Новый фантастический боевик от автора бестселлеров "Спасти Колчака", ""Попаданец" на троне" и "Спасти Императора!". Изменив историю Гражданской войны, "попаданцы" из будущего спасают Россию от полного порабощения большевиками - в альтернативной реальности Белая Сибирь устояла под ударами красной Москвы. Но когда в боевые действия вмешивается третья сила - воспользовавшись новой русской смутой, поляки оккупируют Украину и Белоруссию, - "попаданцам" предстоит трудный выбор: продолжать сражаться против красных в союзе со злейшими врагами русского народа - или предоставить Европу ее собственной судьбе. Вы раздували в России революционный пожар? Получайте в ответ Мировую революцию! Вам нужны были великие потрясения, а не Великая Россия? Ленин с Троцким тряхнут Запад так, что мало не покажется! Пусть всадники Буденного поят своих коней в Висле, Одере и Рейне - проливать кровь за интересы Антанты белые больше не будут. Хватит спасать Европу! Миссия "попаданцев" - спасти собственную Державу!
Annotation
Новый фантастический боевик от автора бестселлеров "Спасти Колчака", ""Попаданец" на троне" и "Спасти Императора!". Изменив историю Гражданской войны, "попаданцы" из будущего спасают Россию от полного порабощения большевиками - в альтернативной реальности Белая Сибирь устояла под ударами красной Москвы. Но когда в боевые действия вмешивается третья сила - воспользовавшись новой русской смутой, поляки оккупируют Украину и Белоруссию, - "попаданцам" предстоит трудный выбор: продолжать сражаться против красных в союзе со злейшими врагами русского народа - или предоставить Европу ее собственной судьбе. Вы раздували в России революционный пожар? Получайте в ответ Мировую революцию! Вам нужны были великие потрясения, а не Великая Россия? Ленин с Троцким тряхнут Запад так, что мало не покажется! Пусть всадники Буденного поят своих коней в Висле, Одере и Рейне - проливать кровь за интересы Антанты белые больше не будут. Хватит спасать Европу! Миссия "попаданцев" - спасти собственную Державу!
Герман Романов
ПРОЛОГ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ЭПИЛОГ
Герман Романов
СПАСТИ ДЕРЖАВУ! МИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ "ПОПАДАНЦЕВ"
ПРОЛОГ
Иркутск
(20 марта 1920 года)
- Ты что говоришь, Константин Иванович?! Как можно с этими упырями разговаривать, а тем более на мировую идти?!
После горячечных слов Фомина, напоминавших крик раненой птицы, в большом кабинете мгновенно сгустилась темнота. Даже плафон с электрической лампочкой, словно почувствовав накалившуюся атмосферу, стал давать меньше света.
- Не только можно, но и нужно, Семен Федотович!
Голос Арчегова лязгнул, словно тяжелый люк на корпусе броневагона. Военный министр медленно обвел пристальным взглядом своих собеседников, оценивая произведенный эффект.
В глазах флигель-адъютанта Шмайсера заиграли яркими блестками нехорошие огоньки, а злобно прищуренные глаза немца не сулили ничего доброго. Пальцы офицера то сжимались в крепкий кулак, то разжимались - главный специалист в их узком кругу по всяким "грязным делам" был вне себя от ярости, уж слишком хорошо успел узнать Константин Иванович его характерные повадки. Вот только внешне это никак больше не проявлялось - тевтон был нарочито безмятежным.
В отличие от него генерал-адъютант Фомин забурлил железным чайником, поставленным на раскаленную плиту печи. С сухим треском в его крепких пальцах сломался карандаш, которым за минуту до брошенных Арчеговым слов он старательно и с чувством показывал на карте задуманные им контуры новой войны.
Лицо местоблюстителя престола и монарха "Царства Сибирского" Михаила Александровича, наоборот, стало немного ошарашенным - последний российский император смотрел на крамольного генерала широко открытыми глазами, словно никак не мог поверить услышанному минуту назад.
- Наверное, требуется, чтобы я детализировал свои слова?
Чисто риторически, но намного мягче, чем прежде, произнес Арчегов, и с самым безмятежным видом, нарочито медленно закурил, откинувшись на мягкую спинку кресла.
- Сие было бы необходимо и, желательно, обоснованно… - ответил ему за всех император. Растерянность у него уже прошла, в глазах заплясали искорки любопытства.
За эти два полных месяца он достаточно хорошо узнал характер Арчегова-Ермакова, бывшего советского офицера и, какой ужас, в прошлом коммуниста, награжденного орденами с пролетарской символикой.
Но время прошло, и он высоко оценил талант молодого военного министра Сибирского правительства, за месяц совершившего практически невозможное дело. Спасением от полного краха "белой" государственности на востоке России они все обязаны были только ему.
- И достаточно полно, Константин Иванович, обстоятельно, - тихо пробурчал Семен Федотович Фомин, чувствуя, что снова попался на хитроумную комбинацию Арчегова.
Вот бестия - никогда не сможешь предугадать, куда его изворотливая мысль привести может. Да и не распространяется молодой генерал, по праву заслуживший свой чин, о своих задумках, лишь потом растолковывает, как младенцам. Хорошо, что не издевается при этом!
- Вы, господа, в своих планах исходите из того, что поляки обязательно нападут! Ведь так?
- Конечно!
- Так и было!
- Еще как! Сам видел!
Последним твердо произнес Фомин и тут же получил в ответ обжигающий взгляд Арчегова с хорошо припрятанной ухмылкой. Это его не на шутку взбесило, и Семен Федотович выплюнул с желчью ответ.
- Докладываю вам, ваше высокопревосходительство! Я с ними воевал, и как раз, к твоему сведению, нынешним летом. За малым до Варшавы тогда чуть не дошел!
- Так это было в той реальности! - В тон отозвался ему Арчегов и засмеялся, но не искренне. Увидев, что смех никто не разделяет, он мгновенно задал Фомину вопрос: - А ты уверен, что война с поляками начнется в конце апреля этого года? И что паны возьмут Киев?
- Она будет! Сроки я знать не могу, но твердо уверен, что поляки в наступление перейдут!
- Ну да, построить великую Польшу от "можа до можа" они желают, и шибко, тут с тобой я согласен! - несколько ернически отозвался Арчегов, но его тон сразу стал серьезным. - Но, думаю, что пан Юзеф Пилсудский тоже просчитывает ситуацию. А она для него такова - и белые, и красные есть враги Польши, так как будут категорически против захвата панами Белоруссии и Украины! Для белых эти земли - наследие Российской империи, а для красных они открывают путь на запад к мировой революции… И оставшаяся у них житница, после потери Таврии, Кубани, Дона и Сибири…
- Верно, - чуть ли не в один голос отозвались собеседники и переглянулись. Все трое пока не понимали, куда клонит военный министр.
- Вот потому, пока мы снова не сцепимся с большевиками, паны будут действовать тихой сапой - щипать по кусочку, но большой войны с Москвой остерегаться. Зачем им проливать дорогую панскую кровь, если они и так все возьмут, когда Троцкий сосредоточит против юга главные силы Красной армии! Ведь иначе окрепшие за перемирие дивизии генерала Деникина в Черное море не скинешь!
- Так ведь и на поляков красные свои войска двинут! Разве не так? У них ведь хлеба давно нет, а взять его можно только на Украине! А потому Ленин за нее цепко ухватится…
- Верно, Семен Федотович. Терять свою последнюю возможность получить зерно большевики не захотят, благо продразверстку они еще там не проводили. Но Западную Сибирь без хлеба в этом году точно оставят. Так что тут сплошная выгода, ибо огорченные донельзя сибирские мужики нас как избавителей встретят!
Арчегов криво улыбнулся. Вот уж никогда он и представить не мог, что искренне может желать селянского горя, когда выращенное зерно и скотина могут быть просто отобраны охочими до чужого добра продотрядами.
- Потому нет никакого резона этим летом с большевиками воевать! Мы сможем рассчитывать только на то их население, что на себе ощутит все радости коммунизма и тогда за нас встанет горою. Да, наша армия воевать будет и в мае, и летом, даже осенью. На полгода нам золотого запаса хватит. А дальше как жить будем? С протянутой рукой к японцам пойдем? Так под них и ляжем, как дешевые проститутки!
Слова Арчегова хлестанули бичом, и его собеседники вздрогнули. К Стране восходящего солнца у них было двойственное отношение - без военных поставок Сибирская армия вряд ли устоит под давлением красных, но слишком навязчивы союзники с прищуренными глазами. И так от КВЖД уже локтями отпихивают…
- Нам бы до осени без войны прожить, вот тогда по-другому с большевиками говорить будем. За полгода из новобранцев настоящих солдат сделаем, бросать необученную молодежь в бой есть преступление перед будущим. За лето партизан уймем, народ спокойно посевную и жатву проведет. Учитывайте еще вот что - сейчас сибиряки за Россию воевать не станут! Иначе бы они давно "покраснели". Потому к возрождению страны мы должны идти осторожно, не дай Бог, ошибиться.
Арчегов говорил в полной тишине, оппоненты уже с ним не дискутировали, а внимательно слушали, тщательно осмысливая каждое слово, и настороженно смотрели.
- Я вам такой факт подкину, к размышлению, мне о нем министр экономики Серебренников рассказал. В семнадцатом году, на выборах в Учредительное собрание, эсеры по Иркутской губернии первенствовали. Вторыми были отнюдь не большевики, они четвертыми к финишу пришли, а блок сибирских областников с бурятскими автономистами. Сейчас они однозначные лидеры. Смотрите - в январе объявлено о создании Сибирского народного союза, а уже через два месяца его представители оказались в большинстве не только в правительстве, но и в губерниях. А с этим надо считаться. Поймите одно: из Сибири, случись война, наша армия большевиков пинками вышибет. Но за Урал солдаты уже не пойдут!
Арчегов чуть не стукнул кулаком по столу от возбуждения. Генерал побагровел, слова, как картечь, хлестанули по собеседникам.
- И если ты, Мики, думаешь иначе, то ты сильно ошибаешься. Дело в том, что поддержку разом потеряешь - против тебя станет не только правительство, но и будущее Народное собрание, выборы в которое пройдут через месяц. А это чревато!
Михаил Александрович, сверкнув глазами, коротко переглянулся с Фоминым - Арчегов не угрожал, иначе бы не работал с ними в одной упряжке. Тут было совсем иное, и к такому ярко выраженному предупреждению требовалось относиться предельно серьезно.
- К моему глубокому сожалению, войны нам не избежать. Мы имеем пару месяцев, самое большее до середины июня, а там придется драться. Сейчас расклад, правда, совсем иной - у нас на Кавказе намного больше сил, чем было у Врангеля, когда тот вышел из Крыма. И здесь настоящая армия, а не те ошметки, что находились под началом атамана Семенова в Забайкалье. Намного больше сил, а потому для Ленина и его ЦК мы являемся главной и действенной угрозой. А поляки…
Арчегов криво улыбнулся и постучал костяшками пальцев по столешнице, по-бычьи наклонив голову. Голос его чуточку завибрировал от сдерживаемого возбуждения.
- Поляки для большевиков не страшны. Всегда можно с панами заключить очередной похабный Брестский мир! Что они, кстати, проделали в свое время, отдав ляхам три четверти Белоруссии и Западную Украину. Но потом Врангеля добили, что намного опаснее был. И неприступный Крым взяли, сосредоточив все силы.
- Нас так не разобьют…
- Еще как навтыкают, еще как, не обольщайтесь. У вас за эти два месяца головокружение началось от успехов. Как наркоманы в эйфории пребываете. Причем не только вы - у многих наших генералов и политиков ум за разум заехал. А ведь мы в положении висельника со связанными руками, а веревочка туго шейку придавила. Повезло нам, что ноги остались свободными, и палач близко подошел. Пнули мы его больно, отлетел болезненный. Хорошо, что не всю силу вложили и с табуретки сами не слетели!
Трое "пермцев" переглянулись - сравнение им пришлось не по душе. Арчегов, будто не заметив этого немого диалога, продолжил резать правду-матку прямо в глаза:
- Ну и что?! Он одыбает потихоньку, "хозяйство" потрет, пошипит, а потом табуреточку из-под наших ног и выбьет! И будем мы качаться, шейку скособочив и язычок высунув!
На добрую минуту наступила гнетущая тишина - оппоненты Арчегова разом посмурнели лицами, дружно потянулись за папиросами. Дымили взахлеб, молча. Военный министр усмехнулся и продолжил говорить тем же безжалостным тоном, вбивая слова, как гвозди.
- Расклад простой, ты же в академии учился, Семен Федотович. В нашей части Сибири 8 миллионов населения, две трети из них пока за нас держатся. Почему? Мы им мир дали, кое-как жизнь налаживаться начала. Запустение кругом, хорошо, что разрухи нет. Но партизаны свирепствуют, их добить надобно, чтоб людей успокоить. От шестилетней войны мужики устали, так что мобилизацию нам лучше не объявлять - боком выйдет. Тебе, Мики, в первую очередь - ты народу мир, порядок и спокойствие обещал. Нужно время, как минимум год, чтоб и народ зажил, и армию в порядок привести, вооружить и обучить, наконец. Или мы уже в этом мае способны воевать? Что, не так?!
- Так, - глухо отозвался Фомин, под кожей на скулах у генерала заходили желваки. Стали видны черные тени под глазами.
- Зачем тогда людей смущаете, несбыточные планы разрабатываете?! И на Деникина надежды не возлагайте - на юге чудом держатся! Его самого спасать надобно! Что мы там имеем? Крым и Северный Кавказ с Нижним Доном. Еще Закаспийская область вроде бы под контролем. В армии тысяч триста, не больше, две трети казаков и треть прочих - добровольцев и мобилизованных. Вроде много, но вся штука в том, что восполнить потери ему будет нечем. Наоборот - казаков старших возрастов на посевную увольнять нужно, хлеб-то необходим. Так что армия на добрую четверть сократится!
Арчегов размял в пальцах папиросу, задумчиво глядя на еле светящийся плафон. Трое собеседников молчали, словно в рот воды набрали, но очень красноречиво.
- Я наскоро прикинул их мобилизационный ресурс - весьма печально. Брать пополнение неоткуда. Казаков до двух с половиной миллионов, ведь большая часть Дона у красных. Все выбрано подчистую. Полностью лояльных инородцев с полмиллиона - калмыки и православные осетины. Кавказских горцев да крымских татар пара миллионов, половина за нас, половина в газават ударилась. Туркмен я не считаю - там шайтан ногу сломит, но они вроде бы нейтралитет пока держат. Так что на инородцев, за исключением "Дикой дивизии" и полков из осетин, калмыков и крымских татар, надежд не имеется. Крестьян миллионов пять - большая часть на казаков волками смотрит. Сомнительный контингент!
Арчегов усмехнулся, взял со стола обломки карандаша, ставшего жертвой Фомина, и повертел в крепких пальцах. Через секунду они громко хрустнули, превратившись в короткие, в полтора дюйма, обломки. Генерал их тут же выбросил в корзину.
- Вот так. Горожане, мещане да всякие греки с армянами - еще пару миллионов наскребут, эти за порядок держатся, а раз он есть, то за нас стоять будут. Три процента клади, тысяч триста и получится - но столько населения и выбрано! И это все, господа!
Константин Иванович с торжествующей улыбкой посмотрел на собеседников, с лиц которых оптимизм напрочь исчез вместе с неуместными усмешками. Еще бы - возвращение с небесных мечтаний о реванше окончилось безжалостным падением на грешную землю с отчетливым душком будущего неминуемого поражения.
- Все заводы у красных, запасы боеприпасов и снаряжения у них же, и главное - 100 миллионов населения подконтрольны Советской власти. Понимаете вы это?! Подавляющее большинство жителей тех мест сейчас за них полностью и с потрохами.
- Тут я с тобой не согласен, сам видел…
- Семен, частности не берем, - Арчегов бесцеремонно перебил Фомина, словно заткнув тому рот, и громко, с напором, заговорил: - Половина населения европейской части либо нищета полная, либо пролетарии с маргиналами, что за Советскую власть зубами держатся. Это полсотни миллионов, если не больше. Они раньше ничего не имели, а теперь их на самый гребень вознесли. Винтовка рождает власть - так один китайский большевик однажды сказал. Они - опора режима, и драться за Ленина будут до конца. Надеюсь, отрицать вы это не будете?
Вопрос прозвучал чисто риторически - собеседники дружно засопели, скривив недовольно губы, а потому Арчегов продолжил дальше:
- Еще миллионов сорок более-менее зажиточных крестьян получили от большевиков землю, всласть пограбили помещиков. Потому они сейчас даже продразверстку терпят, ибо помещик для них больший вред нес, чем большевики. И половина из них воюет сейчас за красных, ибо наше "непредрешенчество" их отталкивает. Потому мы должны немедленно решать этот вопрос - или царь за крестьян, или ему дороже несколько тысяч помещиков, что над предками нынешних селян измывались всячески - пороли, продавали да девок по баням и овинам портили! Или ты, Мики, думаешь, что они все забыли? Пятый год ничему не научил?!
- Я так не думаю, - глухо отозвался Михаил Александрович, сжав зубы - слова Арчегова жгли хлыстом по оголенным нервам. До ломоты зубов было больно от чувства собственной беспомощности.
Военный министр словно не видел страданий монарха и тем же резким голосом безжалостно крушил "песчаные замки", которые они тут возвели, дожидаясь его приезда.
- А другая половина из этих хозяев что делает? - с ехидцей в голосе осведомился Фомин у Арчегова.
- Большая часть на Украине бузит, атаманы всякие там косяками ходят. На Тамбовщине мужицкое восстание занимается, да по всей России то там, то тут богатые мужички в крепкие ватаги сбиваются. Только ты, Семен Федотович, не обольщайся - сейчас они за нас не встанут, наоборот, супротив воевать будут. И лозунг у них соответствующий имеется - бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют!
- Если волк люто грызет твоего врага, то это не значит, что он стал твоим другом! - Шмайсер делано рассмеялся.
- А еще десять миллионов?
Михаил Александрович спросил с интересом - даже такой утрированный социально-политический расклад вызвал у него любопытство.
- Половина - горожане, мещане, священники, либеральная интеллигенция - те за нас, ибо уже вкусили всех прелестей совдепии. Но помогать они не будут, не надейтесь. Террор их многому научил, они в тряпочку помалкивать горазды. А вот другая половина есть аппарат Советской власти, весьма эффективный. Намного лучше того, что мы имеем здесь! В плане жесткости и жестокости, я хотел отметить. И весомую часть его составляют евреи, которые раньше находились в загоне, за "чертой оседлости". А потому стоять за свою власть они станут крепко.
- Это сто миллионов, но в империи без малого было 170, если мне память не изменяет.
- Думаю, Мики, уже на пять миллионов меньше!
Арчегов явственно скрипнул зубами, сжал кулаки. Он припомнил одно циничное высказывание, что смерть одного человека - это трагедия, а миллионов - статистика.