- Как интересно! Это же у тебя вроде амулета-узольника, заговоренного браслета, связанного секретными узлами из стеблей тирлича. Пока он у тебя на руку надет, ты можешь взлететь всегда, когда захочешь… Рой, а дай мне твой браслет примерить. Я попробую взлететь.
- Не могу, Лес, браслетом поделиться. Ты только не обижайся, но я его снять не могу. А если сниму, то сразу исчезну.
- Как - совсем исчезнешь? Навсегда? Рассыплешься?
- Рассыпаться не рассыплюсь, но отсюда сгину и окажусь в своей стране. И браслет вместе со мной исчезнет.
- А потом ты сюда назад вернуться сможешь?
- Могу-то могу, только тут все станет по-другому. Люди, которых я знал, изменятся. Окажутся не на тех местах, где мы с ними расстались, враги и друзья меня позабудут и при встрече не узнают. Меня здесь секунду не будет, но кто-то умрет, другие уедут далеко-далеко, а некоторые убитые, наоборот, окажутся живыми. И со всеми придется знакомиться заново.
- Какое печальное волшебство, - поразился юноша. - Когда враги тебя не узнают - это неплохо, но как подумаешь, что и друзья позабудут - становится грустно и обидно. Нет, Кам, ты уж лучше браслет свой не снимай. Не хочу тебя позабыть. А для полетов я сам себе узольник сплету, только вот тирлича набрать нужно. Его собирать трудно, для поисков трава жар-цвет нужна, да еще подсотня ведьм с колдунами.
- А жар-цвет как искать?
Нов расхохотался.
- Смешно получается, - всхлипывал он. - Чтобы тирлич найти, нужно сперва жар-цвет отыскать, а для поисков жар-цвета нужен лютик-волкобой, а для лютика - плакун-трава, которую без разрыв-травы не сыскать, ха-ха-ха! Нет, - посерьезнел Нов, - это все шутки. Жар-цвет искать не нужно. Чего его искать, если он сам по себе светится? Приходи в лес да рви. Светящийся цветок любой увидит, кто не слепой. А зацветет он через несколько дней, как раз когда брусника поспеет. Даже примета у нас есть: зацвел жар-цвет, пора бруснику брать… Кам, а как ты на себя личину надеваешь?
- Просто внушаю, что сменил облик, а люди верят.
- Морок наводишь?
- Можно и так выразиться.
- А ну-ка превратись в бетельгейзера.
- Как же ты ночь в ночи разглядишь? Это же все равно как в реке искать знакомую каплю.
- Тогда обратись в ледяного человека.
- В вегианина? А замерзнуть не боишься?
- Лето же, тепло. И ты сам говорил, что личину меняешь не по правде, морок наводишь.
- Хорошо, - согласился маг и глянул Нову в глаза.
Юноша почувствовал леденящий холод. Похожий холод исходил от ютов, его вещуны чувствовали, когда в ютовы мысли проникнуть пытались. Но нынешний холод был куда холодней. Лес чувствовал, что мороз пронизывает его до костей. На месте мага колыхалось что-то немыслимо красивое, сотканное из звезд и радуг, зимнего солнца и весенней молнии. И было радостно разглядывать это искрящееся чудо, вот если бы еще не мороз, бр-р! Юный чародей вспомнил двузракую паутину, которая тоже играла радужным цветом и искрилась, но от того мерцания болела голова…
Рой вернулся в человеческий облик, и холод сразу исчез. Но Лес все еще дрожал.
- А говорил - морок, - упрекнул он хранителя тела.
- Конечно морок, - подтвердил маг. - Внушение вызывает ожог или обморожение.
- А по-настоящему ты, Кам Рой, меняться можешь? Превратиться в скалу или, скажем, в волка?
- По-настоящему не могу, но умею изменить форму носа, рот, зубы, стать повыше или пониже, обрасти шерстью, но все равно останусь человеком. И вес мой не изменится. Если встану на весы и начну превращаться, то чашка весов не шелохнется во время моих превращений…
Кам говорил, а нос мага тем временем вытягивался, рот растянулся, выступили волчьи клыки, а глаза превратились в светящиеся совиные плошки. Ох и страшным же он стал! Такой бы всю малышню на обеде в ютшколе напугал своим видом.
- Ну и страшилище, - сказал Нов. - Ночью встретишь - на всю жизнь заикой останешься.
- Будто сейчас день, - отозвался Рой, возвращая себе прежний облик. - Кстати, уже за полночь, не пора ли спать ложиться?
- Нет, Кам, еще не пора. Еще чего-нибудь расскажи. Ты такие интересные истории рассказываешь. Да еще и заморочил мне голову, что никакой будто не маг. А сам летает, меняет личину, оборачивается, лечит, кровь затворяет, умеет порхать и взглядом двигать, из горошины обед делать…
- Никакой я не маг, - рассердился Рой, - все мои способности объясняются знаниями, а не чародейством. Всем этим наукам детей в наших народных школах учат. Так, как я, чародействовать любой может, хоть у нас, хоть у вас в княжестве, если его с детства учить. Для этого никаких особых талантов иметь не нужно. И без разницы: ведун у тебя дед или плотник, ведьма мама или ткачиха. Учись, не ленись…
- Вот и научи меня, - загорелся Нов.
- Давай лучше спать ляжем, - сказал Кам. - Где синтезатор?
- Это овальный сундучок?
- Он самый.
Лес вытащил из костра дымящуюся ветку, и, освещая траву, отыскал полузатоптанный сундучок. Поднял и протянул Рою. Тот откинул крышку и набил землей. Юноша решил, что внутри опять окажется туесок с едой (ему опять захотелось помидора), но в сундучке на этот раз лежали два пушистых комка размером с кулак. Кам взял себе один, а второй протянул Нову:
- Держи одеяло.
Парень подумал, что от такого одеяла проку будет немного: раз оно свернутое - с кулак, так развернутое наверняка не больше портянки. Но тут он ошибался. Одеяло оказалось никаким не одеялом, а мешком, и весьма вместительным. В него наверняка влезли бы два пацана размером с Нова.
Кам провел указательным пальцем по мешку, который сразу же распахнулся, как простыня.
- Стели у костра, - посоветовал Рой, - и ложись сверху.
Лес так и сделал. Маг запахнул половинки мешка и снова провел пальцем. Края срослись между собой, а под головой Леса вздулось что-то вроде подушки. Лежать в мешке было мягко, тепло, и пахло от него чем-то знакомым и приятным, скорее всего - сеновалом, когда он только-только заполнен сеном из таежных трав.
Кам извлек из браслета две горошины, на этот раз черного цвета. Бросил их в костер, затем выкатил из огня веточкой. Горошины увеличились до размеров гусиного яйца. И формой они напоминали яйца, только были не белыми, а черно-прозрачными. И внутри этих полупрозрачных яиц что-то шевелилось. Похожее зрелище Нов наблюдал, когда нечаянно разбил яйцо из-под наседки. Тогда он с детским испугом наблюдал, как внутри растекшейся жидкости ворочался живой зародыш цыпленка. Зародыш без защиты из скорлупы очень быстро умер на свежем воздухе, и маленький Лесик горько-горько плакал, жалея неосторожно погубленную жизнь.
Маг осторожно опустил зародыши в траву и вернулся к костру.
- Ты что сделал? - спросил юноша.
- Коней, - просто ответил маг.
- Вот так вот взял и сделал коней? - обалдел юный чародей.
- А что тут такого? Как же мы с тобой без лошадей из чащи выбираться станем?
- Я согласен, что на лошадях выбираться легче, - согласился Лес. - Но ведь я не о том. Ты же мне все время твердишь, что ты никакой не маг, не чародей, а сам взял, да запросто, даже не задумываясь, сотворил двух лошадей из двух горошин. Да ты же величайший волшебник во всем княжестве! А может быть, и на всей Земле! Сотворил живое из неживого!
- Да не живых коней, - охладил его восторг Кам, - а биороботов. И не сам я сотворил их, а наши ученые, генные инженеры. Эти кони в виде микросхем лежали в моем браслете. Я только то и сделал, что те схемы достал и активировал, то есть дал команду начать рост… Ладно, хватит болтать! Давай спать.
Маг сладко зевнул, расстелил свое одеяло, улегся и превратил в мешок. Под головой у него запузыри-лась подушка, Рой закрыл глаза и почти сразу же сладко засопел. Во сне он улыбался, видно, снилось ему что-то приятное. Да разве могут сниться неприятности непуганому человеку?
А Нов лежал рядом, смотрел на крупные звезды серпеня, и в голове его кружилась череда событий долгого-долгого дня. Интересно, думал он, а ют правду мне сказал или соврал для красного словца? Про брата, про то, что у Ножа в Ютландии остались дети - мальчик и девочка. Хорошо бы, если это оказалось правдой. Хотя не очень и хорошо. Хорошо, что линия Ножа не пресеклась окончательно, а плохо, что два племянника Леса тогда, выходит, томятся в Ютландии. В полоне…
По небосклону скатилась звезда. И еще одного лесича жизнь отлетела, подумал Нов. И заснул. Но спал беспокойно. Дважды за ночь вскакивал и бегал к кустам поглядеть, как растут кони. В первый раз зародыши были размером с волчат, а во второй уже напоминали свернувшихся клубком жеребят.
Глава десятая. Сражение в трактире
- Пароль "Пушка" знаешь? - спросил часовой.
- Знаю.
- Проходи!
Анекдот
Разбудило его бьющее в лицо солнце. Первая мысль Нова была такой: как там кони? Он вскочил на ноги и обомлел. На поляне паслись два красавца коня необычайно черной масти. Два сгустка темноты. Прямо как бетельгейзеры, подумал юноша. На вороных были богато изукрашенные уздечки, седла и еще болталось что-то непонятное - металлические ступеньки, которые ремешками крепились к седлам. Что бы это могло означать?
- Доброе утро, - сказал Кам. - Умывайся и иди завтракать.
Нов сбегал к речке, вымыл руки и лицо мылом из кошеля (вспомнил, как не хотел брать мыло в дорогу), прополоскал рот и, как пес, отряхиваясь на бегу, подлетел к костру. Кам протянул прозрачный туесок. На этот раз Лес уже не раздумывал, как сорвать крышечку с подноса. На одной из тарелок лежал ломоть хлеба с горячим мясом, пропитанным кисло-сладким соусом, в чашке была горячая темно-коричневая жидкость с удивительным, ни на что не похожим ароматом, а еще одну тарелочку занимал желтый, перезрелый, как подумалось юноше, огурец.
Лес отхлебнул из чашки.
- Нравится? - спросил Рой. - Называется кофе. Нов пил кофе маленькими глоточками и чувствовал, как по каждой жилочке разливается бодрость.
Рой взял огурец и стал снимать с него кожицу, как с лука или клубня саранки. - Ты и вправду маг, - сказал Лес.
- Это еще почему?
- Да все у тебя не как у людей. Кто же так огурцы чистит?
- А кто тебе сказал, что это огурец?
- Сам вижу.
- Нет, Лесик, это вовсе даже не огурец. Это - банан. Делай, как я! - и откусил треть неизвестного овоща.
Нов очистил банан способом, показанным старшим товарищем, надкусил, пожевал и решил, что банан вкуснее клубники, земляники и малины, а похож… Да ни на что не похож! Юноша ел, не отрывая глаз от коней. Кони тоже были ни на кого не похожи. Чернее вороного, принадлежащего Гиль Яну, стройнее и, даже на взгляд, - стремительнее. Один был покрупней, повыше, другой - как натянутая тетива. Лес мечтал, что этот достанется ему.
- Кам Рой, - спросил он, - а можно я назову своего коня Банан?
- Почему именно Банан?
- Потому что он похож на остальных лошадей, как банан на огурец.
- Логично, - хмыкнул маг.
Они покончили с завтраком, побросали посуду в огонь, загасили его таежным способом, затем Кам разметал пепел травяной метелкой, воздел руки над кострищем и закрыл глаза. Чем это он занимается, заинтересовался Лес и заметил, что из-под пепла стремительно пробивается трава. Через пару минут от кострища не осталось следа, лишь заплатка из свежей зелени выделялась на фоне пожелтевшей под солнцем травы. Нову действия мага до того понравились, что он чуть не прослезился. Кам оказался большим лесичем, чем сам Лес.
Спутники прошли к лошадям, Рой вставил носок сапога в ступеньку и легко запрыгнул в седло.
- Зачем это? - недовольно буркнул юноша. - Ты бы еще лестницу сколотил на коня взбираться. Что люди скажут, когда твои ступеньки увидят? Засмеют ведь! Скажут, что нам не на коне, а на козле скакать, раз на коня взобраться нам лестница требуется.
- Ты имеешь в виду стремена? - удивился Кам.
- Не знаю - стремена или времена, но мне ступени не нужны на коня запрыгнуть.
- Эти ступени называются стременами, - ничуть не обиделся маг, - а нужны они вовсе не для того, чтобы в седло было легче забраться. Да ты садись, сам все поймешь.
Лес демонстративно запрыгнул в седло без помощи стремени.
- Ну и глупо, - сказал Кам.
- А ты своего коня как назовешь? - спросил юноша, чтобы перевести разговор.
- Пусть будет Верным, - дал Рой своему скакуну имя-пожелание.
У Банана оказался на удивление плавный ход. Но когда юноша попытался понять эмоциональное состояние своего коня, то был изумлен, не ощутив никаких эмоций. Словно был это никакой не конь, а ют, притворившийся лошадью. "Что же тебе, Банан, никогда не весело, не грустно?" - про себя сказал Лес и чуть не выпал из седла, когда конь отозвался по вещун-связи: "Нет, мне никогда не весело и не грустно". - "Но какие-нибудь желания у тебя есть?" - "Конечно. Главное мое желание - помогать тебе".
- Рой! - заорал юный чародей. - А Банан-то, оказывается, умеет разговаривать по вещун-связи!
- Ну и что в том удивительного, - рассудительно сказал маг. - Он для того и предназначен, чтобы с человеком телепатический контакт поддерживать…
- Опять ты волшебные слова говоришь, - рассердился юноша и машинально сунул носки сапог в стремена.
Через пару секунд Нов понял, что был не прав. Стремена и впрямь нужны были вовсе не для того, чтобы легче в седло забираться. С ними тело всадника обретало две дополнительные опоры, что освобождало руки. Со стременами нет нужды цепляться за луку седла. А свободные руки - это прежде всего возможность стрелять из лука на скаку.
- Я понял, Рой, - сказал Лес.
- Что же ты понял?
- Понял, что стремена - это великое военное изобретение твоего народа.
Маг на похвалу никак не отозвался. Тут они как раз выбрались из кедрача на пограничный тракт и поскакали на юго-запад, в сторону Холмграда, ни от кого не скрываясь. Кони мощно и плавно стлались над дорогой, и шел час за часом, но Лес не замечал в них ни малейшего признака усталости. Не было ни пота, ни пены, ни хрипа. Ближе к полудню, судя по цветам и теням, из-за поворота показались строения придорожного трактира. Юноша полагал, что они проскачут мимо, ведь в седельной сумке Верного лежал волшебный сундучок-самобранец. Синтезатор называется, вспомнил Лес и подивился, как же быстро привыкаешь к незнакомым словам и понятиям. А раз имеется синтезатор, то зачем куда-то заезжать, тратиться. И пища в этих кабаках сомнительная, он от взрослых слыхал, что кабатчики готовят ее для мимоезжих и прохожих и сам Батюшка не ведает из чего.
Но Кам не задумываясь поворотил к крыльцу. Из дверей выскочил парень с румянцем на все щеки (работники трактиров почему-то всегда чересчур румяные) и подхватил поводья Банана и Верного. При этом он улыбался от уха до уха и тараторил названия блюд, какими он и хозяин кабака готовы накормить путников.
Народу внутри было немного, чародей и маг заняли место за свободным столиком в уголке. Умно, подумал Нов. Спина у нас будет защищена стеной. А к ним уже спешил половой. Рой заказал тушенного с черемшой зайца, квас с хреном и малый кувшин вина.
- Ну, как тут у вас на границе? - спросил Кам. - Чулмысы не шибко беспокоят?
А, конкуренты - расплылся в улыбке половой. - Да нет, у них же только вино, а закусок они не предлагают. Поэтому лесичи идут к нам. А для тех, кто предпочитает крепкие напитки слабым, мы покупаем их у тех же чулмысы. Так что они скорее поставщики, чем враги. Одно тяжело: к девушкам-чулмысы не приставать. Знаешь, что она тебя до смерти затрахает, а все равно удержаться трудно.
- А как насчет патрулей? Не безобразят? За обеды платят?
- Да ты что городишь? - возмутился половой. - Ты о ком так? О наших доблестных защитниках?
- Ладно-ладно, не кипятись. Ну а что юты? Расплачиваются полноценным золотом, не фальшивым?
- С каких это пор у ютов фальшивое золото? У них-то как раз самое пречистое, без примесей. Ты почему о друзьях нашего народа и князя такие подлые речи ведешь?
- Вы только послушайте! - неестественно громко вскричал Кам. - Юты ему первейшие друзья! Лесичи ему уже люди второго сорта! Меня, коренного жителя, - Рой ударил себя кулаком в грудь так, что она загудела, как пустая бочка ("Когда это он успел стать коренным жителем?" - удивился Лес), - считают за отброс, а сучьеухие у него за господ!
Немногочисленные посетители кабака принялись оглядываться и прислушиваться.
- Дак ты чего? - не понял половой. - Ютов не любишь, ли чо ли?
- Я - ютофоб! - гордо объявил Кам.
- А это еще что за птица и с чем ее едят?
- Я такая птица, которая не всякому по зубам. Не разевай зря рот, не то по зубам попадет. Ютофоб - это лесич-патриот, который все иноземное ненавидит. Наши славные предки ютов бивали и штабелями на берегу Яришной укладывали. А ныне развелось жополизов - за длинную деньгу лижут ее, да еще и причмокивают: мол, заходите почаще!
Половой от ужаса впал в оцепенение. Нов перехватил вещун-сигнал, что в кабаке ведутся поносные речи, направленные "против патрулей вообще, а против ютов - в частности". Успокаивало, что Дом стражи расположен далеко на севере, а в дюжинах вещунов нет. Лес упустил из виду, что, кроме вещунов, имеются ютские средства громкой связи. Если сообщение попадет в Дом стражи, то оттуда с дюжинами можно связаться и без вещунов…
- Лесичи! - выкрикивал между тем Рой, размахивая кувшином с вином. - Доколе станем терпеть, доколе будем в своей стране чувствовать себя прислужниками сучьеухих? Ютов - вон! Лесное княжество - для лесичей!
К удивлению юноши, посетители кабака поддержали глупые, с его точки зрения, речи мага. Напился он, что ли, подумал Нов.
- Правильно говорит!
- Не прислужники мы им, не жополизы!
- Сучьеухих - в Яришную!
- Мужики! - ревел Кам. - Не будем прихвостнями бельмоглазых!
Вот же какую обидную кличку ютам придумал, восхитился Лес. Ни разу не слыхал, чтобы ютов за глаза без зрачков обзывали бельмоглазыми…
А посетители кабака уже дружно скандировали вслед за Роем:
- Пусть скорей испустит дух бельмоглазый су-чьеух!
Речевка была дурацкой, но уж больно складной и привязчивой. Чего добивается маг? - думал Нов. Народного недовольства? Волнений? Или именно так и сколачиваются армии сторонников?..
В этот момент двери трактира распахнулись-и в зал ворвалась дюжина патрулей. Тогда юноша и вспомнил о громкой связи. Быстро же эти проклятые патрули среагировали!
- Вот он - Лес Нов! - выкрикнул дюжинник, размахивая дырявым портретом. - А рядом, выходит, вор-убийца Кам Рой! Взять их!
Стражники бросились к ним, на ходу выхватывая мечи. Маг опрокинул стол и загородился от нападения. Выхватил свой меч и протянул Лесу.
- Защищай меня справа! Эй, мужики, лесичи! Все, кто не любит сучьеухих! Покажите, что вы не прихвостни бельмоглазых!