- Ну ладно, все, больше здесь делать нечего, а оставаться опасно. - Лаура поднялась, погладила Барсика, сурово посмотрела на негра: - В машину его, и жди нас, грей мотор. Иди.
- О да, госпожа, - склонился эфиоп, по новой обнялся с пуделем и мигом, куда там джинну из бутылки, исчез. Дисциплина в хозяйстве у Лауры вызывала изумление.
- Ну и куда же мы теперь? - Буров, не теряя времени, поднялся, начал собирать свои пожитки. - Ночь на дворе.
Он даже точно не мог сказать, чего хотел больше - то ли есть, то ли спать. Даже у смилодона силы не безграничны. Тем более когда ему за сороковник.
- Баню со щами заказывали? - усмехнулась Лаура, шагнула к пианино, откинула крышку, пробежалась по клавишам. - Так вот, будут тебе и щи, и баня. И перина. Давай быстрее, хозяйственный ты наш. Хватай мешки, вокзал отходит.
- Простите великодушно, не расслышал ваши имя-отчество… - Арутюнян переварил услышанное, переменился в лице и, игнорируя ватрушку, воззрился на Лауру. - Вы сказали, репты? Я не ослышался? Господи, значит, бедный Фрол был прав. Трижды прав.
- Давайте, уважаемый, отложим все разговоры на завтра, а? - Лаура улыбнулась ему, резко, так что пианино охнуло, опустила крышку. - Как говорится, утро вечера мудренее, а ночью лучше спать. Ну что, Васечка, ты готов? Что, ответ отрицательный? Ну и ну. А ты ведь не тигр, настоящая росомаха…
А Бурову, строго говоря, было наплевать на шмотки. Просто ему нужен был предлог, чтобы походить по комнате, подвигать мебель, глянуть в последний раз на Ленины работы. Вот ведь, блин, жизнь. Еще вчера здесь радовался Эрос, хлопотала Венера, а нынче прочно обосновалась смерть. Да, сука, гнида, тварь, предательница, стерва, но в то же время умная, красивейшая женщина. На редкость привлекательная, ласковая, на диво преисполненная шарма и огня. Что только сотворила с ней мокрушница Лаура? Безжалостная, беспощадная и, видит бог, ревнивая. Похоже, Барсик еще легко отделался…
Наконец собирать стало нечего.
- Все, уходим, - скомандовала Лаура, надела серый полувоенный пиджачок и повела Бурова с Арутюняном вниз, через дворы, на набережную Фонтанки. Там их уже ждал верный Альканор - вдумчивый, сосредоточенный, в черной, с блестящим козырьком, шоферской фуражке. За рулем также черной и также блестящей четырехкрылой "чайки". При виде Лауры он с поклонами открыл дверь, бережно поддержал за руку, трепетно, словно драгоценность, принял от Бурова багаж. Ладно, сели, утонули в роскоши, поехали, точнее, поплыли. Еле слышно урчал мотор, эйр-кондишен струил прохладу, из стереофонических, "ненаших" динамиков певуче изливались звуки музыки. Тянула и, между прочим, довольно контрреволюционно хорошая знакомая ленинградского партбосса:
Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал и молчали дома.
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.
Так, на птице "чайке", с музыкой, добрались до Невы, перелетели через мост и, словно на крыльях, понеслись по Васильевскому - Девятая линия, Одиннадцатая, Тринадцатая, Пятнадцатая. Скоро повернули, сбавили ход и мягко остановились у чугунных, хитрого литья ворот. Альконор бибикнул, заурчал электромотор, и створки начали плавно расходиться - пока стояли, Буров прочитал: "Ленинградский филиал Общества советско-атсийской дружбы". Медленно поднялся шлагбаум, с уханьем ушел в землю "еж", и "чайка" въехала в просторный, освещенный на славу двор. Тут же подскочили двое черных в ливреях, синхронно поклонились, захлопали дверями, на лицах их читались преданность, оптимизм и истовое желание лечь на амбразуру.
- Итак, уважаемый, спокойной ночи, все разговоры будут завтра. Вас ждут ужин, ванна и тотальное гостеприимство. - Лаура улыбнулась Арутюняну, дала ему возможность попрощаться с Буровым и пальцем поманила одного из черных: - Зальконор, отведи кавалера в комнату для гостей, накорми, обеспечь его всем необходимым. - Затем она взглянула на водителя, стоящего по стойке "смирно" у капота: - Альконор, отнеси кинозавра малого в мой кабинет, поставь напротив бюста Апполония Тианского. Все, давай иди. - И лишь потом она обратила внимание на Бурова: - Ну что, Василий, пойдем, будет тебе и кофе, и ванна, и какава с чаем. Чай, давно не виделись.
- Слушай, а что это за советско-атсийская дружба до гроба? - хмуро осведомился Буров уже в вестибюле основательного, построенного, сразу видно, до победы революции особняка. - Что-то я не в курсе.
А сука память снова в который уже раз не пожалела соли на рану, перенесла в былое, прожитое, походно-боевое. Ангола, Сомали, Камбоджа, Гондурас. Черный континент, принуждаемый старшим белым братом жить по-новому. Веселенькие людоеды, строящие светлое коммунистическое завтра. Разруха, смерть, партизанская война, красные от крови джунгли. Жуть…
- Атси, Вася, да будет тебе известно, - это прогрессивное африканское племя, вставшее на тернистый путь мира и социализма. - Лаура усмехнулась, двусмысленно фыркнула и указала на огромное, в массивной раме полотно. - Так что нехай идут.
Картина поражала размерами, буйством красок и изысканностью сюжета: старейшины народа атси - все в разводах ритуальных татуировок, в отметинах от львиных когтей и богатых парадных мучах - награждали лучшего друга всей свободной Африки - Писателя, Маршала и Коммуниста - орденом Большого Черного Гиббона. Представляющего собой набедренную повязку из сплетенных обезьяньих хвостов, на которой был присобачен спереди череп того самого большого гиббона. Из серебра, в натуральную величину, с хибангинскими рубинами на месте глаз и с клыками, выточенными вручную из бивня черного слона. К награде полагался медный котел с кускусом, богато изукрашенный нож-толла и гарем из десяти обученных, но все еще хранящих девственность красавиц. Старейшины были торжественны, большой Советский Друг - растроган, гиббон - ужасен видом, прелестницы - наги и соблазнительны. В композицию, естественно, был включен и простой народ. На заднем плане стояли атсииские массы, внимательно следили за процессом и буйно выражали радость, потрясая толлами, ассегаями и дедовскими боевыми топорами. Казалось, их вдохновляет то, что Советский Друг такой большой…
"Хм, видать, переживают, что съели Кука", - глянув на шедевр, сразу вспомнил Буров Владимира Семеновича, усмехнулся и посмотрел на Лауру:
- Что-то сдается мне, что вся это советско-атсийская дружба родилась в пробирке. Вернее, в герметичной емкости, помещенной в парной навоз, и не без посредства arcanum sanguinis hominis. Или меня подводит зрение?
- Ну что ты, Васечка, глаз у тебя алмаз. Все верно, у нас здесь полно гомункулов. - Лаура кивнула, усмехнулась и ступила на широченную, из каррарского мрамора, лестницу. - А что? Они послушны, исполнительны и не тяготеют к каннибализму. Более того, здесь есть, Вася, и искусственные бабы. Со всеми анатомическими деталями и фигурами, чуть похуже моей. Смотри у меня, баловник. С тебя еще за Ленку, суку, спросить бы надо. По всей строгости…
Так, за приятными разговорами, они поднялись на второй этаж, вошли в просторные трехкомнатные апартаменты, зажгли плафоны под лепниной потолка. И была Бурову ванна, затем поздний ужин, а потом уж и перина, мягкая, роскошная, с объятиями и поцелуями. Все наивысшего качества, стопроцентной пробы, проливающее бальзам и на душу, и на тело. Только самым приятным моментом был момент засыпания, полного отдавания себя во власть медоточивого Морфея. Однако же и во сне не было Бурову покоя - снилось ему давнее, прожитое, впитавшееся в плоть. Кровь, смерть, разруха, недвижимые тела. Смилодон как-никак, к тому же красный, не какой-нибудь там малахольный братец кролик-альбинос…
Утро следующего дня выдалось славным. Лаура была нежна, песня по радио бодрой, завтрак - восхитительным, упоительным, вызывающим восторг и обильное слюнотечение. Кормили в честь русско-атсийской дружбы комплексно, в бинарном ключе: кускус с телятиной, мешуи с тмином плюс жареные пельмени и буженина с хреном. Это еще не считая севрюжины, икры и гигантских отбивных, осложненных каперсами, баклажанами и цветной капустой. В общем, когда Буров встал из-за стола, у него было единственное желание - залечь. И если будет на то господня воля, то к Лауре под бочок. Однако, увы, всевышний не дал. Вернее, не дала Лаура - решительно допила кофе, салфеткой промокнула губы, взглянула на Бурова:
- Тебе придется пообщаться с председателем филиала, надеюсь, что плодотворно и с приятностью. Пойдем.
Тронула прическу, живо поднялась и повела Бурова куда-то вниз, в подвал - через герметичные, закрывающиеся с лязгом двери, мимо черных, страшных, словно черти, часовых. Стерегущих уж явно не советско-атсийскую дружбу. Впрочем, по сравнению с председателем филиала доктором Экиангой Муньялиба Мбвенгой они выглядели совершеннейшими ангелами, кроткими, наиприятнейшими созданиями, не способными обидеть и муху. Ну разве что цеце. При взгляде на него почему-то казалось, что не было никогда ни Луи Армстронга, ни Мартина Лютера Кинга, ни Патриса Лумумбы, ни бедного дяди Тома. Нет, только кровожадные изуверы-дикари, явно не отягощенные бременем моральных ценностей. Те, что, отхватив плечо у черного быка и загоняв его в краале до смерти, брали в руки копья-ассегаи и шли вести военные действия с тем, чтобы сварить из побежденных вкуснейший, радующий небо кускус…
Однако в обществе Лауры доктор Мбвенга был сама учтивость.
- Доброе утро, мадемуазель, - обрадовался он, шаркнул ножкой и растянул в улыбке вывороченные губы. - А это, если не ошибаюсь…
- Не ошибаетесь, доктор, - одобрила Лаура и тонко улыбнулась, соблюдая дистанцию. - Так что начинайте. Введите кавалера в курс дела. Не буду вам мешать.
Вскинула подбородок, начальственно кивнула и элегантной походкой вышла из каземата. У нее, черт ее побери, были потрясающие, божественные ноги.
- Прошу садиться и напрячь внимание. - Доктор указал Бурову на кресло, вытащил из сейфа объемистое досье и в лучших традициях советских особистов принялся шуршать прошитыми страницами. - Так, так, так… Ого… Вас инициировал сам Штурман с заместителями? Да, большая честь… Ага… И псевдоним у вас хорош, звучен, доходчив, впечатляет. Тигр, красный… Да… - Внезапно он замолк, впился глазами в Бурова и медленно, скаля зубы, покачал головой: - А, вот в чем дело. Это ведь не псевдоним, это констатация факта… Ну вот и ладно, я сам из кошачьей компании, тотемом моего рода служил лев. И совсем не похожий на старуху в ночном чепце. - Он вдруг рассмеялся, отшвырнул досье и плавно перешел от львов и тигров к теме инопланетных гадов. - В прошлые времена люди были с принципами. А потому репты были в изоляции - никто, кроме народа избранного и отдельных отщепенцев, иметь с ними дела не хотел. Более того, все здравомыслящие люди чурались иудеев, взашей гнали их, клеймили как предателей рода человеческого. Тем не менее золотой скот их рос, быстро набирал вес, матерел и превратился наконец из телка в быка. В 1743 году во Франкфурте-на-Майне родился человек по имени Майер Анхель Бауэр, впоследствии он изменил свою фамилию на Ротшильд. Его гербом был красный стяг - символ воинствующих евреев, позже такого же кровавого цвета стало и знамя русской революции. Так вот, первого мая 1776 года еще один еврей, Адам Вейсхаупт, с подачи Ротшильда и, само собой, с благословения рептов основал орден Иллюминатов. Целью этой организации было установление Novus Saeclorum - нового мирового порядка, как подготовительного этапа перед приходом Всемогущего. Что должен был дать людям этот новый мировой порядок, подробно описано в поздних плагиатах, таких как, например, "Коммунистический манифест" или "Протоколы сионских мудрецов". На Первом всемирном сионистском конгрессе, прошедшем в Бадене в 1897 году, духовный вдохновитель Теодор Гарцль конкретизировал учение Вейсхаупта. Вот некоторые его цитаты.
Доктор Экианга Мбвенга вдруг по-звериному рыгнул - густо, утробно и раскатисто и, вытащив бумаженцию из ящика стола, уж очень по-сортирному зашуршал ею.
- Наилучшие результаты в контроле над массами достигаются путем применения силы и террора, а не академическими дискуссиями.
- В соответствии с законами природы правым является тот, в чьих руках находится власть.
- Права человека надо использовать как приманку, чтобы привлекать к себе массы.
- Цель оправдывает средства.
- Не концентрируйте ваше внимание на том, что хорошо и морально, концентрируйте его на том, что полезно и необходимо.
- Думайте об успехе, которого мы добились благодаря дарвинизму, марксизму и ницшеанству. Мы должны оценить царящий повсюду хаос, порожденный этими направлениями человеческой мысли.
- Средства информации в наших руках. Благодаря им мы имеем силы и возможности воздействовать на массы, сами при этом оставаясь в тени.
- Сегодня можно сказать, что лишь несколько шагов отделяют нас от нашей цели. Все европейские государства уже покорены.
- Под нашим руководством разгромлена аристократия.
- Духовные вожди общества должны быть уничтожены.
- Приятные ребята, да? - улыбнулся Мбвенга, встал, и в голосе его прорезалось рычание льва. - И такие компанейские. Новый глава дома Ротшильдов Натан, к примеру, сразу протянул свои щупальца в Новый Свет - в Америку, с щедростью финансировал обе стороны во время гражданской войны. Не просто так, естественно, с дальней перспективой - целью клана Ротшильдов было создание централизованной, сосредоточенной в одних руках Системы федеральных резервов, с помощью которой возможно контролировать все финансовые активы США, что в конечном счете и было сделано - Франклин Делано Рузвельт, президент и иллюминат, выпустил однодолларовую купюру, украшенную знаком своего ордена - срезанной масонской пирамидой с несколько самоуверенной надписью: "Annuit coeptis". Впрочем, не такой уж самоуверенной. - Доктор сел, вытащил сигару, не обрезав кончик, принялся закуривать. - Этим ребятам есть чем похвалиться. Они инспирировали Первую мировую войну, спустя лишь двадцать лет Вторую, устроили русскую революцию, создали государство Израиль. А самое главное, - председатель сел, затянулся и выпустил струю зловонного дыма, - они развязали Третью мировую войну, да так, что никто и не заметил. Войну за человеческую душу, за человеческий разум. Ведь, если вдуматься, все очень просто - стоит только превратить людей в скотов, и они пойдут без ропота куда угодно - хоть в коммунизм, хоть в фашизм, хоть к чертовой матери. Только щелкай кнутом. А уж репты-то знают, по какой дорожке направить человечество. Я не буду касаться сейчас мягких методов влияния на личность - моды, культуры, образования, воспитания. Поговорим о методах радикальных. Вернее, посмотрим.
С этими словами он нажал на кнопку, за панелью стены оказался экран, и Бурову показали фильм про электронные транспондеры, про мозговые трансмиттеры, про форсированный гипноз, про программирование на поступок, про "жесткое" и "мягкое" зомбирование. Собственно, ничего такого нового, особенного, но в куче, в цвете - впечатлило, особенно создателям удалась концовка - фильм заканчивался откровениями одного из корифеев: "Настало такое время, когда я, если вы дадите мне нормального человека и пару недель времени, при определенных условиях, за пару месяцев, но я не думаю, что это продлится так долго, направлю его сегодняшнее поведение в любое русло, насколько позволяют его физические возможности. Я не смогу заставить его взлететь, как бы он ни махал крыльями, но я определенно смогу сделать из христианина коммуниста, и, с гарантией, наоборот…"
- А давайте-ка передохнем, - закончил сеанс доктор, - лично у меня в глотке пересохло. - Тут же он что-то по-обезьяньи пробубнил по внутренней связи: - Ба-ба-ба. Бу-бу-бу. Бы-бы-бы. Ба-бу-бы…