* * *
Однако, совсем не посреди Печелийского залива русский флот разыгрывал свою главную партию сегодня. Отряд Ухтомского достиг бухты Кинджоу, и стал выполнять поставленную командующим задачу: на совсем недавно оставленной японцами акватории 'Сердитый', 'Стройный' и 'Смелый' стали деловито раскладывать мины. Мин, конечно, имелось немного, но главное, чтобы на берегу японские наблюдатели поняли: 'Мины в бухте стоят'.
А на входе в неё сейчас ещё и деловито ползал 'Амур'. И тоже не картошку здесь сажал…
Так что очень и очень рискованно становилось канонеркам японского флота поддерживать приморский фланг своей, штурмующей перешеек армии.
Протралить бухту, конечно, можно, но времени на это уйдёт не день и не два. Особенно учитывая то, что свои малые миноносцы японцам нужно соответственно снарядить, оборудовать. Причём на Эллиотах как минимум. Потом провести их снова в Печелийский залив. А на дороге туда стоит Порт - Артур, и эскадра адмирала Макарова отнюдь не отстаивается на внутреннем рейде. И уже неоднократно показала, что нахальничать около берегов Квантунского полуострова никому не позволит.
И это давно уже почувствовали все, от младших флагманов, до распоследнего матроса - штрафника. Все, под чьими ногами качалась палуба свято верили, что 'борода' не даст япошкам ни малейшего шанса на победу в этой войне. Это же чувствовали и армейцы, и, сегодня, в очередной раз убедились: 'Флот не выдаст!', 'Флот не оставит!'.
А басы девятидюймовок 'Бобра' и 'Сивуча' на правом фланге защитников Кинджоуской позиции являлись ещё одним аргументом в пользу того, что эскадра прикладывает все силы, чтобы помочь своим братьям на берегу.
А артурские 'соколы', разложили сфероконические мины, которых имелось до чёртовой матери на кораблях Тихоокеанской эскадры, где поодиночке, а где и 'букетами'. После чего деловито отметились по японским позициям из своих малокалиберных пукалок и покинули бухту.
Сфероконические, конечно, маломощны - для броненосца или крейсера - мелкая неприятность, но любой из них достаточно, чтобы обеспечить канонерской лодке серьёзные проблемы при подрыве - утонуть не утонет, но вот довести её хотя бы до Эллиотов на ремонт, будет той ещё задачкой… А вести придётся мимо Порт - Артура, где Макаров отнюдь не бездействует.
А тралить… Ну да - оборудовать свои малые миноносцы для траления, обеспечить их проход вокруг Квантуна, потом день - два на собственно обезвреживание мин… Короче, несколько дней передышки на левом фланге обороны, русский флот своим собратьям на суше обеспечил. А может и не несколько: кроме мин обычных артурские эсминцы набросали с десяток 'сюрпризов замедленного действия'. Макаров уже давно поставил своим минёрам данную задачу - соорудить мину, которая вставала бы на боевой взвод через неделю - другую, а то и даже месяц после постановки. И даже идею подкинул. Простую как блин идею: отматывается минреп нужной длины, якорь стопорится, а мина крепится к якорю алюминиевой проволокой соответствующей толщины. При попадании в солёную морскую воду немедленно начинает работать гальванопара железо - алюминий, в которой по всем законам химии растворяется более активный металл - тот, из которого проволока. В результате, через определённое время, на протраленном ранее пространстве всплывает на заданную глубину мина, готовая немедля покарать гневом своего взрыва любой корабль, который посмеет потревожить её днищем.
Неделю назад минные офицеры занятые в данном проекте доложили командующему об успешном завершении испытаний.
Вообще‑то Степан готовил эти 'подарки судьбы' для Дальнего, справедливо полагая, что, в конце концов, порт придётся сдать японцам. Возможно придётся. Но 'соломку для подстилки' следовало готовить заранее. И бухта Цинджоу была прекрасным полигоном для испытаний новопридуманных пакостей для противника.
'Соколы', выполнив свою задачу, саданули на прощание несколькими очередями по японским позициям из своих малокалиберных орудий и отошли к эскадре Ухтомского. Понятно было, что это, в основном 'прощальный салют', что эти снаряды вряд ли принесут сколько‑нибудь ощутимый вред дивизиям армии Оку, но было весьма неплохо обозначить как для противника, так и для своих, что МЫ ХОЗЯЕВА В ЭТОМ МОРЕ.
Забегая вперёд, можно сказать, что на оставленных в бухте минах, несмотря на организованное японцами траление силами шлюпок и катеров, через четыре дня подорвалась и затонула канонерская лодка 'Акаги'. А ещё через две недели 'Сайен' и 'Удзи', которые контр - адмирал Хосоя выделил из своего отряда к Цинджоу, в связи с настоятельными просьбами генерала Оку. А, учитывая регулярный обстрел японских войск со стороны бухты Хэнд 'Бобром', 'Сивучем', 'Гремящим' и 'Отважным', которые полторы недели без выходных приходили посменно громить левый фланг противника до тех пор, пока в порту не кончились девятидюймовые снаряды, потери войск маршала Оямы на Кинджоуском перешейке достигли просто катастрофических величин…
* * *
- Жаль, что нам так и не удалось пострелять по японским позициям, - с сожалением процедил Ухтомский, глядя как миноносцы и 'Амур' возвращаются к отряду.
- Так ведь и не планировалось, Павел Петрович, - отозвался Эссен. - Глубины здесь не для броненосцев. Может и дотянулись бы двенадцатидюймовками издали, но точность была бы аховой. Стоит ли то расхода наших дорогих и дефицитных снарядов?
- Да всё я понимаю, Николай Оттович - конечно же игра не стоит свеч, но обидно, согласитесь.
- Крейсера подходят! С кормы я уже видел их дымы, - прервал беседу адмирала с командиром броненосца взлетевший на мостик минный офицер. - Вот радио с 'Богатыря'. 'Диана' утопила японскую канонерку.
- Благодарю за добрые вести, лейтенант, - удовлетворённо кивнул Ухтомский. - Молодец Ливен, приятная новость для нас…
Адмирал намеренно опустил титулование и озвучил лишь фамилию светлейшего князя. Вернее, не столько намеренно, сколько на уровне подсознания. Его род происходил от самого Рюрика, и, тем не менее, он оставался лишь 'сиятельством', а Ливены были пожалованы титулом 'светлейших' по прихоти императора Павла, причём непонятно за какие заслуги. Вообще‑то даже Романовы по сравнению с Рюриковичами - выскочки. А уж князья из инородцев… Во времена Петра Великого и вплоть до Екатерины кавказцу или татарину, мордвину или персу имеющим саблю у пояса и заявившему, что он у своих 'Балшой чилавек', при принятии российского подданства тут же жаловалось дворянство, а то и княжеский титул…
- Ваше превосходительство! - прервал мысли адмирала гальванный кондуктор, - Ещё телеграмма с 'Богатыря'.
- Давай, братец.
' Вижу дымы на норд - весте. Предполагаю вражеские миноносцы. Атакую.' прочитал Ухтомский. Ну что же, Матусевич принял правильное решение - в виду скорых сумерек отогнать этих ночных хищников требовалось пренепременно. Не хватало ещё после сегодняшней успешной операции схлопотать дурную мину во время перехода в Артур.
- Передай на 'Богатырь': 'Добро'. Николай Оттович, распорядитесь отсигналить на 'Скорый', 'Стройный', 'Сторожевой' и 'Разящий', чтобы тоже сбегали к норд - весту, глядишь они успеют зацепить вражеские миноносцы раньше, чем наши крейсера.
Когда капитан - лейтенант Такебе, командующий Одиннадцатым отрядом миноносцев, получил информацию о том, что к ним приближаются большой русский крейсер и четыре истребителя, он понял, что приказ командования 'Ночью обнаружить и атаковать броненосцы или крейсера противника' выполнить не сможет. То есть попытается, конечно, но шансы околонулевые - сейчас придётся отступить, ибо отряд уступает русским по своим артиллерийским возможностям… Да что там считать - практически в бесконечное количество раз уступает. Его номерные миноносцы в разах слабее артурских 'соколов'. И тихоходнее. На самом деле самим необходимо как можно скорее уходить подальше и накрыться спускающейся темнотой. И то если бы даже крейсера не было…
Японские миноносцы дружно показали корму отряду Матусевича, и стали улепётывать к норду. Гоняться за ними особого смысла не было, и 'Богатырь' со своими 'младшими братьями' развернулись к эскадре, которая теперь относительно спокойно могла проследовать до родного порта.
'Диана' пошла впереди, а 'Богатырь с миноносцами достаточно надёжно прикрыли в сгущающихся сумерках правый фланг своих броненосцев, всем своим видом показывая противнику 'Только сунься!..', или, как говорят в голливудских фильмах главные и не самые главные герои: 'Даже и не думай!'.
- Нам сегодня не спать, Николай Оттович, - без особого энтузиазма процедил Ухтомский. - Распорядитесь, пожалуйста, чтобы принесли кофе. И не чашечку.
- Разумеется, ваше превосходительство, - немедленно отозвался Эссен. - Через четверть часа принесут термос…
Личность Павла Петровича Ухтомского известна широкому кругу читателей в основном в негативном плане, по роману Степанова 'Порт - Артур'. Трусоватый, бесхарактерный, нелюбимый офицерами и матросами… Но не стоит забывать и время, в которое писалась эта прекрасная книга. А как ещё мог выглядеть князь - адмирал в литературном произведении того времени? - Только так и не иначе. Нет - нет, Ухтомский, конечно, не являлся личностью выдающейся, он был нормальным честным служакой, не лучше и не хуже большинства других своих современников, в критические моменты действовал достойно и грамотно, но не повезло… Не повезло отличиться.
Скорость тьмы не уступает скорости света - всё пространство, которое освободит свет, немедленно заполнит тьма. Немедленно, как только вы задуете свечу или нажмете на выключатель, тьма выскочит из всех углов и сожрёт остатки света за непередоваемо малые доли секунды.
Багровое солнце очень быстро нырнуло за горы западного побережья Печелийского залива. Одинокие и слабые огоньки китайских деревушек с обоих его побережий, только подчёркивали черноту наступившей ночи.
Отряд шёл без огней. Ну, то есть русские эсминцы, отбежав западнее, весьма интенсивно прошаривали своими прожекторами ближайшую акваторию, но у них и задача имелась именно такая - отвлечь на свои огни японские миноносцы. И обеспечить относительно спокойное следование в Порт - Артур крейсерам и броненосцам.
Надкусанная с одного края луна периодически появлялась в разрывах достаточно плотных облаков, но сколько‑нибудь постоянного освещения обеспечить не могла.
* * *
- 'Новик' сообщает: 'Горизонт чист'.
- С 'Баяна' передают: 'Дым далеко на осте'.
- 'Баяну': 'Оставаться на курсе'.
- Нечего на всякий дымок бегать - 'над нами не каплет', - подумал Степан, отдавая последний приказ. - Вернуться мы всегда успеем, а нервы пусть у Того вибрируют.
Задувал небольшой свежачок, и броненосцы покачивало слегка сильнее, чем 'слегка', но для того они и строились - чтобы держать океанскую волну. И вести бой при нешуточном волнении моря.
- Прекрасный всё‑таки броненосец 'Ретвизан', - прервал затянувшуюся паузу на мостике Молас. - Думаю, что один из лучших в мире на данный момент.
Вагонные споры - последнее дело
Когда уже нечего пить
Но поезд идёт, бутыль опустела,
И тянет поговорить…
Именно эта песня вспомнилась Маркову - Макарову в данный момент. Ну да - скучно: слева горизонт, справа горизонт, по курсу тоже, мать его етить, горизонт. Можно и на ют сбегать, но зачем? Картинка будет та же самая.
- А офицеры 'Цесаревича' с вами бы поспорили, Михаил Павлович, - поддержал беседу командующий флотом.
- Да, наверное. У 'Цесаревича' есть свои преимущества…
- Именно. И только в бою можно будет проверить какой из проектов лучше. Не так ли?
- И то не наверняка, Степан Осипович - в бою возможны всякие случайности, вплоть до самых нелепых. Судить о корабле по результатам попадания 'золотого снаряда' вряд ли стоит.
- Полностью согласен. Ну а если всё‑таки потеоретизировать, какой броненосец по - вашему лучше и почему?
Молас секунд на двадцать задумался…
- Всё равно ставлю на 'Ретвизана' - забронирован более полно, казематное расположение шестидюймовой артиллерии надёжней башенной, да и скорострельность выше, условия для экипажа здесь лучше, хоть и на 'Цесаревиче' неплохие…
- А противоминная защита? - подпустил шпильку Макаров.
- Конечно у французов лучше, тут спорить нечего, - согласился начальник штаба, но тут же отпарировал. - Но какое это будет играть значение в линейном сражении - артиллерийском бою?
- Кто знает, кто знает… - Степан произнёс эти слова 'тем самым тоном', и чуть не вставил между дважды повторёнными 'кто знает' 'дорогой Ватсон'. - У 'Цесаревича' кстати, носовой и кормовой огонь посолиднее будут, не так ли?
- В залпе, Степан Осипович, в залпе, - немедля отпарировал Молас. - К тому же бой на острых курсовых углах для броненосцев малохарактерен, а вот в скорострельности башенные установки здорово проигрывают казематным орудиям, разве не так?
- Приходится согласиться. И значительно дороже к тому же, - хитро прищурился Макаров. - Михаил Павлович, извините великодушно, но мне просто нужен был 'адвокат дьявола'. А в целом я полностью разделяю вашу точку зрения. Но ведь могу и ошибаться, правда?
- Ах, вот оно что, - слегка смутился начальник штаба. - Не совсем честно, Степан Осипович. Но тогда разрешите и мне позволить себе маленькую месть?
- Полностью в вашем распоряжении, тем более, что горизонт чист, а поговорить и поспорить с умным человеком всегда приятно и интересно.
- Благодарю. Так вот, у каждого, даже самого лучшего корабля имеются свои достоинства и недостатки. А как вы представляете себе идеальный боевой корабль?
- Знаете, - усмехнулся Степан, - давайте поменяем 'идеальный' на 'совершенный', например. А то 'идеальный корабль' на то и идеальный, чтобы скорости света достигать.
- Конечно, конечно. Но всё‑таки?
- Вы имеете в виду корабль линии?
- Именно его.
- Хорошо. Итак: несколько более двадцати тысяч тонн водоизмещения…
- Сколько? - слегка ошалел Молас.
- Вы разрешили мне мечтать, Михаил Павлович, - широко улыбнулся Макаров. - Дослушайте уже. В такую махину можно будет впихнуть весьма мощную энергетическую установку, так что узла двадцать два корабль давать должен… Пять двухорудийных башен с пушками в двенадцать дюймов установленных в диаметральной плоскости, по две в носу и корме одна над другой и одна в середине корпуса. И никакого промежуточного калибра - только главный и противоминный - что‑то около шестнадцати орудий в сто двадцать миллиметров.
- Простите, Степан Осипович, но вы придумали какого‑то страшно дорогого и нереального монстра, - не удержался начштаба.
- А я ещё не закончил. Надёжное бронирование всех жизненно важных участков, как то погребов боезапаса или машинного отделения, противоминная защита на уровне самых лучших французских образцов… Ну вот так, если вкратце…
- Насколько я помню, вы были сторонником вообще безбронных линейных судов.
- Мир меняется, любезный Михаил Павлович. И я меняюсь вместе с ним. Каюсь: находился под впечатлением японо - китайского сражения в устье Ялу, где именно небронированные скороходы японцев решили исход битвы. Но наша последняя баталия с противником показала, что броня в генеральном сражении, безусловно, необходима. И броня надёжная. Нужно не 'помазать' судно бронёй, а надёжно защитить все его участки борта, попадание в которые чревато выводом корабля из строя или вообще его гибелью.
- Прошу прощения, ваши превосходительства, - подошёл к адмиралам Щенснович. - Телеграмма с 'Новика'.
- Что там? - немедленно повернулся к командиру броненосца Макаров.
- Наблюдают на норде японский крейсер. Почти наверняка - 'Адзума'.
- Если почти наверняка - значит наверняка. Этого трудно спутать с кем‑то ещё в дальневосточных водах.
Силуэт броненосного крейсера 'Адзума' действительно был легко узнаваем - третья труба стояла на нём в значительном удалении от первых двух.
- Передать на 'Новик': 'Продолжать наблюдение. Идём к вам. Сообщать о ситуации каждые десять минут'. Какой у нас ход, Эдуард Николаевич?
- Четырнадцать узлов, ваше превосходительство.
- Увеличить до шестнадцати.
- Слушаюсь! - козырнул каперанг и отправился передавать распоряжения командующего.
- Как думаете, Степан Осипович, - с сомнением в голосе промолвил Молас, - этот 'Адзума' пришёл сюда один или японцы перебросили к нам всю эскадру Камимуры?
- Просто с языка у меня сняли вопрос, - усмехнулся Макаров. - Только что собирался вас спросить о том же самом. Но, в любом случае, по возвращении в Артур необходимо телеграфировать Иессену, о приказе сбегать своими крейсерами до Цусимы. Нужно показать нашим узкоглазым друзьям, что Японское море оставлять без присмотра для них чревато серьёзными неприятностями. Однако об этом потом - вон Щенснович снова к нам спешит…
- С 'Новика' передали: 'Наблюдают ещё три дыма. Направлением к нам'.
- О типе судов не сообщили?
- Всё, что передали, я вам доложил.
- Телеграфируйте: 'Отходить к эскадре, не теряя визуального контакта с противником. Доклады продолжать'.
- Есть, ваше превосходительство! - откозырял командир броненосца и снова оставил адмиралов наедине.
- Как думаете, Степан Осипович - 'собачки' к нам спешат или сам Того с броненосцами?
- Думаю, что и те, и другие. Хотя чего гадать - не пройдёт и получаса, как узнаем.
- А если и сам Камимура сюда из Японского моря пожаловал? Можем и сбежать не успеть, и отбиться не способны…
- Оставьте, Михаил Павлович - 'Новик' ведёт разведку…
- Прошу прощения, ваши превосходительства, - подбежал к Макарову и Моласу лейтенант Скороходов. - Командир просит передать, что связь 'Новиком' потеряна - эфир забит искрой.
- Дым с норда! - раздался крик сигнальщика.
- Значит, скоро сможем сообщаться флагами, - спокойно резюмировал Макаров. - Пойдёмте, господа, пора уже готовиться быстрому реагированию на изменение ситуации.
Учитывая, что русская эскадра шла навстречу 'Новику', скорость сближения была весьма солидной, так что уже через четверть часа на 'Ретвизане' получили информацию о том, что преследуют русский крейсер три 'собачки', дымы которых тоже стали различимы.
- Ну что же, адмирал Дева лезет на рожон… Нам есть, чем его встретить. Передайте на 'Баян': 'Больше ход. До полного. Идти к 'Новику'.
Сигнал немедленно подняли и единственный броненосный крейсер артурской эскадры, на удивление быстро стал ускоряться. Вирен явно ожидал подобного приказа и был готов к его немедленному выполнению.