Набросив поверх туники алый шерстяной плащ – не тепла, а богатства ради, – молодой командир быстро зашагал к штабу.
Там и в самом деле была какая-то не совсем обычная суета: озабоченно сновали воины и чиновники, подъезжали и уезжали всадники, кто-то с кем-то азартно спорил, а кто-то просто орал. Пожалуй, Юний выбрал не лучшее время для своей просьбы. Он уж было хотел отправиться восвояси, как вдруг стоявшие по бокам низенького каменного крыльца часовые встрепенулись и вытянулись, замерев, словно раскрашенные статуи, столь модные в домах римской знати. Рысь оглянулся… и нос к носу столкнулся с легатом, Клавдием Апеллином.
Наместник был чуть ниже Юния ростом, но казался высоким и не потому только, что стоял на верхней ступеньке крыльца. Нет, дело было не в этом, а в той властности, в том сознании важности порученного империей дела, которое источала вся фигура легата. Гладкое, с небольшими морщинками у самых глаз лицо его выглядело усталым.
– Кто таков? – упершись в молодого легионера тяжелым взглядом, быстро поинтересовался наместник.
– Ант Юний Рысь, командир контуберия второй центурии второго манипула шестой когорты!
– Так-так, – усмехнулся легат. – Значит, Ант Юний Рысь. Рысь… Странное имя.
– Это прозвище, господин наместник.
– Где-то я уже его слышал…
Махнув рукой, наместник повернулся и, сделав замечание пробегавшему мимо центуриону из пятой когорты, исчез за дверями штаба.
Хорошо хоть так обошлось. Юний усмехнулся: кто-то, кажется тот же Генуций, любил приговаривать, что от высокого начальства нужно держаться подальше. Кто знает, что вдруг взбредет в мудрую начальственную голову? Обычно взбредала какая-нибудь дурацкая блажь.
Усталый и вместе с тем властный взгляд наместника долго не выходил из головы Юния. Казалось, легат хотел что-то спросить или приказать… или просто что-то припоминал. Что?
Придя домой, Рысь развалился на ложе и пожалел, что отпустил Гету. Так бы хоть было с кем перекинуться словом. Да и от девочек зря отказался… Впрочем, еще не поздно.
Выйдя со двора, Юний решительно направился в лупанарий.
С порога предложенная хозяином девушка ему не понравилась – толстоватая и какая-то рыхлая, с круглым некрасивым лицом и сероватой нездоровой кожей. Такая, пожалуй, и годилась для военных городков, но только для непривередливых нижних чинов. Презрительно покачав головой, Рысь пересчитал деньги и потребовал другую.
Поклонившись, хозяин привел сразу двух – темненькую и русоволосую. Обе были достаточно милы и вполне во вкусе Юния. Парень задумался. Можно, конечно, было взять и сразу обеих или по очереди…
Темненькая вдруг незаметно подмигнула ему и, закусив нижнюю губу, отвернулась. Волосы ее, для девушки необычно короткие, едва достигали шеи, что, впрочем, даже придавало всему облику гетеры какую-то пикантность. Одетая в длинную льняную тунику, крашенную корой дуба, девушка носила на шее тоненькую золотую цепочку, видимо чей-то подарок, на руках и ногах ее сверкали широкие бронзовые браслеты, в уши были вставлены массивные серьги. Весь внешний вид проститутки был не римским, местным – бритты ценили худобу и обилие украшений.
– Эту! – бросив косой взгляд на хозяина лупанария, обходительнейшего седенького старичка из бывших разбойников, Рысь улыбнулся гетере.
– Меня зовут Алауна, – призывно улыбнулась та. – Идем.
Комната в лупанарии оказалась средней паршивости – ложе, небольшой столик и светильник на треноге занимали почти все место. Впрочем, ложе оказалось мягким, а девчонка – красивой, так что не стоило обращать внимания на мелочи.
Алауна разделась сразу – не как рыжая – быстро сбросила на пол тунику, звеня браслетами, прижалась к Юнию маленькой твердой грудью. Тот погладил девчонку по спине, поцеловал в шею, чувствуя, как быстро приходит желание…
Потом заказали вина – у хозяина каким-то чудом оказалось фалернское, большая редкость в этих краях. Выпив, Алауна улыбнулась. Вообще она казалась веселой девушкой.
– Говорят, в Риме разбавляют вино морской водой, да? – потершись щекой о плечо Рыси, осведомилась гетера.
– Разбавляют, – улыбнулся Юний.
– Какая гадость! Как же они это пьют?
– Пьют. Кому-то кажется вкусным.
Алауна потянулась и заложила за спину руки. Юний скосил глаза – на левом боку девушки, подмышкой, распластал крылья маленький синий журавль. Перехватив взгляд Рыси, девчонка неожиданно съежилась.
– Это ничего, просто татуировка… – быстро произнесла она. – Ее мне сделали еще в детстве, я не помню – кто, зачем и что она значит! Клянусь богиней Дон и Гермесом, не помню!
– Да я и не спрашиваю! – улыбнувшись, Рысь погладил девушку по голове, взъерошил волосы. – Смешная у тебя прическа.
– Смешная? – Алауна неожиданно всхлипнула. – Это у меня еще отросли волосы…
– Отросли?
– Приходил тут один… может, ты знаешь, все называют его Фракийцем…
– Верула?! – удивленно переспросил Юний.
– Да, так его называют, – девчонка вздохнула. – Сначала все было ничего, а потом он вдруг увидел мою татуировку, журавля. Начал выспрашивать – как да откуда? А потом вдруг приказал принести бритву и воду… и… – Алауна снова всхлипнула. – И побрил меня наголо, представляешь? Я с тех пор его побаиваюсь, хоть он потом и ничего такого не делал. А вдруг? Странный он какой-то, этот Верула!
– Знаешь, Алауна, – вдруг признался Рысь, – мне кажется, здесь в последнее время все странные!
Подобное чувство не покидало Юния и потом, в течение целой недели, которая выдалась суматошной. Наместник уехал, отдав распоряжения по устранению обнаруженных недостатков, вот их и принялись устранять со всем рвением глядевшего в рот патрону начальства, желавшего не только исполнить указанное в назначенный срок, но и ранее того. Не жалели ни времени, ни сил, ни людей. Многие легионеры открыто роптали – их тайно подзуживал Верула для каких-то своих целей. Одно хорошо – за всеми этими делами он не цеплялся сейчас к Рыси, не напоминал о навязанном предложении – не до того пока было. Но и, с другой стороны, напроситься в какую-нибудь поездку – скажем, охранять обоз – тоже пока не получалось по тем же причинам. Рысь чувствовал себя в подвешенном состоянии – ничего не хотелось делать, завалиться бы на ложе, одному, безо всяких непотребных девок, и лежать себе, ни о чем не думая.
Голова уже болела от дум, когда Юния после очередного дежурства вызвал к себе командующий когортой – трибун. Передавший приказ центурион Генуций удивленно посматривал на молодого легионера – что, мол, такое случилось? Не было бы худа!
А Рысь и не мог никак объяснить – сам не понимал, с чего бы это вдруг понадобился трибуну?
– Ант Юний Рысь! Вторая центурия, второй ма…
– Садись! – не дослушав, трибун – Авл Маниций Флосс – кивнул на скамью напротив. Командир когорты был в позолоченном панцире и плаще, видно, только что вернулся в штаб.
Юний послушно сел, недоумевая: и что от него нужно начальству? Одно пока радовало – похоже, разноса ему учинять не собирались.
– Ант Юний Рысь, значит. – Трибун задумчиво пошевелил губами и вытащил из стоящего около стола ящика две сложенные вместе таблички – письмо.
– Собирайся, – глухо приказал он. – Завтра отправляешься в Эборак.
– В Эборак?! – Юний похлопал ресницами. – Но…
– Приказ наместника, – пояснил командир когорты. – Видно, написал в пути. Велено отправить тебя, Ант Юний Рысь, как можно быстрее. Легата со свитой ты, конечно, не нагонишь, встретитесь в Эбораке. Возьмешь на конюшне лошадь, прихватишь с собой слугу и трех человек охраны… Думаю, троих хватит – не такая уж ты важная птица. Не спрашивай – сам не знаю, что от тебя нужно наместнику. Здесь, – трибун кивнул на послание, – ничего об этом не сказано. Жалованье тебе было уплачено, так что денег на дорожные расходы не проси, могу лишь выдать немного продуктов – муки, крупы, соленых оливок.
– Благодарю, – Юний машинально кивнул, еще не зная, радоваться или печалиться.
– Получишь сегодня у Лупиана. Все. Не задерживаю. Да помогут тебе боги!
Они выехали засветло. Четверо всадников – трибун не расщедрился на коня для слуги, и Гета бежал рядом, Рысь лишь иногда позволял ему сесть на круп своего коня. Нечего баловать слуг, и так этот Гета обходился недешево. Трое сопровождавших Юния воинов были не из его манипула и, слава богам, не из манипула Домиция Фракийца. Тит, Флавий, Марций – все трое молодые, недавно поступившие в легион парни, чем-то похожие в своем молодом ротозействе. Может, потому хитрый трибун их послал сопровождать Рысь? Хороших-то воинов небось не дал, пожадничал. Впрочем, эти, кажется, были неплохими людьми, а вот чего они стоили как легионеры – об этом можно было только догадываться.
Ехали в полном вооружении, только щиты заменили на круглые, да у Марция вместо короткого гладиуса был длинный кавалерийский меч – спата. Такие любили бритты, да и многие легионеры все чаще предпочитали их короткому гладиусу. Рысь тоже присматривался – длинный меч был хорош, только вот удобно ли орудовать им в плотном строю?
Юний вообще не взял с собой щита, только доспех, в котором и ехал. И так не очень-то хорошо управлялся с конем, еще болтающегося за спиной щита не хватало. Слава богам, ехали не очень быстро, так, в средненьком темпе, да и удобно было – от Виндоланды до Эборака пролегала выстроенная римлянами дорога. Правда, она часто представляла собой прерывистую линию, петлявшую между холмов и болот, но уже одно то, что это была дорога, а не что-нибудь, вселяло в путников недюжинною уверенность – доедут.
Далеко позади остались синие горы, становились пологими холмы, потом и вовсе сменившиеся низменностью. Дорога пошла вдоль реки, через зеленую долину, заросшую густой травой и вереском. Первые три дня пути вовсю светило солнце, а вот на исходе четвертого дня погода испортилась: после полудня подул с моря холодный ветер, принося с собой низкие серые тучи. Затем ветер утих, и пошел дождь – нудный и мелкий, из тех, что так не торопятся прекращаться, а все льют и льют целыми днями.
Вымокшие путники остановились. Гета сбегал к реке – поискать удобное для ночлега место, желательно под густыми древесными кронами. Один из парней, Тит, вдруг нагнулся, а потом и слез с лошади, пристально рассматривая заросшую травой тропку. Не тропку даже – а заброшенную дорогу!
– Может, я схожу посмотрю, что там? – обернулся воин.
Юний кивнул – развалины какого-нибудь амбара или хижина пришлись бы сейчас как нельзя более кстати. Не очень-то хотелось спать на мокрой земле. Получив разрешение, Тит скрылся в кустах, и как раз в это время вернулся от реки Гета.
– Рыбы – полно! – откидывая со лба мокрые волосы, радостно сообщил он. – Так и играет. Ух и наловим же!
Рысь усмехнулся:
– Сначала определимся с ночлегом.
Они спешились и, укрывшись под ветвями деревьев, принялись дожидаться Тита. Тот появился быстро – улыбающийся и веселый, – еще издали замахал руками, закричал:
– Эй, пойдемте!
Взяв лошадей под уздцы, путники свернули на старую дорогу и, по колено в траве, отправились вслед за первопроходцем Титом. Стало темнее, слева и справа от дороги росли высокие клены и липы, попадались и рябины, и дубы, но реже, зато вокруг хватало орешника и малины, впрочем, пока что бесполезных – чай, не осень. Впереди показалась дубовая рощица, обогнув которую путники оказались на большой пустоши, заросшей густой травой и колючим кустарником. Посреди пустоши виднелись развалины виллы. Да-да, это была именно вилла – прекрасно сохранился фундамент, часть стен и крыши, а чуть далее, за кустами, виднелись остатки амбара и прочие хозяйственные постройки, в большинстве своем разрушенные.
– Вот тут, думаю, и заночуем! – входя в бывший атриум, громко произнес Тит. – Там, в таблиниуме, вполне сносно.
Юний прошел в таблиниум – столовую, когда-то служившую для приема гостей. Темно, гулко, вокруг обломки обгоревшей мебели, закопченная роспись на стенах, на полу – остатки мозаики. Да, похоже, когда-то давно здесь неплохо жили. Интересно, что же случилось потом? Напали враги? Или владелец разорился и бросил поместье?
– Эй, Гета! – выйдя на улицу, Рысь приказал слуге привязать коней у атриума – там было вдоволь сочной травы.
– Заночуем здесь, господин? – вскинул глаза мальчишка. – Здорово! В такой дождь, конечно, лучше провести ночь под крышей… Пусть даже под такой худой, как эта! – Гета кивнул на развалины. – Велишь развести костер?
– Да, разводите. Тит и Флавий – поможете Гете, – распорядился Рысь. – Марций – со мной. Осмотрим округу.
Кивнув, Марций ухмыльнулся и поправил на боку меч.
– Удобно тебе таскать такой длинный? – на ходу поинтересовался Юний.
Парень пожал плечами:
– Привык. Я ведь не римлянин, бритт, только не из бригантов, а из корновиев. Длинный меч – наше родное оружье! Смотри-ка, а амбар-то, похоже, цел!
Оба остановились перед закрытыми створками дверей – тяжелыми, из крепкого дуба. Марций – парень был силен, гораздо сильнее Тита или Флавия – с усилием потянул на себя правую створку дверей… и отпрянул. В нос ударил запах гниющей плоти!
– Что там такое? – положив руку на меч, Рысь напряженно принюхался к приторно-сладковатому запаху и оглянулся. – А ну-ка, принеси факел.
Кивнув, бритт убежал и скоро вернулся с пылающим факелом. Юний уже дожидался его у дальней стены амбара, сидя на корточках рядом с обнаженным обезглавленным трупом.
– Женщина! – осветив страшную находку, прошептал Марций. – Похоже, совсем еще молодая… Ее пытали! Вон – порез, и здесь, и здесь… А левую грудь прижигали… Видно, выпытывали что-то… Но зачем отрезали голову? Женская голова – не такой уж ценный трофей. Хотя, может быть, она была ведьмой, тогда…
Парень наклонился к кровавой луже:
– А похоже, ее не так давно и убили. Дня три-пять.
– Переверни тело, – подумав, приказал Рысь, взяв у молодого воина факел.
Марций послушно исполнил приказанное. На спине виднелись следы плетей. Да-а, кто-то хорошо поработал над несчастной… Юний неожиданно вздрогнул и наклонился, освещая факелом истерзанную спину убитой. Родинка! Родинка под левой лопаткой… Такая же, как была у рыжей Лицинии, веселой проститутки из Эборака! Если это она… Скорее всего! А ну-ка, посмотрим под мышкой… Ага! Ну, вот он, синий журавль! Опять загадки…
Вернувшись на виллу, Юний велел своим закопать труп и залить водой уже разожженный костер. Кто знает, не таились ли в ближайших окрестностях те кровожадные твари, что столь жутким образом расправились с несчастной девчонкой? Следовало быть осторожнее. На ночь выставили сразу двух часовых. С вечера до полуночи караулили Тит с Флавием, а с полуночи до утра – Марций и Гета. Юний же, как и положено командиру, осуществлял общее руководство. Впрочем, ночь прошла спокойно. Утром, наскоро перекусив, путники уселись на лошадей и, не обращая внимания на дождь, помчались дальше.
Река постепенно становилась шире, дождь перестал к полудню, и в голубое, очистившееся от туч небо выкатилось яркое долгожданное солнце. А еще через день на дальнем холме показались приземистые стены Эборака.
Рысь не стал искать постоялый двор. Проскакав по широкой улице, его небольшой отряд выехал на главную площадь – к штабу шестого легиона. Легат Клавдий Апеллин как раз находился там, и Юнию не пришлось долго ожидать вызова.
Усевшись в приемной на длинной скамье, он слышал, как слуга доложил наместнику:
– Ант Юний Рысь из Виндоланды.
– Пусть входит!
Рысь едва скрыл удивление – кроме него, в приемной сейчас находились и куда более достойные уважения люди, среди которых два центуриона, судя по доспехам с серебряной виноградной лозой. Тем не менее легат вызвал Юния первым! Тот даже не ждал… Интересно…
Увидев вошедшего, легат тут же оторвался от разбросанных по столу записей – деревянных и восковых дощечек и кусков пергамента.
– Ант Юний Рысь? – тихо спросил он.
– Да, игемон.
– Расскажи-ка мне о Гае Феликсе!
Рысь вздрогнул – уж не ослышался ли он?
Глава 5
Май 229 г. Эборак
Задание Клавдия Апеллина
Какое еще исчезновение, сходное, хотя и отличное, было замечено им в тот же период?
Джеймс Джойс. Улисс
Гай Феликс! Умный и хитрый имперский префект, два года назад попытавшийся захватить власть в Риме. Мятеж тогда не удался, и Феликс картинно покончил жизнь самоубийством – выпив яд, бросился с моста в Тибр. Красивая смерть… Слишком красивая, а Феликс любил эффекты. Да и труп его не нашли, как ни старались. В общем, та давняя история оказалась довольно темной, и Юний старался вспоминать о ней как можно реже. И уж тем более никому ничего не рассказывал здесь, в Британии!
– Да-да, я не оговорился, – улыбнулся наместник. – Ведь ты являлся помощником Феликса в бытность его префектом Рима! И лично ты, Юний Рысь, немало способствовал раскрытию многих громких дел, к примеру – разоблачению секты поклонников Вакха. Об этом долго судачили в Риме.
Рысь молчал. Отрицать очевидное было бы глупо – уж слишком много знал этот легат.
– Итак, ты был помощником префекта Гая Феликса, а он не брал на службу дураков, – Клавдий Апеллин усмехнулся. – Нет, не стоит хвататься за меч, я знаю, как ты можешь им действовать… Рысь из Трех Галлий! Да, я навел кое-какие справки. Просто искал нужного человека… Нет, я вызвал тебя сюда вовсе не для того, чтобы арестовать по обвинению в оскорблении величия цезаря! Какое мне дело до сфабрикованных обвинений? У меня к тебе… даже не приказ, просьба… Личного плана.
Наместник тяжко вздохнул, и Юний увидел вдруг, как же он сильно сдал с того времени, как принимал смотр в Виндоланде – весь как-то осунулся, темные, прежде пылавшие неукротимым огнем глаза запали, волосы, казалось, поседели еще больше. А ведь и двух недель не прошло! Что ж такое случилось?
– Что за просьба? – глухо осведомился Рысь.
– Прежде поклянись, что все останется в тайне, – попросил легат.
– Клянусь Юпитером и Юноной!
– В Виндоланде, во время инспекции, пропала моя дочь Клавдия, – без всяких предисловий заявил наместник. – Я хочу ее найти.
– Дочь? – удивился Юний. – Я не видел ни одной женщины в свите.
– О, моя дочь не из изнеженных дурочек. – Клавдий неожиданно улыбнулся. – Она скачет на коне, лихо машет мечом, вообще всегда вела себя, словно воин. Что поделать, девчонка выросла в воинских лагерях. И, надо же, упросила меня взять ее с собой в Виндоланду – давно мечтала увидеть вал Адриана. Пришлось взять. – Легат развел руками. – Но она не причиняла особых проблем. Переоделась в мужское платье и вела себя тише воды, ниже травы. А потом вдруг исчезла… Рысь вдруг прикрыл глаза:
– Так, значит, она была в мужской одежде… То-то я и смотрю… Зеленые глаза, темные волосы, худенькая, на вид лет пятнадцать?
– Шестнадцать. Да, это она. Так ты ее видел?! – В глазах легата зажглась надежда.
Юний кивнул:
– Похоже, что так. Правда – мельком. Что же, ее не искали?