Литерный эшелон - Андрей Марченко


Содержание:

  • Андрей Марченко - Литерный эшелон 1

    • Часть 1 1

    • Часть 2 63

Андрей Марченко
Литерный эшелон

Посвящается Елене Семашко – за долготерпение…

Часть 1

Село

…Первым его увидел вахтенный офицер британского крейсера "Уриил", который шел из "таверны морей" Кейптауна на Формозу.

Утренняя вахта близилась к середине, спать хотелось немилосердно, и на огненный росчерк в небе офицер ответил зевком: удивительно яркий метеорит, уже совсем рассвело, а его все равно видно.

Что еще надлежало сделать в этом случае? Ах да, загадать желание. Таковых имелось даже два: не утонуть, и поскорее Часть вернутся домой, в Портленд. Немного подумав, офицер склонился к первому. Если не сбудется оно, то шанс на возвращение становился призрачным.

После офицер отвернулся, приложил к глазам бинокль и добросовестно осмотрел остальное пространство. На море не было ровно ничего.

К моменту окончания осмотра о небесном теле офицер уже и позабыл. Подумаешь – звезда упала. Таковых за свою жизнь он видел сотни, если не тысячи. Как-то поздно вечером, во время второй собачей полувахты на рейде Батавии он наблюдал настоящий звездопад, успел загадать с две дюжины желаний. А звезды все падали и падали…

После огненный шар промелькнул над Цейлоном, затем – над Индией. Прогремел над горами, которые касались облаков. От шума на одном склоне проснулся, тронулся и сошел в долину ледник. Впрочем, для человечества это бедствие прошло совершенно незамеченным.

Казалось – со следующей горной грядой летящему телу не разминутся. Но, невидимое человеком, оно, назло всем законам небесной механики, выровнялось и будто пошло на подъем.

Тот, однако, оказался недолгим. Огненный шар стало кидать из стороны в сторону, и очень скоро он снова круто пошел вниз.

Пролетел над железными нитями КВЖД, разбудил смотрителя на какой-то станции. Но пока смотритель поднимался с кровати, шел к окну, шар ушел за лес, оставив за собой лишь туманную полосу, которую тут же принялся растаскивать ветер.

Шар трясло, от исходящего жара начинали тлеть и вспыхивали верхушки иных деревьев. Порой наземь сыпался огонь. Он падал в болота, превращал иные озерца в пар, затем потихоньку гас.

Тем временем, в новый день неспешно втягивалось село. Название его было не совсем приличным, и без особой нужды его старались не произносить. Именовалась оно Дураковым. За что и кто ее наградил таким именем – уже не помнил никто.

Село было небольшим, в нем почти половина хат стояла с краю.

Стрелки единственных в селе часов как раз перевалили через семерку. Из домика выглянула кукушка, повела головой, будто осмотрев комнату. Но так ничего и не сказав, убралась в свое механическое гнездо.

Впрочем, кукушке все равно не было никакой веры. Часы держали все более для красоты и в диковинку. А последний раз их подводили с пару месяцев назад по хронометру заехавшего пристава.

В речушке, что огибала село, хозяйки полоскали белье. В избе уставшая мать качала колыбель с ребенком. Малыш безмятежно спал. Воровато досматривал ночной сон пастушок на лугу. После неспокойной ночи дремали в будках собаки.

Чтоб скоротать время за работой, одна хозяйка развлекала своих товарок:

– А ище в море-окияне есть рыба-пила и рыба-молот.

– И чего ж они там, хады, строють! – вопрошала соседка.

– Та брешет она, бабоньки! – кричала с другого бережка реки здешняя попадья.

– И ничего я не брешу! А ище есть летучая рыба! Она из воды вылетает, до небес подымается. Там, облаках живет, мечет икру. Из нее вырастает малек, потом с дождем падает в моря и живет там, пока крылья не отрастут. А если ветер облако на землю отнесет, так и на город какой или деревню дождь из рыбы падает.

– Да ну! – удивлялись соседки.

– Брешешь! – неслось с другой стороны реки.

– Да пусть меня господь покарает, если я вру! – и, на всяк случай поправилась. – За что купила, за то и продаю…

Хотела еще что-то сказать, но осеклась: в воде чувствовалось что-то нехорошее, она дрожала, будто покраснела…

И тут небо расколол будто гром.

В испуге хозяйка уронила рубаху – неужели Господь, прежде милостивый, потерял терпение?

Ведь день с рассвета был будто ясный, на небе не было и облачка. А гром среди ясного неба, как ни крути, не к добру.

Кто-то посмотрел на небо, кто-то – на зеркало реки.

И там и там было одно – по небу летел огромный огненный шар.

Разговор срезало.

Да что там – многие затаили дыханье, а вдруг пронесет.

И действительно – пронесло.

Если Господь и собирался покарать сегодня лжеца, то тот находился где-то далече. А через деревню шар пролетал совершенно случайно.

Он улетел за лес, дым рассеивался, небо стало снова голубым, вслед за ним теряла багровый цвет и река.

И люди потихоньку выдыхали…

Но слишком рано: раздался грохот как от взрыва, земля затряслась. Резко, словно пес с цепи сорвался ветер. В окнах домов треснули стекла, остановились единственные в селе часы.

На речушке поднялась волна, каких не бывало даже в паводок, смыла с мостков корзины с бельем, опрокинула в воду двух хозяюшек. Те кричали, звали на помощь, пока не вспомнили, что летом в реке утонуть может разве что пьяный.

В избе проснулся ребенок, он завопил в своей колыбели, матушка тут же взяла его на руки, стала успокаивать, хотя сама была испугана без меры.

Скинуло с кровати и старика Пахома, который из тайги пришел заполночь, а, потому и спать собирался до обеда.

По шаткой лестнице на колоколенку взобрался попик – осмотрелся вокруг. Втянул в себя воздух – показалось, что пахнет горелым, и будто серой.

Из-за леса подымался столб не то дыма, не то пыли.

Попик поплевал на руки, схватился за бечевку и ударил в колокол.

К церквушке стал подтягиваться деревенский люд, застегивая на ходу телогрейку, подошел и проспавший все Пахом.

Крикнул:

– Поче звоняш?

Священник ответствовал:

– Дак ведь звезда Полынь упала! Истину тебе глаголю! Треть рек и источников станут горьки, и множество народу погибнет! Последние часы мира уже наступили! И всем надлежит причаститься перед смертию!

Пахом подошел к колодцу, бросил ведро. Подняв, стал пить прямо из него. Напившись, отер рукавом бороду:

– Да не… Обнакновенная волога… Не то ты баешь!

– Тебе, дураку, сказано: треть источников! – не успокаивался попик.

– Адали надоть схоить, изгленуть…

– Ну и иди, коль без причастия умереть желаешь!

– И пайду!

Пахом ушел через час.

Ушел сам, прихватив только берданку и патронташ.

А народец сельский разошелся по домам, натопил жарко бани, попарился, переоделся в чистую одежду.

Затем, где-то около полудня, селяне сошлись к церкви, исповедовались да приняли последнее причастие.

Стали ждать смерти – она не торопилась.

Плакали дети, но не от страха – он прошел. Им хотелось есть и играть.

Время неспешно шло – сначала добрело до обеда, потом начало потихоньку скатываться к ужину.

Уже и смеркалось.

Не дождавшись конца света, люди расходились по домам.

Спать в деревне ложились рано.

Ограбление

Под аркой Антипа скрутил кашель. Будто сначала крепился, потом кашлянул разок несильно. Ну а затем в организме его случилась какая-то лавина: кашель становился, все громче, чаще, изо рта летели сгустки. Больного скрючило в три погибели, глаза налились кровью. За кашлем некогда было и вздохнуть.

Все кашляя, из кармана пиджака достал пачку папирос, выбил одну, вставил гильзу в рот, но тут же выплюнул ее с очередным приступом.

Андрюха достал папироску из своего кармана, прикурил ее, подал Антипу. Тот принял с кивком благодарности, затянулся…

…И кашель довольно быстро стал сходить на нет.

Антип перевел дыхание, вытер с глаз слезы.

– Курите, – разрешил он остальным и добавил. – Может, в последний раз затянемся.

По брусчатой мостовой катила бричка, напротив, у подъезда углового дома скучал швейцар. Над ним, омытая летним дождем, словно новая сверкала вывеска: "Ресторанъ Лондонъ".

– Если вдруг кто хочет отказаться – еще не поздно. Сейчас самое то время.

– Да ладно, нам-то чего?.. – ответил за троих Андрюха. – Ты же самое сложное на себя берешь?..

Последнюю фразу он полуспросил – а не раздумал ли сам Антип. Но тот покачал головой: нет, все по плану.

– Ну, тогда начали…

***

В ресторане веселье было на излете.

Половина зала уже опустела ввиду утреннего часа. Но на окнах висели шторы, часов не имелось, и некоторые посетители пребывали в благостном неведенье о времени суток.

Впрочем, оркестр уже отдыхал, лишь пианист, мучимый бессонницей о чем-то спорил со своим инструментом. Звуки музыки, мелодичной и одновременно нестройной было слышно на улице, на втором этаже здания, и комнатах заведения, в которые допускались немногие.

Там велась игра азартная, запрещенная, а потому и особенно желанная.

Играли в винт, в очко, в "железку". Крутилось колесо рулетки.

Наверху хозяин заведения как раз закончил писать письмо. Пробежался взглядом по листу еще раз, остался доволен. Присыпал чернила песком, струсил его. После положил письмо в заранее подготовленную капсулу. С ней прошел мимо сейфа, к станции пневмопочты, опустил в ячейку, нажал на клавишу клапана…

И капсула, грохоча по трубам, улетел на почтамт.

***

Внизу открылась дверь, впуская в обеденный зал Антипа, Андрюху и Пашку.

Подошел приказчик:

– Желаете отдохнуть, выпить?

– А сколько у вас стоит стакан водки?.. – поинтересовался Антип.

– Здесь цену на такие пустяки не спрашивают, сударь. Здесь просто платят. А коль денег у вас нет – зачем же вы сюда пришли?

– Хам…

– А может и хам! Да вам-то с того что за печаль? Это заведенье для благородных господ! А вас за версту видно – суконное рыло! Я вообще не понимаю, как вас швейцар пустил.

…Меж тем, швейцар боялся вздохнуть громко. Ему в нос упирался ствол "браунинга". Пистолет был дамский, с перламутровыми ручками. Но без сомнения, пули в нем были достаточно серьезными, чтоб прервать жизнь, еще вчера казавшуюся никчемной.

Антип же, оглядевшись вокруг, произнес довольно громко:

– И не мучает же вас совесть, спускать здесь сотни и тысячи рублей, когда народ прозябает в нищете!

Заскучавшие было посетители с удивлением обернулись на говорящего.

Но на приказчика это не произвело ровно никакого впечатления.

– Ну, вот еще один оратор… Петруха, Николка, помогите молодым господам выйти – они ошиблись дверьми.

Подошли двое вышибал, стоявшие ранее у дверей в игровую комнату.

Антип смерил их взглядом:

– Ваша охрана?

Приказчик согласился:

– Ага…

– А больше никого нет?

– Да на вас хватит.

Антип кивнул:

– Ну, тогда с богом начнем!

Из-под пиджаков появились револьверы. Антип и Андрюха били по-македонски, с обеих рук. Охранники вряд ли поняли, что их убило.

Приказчик стал пятиться назад, но было уже поздно. Антип экономно всадил в него лишь одну пулю. Этого хватило – недавний обидчик словно куль рухнул на земь.

– Хам… – подвел итог жизни приказчика Антип, и уже своим добавил. – Время пошло.

"Наган", из которого уложил подрядчика, Антип вложил в руку Пашки, из кармана достал часы.

Распахнулись двери в игорную комнату. Привлеченные выстрелами, на пороге стояли игроки.

В общем, стрельба в этом заведении была не редкой: стрелялись, прогусарившие состояние игроки, в неверных мужей разряжали пистолеты обманутые жены.

Но так чтоб пять выстрелов?.. Самоубийца промазал?.. Или же случилась дуэль?

Только все оказалось проще.

– Перейдем к сути! – предложил Антип. – Это как вы, верно, поняли – ограбление! Вы не знаете истиной цены денег, за что должны быть наказаны.

Как раз, толкая в спину швейцара, вошел Петька. Осмотрел зал, бросил:

– Это же надо, сколько неудачников собралось в одном месте.

– К заведению у нас свой счет, – продолжал Антип. – Что касаемо посетителей – правила просты. Дамы снимают драгоценности, мужчины отдают бумажники – и можете быть свободны. Слово чести анархиста. Все сугубо добровольно. Но кто не раскошеливается – остается с нами. А через пять минут здесь будет полиция и много шальных пуль. А теперь прошу меня извинить – мне надо увидаться с хозяином заведения. Прощайте ребята.

И действительно – ушел вверх по лестнице, на ходу перезаряжая револьвер.

Прошелся по короткому коридору, ногой открыл дверь в кабинет владельца.

Тот судорожно бил по рычагу телефонного аппарата, пытаясь вызвать станцию. Увидев чужака в дверях, вспомнил о пистолете в ящике стола, попытался его вытянуть, но Антип всадил две пули в столешницу.

Хозяин одернул руку.

– Кто вы такой?

Антип криво улыбнулся:

– Я на твоем месте о другом бы спросил. Впрочем, прости, но совершенно нет времени. Код от сейфа, быстро!

– Нет…

Антип не стал спорить. Он выстрелил в щиколотку хозяина. Тот упал на пол, завыл:

– Нога, нога!..

Антип присел на краешек стола, стал выдвигать ящики. Достал из одного "Кольт", положил себе в карман.

– Именно… Нога. Вернее та часть, которой тебе уже нет. Мне, знаешь ли, тебя не жаль. И я буду тебе отстреливать по суставу в минуту. Закончатся ноги – я примусь за руки.

– Вам все равно отсюда не выбраться!

– Правильно! Тем более нет смысла запираться! Ну, давай те же! И даю слово – я тебя не убью. Можете ползти куда угодно, да хоть прямо в сейф и там пересидеть заваруху!

Антип открыл еще один ящик из него достал шикарную "гаванну".

– Я угощусь… Ну давай же… Полиция здесь будет через пять минут и спасет тебя и денежки. А не то…

Антип взвел курок.

На улице было слышно, как поднимая тревогу, дул в свисток дворник.

Хозяин кивнул.

***

Внизу заканчивали собирать деньги. Зал пустел – расставшихся с деньгами действительно отпускали.

В углу игровой комнаты на стуле сидел мужчина, потягивая коньяк. На анархистов смотрел взглядом прямым и равнодушным. Это обидело Петьку.

– Чего вылупился? Гони бумажник.

Мужчина протянул его без разговоров. Но когда Петька открыл его, расстроился так, что ствол упер в лоб собеседнику.

– Ты чего, шутки шутить надумал? Он пустой! Где деньги? Умереть хочешь?

– Да мне плевать! – ответил не совсем трезво мужчина. – Я проигрался тут вдрызг! Если б не вы – допил бы коньяк, пошел бы домой, да застрелился.

– А коньяк чего пьешь…

– Проигравшимся за счет заведенья – выпивка и извозчик.

Петька осмотрелся. Со стола сгреб жменю фишек и засунул их пьянице за пазуху.

– Потом отыграешься… А теперь брысь отсюда!

Андрюха глянул на часы, крикнул:

– Пора! Будем собираться!

Рванули через кухню. Там что-то натурально горело на плите – когда началась перестрелка, повара разбежались, даже не удосужившись убрать с огня сковородки.

Когда выскочили на улицу – едва не попали под копыта казачьих лошадей. Андрюха и Петька успели нырнуть во двор, ушли, как и было задумано через проходной подъезд…

А вот Пашка чуть замешкался, опоздал.

– Эй, гляди! Вот он! Лови гаденыша! – крикнул казак, обнажая шашку.

Пашка выстрелил не целясь, но все же попал в лошадь. Рванул обратно в подъезд. Казак спешился, тоже побежал.

Но анархист оказался проворней – нырнул на кухню, захлопнул перед носом преследователя тяжелую дверь. Пробежал между плитами, задел сковороду – кипящее масло выплеснулось на огонь, вспыхнуло.

Метнулся к парадному выходу, но через стеклянную дверь увидел городовых, которые прятались за афишными тумбами и столбами.

***

– Полиция уже здесь! – заметил лежащий в углу хозяин.

– А как же! – согласился Антип, выглядывая в окно.

– Вам не уйти.

– Это точно!

Анархист подошел к открытому сейфу, провел рукой по пачкам с ассигнациями, по коробке с проигранными кем-то драгоценностями.

– Вы не сможете вынести награбленное!

– А это спорно! Знаете, практично, что вы сейф поместили рядом с пневмопочтой.

Из сумки Антип достал пустую капсулу, стал ее наполнять драгоценностями. Хозяин трагически завыл.

– Ну-ну! Это все равно не стоит отстреленной руки! Радуйтесь, что ваши деньги пойдут на благородное дело. А динамит нынче ой как дорог!

В коридоре послышались шаги.

Антип стрельнул в стену – на звук.

– Дядя Антип, вы тут? – послышалось из-за стены.

– Пашка? Тут?

На пороге действительно возник Павел.

– Ты чего тут? Где ребята?..

– Ушли! А я не успел! Казаки…

***

На шарабане прибыл полицмейстер. За ним везли пулемет и манталет.

Полицмейстер сошел на землю, спросил у городового:

– Что тут происходит?

– Анархисты захватили "Лондон". Их там от четырех до дюжины.

– Значит четверо. У страха глаза велики.

Из арки выглянул на улицу, осмотрел здание. Спросил:

– А сзади подойти можно?

– Подойти-то можно, да только на окнах решетки, двери заперты.

– Все равно – держите их под прицелом. Может, они там будут прорываться.

– Уже сделано.

Над головой по трубе прогрохотала капсула пневмопочты.

Дальше