- Молодец, Федр! - крикнул Квинт, оказавшись рядом и отбивая щитом брошенное в него увесистое полено. Потом добавил с легкой завистью. - Считай, заработал тройное жалование. Атилий не соврет.
- Отлично, - кивнул сержант, - но мне сейчас не до этого! Вперед, ребята!
И побежал, увлекая за собой остальных. Но продвинулся недалеко, на его пути выросло сразу трое легионеров.
- И откуда же вас столько, - крикнул он, вступая в схватку сразу с тремя солдатами и отбивая удар за ударом. Мечом он почти не пользовался. Лишь раз, когда двое из троих сделали выпад одновременно, принял один удар щитом, а лезвием меча отвел другой в сторону. А затем прыгнул вперед и снова толкнул ближайшего бойца щитом, но на этот раз едва не рухнул сам - тот стоял, как скала. Федор бросил на него короткий пристальный взгляд - легионер был не ниже сержанта ростом и широк в плечах. Панцирь на нем едва не трещал по швам. "Великоват для римлянина, - подумал Федор, отступая и оглядываясь, - но чего на свете не бывает".
Два других разбежались в разные стороны, схватившись один с Квинтом, а второй - с каким-то бойцом из манипулы Федора. А противник Чайки снова взмахнул мечом, сотрясая своим ударом новенький щит. И сержант изловчился-таки. Когда тот снова ударил, Федор мгновенно отступил в сторону, и слегка подтолкнул проскочившего мимо него противника в спину. Щит еще не закончил дрожать, а крепкий солдат уже валялся лицом в пыли.
- Ты труп, - заявил Федор, поставив ногу ему на спину.
И тут же понял, что зря он это сделал. Легионер отбросил меч со щитом, мгновенно перекатился и, взмахнув рукой, поймал Федора за лодыжку. Ручищи у него были - будь здоров, наверняка мог бы и поножи разорвать. Когда здоровяк поднялся, Чайка, прыгая на одной ноге, едва сдержался, чтобы не обрубить конечность этому разъяренному силачу.
- Я Тит Курион Делий, - заявил здоровяк, подтягивая к себе Федора за голень, - и я сейчас вырву твою кривую ногу. Никто еще не осмеливался так оскорбить меня.
- Извини, брат, - заметил Федор, с трудом удерживаясь к большому удивлению силача на одной ноге, - но ты уже мертв. Тебя центурион не предупредил? Воюй по правилам.
- Плевал я на правила! - рявкнул Тит, продолжая выкручивать захваченную ногу.
- Ну, тогда и я плевал, - сержант поднапрягся и со всего маху засадил ребром щита в голову противнику. Раздался звон железа о железо. Сверкнув на солнце красными перьями, шлем слетел с головы Тита, а руки его разжались. Крепыш закачался. Немного подумав, Федор, теперь уже обретший надежную опору, нанес второй удар щитом в грудь. На этот раз здоровяк рухнул в пыль и больше не предпринимал попыток напасть.
Убедившись, что враг повержен, Федор быстро огляделся. Пока он возился с Титом, его манипула под командой опциона перестроилась в боевой порядок, захватила первый ряд палаток и теснила условного противника все дальше к Преторию. Манипула под командой переднего центуриона Гая Флавия Кросса тоже пробилась на своем фланге через частокол и даже открыла ворота, через которые вот-вот должна была ворваться третья, резервная центурия морпехов. Захват лагеря был предрешен.
Федор остался почти один у стены, рядом находился только Квинт, наблюдавший за поединком, и несколько товарищей Тита, признавших себя убитыми. Они лежали на земле.
- Эй, Квинт, это не твой брат? - спросил Федор, указав на поверженного силача. - Его тоже зовут Тит.
- Нет, - отмахнулся тот, - Мы с ним из разных селений. И отцы у нас разные. А мой брат сейчас в море, рыбу ловит.
- Тогда бежим в атаку, - решил Федор, - а то весь лагерь захватят без нас.
- А чего бежать, - неожиданно заявил Квинт, - денег-то больше уже не дадут. Все тебе выпало.
- Ладно, не завидуй, - отрезал Федор и, подхватив щит повыше, устремился в глубину палаточного лагеря. - Все равно надо нашим помочь. Давай за мной.
Квинт Тубиус Лаций неохотно подчинился, потрусив за Федором, неожиданно обернувшимся на бегу и заметившим еще одного наблюдателя, ставшего на лестнице за частоколом. Это был Гней Фурий Атилий, и он, похоже, все видел. "Ну, достанется нам обоим, - решил Федор, исчезая среди палаток, - да и хрен с ним. Кто этого козла просил лезть в бутылку".
Бой длился еще больше часа. Оставшиеся "в живых" легионеры из манипул кривоногого Клавдия Грига и массивного Филона Секстия Требониуса яростно защищали Преторий. Сомкнув ряды, они то и дело переходили в контратаки, свалив на землю немало солдат из подразделения, где служили Федор и Квинт. Но когда подоспела свежая манипула, ведомая Луцием Альтусом Муссом с квинкеремы "Tonitruum" и, завершая тактический замысел главного центуриона, нанесла главный удар - в битве наступил перелом. Не прошло и десяти минут последней ожесточенной свалки, за время которой Федор "сделал" еще двоих, как успех оказался предрешен. Атакующая армия Гнея Атилия взяла лагерь.
После битвы солдаты принялись восстанавливать все, что разрушили. Но перед этим центурион Гней Фурий Атилий выстроил все манипулы и объявил во всеуслышание, что легионер первой манипулы Федр Тертуллий Чайка первым взобрался на стену вражеского лагеря.
- И потому, вернувшись в Тарент, он получит трехдневное жалование, - закончил свою короткую речь центурион. - Молодец, Федр. Сегодня все могут равняться на тебя.
- Слыхал, - толкнул его в бок рыбак из Бруттия, - считай, повезло. Гней тебя заметил. Может, раньше моего в опционы выйдешь.
- Может, и выйду, - не пожалел его Федор.
- Ну, это мы еще посмотрим, - заявил обиженный Квинт. - Мы, ребята из Бруттия, быстро своего добиваемся.
Гней, похвалив еще нескольких бойцов из других манипул, выписал кое-кому и наказания. А затем отправил манипулы на восстановление порушенного частокола и поваленных палаток. Растягивая в конце via praetoria смятое парусиновое жилище на пару с Квинтом и еще четырьмя сослуживцами, Федор у самых ворот вдруг услышал вопль.
- Я убью эту сволочь! - орал кто-то за ближайшими палатками. - Вентурий, острый пилум тебе в анус, быстро моего врача!
- Вы же его выгнали, - заплетающимся языком проблеял невидимый Вентурий, - сказали, что он коновал.
- Вот дерьмо! - последовал ответ.
Привлеченный криками Федор бросил работу на товарищей по оружию и, обойдя ближайшие ряды, увидел валявшегося на земле опциона из "союзной" манипулы, которой командовал передний центурион Гай Флавий Кросс. Опцион держался за ногу и выл от боли. Вокруг него столпилось человек пять солдат, желавших, но не знавших, чем ему помочь.
- Что случилось? - поинтересовался Федор, приближаясь.
- А ты еще кто такой?! - рявкнул на него опцион, лицо которого исказила гримаса боли.
- Федр Тертуллий Чайка, - отрапортовал сержант. - Первая манипула.
- А-а, солдат Гнея. Чего тебе надо?
- Я кое-что понимаю в медицине, - сообщил Федор, - возможно, могу помочь.
На лице опциона появилась надежда.
- Можешь? Ты врач? - он наклонился вперед и снова, взвыв, дернулся. - Ладно, смотри, мне уже все одно, пусть хоть еще один коновал. Но помни, если что не так с ногой сделаешь, - я с тебя шкуру живьем спущу.
Сержант заколебался - и кто его просил лезть со своей помощью - но отступать было поздно. Он присел на корточки, снял сандалию с ноги опциона и осмотрел травму. Нога уже слегка припухла. "Вывих простейший", - сразу понял Федор, вспоминая имевшийся опыт из прошлой жизни. Точнее, детства. Такие случаи он наблюдал неоднократно и в больнице у отца, и в поликлинике у матери. Приходилось часто присутствовать при наложении повязки и даже пару раз при вправлении сустава. Но сам, без помощи отца, еще ни разу никого не пользовал.
- Прыгнул с лестницы, - пояснил опцион.
- Придется потерпеть, - предупредил Федор, двумя руками схватился за стопу и, пробормотав "Господи, помоги", не дожидаясь одобрения опциона, дернул изо всех сил.
Примерно пару минут опцион орал благим матом, поминая всех богов от Юпитера и Марса, до Квирины, грозясь воткнуть острый пилум Федору туда же, куда совсем недавно обещал воткнуть его незадачливому Вентурию. Но сознания не потерял.
А затем боль стала спадать. Оказалось, Федор каким-то чудом все сделал правильно.
Когда опцион немного пришел в себя и перестал орать, сержант аккуратно, но туго, перебинтовал стопу, чтобы не шевелилась, нашедшимися у солдат тряпками.
- Теперь надо полежать немного, - посоветовал Федор, - без движений. А потом ходить осторожно, и через несколько дней все станет, как прежде.
Вентурий с товарищами отнес опциона в палатку. А тем же вечером разыскал Федора и вручил ему кошелек, в котором лежало пять ассов.
- На, это тебе благодарность от опциона, - сообщил Вентурий. - Требоний говорит, что нога уже прошла почти. Спрашивает, не хочешь ли стать его постоянным врачом.
- Не знаю пока, - туманно ответил Федор, - служба, наверное, не позволит.
Но вышло немного иначе. В этот же день, прослышав о новом враче, к палатке, где он ночевал, притащили с разрешения Гнея двух легионеров с вывихами и одного с переломом руки. Прибыл и сам центурион, желая посмотреть на новоявленного эскулапа. Вывихи Чайка вправил - оказалось не так уж и сложно. Поорали немного и разбрелись на ночлег. Бойцу с переломом руки, сброшенному при штурме в ров, Федор чудес не обещал. Но, слава богу, перелом случился закрытый, кости во все стороны не торчали, и кровь не лилась. Сержант попросил, чтобы ему раздобыли чистых тряпок, несколько крепких щепок и вина. Подождал немного, благо солнце уже зашло, и мухи пропали. Заставил выпить вина, слегка приблизил кости друг к другу - без криков не обошлось - и наложил твердую повязку из чистых тряпок, примотав к руке палку, а обездвиженную конечность к шее. С тем и выпроводил, сказав, чтобы ходил так долго. Не меньше месяца.
С тех пор Федора среди морпехов Тарента стали называть не иначе, как medicus.
Глава пятая
Море зовет
На следующее утро, когда к лагерю неожиданно прибыл обоз из Тарента с тремя баллистами и одним онагром, Гней Фурий Атилий устроил солдатам новую тренировку. Надо сказать, после вчерашнего штурма для легионеров это было скорее развлечение.
Вместо того, чтобы приказать свернуть восстановленный лагерь, центурион, как только палатки, шатры и все ценное оказалось вынесено, позволил разрушить его ограждение стрельбой из полевой артиллерии.
- Вы должны видеть, - вещал он, как обычно, расхаживая перед строем манипул, словно громовержец, - на что способны эти орудия. Быстрее будете уворачиваться, когда они начнут палить по вам самим.
Все три баллисты установили на специальных повозках вдоль линии частокола на приличном расстоянии. Расчеты, прибывшие с ними, быстро рассыпались вокруг орудий. По команде легионеры приступили к заряжанию. Вращая расположенные в задней части ложа блоки, оттянули назад метательные рычаги, заставив упругие жилы тетивы едва ли не звенеть. Вложили в паз средних размеров каменное ядро, на котором Федор, находившейся позади одной из баллист, разглядел высеченную римскую цифру "Четыре", обозначавшую номер легиона.
"Интересно, - подумал Федор, отвлекаясь на воспоминания и наблюдая, как расчеты баллист заканчивают наведение орудий, - а если бы они дожили до двадцать первого века, то на всех пулях и снарядах тоже штамповали бы свои номера?"
Но завершить мысль не успел. Опцион, командовавший орудиями, махнул рукой, и все три баллисты, взвизгнув тетивой, выбросили свои ядра в сторону лагеря. Ядра ушли почти вровень с горизонтом. Два дали перелет, а одно угодило в частокол и расщепило пару кольев. Легионеры, наблюдавшие за этими упражнениями артиллеристов, скорчили гримасы - не впечатляло. Скорее всего, решил Федор, баллисты такого размера больше подходили для уничтожения солдат противника или пальбы по скученной людской массе, которую они могли превратить в кровавое месиво. А для разрушения стен их силы не хватало. Долго пришлось бы стрелять, чтобы проделать приличную брешь даже в частоколе. Но при отсутствии других орудий и эти пригодились бы. Гней Фурий Атилий, похоже, просто хотел показать будущим морпехам, на что способны эти адские машины.
Обслуга снова зарядила свои разрушительные механизмы. Опцион взмахнул рукой. Следующий выстрел оказался более кучным - все три баллисты попали в цель, вышибив несколько кольев. Но когда в дело вступил онагр, чье каменное ядро оказалось в три раза крупнее тех, которыми "плевались" баллисты, разрушительный эффект тоже увеличился примерно в три раза. Федор с интересом наблюдал, как обслуга более мощного орудия пригнула метательный брус к земле, вложив ядро в пращу. Первый же снаряд, отправившийся в полет по параболе после гулкого стука главного рычага об ограничитель, угодил в ворота и вынес их мгновенно. Вместо крепких деревянных щитов, преграждавших вход узкую щель - ворота в лагерь - теперь зияла огромная пробоина, куда запросто могли протиснуться легионеры, даже размахивая мечами. Вторым выстрелом онагр расширил проход. Теперь туда уже могла ворваться центурия атакующих солдат, построившись в колонну по три. А когда расчет орудия перевел огонь на частокол, то и в нем вскоре образовались приличные бреши.
Легионеры, выстроенные в линию позади орудий, довольно загомонили. Онагр их впечатлил больше. "Не гаубица, конечно, - подумал Федор, вспоминая самоходную бронированную пушку под названием "Гвоздика". - Но по местным условиям войны потянет. И это только полевая артиллерия, относительно легкая и быстро передвигающаяся. На что же тогда способна осадная?"
После того как фронтальная стена лагеря вместе с воротами была уничтожена, центурион правого крыла первой манипулы Гней Фурий Атилий устроил им состязания по метанию пилумов в специальные щиты, еще вчера сколоченные и вытащенные в поле. Из десяти раз Федор умудрился только три раза попасть точно в цель. Не ахти какой результат, зато Квинта порадовал - тот метнул свой дротик точно в цель целых шесть раз, заслужив похвалу центуриона.
После состязания на меткость Гней Фурий Атилий приказал разобрать остатки лагеря, погрузить то, что не превратилось в дрова, на сопровождавшую морпехов триеру и выступать обратно в Тарент.
- Мы славно повоевали здесь, - заявил центурион, когда все манипулы закончили работу и по звуку горна выстроились на вершине холма для обратного пути, - но хватит вам топтать землю и глотать пыль. Вы - будущее хозяева моря! Мы возвращаемся в Тарент. Пора вам, недоноски, узнать, что такое палуба под ногами, а не твердая земля. И на своей шкуре испытать, что такое настоящий морской бой.
И манипулы, вытянувшись в походный порядок, отправились в обратный путь к своей базе. Честно говоря, Федор был даже рад. Ему немного надоело торчать на берегу, хотелось в море. Ведь несколько предыдущих лет он провел в точно таком же режиме - с корабля на берег и с берега на корабль. Все это казалось привычным, если не считать оружия и новой экипировки. Хотя за время прохождения курса молодого бойца по-римски он уже привык и к своему новому оружию.
Шлем сидел крепко, кожаный ремешок не рвался и не жал. Меч радовал совершенством линий, не тупился, рубил как надо. Федор после штурма осмотрел его и не обнаружил глубоких зазубрин, хотя несколько раз саданул им по щитам "вероятного противника". А уж своим щитом, несмотря на его массу, Федор не мог налюбоваться. Особенно после того, как с размаху врезал им оборзевшему здоровяку из манипулы Клавдия Пойдуса, вырубив его на некоторое время. К счастью Тит Курион Делий не появился в тот вечер среди его пациентов. Сержант-победитель видел его пару раз на общем построении - судя по выражению его гнусной рожи Тит круто обиделся за принародный позор и затаил злобу - но поскольку служил он в другой манипуле и вообще на другом корабле под странно знакомым названием "Praedatoris", то можно было не опасаться быстрой мести. Дисциплина поддерживалась железная. Хотя, Федор по опыту знал, если кто-то злопамятный задумает сделать тебе пакость, то обязательно сделает. Даже если придется ждать очень долго. Японские ниндзя, например, могли лет десять выжидать удобного случая. Поэтому Федор решил пока не расслабляться, кто знает, откуда может прилететь пилум тебе в спину. Или просто кинжал.
Всю обратную дорогу до лагеря, который, опять пришлось возводить заново, Федор принуждал себя слушать болтовню Квинта про баб. Единожды вспомнив свои развлечения при банях Тарента, половой гигант из Бруттия больше не мог успокоиться и, рассказав еще неоднократно и во всех подробностях, как, с кем и что вытворял, переключился на свои доармейские контакты.
Вечером, до тех пор, пока они возводили частокол вокруг лагеря, Квинт все еще пытался припомнить историю о том, как несколько раз плавал на лодке с братьями в соседнее селение, чтобы посетить гулящих девчонок. И как там ему намяли бока и все что ниже, поскольку обнаружилось, что девчонки уже заняты другими рыбаками. Плыть обратно было далековато, а не получив желаемого, и вообще обидно. Поэтому обе компании рыбаков устроили драку деревня на деревню, обломав кайф друг другу. Ведь после драки стало уже не до секса.
- Ну и кто победил? - для вида поинтересовался Федор, которому эта ежедневная кастраметация уже порядком надоела.
- Ясное дело, мы, - ухмыльнулся Квинт.
- Слушай, - неожиданно для себя спросил Федор, вспомнив о сроках службы и меняя тему, - если нам служить двадцать лет, то как насчет семейной жизни?
- А ты чего, жениться уже успел? - поинтересовался Квинт, присыпая кол землей.
- Нет еще, - ответил озадаченный сержант и добавил. - Решил, что после армии разберусь с этим вопросом.
- Правильно решил. Значит, можешь не напрягаться. Так оно и будет, - пояснил Квинт. - Теперь тебе запрещено жениться до конца службы.