- Потому что ни фига в них не смыслит! А знахарь ему конкурент. Когда Кузьма с Акимом пропали, ко мне сектанты подкатывались - и как только узнали! Предлагали разделить горе по-братски - за десять процентов имущества. Я в церковь пошла, а там один патлатый сначала на меня долго ругался - бесовством, мол, муж занимался, грех тяжкий (как будто они от нечего делать в эти шкуры залезли). Я ему: епископ их благословил! Он задумался, спросил какой, а потом обрадовано: не нашей епархии! Но смилостивился и предложил квартиру освятить. За сто баксов. По-божески… И напомнил, что через месяц обряд надо повторить…
- Ты на весь мир в обиде. Нельзя так!
- А им можно? У человека горе, а они как стервятники!..
Рита придвинула к себе книгу, раскрыла.
- Рукописная?
- Восемнадцатый век. Переплет совсем никакой, но это уже третий, если не пятый!
- И ты разберешь эти яти?
- Попробую…
- Так делай! Что жмешься?
- Грех это.
- Господи! Ты Акима своего любишь?
- Больше жизни.
- Это не грех?
- Любовь - милость божья.
- Дал одну милость, не оставит и другой. А что и в самом деле грех, пусть на мне будет.
- Не боишься?
- Устала бояться. Не верю я той лабуде, что бородатые по телевизору несут. Я Евангелие три раза перечитала - времени у меня много. То, что они говорят, и то, что Христос заповедал, - небо и земля. Думаю, тебе понятно, где земля и где небо.
- Пусть будет по-твоему! - Дуня решительно придвинула к себе книгу.
- Мне что делать? - спросила Рита.
- Выключи свет и зажги свечу. Сиди тихо, пока я буду читать вслух. Когда увидишь… - Дуня запнулась. - Ты поймешь, когда меня можно спрашивать. Я, когда закончу, ничего не вспомню. Только не кричи громко! Я впервые это делаю и не знаю, чем может кончиться…
- Да все равно чем!.. - пробормотала Рита, торопливо выполняя сказанное. Затем она села напротив подруги и затихла.
Дуня достала из сумки бутылочку с каким-то темным отваром, отпила раз, затем, немного подождав, еще. Спрятала бутылочку и раскрыла книгу. Некоторое время она сидела, не двигаясь, сосредоточенно глядя на язычок пламени, пляшущий на фитильке свечи. Затем склонилась над книгой и стала читать вслух. Негромко, так что Рита не могла разобрать. Читая, Дуня раскачивалась, все быстрее и быстрее, голос ее стал звучать громче. Теперь она уже не смотрела в книгу. Внезапно Дуня перестала раскачиваться, взгляд ее остановился на Рите, и та, вся похолодев, поняла, что подруга ее не видит. Рите стало страшно.
- Темно… - вдруг сказала Дуня странным низким голосом. Он словно шел у нее из груди. - Ночь…
- Видишь их? - спросила Рита, преодолевая страх.
- Костры… - продолжила Дуня. - Костры горят. Возле костров люди. Спят… Не все. Двор, большой двор.
- Дом есть? Какой он?
- Стена. Высокая, верхнего края не видно. Стена сложена из бревен…
- Какие бревна? - недоуменно сказала Рита. - В горах на юге не рубят дома из бревен, тем более - стены. Там леса нет!
Дуня не ответила. Сидела неподвижно, глядя сквозь Риту, - холодные мурашки побежали по спине женщины.
- Люди… Люди идут, - равнодушно сказала Дуня. - Четверо. Двое несут мешки. Большие…
- Что за мешки? - шепнула Рита, холодея.
- Легкие - людям не тяжело. Они кладут их под стеной и уходят. Двое остаются. Один из них высокий, в кольчуге, второй пониже, широкий в плечах…
- Кто они?
- Стоят спиной. Поворачиваются… Темно, видно плохо. Пламя костра рядом вспыхнуло… Это Аким и Кузьма.
Рита тоненько ойкнула и тут же испуганно зажала рот ладонью.
- Они похудели, - продолжила Дуня, - и странно одеты. Какие-то холщовые штаны и сапоги. Рубахи до колен… Садятся на мешки. Кузьма неловко держит перед собой левую руку, она у него болит…
- Господи! - вскрикнула Рита и схватила Дуню за плечи. Та вздрогнула, и взгляд ее стал осмысленным.
- Ты видишь их?
- Кого? - вяло спросила Дуня, недоуменно глядя на подругу.
- Кузьму и Акима?
- Где?..
Рита расстроено умолкла. Дуня вдруг зевнула и закрыла глаза.
- Спать хочется…
- Идем! - Рита подняла ее со стула и, придерживая за плечи, повела в зал. Там Дуня мешком повалилась на диван - Рита едва успела подложить ей под голову подушку.
Укрыв подругу пледом, Рита зашла в кухню и трясущимися руками достала сигарету из пачки.
- Живы! - прошептала, глотая слезы. - Живы… Но что за бревенчатая стена? Где они?..
Глава пятнадцатая
Двое, лежавшие на мешках с сеном под стеной, разговаривали вполголоса: вверх, на забрало, доносилось лишь трудно различимое бормотание. Часовой склонился ниже - не разобрать. Вздохнул - интересно было бы послушать, и повернулся к заборолу. На пойме, накрытой ночной темнотой, всюду, сколько хватало взгляда, горели половецкие костры - враг не дремал.
- Свежо! - поежившись, сказал Вольга, ворочаясь на своем мешке. - Может, пойдем в дом?
- Там не повернуться и дух - с ног сшибает! - возразил Кузьма. - Народу из посада набежало, а с водой худо - давно без бани. Здесь лучше. Воздух свежий, звездочки на небе… Усну скорее.
- Плечо болит?
- Ноет. Наконечник глубоко вошел.
- Выпей медовой!
- Всю в госпиталь отдал. Раненых много - потяжелее меня.
- Нагони еще!
- Меланья, когда за стены перебирались, забыла впопыхах аппарат. Сгорел. Придется заново…
- Терпи тогда… Сам рану шил?
- Неудобно одной рукой. Марфуша штопала. Талантливая девочка, у нас бы классным хирургом стала. Ты ее не обижай.
- Ее обидишь! Характерец! Что не по ней, заехать может. Плевать, что ты воевода!
- С ранеными надо строго… Я вот думаю: третий раз я эту шкуру надеваю - и каждый раз на мне рвут. В подвале два года тому оборотень располосовал от ключицы до подмышки. Потом бандюк в пещере из пистолета чуть голову не прострелил - пуля темя оцарапала. Сейчас половец копьем достал… Когда-нибудь кончится плохо.
- Не бери в голову! Главное - жив!
- И опять ты выручаешь. До пенсии не рассчитаться!
- Ты бы не помог?
- Кто знает… Зачем в шкуру полез?
- Вы долго возились. Мы здесь ждали, ждали - все глаза проглядели. Я уж решил, что все, накрылась спецгруппа… Решил сам дело закончить. Только выбрались с Васильком из города, смотрю: фейерверк! Потом вы показались с погоней…
- Смельчаки!
- Это вы с Микулой… Как ты догадался боезапас уничтожить?
- От отчаяния. У орудия охрана стояла.
- Потом убежала с испугу. Когда половецкий лагерь загорелся, наши вышли за стены и спокойно сожгли установку. Облили ее маслом…
- Я же к ней две шереширы с напалмом принес!
- Не увидели, наверное. Какая разница?! Не пригодятся шереширы, если и уцелели. Теперь у половцев ни орудия, ни ракет.
- Но они-то уходят!
- Странно. После той суматохи, что вы с Микулой устроили… Ой, что там творилось в лагере! Красота! Ракеты летают, рвутся, кибитки половецкие горят, люди - тоже… Зарево - в полнеба! У нас весь город, мне рассказывали, на стены выбежал смотреть. Михн с Улебом пытались не пускать, да только где там! Люди плясали прямо на забрале. Думали, наутро половцы уйдут.
- Готовят они что-то.
- Что могут? На стены лезть? Так у них ни лестниц, ни фашин - ров забрасывать. Только забор на сгоревшем посаде.
- Вот это тревожнее всего. Когда непонятно.
- Уточни.
- Я видел его…
- Цечоева?
- Именно. Бандюка, что мне отметину на темечке сделал. Одет по-другому и странный какой-то, но это он.
- Уверен?
- Был от меня, как ты сейчас. Долго смотрели друг друга… И раньше, когда они устроили ракетную атаку на острог, не сомневался - его рук дело, но прошлой ночью убедился воочию. Пробрался он все-таки следом за нами. Все эти шереширы, упавшие городницы в Римове…
- Освоился, гнида… Я б его загрыз! Не посмотрел бы, что после этого в оборотни!
- Микула хорошо приложил его палкой - лег он. Рядом повозки с шереширами рвались… - задумчиво сказал Кузьма. - Может, в этот раз?..
- Даже, если нет, то на новое орудие и шереширы у них уйдет много времени. Тудор подойдет раньше.
- Твои б слова да богу в уши!
- Сомневаешься?
- Кто мне говорил, что Цечоева по стенкам пещеры размазало, и беспокоиться не о чем?
Вольга сконфуженно умолк.
- Вот что интересно, - помолчав, произнес Кузьма. - Он меня не узнал.
- Тебя и мама родная не узнала бы!
- Мама - да. А он меня видел раньше. В двух шагах был… Мы ему помешали тогда в пещере, сорвали все замыслы, затащили сюда… А он смотрел на меня, как на дворовую собаку.
- Может, забыл?
- Такое не забывается…
Вольга хотел что-то сказать, но внезапно послышавшийся шорох прервал их разговор. Вольга насторожился и кошкой извернулся к стене. Из щели в стене между двумя городницами внезапно показалась голова. Вольга коршуном бросился к ней и одним рывком вытащил неосторожного шпиона, вскинул вверх. Шпион тоненько ойкнул и задрыгал в воздухе босыми ногами.
- Ты кто?
- Степка…
- Я тебя уже видел, - задумчиво произнес Вольга, опуская мальчика на землю. Тот, почуяв под ногами опору, рванулся бежать, но Вольга крепко держал его за плечо. - Откуда и зачем? Отвечай!
Вместо ответа Степка отчаянно завел.
- Перепугал пацаненка насмерть! - Кузьма слез с мешка и присел перед Степкой на корточки. Тот сразу утих, только задавленно всхлипывал. - Ты нас боишься?
Мальчик кивнул.
- Почему?
- Васька говорил, что хорт человека пополам перекусывает. А ты - хорт!
- Хорошенькая у нас репутация! - хмыкнул Вольга.
- Ты думал, что можно безнаказанно облачаться в шкуру? - отозвался Кузьма и ласково посмотрел на мальчика. - Не бойся, Степка, мы кусаем только половцев. Своих не трогаем.
Степка смотрел на него недоверчиво.
- Зачем в этой щели сидел? Подслушивал?
- Там дырка насквозь, - торопливо сказал Степка. - Земля осела - можно наружу выползти. Взрослый не пролезет, а мне - получается.
- Так ты ползал за стену?
Степка кивнул.
- Зачем?
- Оружие собирать.
- Разве там есть оружие?
- Васька прошлой ночью целую сулицу нашел! - заторопился Степка. - Теперь он может с погаными биться. И я хочу!
- Герой! - засмеялся Вольга.
- Еще какой! - серьезно заметил Кузьма. - Что нашел?
Степка испуганно прижал руки к груди.
- Не отберем, не бойся, - заверил Кузьма и перекрестился. - Вот тебе крест!
Все еще недоверчиво поглядывая на хорта, Степка вытащил из-за пазухи небольшой брусок в бумажной обертке. Кузьма взял его и приподнял, чтобы лучше рассмотреть в свете пылающего неподалеку костра. Сверху вдруг задавленно вскрикнули, и рука, державшая Степку за плечо, разжалась. Но мальчик остался стоять.
- Вот чего они ждут… - задумчиво произнес Кузьма и передал брусок Вольге. - Ты это под стеной увидел? - спросил мальца.
- Весь посад за рвом обшарил, - зачастил Степка, переводя испуганный взгляд с Кузьмы на Вольгу и обратно. - Ничего не нашел. Темно… А когда пробирался назад, смотрю: дяденька какой-то у стены копается. Тихонько так и постоянно оглядывается. Чужой он, и голова тряпкой замотана. Как он ушел, я подобрался и раскопал.
- Там один такой брусок был?
- Не знаю, в одном месте копал, - шмыгнул носом мальчик.
- Никакой веревочки к нему не тянулось?
- Не помню, боялся, что половец вернется.
- Мы это заберем! - решительно сказал Вольга.
Степка насупился. Кузьма достал из-за голенища широкий нож, положил его на ладонь. Глаза у мальчика вспыхнули.
- Будет твой, если покажешь, где нашел, - решительно сказал Кузьма и выпрямился. - Пойдем!
- Может, взять охрану? - спросил Вольга.
- Не надо, чтобы нас заметили, - ответил Кузьма, пряча нож за голенище. - Ты удивлялся, что нет ни лестниц, ни фашин. Зачем? Свалить две городницы наружу - вот тебе и брешь в стене, и дорога через ров! Саперное дело не забыл? - повернулся он к Вольге. - Это не кистенем махнуть! Взлетим на орбиту, как первые космонавты! Двенадцатого века…
* * *
- Красиво стоят! - Вольга повернулся к Кузьме. - Как на параде! Представляешь, каждый думает о том, как ворвется за стены, станет хватать и вязать себе рабов. Разбогатеет. А тут - облом! - Вольга довольно захохотал, показывая большие белые зубы.
- Вдруг другие городницы повалятся? - строго спросила Ярославна, неодобрительно глянув на веселящегося Вольгу. - Вдруг еще где зелье басурменин заложил?
- Эти городницы не повалятся! - ухмыльнулся в ответ Вольга. - Разминированы. Другие тоже устоят. Не мог он притащить на себе взрывчатки столько. А коли что, - вон!
Все невольно обернулись ко двору детинца. Дружинники и вои стояли внизу плечо к плечу, сверкая оружием и доспехами. Впереди Людота с помощниками суетились у неширокого, но высокого тына из заостренных вверху бревен.
- Он позаботился, - ласково кивнул Вольга на Кузьму. - Всю ночь работали. Если вдруг одна или две городницы упадут, брешь быстро закроют тыном, а вои взбегут на стены. Тын высокий, в два роста - конница и пехота не пройдут. А мы будем с двух сторон вести фланкирующий огонь, то есть стрельбу. Завалим трупами ров!
Михн одобрительно крякнул:
- Если б в Римове такое!..
- Не понадобится и нам! - засмеялся Вольга. - Но осторожность не помешает.
- Идем, княгиня! - склонился Михн. - Опасно тут. Всех воев со стен согнали, сами стоим. Наблюдатели на башнях есть - и ладно!
Ярославна сердито махнула рукой: молчи! Все повернулись к заборолу.
Полонные тем временем убрали забор на сгоревшем посаде, и половцы, выставив копья и закрывшись щитами, сгрудились у самого рва - прямо напротив городниц, на которых стояла крошечная группа защитников. Ржали кони, нетерпеливо перебирая копытами, вся огромная масса степняков, изготовившихся к атаке, шумела и кричала, ожидая сигнала. Внезапно все стихло. Из расступившихся рядов войска выехала группа всадников в блестящей броне. Впереди, на красивом вороном коне, рысил худощавый половец в шлеме с крашенным червленью конским хвостом на остроконечном навершии.
- Кза! - вздохнул Михн. - Стрелков рядом нету!
Кза поднял руку и к нему на гнедой лошадке подскакал человек в длинном халате и в чалме. Поклонился.
- Наш красавец! - повернулся Вольга к Кузьме. - Ну, счас будет…
Кза что-то сказал человеку в халате, и тот протянул к стене города руку с зажатой в ней черной коробочкой. В то же мгновение огромный черный куст вырос на посаде, прямо посреди изготовившегося к штурму войска. Люди и кони взлетели вверх, и, медленно переворачиваясь в воздухе, понеслись в разные стороны. Часть у пали в ров, некоторых шмякнуло даже о стену. Грохот пришел потом.
- Ты говорил о космонавтах?! - закричал Вольга Кузьме, скалясь во весь рот. - Смотри!
- Когда успел? - прокричал Кузьма, зачарованно вцепившись в бревна заборола.
- Пока ты с тыном возился! Зачем добру пропадать?! Вышел за стены еще раз…
На сгоревшем посаде царил хаос. Обезумевшие кони с ошеломленными всадниками бессмысленно метались вдоль городской стены, некоторых, свалившихся с седла, кони таскали за ноги, застрявшие в стременах. Но большая часть половецкого войска, отхлынув назад, скакала прочь, погоняя коней плетью. Оставшиеся в живых нукеры Кзы, закрыв его своими телами, уводили хана подальше от стен.
- Наша очередь! - повернулся Вольга к Улебу.
Тот махнул со стены ждавшей во дворе сотне. Запела труба и створки городских ворот медленно поползли в стороны. Заржали кони, принимая на свои спины тяжело вооруженных всадников.
- Повеселимся!
Вольга стремительно сбежал вниз и вскочил в седло коня. Отряд русских галопом вылетел за стену, вои и дружинники на скаку стали бить копьями и сечь, обезумевших половцев. Улеб, посверкивая на солнце клинком, рубил направо и налево. Вольга держался рядом, крутил над головой гирьку кистеня, то и дело опуская ее на неосторожно открывшего врага. Крики людей и животных заполнили все вокруг. Выбежавшие следом за конными горожане, добивали раненых и вязали ошеломленных степняков.
- Спаси тебя бог, боярин! - поклонилась Ярославна Кузьме.
- Что ты, княгиня! - подскочил Михн. - Люди увидят!
- Пусть видят! - решительно сказала Ярославна, утирая с лица слезы, - Пусть видят, кому обязаны жизнью своей, кого поминать должны еще много лет и детям своим это наказать! Спаси тебя бог, боярин, за отвагу твою, за доброту, а паче всего за ум твой великий и светлый навеки! За чужих тебе людей ты бился, как своих, не ропща и требуя награды, как другие. Я этого никогда не забуду!
Кузьма отвернулся к заборолу. Сеча, кипевшая перед стеной, двоилась и расплывалась…