может, и правда, сын мой? - робко подключился к Вячеславу отец Николай. - Сдается мне, что чаша страданий твоих и без того изрядно наполнена. Почто самому на рожон лезть?
- О моей чаше только на небесах известно, - улыбнулся Константин. - Не нам судить, в чью посудину больше налили. Ты на себя погляди. Вон, даже Христос после казни и воскрешения только месяц ходил по земле, а на второй на небо вознесся, не выдержал. А тебя, отче, помнится, аж прошлым летом распяли - больше года получается, а назад возвращаться ты все равно отказался.
- Не равняй меня и Христа, - мягко упрекнул Константина священник. - Я недостоин, ибо аз есмь лишь овца из стада его. Известно, тяжелее всего путь у первопроходца, а те, что за ним идут, по проторенной тропке следуют…
Отец Николай хотел добавить что-то еще, но был прерван отчаянным воплем Миньки, который, донельзя довольный, что все получилось так хорошо, обернулся помахать рукой белоснежному веретену и обнаружил, что оно находится уже не в пяти-шести метрах, а всего в двух шагах от них.
- Оно за нами идет! - пронзительно кричал изобретатель, показывая пальцем на веретено.
Все дружно попятились, но вращающийся белый клубок не отставал. Очевидно, бездействие людей и их дискуссии явно надоели посланцу высших сил и он решил помочь им в принятии решения. Вся четверка дружно припустилась бежать по тропинке наверх, к круче.
Преследователь поначалу гнался за ними с той же скоростью, но ближе к середине подъема стал притормаживать и вскоре остановился. Правда, обратно не повернул и наглухо перекрыл изрядный, метра два, кусок тропы. Запыхавшиеся беглецы, добравшиеся до самого верха, тоже остановились, восстанавливая дыхание и с опаской поглядывая на белое чудовище.
- Вон вы где!
Они разом повернулись на раздавшийся за их спинами знакомый голос дружинника Юрко, который, радостно улыбаясь, спешивался с коня.
- А я еще вечор с Пронска прискакал, а вас в Рязани нетути. Ну, думаю, время позднее, так что поутру к ним поеду.
- Что-то ты быстро, - удивился Константин.
- Знамо, - гордо согласился с ним Юрко и подтвердил: - Я такой. Но за мастеров, княже, ты не сумлевайся - едут ужо. Да не простые, а самые что ни на есть отборные. Просто они на лодьях по Проне спускаются, а я одвуконь, вот и опередил их малость. Как про беду во граде стольном прознали, дак за одни харчи порешили работать.
- Зворыка тебя за это известие прямо на руках сюда бы донес, - усмехнулся Константин.
- Да чего там, - засмущался Золото и осведомился: - А вы тут чего, порыбачить собрались?
Сам Юрко простого отдыха, находясь близ рыболовных мест, попросту не признавал. Нет, если попутно, так сказать, сочетая приятное с полезным, в перерывах между одним временем клева и другим - тогда совсем другое дело. А вот чтобы сидя у реки ни разу не закинуть в воду удочки - такое в его голове не укладывалось.
- Вроде того, - кивнул Вячеслав.
- А где же улов? - вертя во все стороны головой, поинтересовался дружинник с некоторой досадой - такую рыбалку упустил.
- Да мы не наловили ничего, - вздохнул Минька. - Клева не было.
- У бывалого рыбака завсегда клев есть, - заулыбался Золото.
Нехорошо было, конечно, злорадствовать над чужими неудачами, но если самую капельку, то можно. К тому же они сами виноваты - не могли подождать главного специалиста по рыбе. Зато теперь уж твердо усвоят, что в таких делах без него никуда.
"Так вы, пирожки без никто", - едва не сорвалось у него с языка, но он вовремя сдержался. То, что годилось для своих приятелей-охотников, а ныне для друзей из дружины, прозвучало бы чересчур фамильярно даже по отношению к юному, но жутко башковитому Михал Юрьичу, не говоря уж о священнике. А про верховного воеводу и тем паче самого князя и вовсе остается умолчать.
Вместо этого он добродушно предложил подсобить. Не возвращаться же им несолоно хлебавши, тем более что он здесь. Но все четверо, опасливо поглядывая на веретено, продолжающее белым матовым пятном маячить прямо на тропе, так дружно заорали в один голос "Нет!", что Юрко, немного обидевшись, настаивать не стал, уставившись на пристально высматривающего что-то в траве священника.
- Никак утерял что, отче? - заботливо спросил он отца Николая.
- Да споткнулся я там на тропке, да крест наперсный слетел, - сокрушенно промолвил священник.
- Так я щас мигом его отыщу, - радостно пробасил Юрко в искреннем желании услужить и, прыгнув на тропинку, принялся сноровисто спускаться по ней, двигаясь прямиком к центру белого клубка.
От неожиданности все на несколько секунд опешили и очнулись от оцепенения, лишь когда уже стало поздно:
- Стой!!! - разом заорали в четыре глотки друзья, но дружинник, успокаивающе заверив: "Я скоро!", уже исчез в оживившемся и явно ускорившем свое вращение клубке.
- Вот же меня бес попутал!.. - сокрушенно простонал священник. - И угораздило сказануть! Теперь из-за креста жизнь человеческую загубил.
И в это время яркий луч восходящего солнца со стороны Оки резко хлестнул по реке огненной стрелой, заставив ее воды засиять, заискриться веселой кружевной пеночкой. Невольно зажмурившись на секунду, Константин произнес:
- Жаль парня. И что он там будет делать в нашем безумном двадцатом веке?
- Да-а, не бывать ему теперь ни десятником, ни сотником, - вздохнул Вячеслав.
- И что, теперь ему не помочь? - повернулся к князю Минька.
- А как? Теперь все, хана, - печально констатировал Константин, но спустя секунду, вытаращив глаза и уставившись на тропу, воскликнул: - Батюшки-светы! Да вот он! Назад уже идет!
И тут же все увидели неторопливо возвращающегося Юрко. В одной руке тот крепко зажал цепь с крестом, а другой с силой раздирал густые белесые щупальца, которые тщетно пытались ухватить его за ноги, за руки, обвить шею, уцепиться за могучий торс. С каждой неудачной попыткой клубок белого тумана все более редел, таял и съеживался, становясь тоньше и прозрачнее.
- Ему ж помочь надо! - встрепенулся Минька. - Сейчас я в палатку за мечом…
И он уже рванулся бежать за оружием, но крепкая рука Вячеслава вовремя ухватила его за шиворот рубахи, удерживая на месте, а Константин благодушно сказал:
- Такому помогать не надо. Он сам со всем справится. - И, толкнув в бок Вячеслава, заметил: - Ошибся ты, воевода, насчет того, что десятником ему не быть.
Юрко тем временем уже взобрался на самую кручу. Туман окончательно растаял.
- После такого подвига?! - возмутился Вячеслав, хоть и с опозданием, но реагируя на слова Константина. - Ничего я не ошибся. Это ж готовый тысяцкий идет, не меньше.
А Золото тем временем уже дошел до их честной компании и, протягивая крест священнику, пробасил:
- Вот он, отче. Ты не серчай, что задержамшись. Я его токмо в самом низу и отыскал.
- Так ты весь туман аж два раза насквозь протопал? - восхищенно ахнул Константин.
- Ну да, - засмущался Юрко и добавил: - Туман-то что, пустое. Токмо в тех местах, где он клубил, как на грех, какие-то корневища все время под ногами путались. Ну, ей-богу, как живые, - поклялся он, решив, что ему не верят. - Так и норовили в рожу вцепиться.
- Ну а ты? - сдерживаясь из последних сил, чтобы не засмеяться, поинтересовался Константин.
- Дык, княже, - простодушно пробасил бывший охотник, - нешто дереву с человеком совладать? Особливо ежели он не просто смерд али охотник обычный, а в твоей дружине служит. Я их смахнул с себя и всего делов. Так они, пирожки без никто.
Первым, не выдержав, захохотал Славка, причем так громко и заразительно, что был тут же поддержан остальными. То была разрядка, столь необходимая после всего пережитого. Самая простая и самая естественная. Самая славная и самая мудрая. Ибо ничто так не продляет человеческую жизнь, как смех. Правда, это всего лишь теория, но ведь на чем-то она базируется.
- Пирожки… - стонал от приступа хохота Славка.
- Без никто… - тоненько голосил держащийся за живот Минька.
Последним, внимательно посмотрев на весельчаков и убедившись, что все они смеются именно над его присказкой, а не над неловкостью - от каких-то корней отбивался, - захохотал Золото.
Смеялся он так же, как и говорил, - гулко и басовито. Правда, ни про какие теории он и слыхом не слыхивал, а веселился потому, что русскому человеку вообще в этой жизни очень мало нужно для счастья: пребывать в добром здравии, да еще чтоб над головой солнышко яркое светило, а на земле мир царил. Ну и рядом чтоб товарищи верные были, как же без них?
Остальное же - дело наживное, как-нибудь образуется…
Для ясности, или Княжеский глоссарий
К началу XIII века Киевская Русь уже не была единым государством, но разделилась на несколько десятков удельных княжеств. Мы не будем рассказывать подробно о всех князьях, дабы не отвлекать читателя излишними подробностями, остановимся лишь на тех, кто стоял во главе основных княжеств, и на тех, кто упомянут в книге. Делаем мы это и для того, чтобы читатель мог проследить родственные связи, но, опять же чтобы избежать излишних подробностей, не станем перечислять всех жен упомянутых князей.
Дабы читатель имел общее представление о пращурах князей, о которых пойдет речь ниже, вкратце коснемся истории.
Первый раздел произошел еще при Владимире Равноапостольном, который выделил в особый удел Изяславу, старшему сыну своей жены Рогнеды (Гориславы), Полоцк. С тех пор Полоцкое княжество зажило обособленной жизнью, управляемое потомками Изяслава.
Все остальные земли принадлежат потомкам другого сына Владимира - Ярослава Мудрого. После смерти Ярослава они были разделены между старшими сыновьями. Старший, Изяслав Ярославич, получил Киев, средний, Святослав, правил в Чернигове. Младший, Всеволод, - в Переяславле, расположенном недалеко от Киева (городов с таким названием было несколько, и, чтобы отличить их, мы будем называть его Южным).
По лествичному праву старший престол переходил от брата к брату, поэтому в Киеве правили последовательно все три брата. Поскольку старшие племянники не хотели уступать отцовские престолы младшим дядьям, начались междоусобицы и продолжались до тех пор, пока в 1097 г. князья не собрались в Любече и не пришли к согласию, решив: "Всяк да сидит в отчине своей" (подразумевался город, где правили отцы и деды).
Правда, помогло это ненадолго, поскольку почти сразу междоусобицы продолжились, однако к тому времени определились основные владения потомков сыновей Ярослава Мудрого.
Внуки рано умершего Владимира Ярославича Василько и Володарь Ростиславичи остались во Владимиро-Волынском княжестве, но к началу XIII века, в котором происходят описываемые в нашей книге события, эта линия пресеклась.
Детям и внукам старшего, Изяслава, досталась Турово-Пинская земля, из-за которой у них были постоянные распри с потомками Всеволода Ярославича.
Новгород Великий сам звал князей к себе, в зависимости от того, с кем на данное время был дружен.
Основные же две линии, Святославичей и Всеволодовичей, тянулись соответственно от Святослава и Всеволода Ярославичей.
Потомки Святослава получили Черниговское княжество. К XIII веку оно уже раскололось на несколько уделов, из которых главными остались собственно Черниговское, Новгород-Северское и Рязанско-Муромское княжества.
Черниговское княжество.
В результате борьбы между Олегом и Давидом (сыновьями Святослава Ярославича) в итоге престол перешел к детям Олега - Всеволоду и Святославу, поэтому их часто именуют Ольговичи. Во время событий, описываемых в нашей книге, на престоле внуки первого из них.
Старший из внуков, Всеволод Святославич Чермный (ум. в 1215 г.). После него остались сыновья Михаил (от брака с Марией, дочерью польского короля Казимира) и Андрей (от второго брака). Кроме того, дочь Агафья, которая замужем за князем Юрием Всеволодовичем, одним из сыновей великого владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо.
Его преемник - родной брат Глеб Святославич (ум. в 1219). Был женат на дочери Рюрика Ростиславича. Отец Мстислава и Ефимии.
Младший брат Глеба Мстислав Святославич пока сидит на уделе в Козельске. После смерти брата он следующий на очереди править. Женат на свояченице Всеволода Большое Гнездо Ясыне.
В Новгород-Северском княжестве во время описываемых в нашей книге событий правит правнук Святослава Ольговича Изяслав Владимирович. Черниговскому князю Глебу Святославичу он доводится троюродным племянником.
Рязанско-Муромское княжество было образовано после того, как племянники изгнали из Чернигова своего дядю Ярослава Святославича, младшего из сыновей Святослава Ярославича. Разделилось оно на два княжества - Рязанское и Муромское - уже при его детях, Святославе и Ростиславе Ярославичах.
В Муромском княжестве правит Давид Юрьевич - правнук Святослава Ярославича. Его дети - Юрий и Святослав.
В Рязанском княжестве правил сын Ростислава Глеб, который от брака с Агафьей Ростиславной, дочерью старшего сына Юрия Долгорукого, имел шестерых сыновей: Романа (умер бездетным в плену у Всеволода III Большое Гнездо), Игоря, Владимира, Всеволода, Святослава и Ярослава.
Константин и Глеб-братоубийца были Владимировичи. Сыновья остальных пятерых князей оказались полностью вырезанными под Исадами. Из их потомства уцелели только сыновья Ингваря Ингваревича: Ингварь (род. в 1200 г.), Давид (род. в 1202 г.), Роман (род. в 1203 г.), Глеб (род. в 1207 г.) и Олег (род. в 1212 г.), а также сын Изяслава Владимировича Александр (род. в 1216 г.).
Род младшего сына Ярослава Мудрого, Всеволода, получил во владение Смоленское, Владимиро-Волынское и Ростово-Суздальское (позже оно стало называться Владимиро-Суздальским) княжества. Периодически Всеволодовичи (постоянно враждуя с потомками Святослава) садились и на Великое Киевское княжение.
Поначалу сын Всеволода Владимир Мономах правил этими землями единолично. При его сыновьях произошел первый раздел. В результате Мстиславу Великому и его потомству досталась Смоленская и Владимиро-Волынская земли, а Юрию Долгорукому - Ростово-Суздальская.
Второй раздел случился при детях Мстислава - Ростиславе и Изяславе.
Изяслав стал родоначальником Владимиро-Волынских князей. Во время событий, описываемых в нашей книге, там правят его правнуки Даниил (род. в 1201 г.) и Василько (род. в 1205 г.) Романовичи.
Ростислав стал родоначальником Смоленских князей, которые периодически садились на великое княжение в Киеве.
Его сыновья: Роман, Рюрик, Давид, Святослав и Мстислав Храбрый.
С 1214 г. на престоле в Киеве внук Ростислава Мстислав Романович Старый. Имеет четверых сыновей: Святослава (с 1218 г. князя Новгородского), Всеволода, Ростислава и Андрея.
Смоленское княжество. После того как Мстислав Романович, княживший в Смоленске, переехал в Киев, княжеством стал править его двоюродный брат Владимир Рюрикович (род. в 1187 г.). Его брат Ростислав женат на Верхуславе, дочери Всеволода Большое Гнездо).
Отдельно следует сказать про потомство смоленского князя Мстислава Мстиславича Храброго. От брака с дочерью Глеба Рязанского Надеждой он имел сына Мстислава, прозванного Удатным. От второго брака еще двух сыновей - Давида, удельного князя торопецкого, и Владимира, князя псковского.
Мстислав Удатный с 1181 г. княжил в Торопце. В 1211 г. был призван на княжение в Великий Новгород с просьбой избавить от притеснений Всеволода Большое Гнездо. Битвы не состоялось, а в следующем году, в знак примирения, он выдал старшую дочь Ростиславу (Феодосию) замуж за сына Всеволода, Ярослава.
В 1214 г. вступился за своих братьев, сыновей Рюрика Ростиславича, которых великий киевский князь Всеволод Святославич Чермный изгнал из южной Руси. Выгнав самого Чермного из Киева и посадив там двоюродного брата Мстислава Романовича, по зову польского князя Лешко Белого пошел к Галичу, чтобы сесть княжить там.
Находясь в Галиче, выдал дочь Анну замуж за своего троюродного племянника Даниила Романовича, из-за которого поссорился с Лешко Белым. Тот предложил венгерскому королю Андрею II занять Галич для его сына, королевича Коломана, который был зятем Лешка. Мстислав ушел из Галича в Новгород, так как до него дошла весть, что севший после него в Новгороде его зять Ярослав Всеволодович довел новгородцев до страшного голода.
Он взял с собой двоюродного брата Владимира Рюриковича Смоленского и предложил старшему из Всеволодовичей Константину восстановить справедливость (Всеволод Большое Гнездо отдал перед смертью великий стол не ему, а его брату Юрию). В битве у реки Липица новгородцы, смоляне и ростовчане разбили рати Ярослава, Юрия, Святослава и Владимира Всеволодовичей.
А Мстислав Удатный решил вернуться в Галич, чтобы отвоевать у венгров это княжество.
Владимиро-Суздальское княжество. После Юрия Долгорукого в нем поочередно княжили его сыновья: Андрей Боголюбский (ум. в 1175 г.), Михаил (ум. в 1177 г.) и Всеволод Большое Гнездо (ум. в 1212 г.).
Последний от брака с дочерью чешского короля Марией Шварновной оставил после себя шестерых сыновей:
- Константин (род. в 1186 г.) - великий князь Владимирский в 1216–1218 гг., женат на Агафье, дочери великого киевского князя Мстислава Романовича Старого. Сыновья: Василько (род. в 1209 г.), Всеволод (род. в 1210 г.), Владимир (род. в 1214 г.);
- Юрий (род. в 1188 г.) - великий князь Владимирский в 1212–1216 и с 1218 г., женат на Агафье, дочери черниговского князя Всеволода Святославича Чермного. Его сын Всеволод родился в 1213 г.;
- Ярослав (род. в 1190 г.) - князь Переяславский (имеется в виду Южный) в 1201–1206 гг., князь Рязанский в 1208 г., князь Переяславль-Залесский с 1212 г., князь Новгородский в 1215 г. Женат на Ростиславе, дочери Мстислава Мстиславича Удатного, детей ко времени событий, описываемых в нашей книге, пока нет;