- Нет, но в последний раз, когда я его навещал, все было в порядке. Я передам, что вы справлялись о нем.
- Все изменилось, господин Ринг. Два дня назад его разбил паралич, и левая сторона тела перестала его слушаться. Перед вами, - Мойдарт указал на старичка с золотыми зубами, - господин Подермил. Как и Ведунья, он обладает способностью видеть то, что происходит на больших расстояниях. "Черные" риганты остались без лидера в самый неподходящий момент. Весной на нас пойдет армия. Я смогу собрать три тысячи хороших бойцов и еще две - пушечного мяса, в десять раз меньше, чем будет врага. Поддержка ригантов оказалась бы очень кстати.
- Не могу поверить! - резко рассмеялся Кэлин. - Человек, убивший моих родителей, убивший тысячи других ригантов - мужчин, и женщин, и детей - теперь считает, что они встанут на его стороне! Я восхищаюсь вашей наглостью! Если против вас и в самом деле идет армия, надеюсь, они разорвут вас на части!
- Да - да, - ответил Мойдарт, - я знаю, что вы искренни. А теперь подумайте спокойно. Враги опустошат землю, перебьют тысячи людей, всех людей, не только варлийцев. Нас ждет полный хаос. Однако, по неизвестной мне причине, врагов интересует история и мифы ригантов. Их лидер не один год собирает карты земель "черных" ригантов, это он хочет убить Ведунью. Зачем ему понадобилась ее смерть, я не имею ни малейшего представления. Надеюсь, ей известно больше, чем мне. От вас требуется только защищать ее всеми силами. Подермил свяжется с вами, и, возможно, вместе нам удастся расстроить планы врага.
- Кто этот враг? - спросил Кэлин. - Люден Макс?
- Нет. Нам угрожают не договорщики, а Искупители и их предводитель, лорд Винтерборн, маршал королевской армии.
- Вы пошли против короля? - потрясенно спросил Кэлин. - Но в его армии служит ваш сын!
- Да, если он еще жив. У судьбы, господин Ринг, весьма зловещее чувство юмора, чему пример - наш с вами разговор. Я не отрицаю, что вы мой естественный враг. Так распорядились история и пролитая кровь. Если мы оба переживем грядущие дни, что, к сожалению, маловероятно, то снова станем врагами. Я, без сомнения, получил бы удовольствие от вашей казни. Но сейчас, однако, вы сделались необходимы. Вы защитите Ведунью?
- Да. Я ее друг и не предам ее в беде.
- Очень трогательно. Подумайте о моих словах, господин Ринг. Когда Эльдакр падет, одним ригантам не выстоять. Если вы выступите на моей стороне, я выделю тысячу фунтов золотом, чтобы раздать эти деньги ригантским воинам и их семьям.
- Ваши слова неубедительны, - уже спокойнее возразил Кэлин Ринг. - Вы не можете предоставить никаких доказательств, что все так и есть. Вы говорите - на вас идет армия, и в это я верю. Возможно, король наконец-то решил избавить мир от вашего зла. Даже если все, что вы сказали, - правда, ваше слово ничего не стоит. Много лет назад вы пообещали отцу мирные переговоры и убили его.
- На самом деле он умер несколько позже, - поправил Мойдарт, - но это несущественно. Забавно. Это был единственный раз, когда я нарушил свое слово. Не скажу, что муки совести лишили меня сна, но мне жаль, что так произошло. В частности, поэтому я не послал Хансекера за дураком Гримо, попытавшимся его освободить. Он ворвался к нам, обмотав лицо платком, - нелепейший способ маскировки из всех, что я видел, особенно учитывая, что Гримо был самым рослым кельтоном в округе, и все знали, что он лучший друг Лановара. Впрочем, это тоже несущественно. Я не спорю, господин Ринг, в глазах ригантов я - воплощение зла. Однако все зависит от точки зрения.
История всегда крутится вокруг победителей, людей, изменивших судьбу своего народа. Для жителей Камня Джасарей был великим императором и героем, а Коннавар - диким и злобным варваром. Для ригантов Джасарей беспощадный захватчик, а Коннавар - герой. Героями и злодеями делают не поступки, а исторические обстоятельства. Это бывает очень забавно. Я всегда презирал горные кланы, их независимость мешает сосредоточиться на единой цели. Поэтому они были повержены. Поверженные слабы, а к слабости я питаю отвращение.
И тем не менее - обратите внимание, господин Ринг, какая ирония судьбы! - если наше предприятие завершится успехом, мы защитим ригантов, и будущие поколения начнут слагать легенды о героическом Мойдарте, в одиночку восставшем против сил зла. А варлийцы, народ, который я уважаю превыше всех других, станут считать меня коварным предателем. Вот что такое героизм, господин Ринг. Мне нечем подтвердить истинность моих слов, но, я надеюсь, Ведунья, если ее не убьют, сделает это за меня.
- В таком случае вам следует молиться за нее.
- Я никогда не молюсь, господин Ринг. Я действую. Будь у меня выбор, я бы заключил с врагом союз, который сделал бы меня еще богаче и могущественнее. К сожалению, враг решил уничтожить моего сына и послал убийц ко мне. И вот я готовлюсь сражаться за дело, в которое не верю, против противника, превосходящего меня числом и мощью. Единственное мое преимущество в том, что враг проявил глупость. Остается лишь надеяться, что не в последний раз.
- Что за глупость? - поинтересовался Кэлин.
- Главное - они пошли против меня. И еще, хотя это и мелочь, убийство мальчика… Фиргола. С ним они оплошали уже дважды.
- Дважды?
- Расскажите, - приказал Мойдарт Подермилу.
- Они послали убийц к вашей жене и Фирголу Усталу, - сказал тот, - но ничего не вышло. Первыми на месте оказались Дрейг Кохланд с братом и помогли добраться до Колла Джаса.
- С ними все в порядке?
- Да, - ответил Подермил, - но погиб ваш человек, Сенлик, и еще Эйан Кохланд.
- Мне надо возвращаться, - сказал Кэлин. - Если Ведунья подтвердит ваши слова, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить ригантов прийти на помощь Эльдакру.
- Замечательно, господин Ринг, - ответил Мойдарт, протягивая ему руку.
Кэлин посмотрел на нее, перевел взгляд в бледные глаза Мойдарта.
- Да, - криво улыбнулся Мойдарт, - даже ирония судьбы имеет свои границы.
Мулграв устало шел по мосту к маленькой церкви. Последние несколько дней он не высыпался, его мысли постоянно обращались к неразрешенным вопросам. Разведчики докладывали о перемещении войск, в котором во время перемирия не было никакого смысла. Днем раньше прибыл обоз и очистил обустроенные Кордли Лоэном склады от провизии и боеприпасов. Мулграв считал, что обустроить новые помещения, чтобы сразу забросить, - это потеря времени и денег, не говоря о том, что у Эльдакрского полка почти не осталось боеприпасов. Если Люден Макс нарушит перемирие, эльдакрцы не продержатся и дня. Мулграв изложил свои соображения Гэзу Макону.
- Наверное, через несколько дней нас переведут куда-нибудь еще, - ответил генерал. - Видимо, командование решило передвинуть линию фронта.
- Командование, сир, это лорд Винтерборн. И мне немного неуютно, зная, что у наших людей нет пуль и пороха. А завтра увозят и провизию.
- Да, мне тоже это не нравится. Но мы ничего не можем поделать, придется ждать приказа. Однако нам надо усилить разведку. Я хочу быть в курсе дальнейших перемещений.
- Зачем, сир?
- Они оттягивают линию фронта, на рубеже остались только мы, теперь нам уже не к кому обратиться за поддержкой. Ближайшие наши союзники в шести милях. Если Макс решит атаковать, нас окружат и перебьют прежде, чем успеет подойти подкрепление.
- Если подкрепление вообще пошлют, - согласился Мулграв.
- Распорядитесь, чтобы разведчики не показывались на глаза.
- Но разве не в этом заключается задача разведчика? - улыбнулся Мулграв.
- Пусть они не мелькают в том числе и перед нашими союзниками.
Эти слова встревожили Мулграва.
Теперь, на пути к домику Эрмала Стэндфаста, он постепенно успокаивался. В компании священника время проходило приятно и незаметно. Однако подойдя поближе, Мулграв увидел у входа в дом небольшую повозку, забитую множеством коробок, мешков и мебелью Эрмала. Двое рослых ребят вынесли из дома кресло, кивнули Мулграву и стали укладывать свою ношу в повозку.
Фехтовальщик вошел в дом. Эрмал со стопкой книг в руках вышел в опустевшую гостиную из спальни, увидел Мулграва и испуганно улыбнулся. Он передал книги вернувшимся помощникам, попросил положить их в повозку, потом дал каждому по серебряному чайлину, и они ушли.
- Что происходит? - спросил Мулграв.
- Я… уезжаю на юг, Мулграв.
- Быстро же ты собрался. А ведь только вчера рассказывал, что ждешь не дождешься прихода весны.
- Да, так уж получилось.
- Что случилось, Эрмал?
- Ничего. Правда, ничего. У меня в Варингасе сестра. Я… мне пора оставить страхи войны позади.
- По-моему ты чем-то напуган, Эрмал.
Маленький священник как-то обмяк и бросил нервный взгляд к потолку.
- Да, я напуган, - признался он. - Это все война. Лучше тихо жить где-нибудь подальше. Помнишь, ты рассказывал свои сны о седовласой женщине, которая жила на юге, у моря? Да, конечно, помнишь, - быстро добавил он. - Она чувствовала, что за ней гонится смерть. Мне начали сниться те же сны, Мулграв. Те самые, о которых ты говорил. А я уже не мальчик. Я просто хочу жить, читать свои книги и делать людям мази и порошки. Я не воин, Мулграв, мне нет места в этом безумии. Я не хочу, чтобы голодные падальщики выклевали мне глаза. Ты понимаешь? Они уже здесь. Подними взгляд наверх, они сидят на деревьях и поджидают добычу. Удачи тебе, Мулграв. Мне уже пора.
Он подошел к фехтовальщику, пожал ему руку и Мулграв заметил, что лоб священника покрыт испариной.
- Да не оставит тебя Исток.
В глазах Эрмала блеснули слезы.
- Не думаю, что он заботится о таких слабых людях, как я, - ответил он, снял с крючка свое старое пальто и накинул его на плечи. Мулграв проводил его до повозки.
Больше они не произнесли ни слова. Мулграв долго смотрел, как повозка катится прочь. Эрмал не попрощался и не помахал рукой.
Фехтовальщик вернулся в пустой дом. Огонь в камине еще горел, хотя стульев, куда сесть, не осталось. Исчез даже старый каминный коврик. Мулграв сел на пол и задумался о странных словах Эрмала. Он хотел что-то сказать, но говорил, как будто их подслушивали. Седовласая женщина была не на юге, а на севере. За ней гналась не смерть, а Дежем-Бек.
"Мне начали сниться те же сны, Мулграв. Те самые, о которых ты говорил".
Эрмалу они тоже приснились.
"Я не хочу, чтобы голодные падальщики выклевали мне глаза. Ты понимаешь? Они уже здесь. Подними взгляд наверх, они сидят на деревьях и поджидают добычу".
Голодные падальщики. Ненасытные вороны. Дежем-Бек.
Они уже здесь.
Ледяной Кай давно считал себя выше ярости, а вспышки гнева - показателем невысокого интеллекта. Поэтому сейчас он пытался усмирить бурю, разразившуюся внутри. Как Марл Коупер мог быть таким идиотом? Неужели можно было не заметить те примитивные охранные заклинания? И как назвать то, что они даже не попытались удостовериться в смерти Жнеца? Такая глупость не заслуживала ничего, кроме смерти. Ледяной Кай пригубил бокал холодной воды.
"Успокойся, - сказал себе он. - Думай!"
Последние несколько лет все его планы приводились в исполнение с хирургической точностью и всегда завершались полным успехом. Отданные приказы выполнялись. Способные новички вербовались, неспособные погибали. Король уже лишился власти, договорщики вскоре падут, и он вот-вот с триумфом достигнет грандиознейшей цели в жизни.
Ледяной Кай подошел к окну и выглянул во дворик замка. Несколько гостей гуляли по саду. За стеной несколько всадников забавлялись соколиной охотой. Первым, в пурпурной мантии, ехал король. Солнце светило почти по-весеннему.
Ледяной Кай сделал глубокий вдох и сказал себе:
"Ошибки надо признавать. В отношении Гэза Макона я был беспечен. Ферсон показал себя трусом и глупцом, а Макон - умнее, чем я ожидал. Теперь это ему не поможет".
Мысль о неминуемой гибели Макона помогла расслабиться. Но что же Мойдарт? Вот о ком стоило пожалеть. Он стал бы незаменимым союзником. "Надо было ехать к нему раньше, - подумал Кай. - Надо было вылечить его ожоги, сделать одним из нас".
Теперь уже поздно.
Раздался легкий стук в дверь.
- Входите, Велрой, - разрешил он.
Эрис Велрой вошел и поклонился. Он выглядел усталым, его лицо посерело, а глаза то и дело стреляли в сторону стоящей на столе шкатулки с державой Краноса.
- Сядьте, - велел Кай.
Велрой провел рукой по волосам, помассировал виски и рухнул в кресло.
- Вам удалось пробиться через охранное заклинание?
- В этом не было необходимости, милорд. Мойдарт не стал накладывать заклинания на подземелья. Думаю, он хотел, чтобы мы видели, как он пытает Марла. Это было что-то жуткое.
- Не сомневаюсь. Мойдарт необычайно искусен в этом деле. Вы боитесь его, не так ли?
- Да, милорд, - признался Велрой.
- Где сейчас Пинанс?
- Собирает войска. К концу недели выступит на Эльдакр. Двенадцать тысяч солдат, плюс к этому пять сотен рыцарей и несколько пушек. Пинанс считает, что Мойдарт соберет людей в замок и попытается удержаться там.
- Как только Макс будет повержен, мы отправим на север подкрепление. Как дела у Мэйси?
- Завтра на рассвете они нападут на Шелдинг.
- Забавно, - сказал Кай. - Всегда на рассвете. Меня всегда удивляло, почему не в полночь? Или не на закате?
- Да, милорд, - вяло сказал Велрой.
- У Мэйси две тысячи человек. Какого рода войска?
- Триста мушкетеров, полторы тысячи конников и две сотни тяжелой пехоты с копьями и мечами.
- А у Макона?
- Приблизительно шесть сотен человек, милорд, сотня мушкетеров, четыреста пятьдесят конников и сорок снайперов.
- И большинство из них в это время будут спать. Хорошо. Вы дали понять, что голову Макона нужно доставить мне?
- Да, милорд.
- Отлично. Сегодня, Велрой, меняется мировой порядок. Завтра начнется новая эра, эра Искупителей. После прощания с королем я присоединюсь к Калмеру и его рыцарям.
- Вы оставите корону себе, милорд? Ледяной Кай посмотрел в усталые глаза Велроя:
- Забавно. Юный Марл очень любил задавать такие вопросы и удивлялся, почему я на них не отвечал. Подозреваю, что теперь, полюбовавшись на его смерть, вы поняли почему.
- Да, милорд, - торопливо ответил Велрой.
- Идите, выразите почтение державе. Восстановите силы. Ночь будет долгой и кровавой.
Гэз Макон просмотрел отчеты разведчиков. На западе, в трех милях от Шелдинга, замечены королевские уланы. Очень странно. Люден Макс разбил лагерь в двадцати милях к западу, и, согласно перемирию, между армиями оставалась нейтральная территория всего в четыре мили шириной. Шелдинг находился на ее западной границе, и если уланы идут дальше на запад, то они рискуют нарушить перемирие.
К тому же это было не все. Прошлой ночью Тайбард Джакел заметил на южной дороге артиллерию. Подобные масштабные передвижения обычно сопровождаются генеральскими советами, но Гэза не известили о подобной встрече.
Мало того, что Эльдакрский полк, очевидно, лишен права голоса, но, после перемещения провизии, еды осталось только на пару дней.
Не вмешайся удача, они бы лишились и коней. Эта последняя капля настолько разозлила Гэза, что он написал лорду Винтерборну весьма резкое письмо.
Они с Мулгравом решили осмотреть окрестности и направились к полю, на котором держали полковых лошадей. Они пришли как раз вовремя, чтобы стать свидетелями яростного спора седовласого сержанта Ланфера Гостена и уланского офицера из Второго Королевского полка, приехавшего в сопровождении двадцати всадников. Рядом собрались полтора десятка мушкетеров.
- Что происходит, Ланфер? - спросил Гэз, подойдя ближе.
- Эти господа утверждают, что им приказало перегнать лошадей на новые позиции, сир, - ответил Гостен. - Но так нельзя! Кавалерию нельзя оставлять без коней.
- Разумеется, нельзя, - согласился Гэз и подошел к офицеру, сидевшему на сером мерине.
- Я Гэз Макон.
- Генерал, мне приказано…
- Слезьте с коня.
- Что, сир?
- Вы находитесь в присутствии генерала. Спуститесь на землю и отдайте честь.
Офицер спешился и быстро отсалютовал. Он был высок, строен и затянут в красный мундир Второго Королевского.
- Ваше имя?
- Конран Мэйси, генерал.
- Вы родственник генералу Бэрину Мэйси?
- Его брат, сир.
- Хорошо. Что у вас за приказ?
Мэйси протянул Гэзу бумаги. Приказ был подписан братом Мэйси и предельно ясен: перегнать всех лошадей из Шелдинга в Линстер, в четырех милях к востоку.
- Здесь какая-то ошибка. Во-первых, Эльдакрский полк не подчиняется Второму Королевскому.
- Лорд Винтерборн поставил генерала Мэйси командующим этим участком линии фронта, сир, - самодовольно возразил офицер.
- И, во-вторых, кони Эльдакрского полка принадлежат лично мне, а не армии. Если генерал Мэйси пожелает распоряжаться моими лошадьми, он может запросить письменного указания лорда Винтерборна. Если такая бумага появится, я немедленно ее оспорю в военном суде.
- Мне приказано забрать лошадей, сир. Я намерен…
- Молчать! Меня мало интересуют ваши намерения. - Гэз обернулся к Ланферу Гостену. - Сержант, соберите своих людей. - Ланфер выкрикнул приказ, и к нему сбежалось полтора десятка солдат. - Их оружие заряжено?
- Да, сир, - ответил Гостен.
- Прекрасно. - Гэз снова обратил свое внимание к Конрану Мэйси. - Садитесь на коня, лейтенант, возвращайтесь к генералу Мэйси и передайте, что я не одобряю подобной неучтивости. Уезжайте.
Побледневший Конран Мэйси не мог заставить себя сдвинуться с места. Было заметно, что он с трудом держит себя в руках. Голубые глаза метали молнии.
- Вы плохо слышите, или что-то не поняли? - поинтересовался Гэз, сделав шаг ему навстречу.
В этот момент ближайший из улан поднял коня на дыбы.
- Конран! - резко воскликнул он. - Едем!
Мэйси пришел в себя, повернулся на каблуках, вскочил в седло и бросил назад полный ненависти взгляд. Уланы ускакали.
- Мне показалось, сир, - сказал подошедший Мулграв, - что вы не понравились этому человеку.
- Всю жизнь себе этого не прощу, - буркнул в ответ Гэз.
- Думаю, нам стоит отложить поездку, сир. Гэз кивнул.
- Перегоните лошадей в город, Ланфер, - сказал он. - Разместите их за рыночной площадью.
- Да, сир.
Теперь, сидя в кабинете, Гэз тревожился все больше. Вдруг Винтерборн нарушит перемирие и нападет на Людена Макса?
Тогда, если войска Макса прорвутся вперед, они пойдут прямо сюда, на Шелдинг. Без лошадей, почти без боеприпасов, имея только сорок снайперов, Эльдакрский полк обречен.
Ближе к вечеру Гэз натянул плащ на меховой подкладке и покинул дом в сопровождении Солдата. Увидев его, Тайбард Джакел и второй снайпер, здоровый детина с клочковатой рыжей бородой, отсалютовали.
- Теплеет, - сказал Гэз.
- Да, сир, - ответил Джакел, - весна идет.
- Скоро опять начнется, - пробормотал бородач. Гэз порылся в памяти, стараясь вспомнить его имя.
- Бард, не так ли? - наконец сказал он.
- Да, сир, Каммель Бард. Вы велели меня выпороть.