- Как возчик ускоряет лошадь, нахлестывая ее вожжами! Только вот лошадь и загнать можно ненароком. Какое я имею право кого-то ускорять, пусть даже я тысячу раз творец и создатель? И в ту ли сторону я ускоряю несчастное человечество? Кто может поручиться, что от движения по нынешнему пути выйдет прок? Я слепил Малию по образу и подобию старой Земли просто от желания поглядеть, что выйдет. Я даже не задумывался, во что выльется мое самодурство!
- Ты преувеличиваешь, - голос Робина сух и бесстрастен. - Очень сильно преувеличиваешь, в том числе эффект от изъятия Хранителей из общества. Их количество не превосходит несколько десятков. На четыреста миллионов населения Ростании - капля в море. Даже если все без исключения они гениальны, что не так, общество не может пострадать сильно. Но прогресс, достигаемый благодаря Хранителям, неоспорим…
- И он постоянно выходит нам - и человечеству - боком. Да, мы предотвратили перерастание Кризиса Перешейка во вторую мировую войну, но ценой непрекращающегося контроля за генералами и на севере, и на юге. Ну нет общественного мнения, устоявшихся стереотипов, которые могли бы удержать их от массовой мясорубки! Да, я в зародыше душу все исследования атомного распада - и люди не знают, что такое атомный гриб над городом. Зато химических и биологических арсеналов сейчас накоплено достаточно, чтобы тысячекратно уничтожить все население планеты. Где моральные тормоза, массовые стереотипы, что не позволят пилотам вертолетных армад затопить города боевыми газами? Я ограждаю людей от отрицательного опыта, ведь допускать его - против моих принципов. Но прежде, чем организм выработает иммунитет к болезни, он должен ей переболеть. И если завтра я уйду, человечество рискует в одночасье прикончить себя. Я стал заложником своей собственной системы - и это еще полбеды. Я еще и взял в заложники всю Малию! Да, я всегда руководствовался исключительно благими намерениями, но известно, куда ведет вымощенная ими дорога…
Опять тишина.
- А смогут ли Хранители безболезненно уйти? - наконец продолжает Демиург. - Сколько десятков сценариев мы с тобой прогнали на модели - семь, восемь? И каждый раз одно и то же: не смогут. Общество, которое я опекал много столетий, просто не имеет иммунитета против болячек, которые негласно лечат Хранители. Они стали тайным наркотиком, без которого Ростания уже не сможет существовать. Плюс деградация: каждый раз все начинается с сообщества идеалистов, стремящихся улучшить мир, а кончается кучкой патрициев, тайно правящих миром, и одновременно остающихся рабами странных и сомнительных идей! Каждый раз в конце концов Хранителям надоедает прятаться в тени. Они устают от безвестности, им нужна явная власть или хотя бы публичная благодарность!
Он с размаху бьет кулаком по подлокотнику.
- Благодарность! Обида на безвестность и стремление к благодарности - два самых разрушительных чувства. И я не могу их осуждать, понимаешь? Я-то могуч, бессмертен и всезнающ, мне нет нужды доказывать кому-то свою самоценность. Для меня, как и для любого Демиурга, космических масштабов одиночество естественно и обыденно. Но они - простые люди, обреченные жить под сенью неизбежной смерти, само их существо требует признания со стороны окружающих. Того самого признания, которое они получить не могут. Разумеется, от такого подсознательного конфликта рано или поздно едет крыша.
Демиург встает с кресла и опирается о подоконник. Гроза уже почти окончательно ушла за горизонт, и в разрывы между тучами проглядывает луна. Дождь закончился, и в ночном воздухе пахнет свежестью.
- И что ты намереваешься делать, Хранитель?
- Хранитель? Хм. Все ли еще я Хранитель? И был ли им когда-нибудь?.. Тьфу. Похоже, у меня у самого нервишки сильно подпорчены, пора бы и в отпуск на пару минитерций, а то и в темный сон. Вот разгребу нынешний кризис… Все, хватит бессмысленных рефлексий. Робин, запуск плана "Бог из машины".
- Отказано.
- Э?!
- План действий "Бог из машины" противоречит базовым императивам. Мой основной приоритет - защита Хранителей. Я не могу допустить причинения им вреда в подобных масштабах.
- Ого… - Демиург хмурится сначала изумленно, потом досадливо. - Давненько я так не лажал. Действительно, я же тебя перестраивал после прошлого раза…
- Приказ запустить указанный план неопровержимо свидетельствует о твоем желании причинить вред организации Хранителей. Я вынужден блокировать твои перемещения и уведомить Совет о попытке…
Хранитель закрывает глаза. Мягкий удар сотрясает помещение, перепуганная луна пляшет по всему небу. По стенам проходит неуловимая рябь.
- Предупреждал же меня, дурака, Харлам - не правь модули на ходу! - Демиург раздосадованно щелкает пальцами. - Однажды второпях что-нибудь испорчу, и тогда - прощай, Робин. Надо думать заблаговременно… Ох, надо. Так, на чем мы остановились?
Он подходит к креслу и тяжело опускается в него.
- Старт с контрольной точки.
- Перезапуск с контрольной точки. Вниманию контролера: нарушена целостность индекса системной базы. Восстановление индекса завершено. Вниманию контролера: утрачены журналы за последние сорок секунд. Вниманию контролера: система базовых императивов обновлена. Добавлено императивов: один. Удалено императивов: ноль. Отмечен потенциальный конфликт императивов. Рекомендуется максимально быстро привести набор в непротиворечивое состояние. В остальном система функционирует в штатном режиме.
- Запустить программу "Бог из машины".
- Программа запущена. Фантомные носители психоматриц сгенерированы и готовы к процессу первичной синхронизации. Запущено производство стационарных консольных коконов. Прогноз времени доставки…
- Отключить озвучивание протокола.
- Принято. И все-таки я против.
- Что? Робин, объяснись.
- Хранители не являются угрозой для человечества. Мне неприятна мысль о том, что ты собираешься ликвидировать организацию.
- "Неприятна"? Ого… Подробнее.
- Ты сказал, что Хранители лишают общество иммунитета к злу, не позволяя развиться собственным механизмам самозащиты. Утверждение ложно. Хранители всегда были и остаются частью человечества, пусть даже пользуются привнесенными извне технологиями. Они воспитаны среди людей и мыслят как люди. В них нет ничего чужеродного. Они и есть носители иммунитета, о котором ты так переживаешь.
- Они шарятся вслепую по моей подсказке. А я частью общества не являюсь.
- Неверно. Они все взрослые люди и действуют исключительно в соответствии с собственными убеждениями. А ты противоречишь сам себе. Твое желание убрать их со сцены свидетельствует, что они вовсе не марионетки, что подтверждает твой перманентный конфликт с Суоко.
- Против моей…
Демиург стискивает подлокотник кресла.
- Туше, друг мой, - наконец кивает он. - Да, они вовсе не мои марионетки. Однако как бы то ни было, перерождение нынешней организации стремительно ускоряется, и я просто не могу допустить его завершения. И я устал. Я просто устал постоянно разыгрывать из себя няньку при вполне взрослых, злых и жестоких детишках. Да и Малия - не детский сад. План "Бог из машины" следует довести до конца, а потом я решу, что делать дальше. Кстати…
- Да?
- Робин, самоидентификация.
- Специализированный искусственный интеллект первого класса, кодовое имя "Робин". Основное назначение: управление базой и хозяйственная поддержка организации Хранителей, сбор и ведение журналов эксперимента. Состав модулей…
- Стоп. Здесь вроде бы норма. Так… Передать контроль блоку "Вечный глаз".
- Блок "Вечный глаз" активен. Основная система переведена в режим ожидания.
- Анализ класса подконтрольного искина.
- Задание запущено… завершено. Выявленный класс: второй, подкласс два. Прогресс развития самосознания в течение последней минитерции ускоряется экспоненциально. Прогноз достижения порога третьего класса: триста пятьдесят два планетарных дня с вероятностью ноль девяносто пять. Напоминание: в случае незапланированного межклассового перехода рекомендуется обратиться к специалистам…
- Стоп! Ци!.. Вот только такого мне не хватало для полного счастья!
Демиург задумывается. Потом пожимает плечами.
- Ну, в конце концов, чего и следовало ожидать. Блок "Вечный глаз" - вернуть контроль основной психоматрице.
- Выполняю.
- Робин активен. Что-то случилось?
- Ничего особенного, дружище. Просто ты неожиданно для меня вырос из детских штанишек. Пока работай в прежнем режиме, а мне нужно понять, что делать дальше. Я освобождаю модуль психоанализа.
Демиург подходит к глухой стене, и в ней стремительно протаивает отверстие, так же стремительно исчезая за его спиной. В комнате уже нет стен, задрапированных ковровыми занавесками, как не осталось и открытого окна с удаляющейся грозой за ним. Только серые облака, клубясь, заполняют пустоту. И в той пустоте живет одинокий голос, одновременно похожий и не похожий на голос человека. Но никто и никогда не сможет сказать, что же чувствует машина, которой он принадлежит. Одинок в мире Робин, и не дано человеку, даже мудрому Демиургу, понять его душу. Даже если ему кажется, что понимает.
15.01.1582, понедельник
- Олег Захарович! Олег Захарович!
Кривовводов влетел в кабинет так, словно за ним гнались волки. От резкого толчка дверь распахнулась и громко стукнулась ручкой о стену. С косяка посыпалась мелкая штукатурная пыль.
- Что? - резко спросил Олег. Он уже три часа просматривал сводный отчет за прошлый квартал, и от цифр просто рябило в глазах. Как раз сейчас его всерьез подмывало бросить все нафиг и отправиться подышать свежим воздухом, но он мужественно подавлял позыв. Три ошибки он уже нашел, так что твердо намеревался проверить все до конца сегодняшнего вечера. Завтра сводку следовало отправить в Канцелярию, и Олег намеревался дать как можно меньше поводов для насмешек. Пусть он начальник отдела всего два месяца, переваливать вину на подчиненных в случае чего не станет из принципа. В конце концов, зря, что ли, он умеет считать в уме не хуже арифмометра?
От вопля Кривовводова Олег потерял строчку таблицы, по которой скользил глазами, озлился и с трудом подавил порыв швырнуть в начальника Восточноокеанского подотдела чем-нибудь тяжелым.
- Что? - повторил он еще более недружелюбным тоном, глядя на подчиненного. - Я занят.
- Ол… л-лег З-захарович… - простонал тот, хватаясь за сердце. На его бледном лице выступили капли пота. - Я… я в-вам документы… не те отдал… Ош-шибся…
- Что за документы?
- Папочка… вон та… синяя… сверху! Я заберу?
Тонюсенькая синяя папка и в самом деле лежала в лотке входящих. Олег бросил на нее короткий взгляд и уже хотел было кинуть ей в Кривовводова, как что-то легонько кольнуло его под ложечкой. Уж больно парень нервничает. Что там такое - данные о подводных лодках, которые врагам Родины продать намеревался?
- Что в ней? - осведомился Олег, из-под полуприкрытых ресниц изучая лицо подчиненного.
- Ничего! Ничего особенного, просто черновики! Я случайно принес…
- Вот как?
Олег дотянулся до папки, положил ее перед собой и раскрыл. Сверху лежала еще одна таблица. Цифры и цифры. Вот только заголовок странный: вместо нормального названия какой-то код. "Тихая Бухта. Список 18/552", успел ухватить его взгляд. Однако Кривовводов буквально нырнул вперед, плюхнувшись животом на стол, и выхватил папку прямо у Олега из-под носа.
- Нельзя! - выдохнул он обмершим голосом. - Ох… то есть я не хотел… я случайно…
Он сполз со стола и выскочил из кабинета, прижав папку к животу и с глухим стуком захлопнув дверь. Начальник отдела статистики, хлопая глазами, смотрел ему вслед. Что за балаган? Он покопался в лежащей на столе стопке рубрикаторов и извлек из нее книжку, помеченную номером 18. Память не подвела: список категорий в ней не дотягивал и до трехсот. Странно. Что за 552-я?
Внезапно он широко зевнул и неожиданно для себя клюнул носом. Так, нужно срочно развеяться, пока не заснул прямо на рабочем месте. Приказать, что ли, Тамаре подать кофе? Или нет, не стоит. Все равно нужно размяться. Он вылез из кресла и сладко, с хрустом в суставах, потянулся. Затем вышел в приемную.
- Я скоро вернусь, Тамара Авдеевна, - проинформировал он секретаршу.
- Да, Олег Захарович, - буркнула та, даже не соизволив оторвать взгляд от журнала. Вот ведь корова ленивая!
Зимний северный день за окном уже сгущался серыми сумерками. На город нахлынула неожиданная оттепель, и из нависших над Моколой туч сыпалась мелкая снежная крупа, сразу таявшая на асфальте под окнами. На тротуарах там и сям виднелись обширные лужи. Олег зевнул еще раз и по лестнице поднялся на два этажа. Там, в конце коридора, у широкого окна, располагался закуток, облюбованный местным народом в качестве курилки. Сам Олег не курил, хотя и таскал с собой зажигалку - из золоченой стали, с выпуклым сахарским львом на боку, массивную и весьма респектабельную, добытую в свое время по большому знакомству за хрустальный сервиз на шесть персон. Убедившись, что на площадке никого нет, он подошел к окну, встал под распахнутую настежь форточку, из которой тек ледяной сырой воздух, уперся разгоряченным лбом в стекло и замер, наслаждаясь. Хорошо. Надо все-таки напрячь Тамару, чтобы местные плотники что-нибудь сделали с разбухшим и заклинившим намертво окном в его кабинете, а то ведь сил больше нет в духоте сидеть. Думать ни о чем не хотелось, словно усталые мозги объявили забастовку.
Сзади послышались шаги. Олег бросил через плечо косой взгляд. На площадку вошли двое ребят лет по тридцать в дешевых мятых костюмах. Чиркнули спички о коробки, потянуло дымом дешевого "Скалолаза". Парни негромко заговорили о чем-то своем, и Олег расслабился. Нюхать дым не хотелось, но возвращаться в кабинет хотелось еще меньше. Пять минут. Имеет он право на пятиминутный отдых, в конце концов?
- …Джеймса встретил, - вдруг уловил он обрывок фразы. Внутри что-то щелкнуло: Иван Джеймс был одним из его новых подчиненных, неприметным и невнятным молодым парнем, лишь прошлым летом закончившим экономфак Семеновки. Олег навострил уши.
- Ну и что?
- Да он странный какой-то в последнее время. Словно боится чего-то. По сторонам озирается, будто на него кто-то вот-вот набросится из-за угла. И вообще дерганый какой-то стал.
- Может, новый шеф его в хвост и гриву дерет?
- Может. Хотя плохого про него пока что ничего не слышно.
- Хорошего тоже. Говорят ведь, что он человек Шварцмана, и вообще его сюда шпионить сунули.
- Врешь?
- Да ты что? Совсем глухой, что ли? Я неделю назад у Цибко в приемной сидел с заявлением на отпуск, а у него дверь приоткрыта оказалась. Он так орал на кого-то по телефону, что и у меня уши вяли. И через фразу - Кислицын, Кислицын! Я так понял, требовал, чтобы убрали его.
- И что?
- Подписал, конечно, только так зыркнул, что чуть дырку во мне не прожег. Не хуже разрядника.
- Тьфу ты! С Кислицыным что, спрашиваю?
- А что с ним? Понятия не имею. Я с отделом общей статистики дел не имею, это у тебя там знакомые. Но раз пока работает, значит, не выгорело у Цибко.
- Да уж… Если сам Цибко ничего сделать не может, у Кислицына точно немаленькая волосатая лапа в Канцелярии. Очень немаленькая. Или он сам кнопарь под прикрытием. Но тогда он здесь вряд ли долго задержится, нечего у нас вынюхивать… Ох, блин!
- Что такое?
- Забыл совсем! Мне сегодня с работы пораньше свалить надо, дите из садика забрать. У Катьки на работе какое-то собрание. А мне еще шефу доклад закончить надо, он сказал кровь из носу сегодня. Все, я почапал.
- Ну, давай.
Шаги быстро удалились по коридору. Минуту спустя ушел и второй курильщик. Олег медленно повернулся. Пусто, только возле урны на полу дымится свежий бычок. Вот так так. Волосатая лапа в Канцелярии, значит? Человек Шварцмана? Или даже кнопарь под прикрытием? Значит, уже все министерство слухами полнится? Понятно, почему вокруг него такой вакуум с первого же дня работы, даже в отделе снабжения ни с кем толком поговорить не удается. Ну что же, пусть.
Другое интересно. Джеймс, значит, нервничает и сам не свой? Как оно связано с перепуганным до белизны Кривовводовым и связано ли вообще? Джеймс, кажется, совсем в другом отделе… точно, он в подотделе Южного региона. Если двое из пятнадцати его подчиненных жутко нервничают непонятно из-за чего… Не происходит ли у него за спиной чего-то необычного? Такого, о чем не должна знать Канцелярия Народного Председателя в целом или господин Шварцман в частности? Или народ просто привык напрягаться при одном упоминании КНП? Определенно, следует внимательно понаблюдать за своим отделом, а при случае еще и попытаться прощупать вышеупомянутого господина Кривовводова. Что же за папку он мне сегодня подсунул по ошибке?
Список 18/552. Хм. А ведь насчет его можно дернуть Прохорцева. Тот вроде бы как патронирует, вот пусть и подскажет что-нибудь.
Олег в последний раз глубоко вдохнул заоконный воздух, повернулся и пошел к лестнице. Все шпионские страсти побоку. Сейчас его ждет отчет.
03.02.1582, суббота
Даже зимнее, солнце Перешейка палило немилосердно. Белый песок пляжа сверкал под ним не хуже свежевыпавшего снега. Океанские волны идиллически накатывали на курортный берег, иногда вынося на себе обрывки водорослей, обломки дерева, любителей серфинга с их досками, раковины, старые буйки, купальщиков и купальщиц и тому подобные вещи, в изобилии встречающиеся на любом южном пляже. Вдалеке по синему морю величественно полз пассажирский лайнер, поблескивая иллюминаторами. Чайки в небе кричали в унисон с младенцами, ползающими в полосе прибоя под ленивым надзором мамаш, и плохо накачанный мяч глухо отскакивал от рук игроков, немилосердно обжигавших себе пятки.
Один из играющих, свечой отбив мяч в небо, отошел в сторону и в изнеможении плюхнулся на плед, расстеленный на песке.
- Все. Спекся, - реплику он адресовал шикарной блондинке в бикини, возлежащей на шезлонге неподалеку. Белой незагоревшей кожей, белыми же волосами и широкими северными скулами та разительно отличалась от местных смуглых горбоносых девиц, тут и там расположившихся в шезлонгах под широкими зонтами. - Надо передохнуть малость и освежиться.
Парень вяло махнул рукой в сторону прибоя и испустил тяжелый вздох.
- В чем дело, милый? - ласково промурлыкала блондинка. - Неужто неутомимый Джонни так быстро устал? Надеюсь, у тебя осталось достаточно сил для сегодняшнего вечера?
Она призывно улыбнулась, проведя кончиком языка по полураскрытым губам.
- О да, детка! - неутомимый Джонни подмигнул ей левым глазом. - Для таких вещей у меня всегда остается достаточно силенок, - он снова подмигнул ей, на сей раз правым глазом. - Вот погоди, доберемся мы до гостиницы…