Пейзаж почти не менялся. Бесконечный песчаный берег, синее море по правую руку и жёлто-красная земля, местами холмистая, местами ровная, плоская, местами с пиками острых скал, - по левую руку. Иногда попадались мраморные плиты, омываемые волнами, похоже, искусственного происхождения. На одной из них я увидел какие-то письмена. Больше никаких намёков на присутствие разумных существ, Да и никаких других. Не было не только ни одного деревца и кустика, но даже травинки, кусочка мха. Несколько раз я видел вдали коричневых птиц и даже попытался прощупать их. И наткнулся не на теплоту и пульсацию жизни, а ощутил холод и невероятную чужеродность. От этих Божьих созданий надо держаться подальше.
Место, куда я попал, было на редкость дурацким и бессмысленным. Так казалось сначала. Но потом я начал ощущать, что не всё так просто. Я чувствовал, что сюда сходятся линии, определяющие судьбы тысяч миров, и здесь хранятся невероятные тайны, которых не может охватить человеческий разум.
Путь мой лежал вдоль берега. Несколько раз я пытался идти в глубь материка, однако максимум через час вновь оказывался каким-то непонятным образом на берегу. Все дни стояла одинаковая, что ночью, что днём, температура. Термометр на часах показывал 20–25 градусов.
Самочувствие у меня было просто отличное, я был полон сил, мог идти без особой усталости много часов. Выглядел я тоже неплохо - ни капельки не походил на Робинзона, поскольку ни щетина, ни волосы, ни ногти здесь не росли. Интересно, откуда взялись борода и грива в один из моих предыдущих визитов сюда?
Мне не нужны были ни вода, ни пища, Однажды я подвернул ногу так, что хрустнула лодыжка, - через минуту и следа не осталось от боли. Для интереса я располосовал руку ножом, рана на глазах затянулась. Думаю, я мог бы попытаться покончить жизнь самоубийством любым мыслимым способом - и у меня ровным счётом ничего не получилось бы.
Не знаю, это ли место имела в виду Лика, когда предсказывала, что меня ждёт страшная участь. Я уже говорил, что оказался в Бастилии, Любой срок заключения ограничен - или приговором, или смертью. Чем ограничено моё существование здесь? Да и вообще, ограничено ли? Об этом не хотелось и думать.
Однажды, расположившись на привале, я мысленно поднял бокал вина. Это был день своеобразного юбилея - полгода моего пребывания здесь. Может быть, когда-нибудь я буду отмечать тысячелетний или миллионнолетний юбилей. Перспектива моего пребывания здесь терялась в невообразимой дали. Когда я пытался осмыслить её, внутри возникала космическая пустота и хотелось выть от безысходности. Не знаю, что надумал Диоген в своей бочке, чем занимались пустынники в своих пустынях, но мне никакие возвышенные мысли в голову не лезли. Скука, бессмысленность всего происходящего многотонной плитой лежали на мне и готовы были по горло вдавить в песок. А об одиночестве и говорить нечего - это настоящая мука. Даже если здесь есть ещё кто-то вроде меня, мы можем ходить по этой земле миллион лет и так и не встретить друг друга, ибо имя этим бескрайним просторам - бесконечность.
Легче всего было бы, если бы в моей голове окончательно зашли шарики за ролики и я бы превратился в сумасшедшего. Безумие могло бы стать сладостным освобождением, но и оно для меня заказано.
Несколько раз я пытался понять, где нахожусь, нащупать информканалы этой планеты (планеты ли?). Ничего не получалось. Я ощущал присутствие гигантского информационного котла, но все выходы на него были наглухо заблокированы, проникнуть в них не удавалось. Вскоре эти попытки мне надоели. Время от времени я возобновлял их и опять натыкался на глухой забор…
Я настырно шёл и шёл вперёд. Вроде бы бесцельно, но в глубине души на что-то надеялся, понимая, что в движении мой последний шанс. В чём этот шанс заключается конкретно, я не знал.
За моей спиной остались уже многие тысячи километров. Пейзаж не менялся, только вдали, в глубине материка, замаячили голубые горы, пошли замысловатых форм высокие скалы, напоминающие средневековые канделябры. Несколько раз я пробовал устремить свои стопы к горам - хоть что-то новое, однако прямые пути, прокладываемые мной, почему-то оказывались кривыми и вновь выводили к опостылевшему пляжу.
***
… На мегалит я наткнулся почти через восемь месяцев после начала моего похода. Он стоял в нескольких километрах от берега и представлял собой три глыбы высотой метров тридцать с толстой плитой наверху, Вдали виднелось ещё несколько подобных сооружений, но до них мне точно не добраться. Да и не нужны они мне были. Мне нужен был только этот самый мегалит. Мой мегалит!
Как я и думал, дорога к нему оказалась донельзя запутана. При попытке приблизиться к этому сооружению по прямой линии я лишь оказался от него ещё дальше, чем вначале. Ещё одна попытка с тем же результатом. Ничего не получалось. Но чем я обладал в избытке, так это временем, и мне было совершенно его не жаль. Начались мои бесплодные попытки проникнуть в глубь материка на несколько несчастных километров.
Я угробил на это занятие две недели и не достиг ничего. Самое большее, что я смог сделать, - вернуться на исходную позицию. Одно время я был близок к тому, чтобы вообще потерять мегалит из виду. Случись это - и тогда его можно будет искать в этой стране заколдованных дорог ещё тысячи лет.
Мне ничего не помогало - ни отлично развитые способности ориентироваться в пространстве, ни интуиция, ни возможность решать в уме сложнейшие задачи. Я не мог уловить никакой закономерности в извивах местных путей. В конце концов мной начало овладевать отчаяние. Что делать дальше? Продолжать тыкаться носом в стену? Или послать всё к чертям?
Я избрал лучший вариант - лёг на песок и уставился в высокое небо. Я надеялся на помощь, хотя не имел никакого права рассчитывать на неё. И я получил эту помощь.
Я не мог определить, откуда она пришла и что представляет собой. Кажется, она была той же природы, что и штуковина, поддержавшая нас с Антоном в поединке с компьютером на борту "Изумрудного странника". Я не получил подсказки, мне никто ничего не сказал. Я просто испытал толчок и сумел проникнуть в информканал. Теперь я не только осознал, как надо идти по этой дороге. Теперь я умел пройти по ней.
Трёхкилометровое расстояние до мегалита я преодолел всего лишь за три дня. Мне не верилось, что у меня получится, до того самого момента, пока ладони не коснулись неровной поверхности.
Между глыбами находился грубый постамент из камня, напоминавший мельничный жёрнов. На нём виднелись следы обработки каким-то несовершенным орудием. В углублении в центре мирно покоился Синий Шар.
В отличие от своего двойника в форте Скоулстонт он не представлял собой сгустка энергии - выглядел вполне материальным и походил на кусок горного хрусталя идеально круглой формы. Его можно было даже пощупать. Можно, наверное, при желании покатать, поиграть в футбол. Вместе с тем я знал, что этот и тот Синие Шары - одно и то же. И ещё я знал наверняка - мой долг во что бы то ни стало уничтожить его.
Уничтожить, а что потом? Можно ли тогда надеяться на что-то лично для меня? Или наоборот, умрут все надежды? Или я окажусь в гораздо худшей преисподней и нынешнее времяпрепровождение буду вспоминать с горьким сожалением, мечтая вновь очутиться в этой спокойной стране?
На ощупь Синий Шар был холоден, гладок, без единой трещины или неровности. Я попытался приподнять его, сдвинуть с места - ничего не получалось. Он не был прикреплён к постаменту. Неизвестно, сколько он весит, да и весит ли что-нибудь. Но его практически невозможно сдвинуть с места - для меня это было ясно как Божий день.
Я поднял с земли увесистый камень и с размаху опустил его на Синий Шар. Конечно же, булыжник не оставил на гладкой поверхности ни единой царапины. Наверное, Джамбодиру ничего не будет, даже если на него обрушатся глыбы мегалита. Или если он попадёт в эпицентр ядерного взрыва.
Я попытался внутренним зрением проникнуть в шар - глухая стена. Ещё пару раз ударил булыжником и отбросил его в сторону. Это всё равно что пытаться проковырять пальцем титанитовую плиту метровой толщины. Что теперь? Уйти и расстаться с мыслями изменить что-то, продолжать бесконечное путешествие? Нет, нельзя. Сидеть сиднем и ждать, пока что-нибудь не придёт в голову? Эта идея получше. Особенно когда у тебя впереди вечность и тебя не беспокоят заботы о хлебе насущном.
Я стоял перед мегалитом, размышляя о перспективах, и тут меня будто кипятком ошпарило. По мне врезало необычно сильное ощущение, что здесь ещё кто-то есть. Как во время борьбы с компьютером на "Изумрудном страннике".
За восемь месяцев я забыл, что такое близость другого разумного существа. На меня одновременно нахлынули и страх, и радость. Я был рад пришельцу, кем бы он ни был - другом или врагом.
Я обернулся и обалдел…
Это был не человек Это было не чудовище. И не представитель какой-то иной цивилизации. Это была тень. Силуэт, будто вырезанный из чёрной бумаги. Притом силуэт явно человеческий. Я не мог определить, имеет ли он объём, или это двухмерная плоскость. Хотя нет, присмотревшись, я решил, что это имеет объём Вот только чем он наполнен? Тьмой кромешной? Или это живая чёрная дыра?
Гость был явно не от мира сего. Он не мог существовать ни в моём мире, ни даже в этом невероятном месте. Он вышел из каких-то невообразимых бездн, и сознание этого наполняло меня атавистическим ужасом.
Первым моим побуждением было бежать, зарыться в песок, как варан Как всегда, я сумел овладеть своими эмоциями, хотя никогда это не было так трудно, как сейчас. Интересно, что я могу сделать? Да, пожалуй, ничего. Только стоять и ждать, полностью отдав инициативу в руки этому чёрному привидению.
Он стоял неподвижно напротив меня. Это длилось несколько минут.
- Кто ты такой? - наконец спросил я, не слишком надеясь услышать вразумительный ответ.
Ответа и не последовало. Призрак предпочёл не трепаться, а действовать. Он скользнул мне навстречу. Единственное, что я успел сделать, - выставить перед собой руки. Мы соприкоснулись. На миг на меня обрушились чёткие видения таких миров и реальностей, которые невозможно ни описать, ни понять, ни представить Разум мой тут же отверг свалившуюся на него информацию, но за миг, пока я и чёрная тень были единым целым, во мне произошли какие-то изменения, суть которых я не мог понять.
Я повернулся и кинул взор на Синий Шар. И я не удивился тому, что Джамбодир вспыхнул, а затем начал расползаться. Мегалит задрожал и стал рассыпаться в песок, точно такой же, как тот, на котором он стоял…
Ослепительная вспышка. Я в зале нейроцентра. На месте малого купола, скрывавшего великую ценность рагнитов - Джамбодир, теперь чистая круглая площадка. Я не только одолел притяжение Синего Шара, но и разрушил его. Но внутри меня жило ощущение, что это опять не победа, а очередная отсрочка в моих играх с уготованной мне судьбой. Я и сейчас был опутан синей сетью, когда-нибудь она сдавит меня, и тогда придётся сполна заплатить по всем счетам.
Кроме исчезновения чёрного купола, в остальном у помещения остался тот же вид, как тогда, когда я его покинул и устремился в страну заколдованных дорог. Странно, за восемь месяцев, что меня здесь не было, корабли рагнитов наверняка должны были прибыть сюда. Может быть, они перенесли базу в другое место? Вряд ли. Может, устроили нейроцентр в другом помещении, а к этому даже не притрагивались? Возможно. Как бы там ни было, а я угодил из огня да в полымя и теперь нахожусь в самом центре волчьего логова.
На полу лежали оставленные мной часы. Я поднял их. По ним получалось, что с момента, как я пересёк границу купола, прошло всего семь минут…
АСГАРД. 17 АПРЕЛЯ 2138 ГОДА
Повадки у всех "головастиков" одинаковы, и не дай Боже попасться в их хищные лапы. В Москве после моего победного возвращения из ТЭФ-зоны надо мной издевались специалисты исследовательского центра МОБС. После Акары за меня взялись учёные Асгарда с не меньшим энтузиазмом. А в Асгарде техники было побольше, чем в ИЦ моего родного министерства, и на десять дней жизнь моя превратилась в настоящий тягучий кошмар.
Надо мной измывались гораздо больше, чем над другими. Мои друзья волновали "головастиков" больше с точки зрения восстановления здоровья после изнурительного похода, тяжелейшей боевой операции, потребовавшей гигантских энергозатрат, особенно после применения резонанс-стимулятора. Я же для учёных мужей оказался настоящей лакомой находкой, призванной хоть немного утолить их любопытство и неуёмную жажду знаний Как же - супер, вступивший в контакт с непонятной энергией, проведший то ли восемь минут, то ли восемь месяцев в каком-то совершенно фантастическом мире. Такой экземпляр необходимо пропустить через все "пыточные" приспособления. Хуже всего в этой ситуации было то, что теперь они не отстанут от меня несколько лет, а может, и всю жизнь и время от времени будут браться за меня вновь и вновь
Я и не знал, что у наших учёных столько аппаратуры в их подвалах и лабораториях Начальник исследовательского центра МОБС генерал Ефимов, славившийся пристрастием к накопительству технических новинок, загнулся бы от зависти, доведись ему кинуть хоть мимолётный взгляд на богатства Асгарда. Я испытал чувство злорадного удовольствия, когда узнал, что все эти чудеса техники оказались совершенно бесполезными - "головастикам" ничего не удалось выяснить. Я знал, что чем-то отличаюсь от остальных суперов и после контакта с Джамбодиром во мне что-то изменилось, но не было аппаратуры, способной уловить данные перемены.
Состояние у меня было просто превосходным. Пребывание в стране заколдованных дорог пошло мне на пользу. Никаких последствий для моего здоровья от выпавших на мою долю испытаний и применения резонанс-стимулятора не наблюдалось.
Чем больше меня исследовали "головастики", тем больше бесились от собственного бессилия. Но сделать ничего не могли. По-моему, они начали поглядывать на меня, как на чудовище, где-то даже побаиваться. Оно и неудивительно. Я был "тёмной лошадкой", никто не знал, что со мной станется в будущем и что можно от меня ждать. Меня самого это пугало гораздо больше, чем других. Нередко, когда я закрывал глаза, передо мной представал Синий Шар, рассыпающийся в прах от моего взора. Я понимал, что с уничтожением этого Джамбодира для меня ничего не кончилось Какое будет продолжение, и не сломает ли меня эта сила - вот в чём вопрос.
С ребятами я виделся лишь изредка. К нам никого не пускали. "Головастики" дошли до того, что не давали мне увидеться с Ликой, которая занимала в Асгарде особое положение и непосредственно участвовала в подготовке операции. Я дозвонился до Чаева и устроил ему скандал - по какому праву меня держат на положении заключённого?
Подействовало. Мне дали встретиться с Ликой в помещении, напичканном всеми видами контрольной исследовательской аппаратуры, - меня не могли оставить в покое даже на несколько минут. Им нужна была полная картина за всё время наблюдения, и перерыв хоть на короткое время был невозможен.
- О том, что я тебе напророчила, мне рассказали только после вашего ухода, - сказала Лика, и я увидел слёзы в её глазах. - Я бы не отпустила тебя.
- Ты сама знаешь, - произнёс я, ласково гладя её по плечам, - что у нас не было другого выхода Я должен был идти. И я вернулся.
- Надолго ли? Ты как-то исказил линию судьбы. Ты единственный человек, кто оказался способным на подобное. Однако, чем закончится такое вмешательство в предначертанный порядок вещей, никто не знает.
- Всё будет хорошо.
***
Наконец мучения закончились и пришёл последний день карантина. Ребята выглядели ещё плоховато - под глазами у них лежали синие тени, аура была слабоватая. Оно понятно - после резонанс-стимулятора нужен год на полное восстановление организма. Мне даже неудобно было за собственный румянец на щеках и хорошее самочувствие…
Чаев пообещал закатить вечером грандиозный пир на весь Асгард с чествованием героев. Ещё он заявил, что день нашего возвращения станет "национальным праздником" в городе. Наша победа над рагнитами - первая в истории звёздная битва.
Интересно, сколько их ещё будет звёздных битв, поражений, побед?
Перед знатной гулянкой Чаев пригласил нас в "каморку у вулкана". Там появился новый предмет интерьера - хрустальные часы семнадцатого века, настоящие.
Мы сидели на тех же местах, что и в прошлый раз, 24 марта, перед отбытием на Акару. Кресла, в которых тогда располагались Уолтер, Одзуки и Антон, были пусты, если не считать лежавших на них цветов.
- Рад видеть вас здесь снова, - негромко и грустно произнёс Чаев. - И тебя, Герт. И тебя, Рекс. И тебя, Саша. И тебя, Мечислав. Вы отлично поработали. Я знал, что вы способны на это. Добрая память погибшим, да будут их новые пути лёгкими и благодатными!
- Добрая память, - повторил каждый.
- Ну что, - продолжил Чаев, - выглядите вы неплохо, благодетели человечества… Чем больше будет отдаляться от вас этот поход, тем сентиментальнее вы будете относиться к пережитому. Глядишь, лет через десять дойдёте до патетических выступлений перед молодёжью и скупых мужских слёз за рюмкой водки. Будете полноправными ветеранами. А неуверенность и боль тех дней, когда от вашего мужества зависела судьба Земли, неопределённость, отчаяние - всё это останется в прошлом. И лишь иногда, в кошмарах, прошлое во всей красе будет являться вам, и вы будете просыпаться в холодном поту.
- У вас уже сегодня получается весьма патетичное выступление, - усмехнулся Герт. - Неизвестно ещё, у кого из нас ветеранский комплекс.
- Так у меня и возраст соответствующий, - весело прищурился Чаев. - У вас всё впереди. Молодёжь, никому не перевалило ещё даже за сотню.
- Невинный возраст.
Трёп, прибаутки, тёплая атмосфера - я снова был на посиделках у Чаева, где обычно решаются важнейшие проблемы. Мне нравился хозяин, нравилось сидеть здесь, когда всё позади, и наслаждаться победой и возвращением.
Естественно, через некоторое время разговор зашёл о событиях на Акаре.
- По большому счёту, мы так до конца и не поняли, что же делается на Акаре, - произнёс я. - Что это за проклятый Синий Шар? Чего хотят рагни-ты, рассовывая их по всем планетам?
- Можно построить тысячу гипотез, - сказал Чаев. - Ты мне говорил о вашей с Маклином беседе. Вы сравнили Галактику с океаном сверхтонких энергий, формирующих живую и косную материю.
- Да. Одно течение формирует схожие типы биообъектов, психологии, даже этических координат. Другое течение формирует их иными.
- Правильно, Если течение стремится куда-то или даже меняет направление в силу естественных причин - это укладывается в высшую целесообразность и, естественно, к лучшему. Теперь представьте, кто-то начинает строить плотины, менять течения. Это может ввергнуть мир в хаос, привести к самым неприятным последствиям. Не так ли?
- Синие Шары - это плотины? - спросил я.
- Точно. Рагниты перестраивают токи галактических энергий, ставят всё с ног на голову. Они открывают путь для цунами.
- Синий Поток, - выдохнул я.
- Наверное
- Зачем вся эта карусель?
- Одному Богу известно. Они черпают силу в Синем Потоке, но они и его рабы. Завоёвывая новые системы, они устанавливают на планетах Джамбодиры, тем самым прорубая русло для Синего Потока.
- Этот Синий Поток может быть разумен?