Обиделся ли сам Иван Юрьевич или глава рода Трубецких на подобное попрание родового имени? Вот уж чего не бывало. То ведь честь великая. И пусть сам Иван Юрьевич знал, чего стоила та его победа на самом деле, это ничего не меняет. Сущность человеческая такова, что устоять перед многократно превосходящим врагом куда проще, чем перед медными трубами.
– Пример хороший, – согласно кивнул Иван. – Кто станет кричать и обвинять громче, тот и победит. У меня средств на подкуп крикунов достанет. Оно даже на пользу новому старосте пойдет. Так что нет у меня причин лишать вас живота.
– А с чего вы взяли, что герцогству вообще позволят появиться?
– Во-первых, оно уже существовало.
– Да, но туда назначался губернатор под двойным управлением.
– Угу. Потому и бардак был побольше, чем в Польше и Литве. Да и в воеводстве сейчас та еще картина. В землях нужен хозяин. Один.
– Но этому не позволят осуществиться.
– А вот тут уже "во-вторых". Вы никого не станете спрашивать. Но поступите по закону. Сначала стремительный разгром шведов, а затем объявление рокоша. Поводов можно найти сколько угодно, были бы единомышленники среди шляхты. Вон объявили же, чтобы добраться до меня и не вызвать серьезных дипломатических осложнений.
– Но король и магнаты могут отправить войска.
– Не думаю, что после Сандомирского рокоша кто-то захочет проливать кровь в гражданской войне. Но если так случится, то вы сумеете отстоять свою позицию.
– Воевать на два фронта?
– Зачем же? Я уверен, что шведы ударят по двум направлениям. Карл молод, горяч и нетерпелив. Так что пока вы будете охлаждать пыл короля и магнатов, я займу шведов. Поверьте, у меня получится. А потом мы вновь навалимся с двух сторон и выбросим их с побережья. Ну а дальше создание герцогства и получение если не герцогского титула, то пожизненного губернаторства и личного подчинения королю. К тому же в вашу пользу будет говорить и то, что, разбив шведов, вы сумеете вернуть Речи Посполитой не только расширившееся Задвинское герцогство, но и вассалитет Курляндии, которая в настоящий момент под шведами. Все только на пользу вашей родине, как бы это двояко ни выглядело.
– Ловко у вас получается, – хмыкнув, произнес Острожский.
– Стараюсь, – вновь наполняя свой кубок вином, согласился Карпов.
– Вот так гляжу я на вас, и мнится мне, что вы видите себя во главе псковской земли.
– Вот уж чего мне не надо, – отмахнулся Иван. – Здешняя форма правления мне очень даже нравится. Несколько противоборствующих партий, вече, боярский совет – все это не дает власти застояться и превратиться в болото, как в той же Речи Посполитой. Но да, я вижу себя в числе тех, кто стоит у руля. А еще вижу Псков независимым от Литвы, Москвы, Новгорода или Швеции. Оно и мне так спокойнее. Слышали о том, что я не мил в Кремлевском дворце?
– Ну а кто не слышал.
– Во-от. А поверите, если я скажу, что обвинения против меня были ложными?
– Хм. Скажем так, я бы этого не исключал.
– То-то и оно. Я же не желаю больше, чтобы меня пинали и тянули к ответу по первому навету и желанию самодержца. А для того должен стать достаточно весомой фигурой и оказаться не по зубам царю Николаю.
– Ну что ж, теперь мне хотя бы понятны ваши намерения. Кстати, а насчет великой княгини и вас это и впрямь пустой навет? Я из чистого любопытства, – поднося к губам кубок с вином, с легкой улыбкой промолвил шляхтич.
– По большей части навет. Начитавшись рыцарских романов, она действительно была мной увлечена. Возможно, причина крылась в том, что я был любовником ее тетки. Но общения меж нами, а уж тем более близости, никогда не было, не могло быть и не будет. Уж я-то хорошо знаю женщин из рода Рюриковичей.
– А если Елизавета станет вдовой?
– Вы это сейчас к чему?
– Просто подумалось. Вот ведь как порой случается. Князь Иван Бобровнинский украл вашу славу, а вы вынуждены охранять его, как зеницу ока.
– С чего бы это?
– Так ведь если с ним что случится, то все обвинения падут на вас. Ну, судите сами. Вас обвиняли в связи с великой княгиней. Трубецкой украл у вас победу, чем нанес серьезную обиду. Убив его, вы не просто отомстите за свою обиду, но еще и расчистите себе путь к сердцу Елизаветы. Или, если быть более точным, то к ее телу. Ведь первая любовь – она незабываема.
При этих словах Иван на некоторое время впал в ступор. Хм. А ведь он даже не думал в эту сторону. Многим он встал поперек горла. Причем уже здесь, в Пскове. Молодой да ранний, сверзивший древний боярский род и по факту занявший его место. А тут еще и доходы такие, что вся казна псковская не сравнится, и дружина, которая в одиночку способна опрокинуть многократно превосходящего противника. Бояре – не чернь, они-то уж верные выводы сделают.
– Данила! – повысив голос, позвал Иван.
– Здесь я, – через несколько секунд влетел в дверь денщик.
– Вестового, – не оборачиваясь к вошедшему, бросил Иван.
Подошел к секретеру и, вооружившись ручкой, с которой никогда не расставался, начал писать. К тому моменту когда он закончил и запечатал послание своей печаткой, вестовой, молодой парнишка лет восемнадцати, уже стоял в дверях.
– Срочно доставить Кузьме Платоновичу, – протянув ему письмо, приказал Карпов.
– Слушаюсь!
Лихо козырнув – жест, привнесенный Иваном, – парень тут же умчался.
– Никак я натолкнул вас на дельную мысль? – кивая в сторону хлопнувшей двери, поинтересовался Острожский.
– Да. Благодарю.
– Отдали распоряжение об охране князя?
– Насколько это вообще в моих силах при имеющихся возможностях. Мне, конечно, было бы выгодно его отсюда спровадить. Но ваша правда – смерть только во вред. Ладно о том. Вернемся к нашим баранам.
– Что же, давайте, – согласился Константин Иванович. – Итак, все вроде бы выглядит стройно и пригоже. Но лишь до той поры, пока не начинаешь вдаваться в детали. Швеция имеет постоянную армию в шестьдесят тысяч, только в Инфлянтии более десяти тысяч. В случае войны они могут с легкостью увеличить это число вдвое. Даже при великом рушении Речи Посполитой не собрать таких сил. Вы правильно заметили, что этому станут противиться магнаты, потому как каждый из них будет иметь в виду то обстоятельство, что им предстоит еще и защитить свои владения после войны. Вы великодушно согласились финансировать и обеспечить всем необходимым четыре роты пехоты и одну хоругвь кавалерии. Для магната средней руки это действительно достойная дружина, но для тех задач, о которых вы тут вещали… – Острожский многозначительно замолчал и посмотрел на Ивана.
– Для начала давайте определимся, вы в принципе готовы ввязаться в это дело?
– В принципе будет готов любой. Но чтобы принять решение, нужны частности.
– Согласен. Итак, как я уже говорил, половина из выделяемых мной двенадцати тысяч уйдет на то, чтобы добыть вам место старосты. Но оно и к лучшему. Сформированные рота и хоругвь составят костяк будущей армии. Через год вы увеличите их число до четырех рот, больше не потянуть, и все той же одной хоругви. Со шляхтой все понятно, они учатся воевать с детства, и обучить кавалерию мои люди не смогут. Зато если вы наберете молодых шляхтичей, податливых, как глина, и способных напитаться вашими взглядами, у вас будет в наличии командный состав будущей конницы.
– Вот, значит, как. Хм. И откуда молодым шляхтичам набраться опыта ветеранов?
– Разбавьте их теми, кто без сомнения поддержит вас. И никаких командиров со стороны.
– Ладно. Допустим, с конницей все понятно. Но вот что касается пехоты… Четыре роты наемников – это всего лишь четыре роты.
– При обычном подходе – да. Но кто говорит о том, что следует поступать по давно заведенным порядкам? Официально эти роты будут значиться как наемники. Мало того, они и жалованье станут получать как наемники. Скажем, по разряду московских солдатских полков. Как оно заведено и у меня. Вот только на деле они не будут наемниками в полной мере этого слова.
– Все. Вы меня запутали, – сдался Острожский, в недоумении глядя на Карпова.
– Объясняю свою мысль. За этот год мои наставники выучат слаженную роту мушкетеров, два расчета картечниц и один расчет пушкарей. Через год вы наберете три роты новобранцев и разбавите их обученными взводами и орудийными расчетами. Год усиленной подготовки, солдаты сдают оружие и расходятся по домам. На их место вы набираете новые три роты новобранцев при прежних ветеранах, которые натаскивают новый молодняк. Таким образом, через три года в вашем распоряжении будет уже полный полк пехоты. При этом ежегодные расходы составят содержание все тех же четырех рот.
– Но стоит отпустить солдата со службы, как он подастся восвояси.
– Это если брать кого ни попадя и со стороны. Если же набирать рекрутов из местных крестьян, то, уйдя со службы, они будут возвращаться домой. И случись прийти врагу, окажутся под рукой, обученные и готовые сражаться.
– Солдаты и крестьяне? – с презрением возмущенно заметил Острожский.
Понять его было нетрудно. Речь Посполитая – уникальное в своем роде государство. Если в других странах доля дворянства от всего населения не превышала двух процентов, то в Польше шляхтичи составляли порядка десяти, а в Великом княжестве Литовском – так и все пятнадцать. Шляхта – не просто дворянское сословие, а воинское. Крестьяне и ремесленники в Речи Посполитой не воевали вообще.
И тут вдруг кто-то говорит умудренному годами шляхтичу, прошедшему горнило войны, что это неправильно. Что надо обучать воевать крестьян. Ну как можно на такое реагировать спокойно?
– Вы, Константин Иванович, видно, успели позабыть о том, благодаря кому Речь Посполитая смогла изгнать шведов из Варшавы и вообще с территории королевства. Но я могу напомнить. Король в это время подался в бега, магнаты частью легли под шведов, а частью тряслись над своим добром. И тогда поднялся простой народ. Да нашлись бедные шляхтичи, которые встали во главе крестьянских отрядов. Но основная масса была той самой чернью, о которой вы так презрительно отозвались.
Нет, все же правильно сделал Иван, что остановил свой выбор именно на этом шляхтиче. Он не стал бесноваться, выказывать гонор, указывать на слабоумие собеседника. В конце концов, шляхетское войско уже давно разбавляется наемной пехотой. А те как раз и набираются из черни.
Плохие бойцы? Да, не ахти какие, и шляхтичи постоянно прохаживаются на их счет. Но вот замятлинцы, к примеру, также набраны из черни. И ничего, намылили холку их хуфе. И вообще, псковичи для войны всегда собирают ополчение. И сколько веков стоит их земля? Шведы тоже набирают свою армию не из воинского сословия. И уж дважды хорошо трепали шляхтичей, отторгнув большие территории.
– Хорошо. Допустим, вы правы, – вновь приникая к кубку с вином, заметил Острожский. – Но скажите, как вы полагаете, когда шведский король начнет войну?
– Самое большее – три года. У молодого волчонка все сильнее прорезаются зубки, и он достаточно увлечен армией.
– То есть к тому моменту у меня будет только полк пехоты при артиллерии, я правильно вас понимаю?
– Абсолютно.
– Но этих сил недостаточно. Даже если я соберу шляхетское рушение по всей Инфлянтии, у меня будет слишком мало сил, чтобы противостоять шведам, я уж не говорю о победе, объявлении рокоша и противостоянии силам короны.
– Если не вступать в бой в открытом поле, а занять пограничные крепости, используя кавалерию для стремительных и внезапных ударов, в чем шляхтичи настоящие мастера, то все выгорит. Ну и опять же, я не останусь в стороне.
– Вы уже во второй раз говорите о своей помощи, а между тем у вас всего три роты. Или я что-то не так понимаю?
– Именно, что не так. Уже в этом году на базе трех рот я разверну полный пехотный полк. И даже с небольшим запасом. На следующий год – два полка. Еще через год – еще два полка. Так что к возможному началу войны я смогу выставить пять полных полков. Да при большом количестве артиллерии. А это порядка семи тысяч штыков. Есть пробел в кавалерии, но с этим вполне справятся боярские дружины. Этого хватит и для прикрытия флангов, и для преследования отступающих.
– Вы настолько уверены в своих силах? – усомнился Константин Иванович.
– Вы сами видели мою дружину в деле и хоронили павших, – пожал плечами Иван.
– Да. Об этом я как-то не подумал. Мне бы ваши винтовки… – Шляхтич вопросительно посмотрел на Карпова.
– Только если по паре штук на роту, для штуцерных бойцов, – отрицательно покачав головой, ответил тот.
– Ну хорошо. Допустим, я согласился. Но четыре роты… Этого мало. Катастрофически мало.
– Понимаю. Если у нас будет в запасе время, тогда можно увеличить их число. К тому же постепенно станут набирать обороты мануфактуры, и появится дополнительная прибыль, которую вы сможете пустить на увеличение числа рекрутов. Поверьте, я и сам хотел бы выделить вам больше. Но не могу. Уж слишком много взвалил на свои плечи.
– Но вы ведь говорите о двенадцати тысячах.
– Не пытайтесь найти излишки там, где их нет и в помине. Содержание одной роты, усиленной артиллерией, в год обходится в две тысячи рублей. Полная хоругвь из двух сотен всадников – в четыре тысячи рублей.
– Но вы сами согласились с тем, что кавалерию обучать не нужно. Единомышленники? Я их наберу и так, – начал задумчиво перебирать варианты Острожский.
Во всем этом диалоге Ивану нравилось одно. Да, этот русинский шляхтич еще не дал своего согласия. И он еще будет серьезно обдумывать предложение. Затратит на это не день и не два. Но он уже готов думать над условиями, он уже прорабатывает варианты. А главное, воспринимает разговор всерьез. И это не могло не радовать.
– Вы, Константин Иванович, совершенно забыли о том, что вам надлежит охранять границу с Псковом и не допускать на его территорию разных ловцов удачи. Иначе теряется смысл моего финансирования. А подобная охрана по силам только кавалерийской хоругви. Тем более что пехота будет занята беспрестанными учениями.
– Н-да. Это я действительно упустил из виду. Но тогда – обучать новобранцев в течение полугода. Два полка явно лучше одного. Или вы не сможете обеспечить всех оружием?
– Оружием обеспечу. Как и припасами. И заметьте, это пройдет по отдельной статье. А вот что касается сокращения срока обучения – плохая идея. Вся соль в том, чтобы противостоять врагу малыми, но хорошо подготовленными силами. Учебный процесс уже отработан и апробирован. Поверьте, меньше года никак нельзя. Научить крестьянина тупо палить из мушкета можно и за пару дней. Вот только после этого он не станет солдатом.
– Хм. Звучит убедительно. Но вы ведь понимаете, что этого явно недостаточно. Мне понадобится больше войск.
– Для задуманного мной плана сил должно хватить. Не забывайте о том, что мне придется изрядно приплатить и за то, чтобы вы заняли место воеводы. Моя казна вовсе не бездонная.
Вообще-то Иван мог увеличить выделяемую сумму в разы. Но развращать Острожского излишними средствами не хотелось. В его планы входил сильный и дружественный сосед, а не пристроившийся к кормушке балласт. Карпов предоставит Константину Ивановичу средства и специалистов, чтобы поставить мануфактуры. С отчислением части прибыли, ясное дело. По-хорошему тот может начать получать прибыток уже через год. Хочет увеличить число учебных рот – пусть шевелится.
– Иван Архипович, я слышал, что вы принимаете у псковичей руду по рублю за десять пудов.
– Очищенную и просушенную, – подтвердил Карпов.
– А что, если я организую поставки руды из Инфлянтии? Вы согласитесь закупать ее?
– Хм. Об этом я как-то не думал, – задумчиво потер подбородок Иван.
А ведь и вправду не думал. Было дело, новгородцы хотели поставлять руду. Но он отказался от подобных предложений, хотя и понимал, что часть руды, поставляемой псковичами, является новгородской. Оно ведь как. Одно дело – помогать землякам. Пусть у тех и увеличился оброк, но тем не менее достаток в семье стал лучше. Те же рекруты из молодых парней. Это ведь сродни отхожему промыслу. Послужил годик и вернулся домой с деньгой в кармане. И все это способствует росту авторитета Карпова среди псковичей. А какая ему польза от того, что он предоставит заработок новгородцам?
С чего такие рассуждения? Ну так ведь шведская руда содержит вдвое больше железа и на выходе дает куда более качественный металл, а главное, сталь отличного качества. А начни он, как пылесос, собирать всю болотную руду окрест, так его ею попросту завалят. У него ведь объемы не сопоставимы даже с одной-единственной домной из его прошлого мира.
Да и спрос на металл. Он вроде как имеет тенденцию к постоянному росту. Но это вовсе не значит, что рынок бездонный. Карпов может увеличить объемы производства хоть вдвое, иное дело – куда потом сбывать продукцию? Увеличение предложения неминуемо ведет к удешевлению. Это закон экономики.
Впрочем, если немного увеличить объемы выплавки, то беды особой не случится. Рынок от одной домны не так чтобы и насытится. Иван же сможет не только компенсировать потери на закупку низкокачественной руды, но еще и что-то заработать на этом. К тому же эта домна полностью снимет финансовое бремя по обеспечению дружины Острожского припасами.
Но серебро – это не главное. Куда важнее то, что шляхтич еще не принял решение, но уже думает конструктивно и в нужном ключе. А это дорогого стоит.
– Вот что, Константин Иванович. Я готов закупать у вас руду, сколько бы вы ни поставили, по цене рубль за десять пудов. Более того, за каждые тридцать пудов поставленной руды вы будете получать пуд стали. Не самого высокого качества, но это будет сталь, а не сырое железо. И продать его вы сможете рубля по два, а то и подороже. Итого с каждых тридцати пудов выйдет пять рублей прибытка.
Любому могло бы показаться, что Иван нес при этом ощутимые убытки. И при существующих технологиях все выглядело именно так. Только немногие, кто задействован на производстве здесь и в Карповке, могли на это лишь хитро улыбнуться.
Эти самые тридцать пудов руды только на сыром железе в среднем приносили чистой прибыли шесть рублей. Сталь невысокого качества давала уже пятнадцать. При условиях, выставленных Иваном сейчас, – тринадцать.
– Хм. Может выйти изрядно, – задумчиво произнес Острожский, а потом посмотрел в глаза Карпову: – А с чего так-то? Ну и принимали бы, скажем, по рублю за пять пудов руды.
– Экий вы грамотей. Во-первых, тогда ваша выгода составила бы не пять рублей с тридцати пудов, а шесть. Во-вторых, я даю вам в руки удочку, рыбку ловите сами. Сами закупайте руду в Инфлянтии, сами продавайте сталь, сами ставьте мануфактуры. Сумеете получить изрядную прибыль. Сможете обучить большую дружину. А за оружие не переживайте. Его я поставлю в лучшем виде.
– Я еще ничего не решил, – беря кубок с вином и отходя к окну, возразил шляхтич.
– Я понимаю, вам нужно подумать, – легко соглашаясь, кивнул Иван.
Вот только ерунда это все. Решение Острожским уже принято. Даже если он еще сомневается и испытывает угрызения совести – ведь фактически предает свое королевство. А чем иным может быть задуманное? Однако перспектива стать герцогом не может не манить, как свет – мотылька. Нет, можно, конечно, хапнуть серебро и податься восвояси, благо сумма, незначительная для масштабов задуманного, весьма существенна для одного. Но…